Демиург истории

Сжимая зубы и бросая кругом тоскливые взгляды, курной дорогой понуро брели цепочки пленных уличей. Сквозь топот копыт, отрывистую перекличку воинов, крики погонщиков и ржание лошадей повсюду слышались стенания несчастных женщин и плач детей. Вокруг воняло гарью, несло нечистотами и явственно ощущался отвратительный трупный запах. Хазары и союзные им угры, доверху нагруженные добычей, подобно сытому полозу, неспешно уходили на юго-восток...

— Мой отец будет доволен нами, — глядя на остающийся позади покорённый город Пересечен и проходящее войско, удовлетворённо улыбаясь сквозь тонкие усы, задорно произнёс Кайдар. Уверенно сидя на горячем жеребце, облачённый в ладный доспех, стройный молодой кундур наслаждался своим первым серьёзным успехом в непростом западном походе.

Находящийся рядом с ним жилистый спутник средних лет на вороном скакуне, внешне напоминавший степного беркута, смотрел на происходящее с невозмутимым выражением лица человека, слишком много повидавшего на своём веку.

— Жаль, не удалось проявить здесь доблесть и позвенеть саблями, как под Черниговом, — с досадой проговорил знатный юноша.

— Великий полководец выигрывает битву до боя. А самое лучшее — победить, не сражаясь. И предпочтительней та сеча, которой не произошло. Торжество и подчинение врага, достигнутые без войны, стоят куда дороже, чем потери своих нукеров, понесённые во время бойни, и уменьшение поголовья возможных данников, — холодно и значительно ответил ему смуглый соратник с ястребиным лицом. — Хороший хозяин не режет всех овец, а умело их стрижёт. И даже использует этих славянских баранов для своей выгоды.

— Однако громкая победа и слава грозного воителя также способствуют страху и добровольному подчинению упрямых племён не меньше, чем мудрость властителя. И, к тому же, ещё и привлекают на сторону удачливого полководца многих багатуров и тудунов, желающих добычи, почёта и славы, — живо возразил своему опытному приближённому молодой человек.

— Верно, — оскалив зубы в волчьей улыбке, хмуро промолвил соратник. — Для этого мы и преподали жестокий урок сиверянам. Но управлять только способом войны и крови — ненадёжно, рискованно и невыгодно. Мудрый властитель знает, когда нужно использовать тот или иной инструмент. Смотри: мы в этом походе понесли небольшие потери. А караванные пути стали безопасны и отныне будут под нашей рукой. Торговля мехами и рабами пойдёт полным ходом — а это злато и серебро. А значит, мы получим новых воинов и расширим свою власть.

Он пожал плечами, испытующе глядя на своего воспитанника, а затем веско продолжил свою речь:

— Мы провели совсем немного битв, сохранили своих воинов, приструнили и приручили соседние народы. Добились того, что все земли и племена до Варуха-Данаприса, Камы, Оки и Десны теперь подчинены или повязаны с нами, охотно будут торговать, платить дань, беспошлинно пускать наших купцов и даже станут выставлять ополчения для кагана. Не переметнутся к киевскому беку и не ударят нам в спину, когда придётся разбираться с русами. К тому же, в основном потери были не среди наших батыров, а у мадьяр. Уберечь своих воев и ослабить этих, столь ненадёжных и зависимых степных союзников, нам здесь особенно выгодно. Да ещё одновременно подкормив их добычей. Пёс должен всегда чувствовать, что хозяин сильнее его, чтобы не возникало желания укусить. Но и кость ему тоже иногда нужно бросать — дабы не забывал служить. Особенно потому, что проклятые кабары ещё опасны и могут опять здесь поднять некоторые племена против хакана. А теперь почти все они останутся нам преданы, ослаблены и довольны.

— Ты прав, Худрун, — отстранённо наблюдая, как мимо течёт войско, размышляя и погрузившись в себя, промолвил Кайдар. — Война — лишь один из способов властвовать. Но слава и любовь тоже необходимы для жизни, — живо оглянувшись на поравнявшуюся кибитку, горячо бросил он и, тронув коня, подъехал к повозке. Там находилась прекрасная, но неприступная пленница, которой страстно увлёкся пылкий хазарин.

— Эх, молодость, — качнув головой и поправляя седую прядь, выбившуюся из-под шлема, задумчиво глядя на юношу, криво усмехнувшись, проронил его угрюмый сподвижник.