Дельфин

С тех пор, как последний корабль зашел в Гавань, прошло более сотни лет. Уровень воды с тех пор упал так, что с деревянного настила были видны остовы потопленных кораблей. Безжизненная морская гладь отражала свет искусственного солнца, словно большое зеркало.

Отец говорил, что вода в Гавани настоящая. Сохранилась еще с тех времен, когда на земле была жизнь. И потому ее опасно трогать руками и вообще подходить к ней близко. Вечером, когда солнце выключали, все в Гавани погружалось во тьму.

Денис почти не боялся Гавани.

Он бегал туда каждый раз, когда отец разрешал отправиться гулять куда-нибудь дальше огороженного двора Исследовательского центра. Иногда ему даже позволяли взять с собой Варю. Эти дни Денис любил больше других. Он сделал для сестры укрытие из старого парашюта и гнутых железок, и получилась словно палатка. Про палатку они вычитали из старых книг про приключения. Варе больше всего нравились рассказы о детях, таких же, как они, которые ходили в походы, купались в реках и озерах и жарили грибы над огнем. Денису же куда больше по душе были истории о животных.

Горы и озера сохранились. Иногда уцелевшие остатки земной коры показывали на больших экранах в жилых отсеках. Такие комплексы существовали по всему миру, который теперь превратился в скопище островов. Как дети исследователя, Денис и Варя знали о внешнем мире намного больше, чем их ровесники.

Поэтому Денис знал точно — животных больше нет.

Иногда он уходил один на берег Гавани, садился с книгой на разрушенный деревянный пир и часами читал о вымерших, никогда не виденных им, видах, проводя пальцем по красочным картинкам. Амурский тигр. Белка. Гиббон. Дельфин. Ехидна. Жираф... Каждого он находил по своему прекрасным. Вечерами он смотрел, как тускнеет искусственное солнце под стеклянным Куполом, погружая Гавань во мрак, и думал — живы ли еще на самом дне, под блуждающими островами, глубинные рыбы с огромными зубами и стальной чешуей?

— Пап, — часто спрашивал Денис, — почему, когда люди строили Купола, они не спасли животных?

Если у него было время, Иннокентий Олегович вздыхал, откладывал в сторону большие очки в тяжелой оправе, садился и перед сыном и тихим голосом объяснял:

— Тогда не до животных было, сынок. На Земле была не очень спокойная жизнь: волновались из-за денег, нефти, территориальных войн и свободы личности... Люди веками бились над вопросами «что есть Бог» и «что есть смысл». Каждый занимался своим делом и искал себя. Все были уверены, что Солнце, наша звезда и жизнь, взорвется не раньше, чем через две тысячи лет. Две тысячи лет, представляешь? Как это много... Астрономы исследовали Плутон и спорили до хрипоты, считать его девятой планетой или нет. Мы получали фотографии с запущенного в космос телескопа и восхищались красотой звезд. Мы желали обрести истину в философии, а находили спасение в цинизме. Когда Солнце взорвалось, как думаешь, сколько людей вспомнили, что есть на планете кто-то кроме них?

— Тогда как вышло, что спаслись люди?

— Не все спаслись, сынок. Далеко не все. Солнце взорвалось, и оставались считанные годы на то, чтобы придумать план спасения. К тому времени люди понимали, что в космос бежать бесполезно. Солнце сгорало само и грозило жечь всю Солнечную систему, а Плутон оказался непригоден для жизни. К тому времени, как вскипел океан, правительство нескольких стран, ранее враждовавших, объединились и придумали систему Куполов. Про них только говорят, что они из стекла, на самом деле это особенный редких сплав. Будь они из стекла, нас выжгло бы остатками солнечного света, Купола стали бы подобием гигантской линзы. Но сплав себя оправдал. Внутри Куполов построили резервуары, которые начали выкачивать воздух из внешнего мира, потом через фильтры поступал в резервуары, а оттуда — внутрь Куполов. Постепенно мы научились так жить. Купола закрылись полностью, и, как материки раскололись на острова, так и города под Куполами раскололи человеческое общество, оставив нам для связи только экраны.

— А что же животные, папа?

— Животные тоже дышат кислородом... Понимаешь?

Денис понимал. Про ценность кислорода каждому жителю города под Куполом твердили с детства. Поэтому умирало искусство — никто не мог петь и танцевать, расходуя драгоценный воздух. Люди жили теперь медленно и аккуратно, дорожа воздухом и искусственным солнцем, на руинах сожженной планеты, в надежде дожить до появления новой звезды и возвращения жизни повсеместно.

В далеком космосе телескоп Джеймса Вебба продолжал фотографировать и присылать на землю фотографии прекрасных звезд, к которым никто никогда уже не полетит.

Зато сохранились книги. Книги о старых временах, других эпохах, фантастические романы и графические новеллы.

Энциклопедии о животных.

Мифы и легенды всего-то столетней давности.

Денис учил Варю любить животных. Он хотел, чтобы они с сестрой мечтали в одном направлении — о возвращении к жизни. Варя рассматривала яркие картинки, и смеялась над умилительным ежами, кошками и ослами. Но больше всего ей нравились жители моря.

— А как ты думаешь, — спросила она однажды у Дениса, — у дельфинов шкура гладкая или шершавая?

— В романах говорят, что шершавая, — задумчиво ответил Денис. — Но на картинках они такие глянцевые, что я даже не знаю, верить романам или нет. Там многое выдумывают.

— Хотела бы я погладить дельфина, — вздохнула Варя мечтательно, глядя, как темнеют огни над Гаванью.

В другой раз она заговорила о дельфинах за ужином.

— Если бы у меня было домашнее животное, это был бы дельфин! — твердо сказала она.

Иннокентий Олегович рассмеялся.

— Но Варя, — с притворной строгостью сказал он. — Дельфинов не держали как домашних животных. Только в дельфинариях, где они выступали, как настоящие артисты. А дома — никогда.

— А я бы держала!

— В ванной? — фыркнул Денис. — Нет, лучше бы дельфины жили у нас в Гавани! Плескались бы и прыгали, а мы бы плавали с ними наперегонки. Вот было бы здорово!

Варя что-то ответила, и разговор скоро перешел в другое русло.

Но мечты о дельфинах больше не оставляли детей. Теперь они часто сидели в «палатке», глядя на бесстрастные воды Гавани, и подолгу мечтали — иногда про себя, иногда вслух.

Однажды в Гавани появился дельфин.

Денис сначала не поверил своим глазам. Но в том, что в воде что-то было, не было сомнений: рябь и круги потревожили безжизненное спокойствие воды. Денис стоял на краю полуразрушенного пирса и всматривался вдаль. Внезапно горизонт взорвался сияющими брызгами, и в небе мелькнул черный раздвоенный хвост. Денис охнул и бросился к дому:

— Варя! — кричал он на ходу. — Варя! Папа! Смотрите, смотрите, там дельфин! Дельфин! Они возвращаются, возвращаются!!!

Отца не оказалось дома, одна только Варя. Услышав о дельфине, она сначала решила, что у Дениса разыгралось воображение.

— Ну вспомни, братик, — уговаривала она. — Может быть, ты заснул и тебе приснился дельфин?

— Да нет же, нет, — торопливо говорил Денис, хватая сестру за руки. — Вода неспокойная! Идем со мной, ты сама увидишь!

В конечном итоге Варя сдалась и пошла за братом. Денис старался идти спокойно, но то и дело срывался на бег. Дельфин! Там дельфин! — стучало непрерывно в голове.

Наконец дети оказались в Гавани.

— Вода спокойная, Денис, — грустно сказала Варя, замерев на берегу. — Нет никакого дельфина. Я же сказала, тебе приснилось.

— А вот и не приснилось! — закричал Денис, борясь с подступающими к горлу слезами. — Не приснилось, не приснилось! Он тут был! Я его видел.... И рябь видел.... И хвост — огромный, черный, а на конце раздваивается... И он бил им по воде. А потом прыгнул и нырнул...

Он сел на пирс и горько заплакал. Варя стояла рядом и смотрела на воду. Она даже не попыталась утешить брата — все внимание ее было приковано к горизонту.

— Денис... — шепнула она. — Денис, ты только посмотри, волна пошла, смотри, это волна, волна!!!

Денис поднял заплаканное лицо и тоже увидел — белый барашек над голубой гладью. А за ним еще один. Потом тихий, еле слышный плеск. Денис и Варя переглянулись настороженно и снова начали всматриваться вдаль. Плеск повторился. Что-то приближалось к ним под водой. В ярком свете искусственного солнца они различали темную тень. Посреди озера тень вынырнула из воды, разбросав брызги, а дети различили в искрящихся каплях силуэт, хорошо знакомый по книгам.

— Дельфин!!! — отчаянно закричала Варя. — Ты был прав, Денис, Дениска, а я не верила тебе, прости, это же дельфин! Живой дельфин!

Денис вскочил на ноги и прыгал рядом, хлопая в ладоши от счастья.

— Вот же он, Варя! Живой!

Дельфин высунул из воды лоснящуюся черную голову. Яркие точки-глаза с любопытством следили за детьми.

— Ну плыви сюда... — Варя протянула к нему руки. — Плыви сюда, хороший...

Дельфин приблизился, продолжая с интересом изучать Варю и Дениса. Потом сделал кульбит в воздухе, выпрыгнув из воды, и нырнул. Над остовами кораблей мелькнула его тень.

— Куда же ты! — отчаянно крикнула Варя. — Вернись!

Дельфин уплыл.

Денис и Варя, взявшись за руки, побежали домой. Им нетерпелось рассказать отцу, что они только что видели. Но Иннокентия Олеговича дома не оказалось. Он оставил записку, что ближайшие несколько дней проведет в исследовательском корпусе, поскольку того требует срочная работа.

— Ничего, мы потом ему расскажем, — сказала Варя, принимаясь за обед. — Я уверена, он обрадуется. Он тоже любит животных. Просто он взрослый и уже не мечтает.

— Мы что, тоже когда-то перестанем мечтать? — ужаснулся Денис.

— Кто знает, — ответила Варя. — Я слышала, взрослым некогда мечтать...

Денис промолчал. Он не хотел больше говорить об этом.

Наутро дети проснулись рано и помчались к Гавани. Дельфин был там. Сегодня он осмелел и подплыл поближе, так, что дети смотри рассмотреть его как следует. Шкура у него была темная и блестящая, и он прыгал и кувыркался над водой, но в руки не давался. Дети провели в обществе дельфина почти целый день. У них даже вышло что-то вроде разговора: они задавали вопросы о внешнем мире, а дельфин издавал звуки, похожие на урчание.

— Он понимает нас, — убежденно заметила Варя. — Я читала, что они очень умные!

— Я тоже читал... Эх, почему нельзя с ним поплавать! — Денис лежал на пирсе, глядя вниз, на обломки старых кораблей. — Если бы вода не была так опасна...

— Папа говорит, что рисковать нельзя, — покачала головой Варя. — Но раз дельфин вернулся, один дельфин, то скоро будут и другие! Значит, вода становиться чище. Жизнь возвращается, Дениска!

И она запрыгала по пирсу, хохоча и крича «Да здравствует жизнь!». Денис сел на досках и покачал головой:

— Как неосторожно ты обращаешься с кислородом.

— Скоро его будет много, очень много. И новое солнце! Слышишь? Дельфин принес нам хорошую весть! Правда, маленький?

Дельфин ответил ей на дельфиньем. Варя засмеялась, и Денис засмеялся вместе с ней.

День за днем дельфин возвращался в Гавань. Каждый день Денис и Варя поджидали его там, и общались, и один рад он даже дал погладить длинный нос.

— Шершавый, — севшим от волнения голосом прошептал Денис. — Как в романах!

— И глянцевый, — вторила ему Варя. — Как на картинках.

Варя читала дельфину вслух отрывки из книг. Денис разыскал старый резиновый мячик и устроил с дельфином тренировки, закончившиеся показательными выступлениями для Вари. Варя была в восторге, только следила за тем, чтобы Денис всегда надевал плотные перчатки: мяч оказывался в воде, а вода была опасна.

Иннокентий Олегович днями и ночами пропадал в исследовательском корпусе, и дети были предоставлены сами себе.

— Папа вернется, и мы тебя с ним познакомим, — обещала Варя, и дельфин урчал в ответ.

— Это он говорит «Жду с нетерпением», — переводил Денис со смехом.

Однажды они нашли дельфина на берегу. Он лежал на гладких каменных плитах, в нескольких метрах от воды, и шкура его была совсем сухая. Яркий глаз закатился, дыхало было закрыто.

— О нет, нет, — кинулась к нему Варя и начала трясти за плавник. — Маленький, нет! Ты не мог... Не мог!

Дельфин не пошевелился. Денис стремглав бросился к «палатке» и принес оттуда большую кружку. Не думая о возможной опасности, он спустился к Гавани и зачерпнул воду. Вернувшись к дельфину, он сказал Варе:

— Отойди! — и опрокинул кружку на дельфина. Потом снова спустился к воде.

Так он ходил несколько раз, но вода мгновенно впитывалась в пересохшую шкуру, а дельфин оставался неподвижным и сухим.

— Ему нельзя быть сухим! — закричала Варя. — Он же умирает, Дениска!... Почему? Что с ним случилось? Думаешь, это вода?.. Вода его отравила?

— Может быть и вода, — задумчиво проговорил Денис, опускаясь рядом с ней. — Но он бы не стал долго находиться в зараженной воде... Я читал, что иногда они просто выбрасывались на берег. Порой целыми стаями. Что-то у них в головах заклинивало и они меняли курс. Может быть, с нашим то же самое случилось?

— Да какая разница? — всхлипнула Варя. — Что нам делать?

— Надо попробовать столкнуть его в воду, — решительно сказал Денис. — Может быть в воде он снова сможет дышать. Может быть, он еще живой.

— Он такой тяжелый...

— Мы должны.

Денис первый начал толкать. Варя присоединилась к нему. Наклонные гладкие камни облегчали детям труд, и тяжелый дельфин медленно, сантиментр за сантиметром, сдвигался по направлению к воде. Иногда Денис прерывался, брал кружку и начинал поливать дельфина.

— Только выживи, маленький, — шептала Варя, гладя высохшую морду. — Ты наш единственный друг.

Дети были так заняты попытками столкнуть дельфина еще хоть немного вниз, что не заметили металлического штыря, неизвестным образом оказавшегося между камнями. Их было много повсюду, таких штырей, остались с незапамятных времен, когда к Гавани причаливали корабли. Штырь распорол кожу дельфина. Денис, почувствовав препятсвие, побежал смотреть, что случилось. Некоторое время стояла тишина.

Варя, почувствовав неладное, спросила осторожно:

— Денис? Что случилось? Он ранен? Мы ранили его?

— Нет... То есть да... — помедлив, ответил Денис. Голос его звучал глухо. — Тебе лучше самой посмотреть...

— Он умер?... — Варя осторожно обошла дельфина, и присела на корточки рядом с братом.

— Нет. — Денис покачал головой. — Просто посмотри.

Он подвинулся, чтобы Варя смогла заглянуть в разрез, оставленный штырем. Варя протянула руку, прощупала края раны. Крови не было, как не было и другого признака раны. Пальцы ее нащупали металл и тонкую плашку микросхемы.

— Механический, — прошептала она. — Он механический. Он с самого начала не был живым. И выбросился на берег из-за сбоя в управлении...

Денис молча поднялся на ноги. Лицо его было отрешенным и жестким. Он развернулся и пошел прочь, оставив Варю рядом с дельфином. Варя не поспешила догонять брата и попытаться его утешить. Она обняла высохшее тело дельфина так крепко, как только могла, и тихо заплакала.

— Маленький, — шептала она. — Прости...

Денис поднялся на самый верхний этаж исследовательского корпуса. Там находился рабочий кабинет его отца. Отец был единственным человеком, которого Денис мог и хотел сейчас видеть.

Иннокентий Олегович был на месте. Сгорбившись над большой консолью, он что-то высчитывал, и не заметил появления сына. Денис молча наблюдал за работой отца. Он никогда не спрашивал, чем именно занимается отец, а Иннокентий Олегович никогда не рассказывал сам. Все, что знал Денис — вопросы, которые решают отец, касаются возвращения к жизни.

Денис подошел ближе, не решаясь заговорить. Отец еще ничего не знал о дельфине, и Денис не знал, какими словами описывать то, что произошло. Ведь дельфин был так похож на живого... В городе под Куполом были механизмы, которые занимались уборкой, приготовлением еды и присмотром за порядком, но они и близко не были похожи на живое существо. А дельфин — их дельфин — был живым. Был их другом.

Денис сжал кулаки, стараясь взять себя в руки. Взгляд его невольно упал на большую консоль над головой отца. На ней, созданный из схем, таблиц и формул, отчетливо проступал такой знакомый силуэт...

Иннокентий Олегович обернулся.

— Денис?

— Папа... — Денис растерянно посмотрел ему в глаза, надеясь, что ошибся. По тому, как отец дернулся, инстиктивно закрывая телом консоль, все стало ясно. — Вот как... Почему, пап? Зачем?...

— Вы так этого хотели, — тихо сказал Иннокентий Олегович, бессильно опускаясь на стул. — Когда к нам попали эти разработки, я сразу вспомнил ваши мечты о дельфинах. Я хотел, чтобы вы были счастливы. Я знал, что вы ходите в Гавань... Все же получилось!

— Получилось, — Денис в сердцах пнул ножку стола. — Пока он не умер.

Иннокентий Олегович вскинулся.

— Что? Умер? Что случилось?

— Он выбросился на берег. Механизм сбоил, наверное. Я читал, что дельфины так делали... Иногда сходили с ума. Мы с Варей нашли его и хотели столкнуть в воду, а он налетел на штырь... Штырь пропорол шкуру, и вот...

Денис развел руками. Иннокентий Олегович снял очки и устало потер висок.

— Выбросился, говоришь? То-то я думаю, не отзывается управление. Только не могло там ничего сбоить, он очень хорошо был настроен. В него была залита вся информация о дельфинах, которая только дошла до наших дней. Это и делало его живым...

— А теперь сделало мертвым... Пап, ну зачем? — тихим, скрипучим голосом спросил Денис. — Зачем нам с Варькой было это фальшивое чудо? Он ведь не просто дельфин был... С ним как будто жизнь вернулась... А теперь выходит — нет жизни? Не будет?

Иннокентий Олегович посмотрел на сына очень серьезно. Потом встал и обнял за плечи, опустился на одно колено так, чтобы смотреть прямо в глаза, и сказал:

— Нет, Дениска. Не будет.

И так он это сказал, что Денис сразу ему поверил. Оттого стиснул зубы и промолчал — упрямо и назло. Тогда Иннокентий Олегович встал, взял Дениса за плечо и повел его через весь огромный кабинет, заставленный столами, экранами и вычислительными машинами, к небольшой площадке у дальней стены.

— Посмотри сам, — сказал Иннокентий Олегович. — Посмотри внимательно, а потом расскажи все Варе.

Он выглядел постаревшим и очень печальным. Денис впевые заметил в темных волосах отца седые пряди. Нахмурившись, он отвернулся и шагнул на площадку. Небольшой мостик вел прямо к стеклу Купола, которое в этом месте было чистым и прозрачным. К нему можно было даже прикоснуться рукой. Денис прижался к стеклу лбом и смотрел. Отсюда, с вершины къКупола, можно было увидеть внешний мир. Света от Купола хватало, чтобы увидеть в мрачной пустыне внешнего мира расслаивающиеся сухие куски земли, которые оставались от острова, совсем близко к краю купола. Не было видно даже плеска воды Океана, словно он весь высох и исчез.

Там, с другой стороны Купола, стояла непроглядная, холодная ночь.

— Остров скоро исчезнет, да, пап? — спросил Денис, сглатывая слезы. — Земля продолжает разрушаться? Надежды нет?

Иннокентий Олегович покачал головой.

— Нет, сынок. Над Землей так и не зажглось новое солнце. Она мертва. Как только остров, на котором стоит наш Купол, разрушится окончательно, мы тоже погибнем.

— И сколько? Сколько нам остается? — Денис развернулся к отцу и смотрел с отчаянием и надеждой.

— Никто не знает. Есть отделы, которые исследуют внешний мир, сейчас туда собираются отправить первую экспедицию. Это рискованно, но так можно понять, много ли нам осталось. В первую очередь нам надо обеспечить мирную и спокойную жизнь для горожан. Понимаешь, сын? — Иннокентий Олегович говорил мягко, но твердо. — Очень важно сохранить покой. Возможно, это единственная ценность, которая у нас еще осталась.

— Я понимаю, пап, — Денис прошел мимо него и пошел к выходу.

Иннокентий Олегович не стал его останавливать. Он шагнул на мостик, подошел к Куполу и положил руку на тяжелое холодное стекло.

Денис нашел Варю в Гавани, около дельфина. Варя сидела, гладила безжизненную механическую голову, и шептала ему старые сказки — все подряд, которые только знала. Денис подошел и сел рядом. Некоторое время он молчал. Варя внимательно смотрела ему в лицо.

— Это... папа сделал, да? — спросила она вдруг.

— Да, — ответил Денис ровно. — Папа.

— А я уже догадалась... Это очень похоже на папу. Он тоже мечтает. Это же хорошо — уметь мечтать? И сделать такое чудо...

— Фальшивое!..

— Рукотворное, — возразила Варя. — Рукотворное чудо, и все ради нас!

Она замолчала, отвернувшись.

— Варь... — Денис собрался с силами и проговорил. — Папа еще кое-что просил тебе передать...

Он говорил, а Варя слушала и гладила дельфина по шершавой морде. Потом дети долго сидели рядом на гладких береговых камнях и смотрели, как медленно теряется в спокойных волнах дневной свет.

Иннокентий Олегович вернулся домой поздно. Детей еще не было, да он и не ожидал, что они скоро вернутся. Он сварил кофе, сел на стул у окна, и включил портативную вычислительную машину. Его интересовал набор на проект «Внешний мир». Когда-то людей готовились отправить на Марс. Думали ли тогда, что придется искать волонтеров для Земли? Сам он, конечно, уже стар и болен, но Денис... Может ли его заинтересовать экспецидия? Он слишком близко принимает к сердцу все проблемы маленькой планеты, когда-то такой зеленой и прекрасной. Сможет ли он жить, закрывая глаза на правду? И кроме того... Тот самый возраст, когда приходит время искать свое месте в жизни города под Куполом, и здоровье отличное. Может быть Денису стоит об этом задуматься? Иннокентий Олегович обязательно поговорит с ним, когда тот вернется.

Загудели, раздвигаясь, двери. Денис и Варя вошли в квартиру, рука об руку, и сразу прошли к отцу. Он кивнул детям, не отрываясь от столбцов текста на экране вычислительной машины. Денис решительно шагнул вперед, и сказал:

— Почини нам дельфина.

Иннокентий Олегович поднял голову. Брови его изумленно поднялись. Варя закивала, торопливо, отчаянно, мол, пока есть время, хотя бы еще несколько лет, и неважно, что будет впереди. Схватив отца за руку, она прошептала горячо, спрятав лицо у него на плече:

— Пожалуйста, папа....