День длиною в тысячу лет

Корабль тихо загудел, и у меня потекли слёзы. Я всё-таки выполню обещание, которое дал шестилетнему сыну. Обещание вернуться как можно скорей. Сколько ему сейчас? Тридцать? Сорок? Я даже не могу назвать свой возраст, поскольку на этой чёртовой планете всегда один сезон – зима, и всегда одно время суток – день. Судя по белой бороде, я уже старик. Весь этот зимний день длиною в десятки лет я пытался разобраться, как оживить моё мёртвое судёнышко…

Выключив двигатель, я вышел наружу проститься. Сверкающий на солнце снег слепил глаза.

– Бог плачет, – сказал Фор Ардо. Соплеменники называли его кэпом. Я обнаружил их, когда совершил аварийную посадку. Полагаю, снежные люди, как я их назвал, были потомками разведчиков пропавшей несколько веков назад экспедиции.

– Я должен уйти, – сказал я.

– Бог не может нас бросить. Бог приходит спасти нас. Так все говорят.

Спасти… Они верили, что я не случайно пришёл к ним с неба. Тогда я смеялся. Но теперь мне было не до смеха.

– Слушай, кэп. Очень давно, когда я только прилетел сюда, солнце всё время висело чуть ниже тех гор. Оно казалось мне совсем неподвижным. Но это не так. Солнце все эти годы медленно, едва заметно перемещалось по небосклону. Сейчас оно намного выше гор. Значит, скоро наступит весна. Сугробы превратятся в океаны воды, и вы погибнете, если не уйдете в горы.

Сквозь густую растительность на лице глаза кэпа жалобно смотрели на меня.

– Слова бога ускользают из моего разума. Давно… прилетел…годы... перемещалось… скоро наступит… Слова как будто знакомые, но…

Я с силой хлопнул себя по лбу. Всеми мыслями я был уже дома, а потому и заговорил как обычный землянин. В языке снежных людей отсутствует прошедшее и будущее время. Они просто его не понимают. Они не знают, что такое день и что такое год. Когда люди голодны, они собирают лишайник или добывают подснежных зверей. Когда устают, то выкапывают в сугробе нору и засыпают. Только это не сон, а оцепенение, как у летучих мышей. Потом приходят в себя, даже не заметив, что были в спячке, словно они на миг закрыли глаза, перед тем, как снова отправиться за лишайником. Вся жизнь была для них одним длинным днём. Я полагаю, всё это из-за генной модификации, которой подверглись предки снежных людей. В сложных климатических условиях модифицированные гены должны были запускать подходящую программу адаптации.

– Послушай, кэп, – сказал я. – Видишь ту гору? Берёшь людей, ведёшь их туда, создаёте там новый дом. А я возвращаюсь в свой дом. Я хочу снова видеть сына.

Я обнял кэпа, вернулся на корабль и взлетел. Внизу на белом фоне чернела точка – одинокая фигура кэпа. Они никуда не пойдут. Зачем? Для них ведь нет будущего, ни хорошего, ни плохого. Для них есть только долгое «сегодня».

Корабль нёс меня в небо, а тяжесть на сердце тянула вниз. Бог не бросает своих детей, оказавшихся в беде. А человек? А человеку придётся снова отложить встречу с сыном.

Тихо выругавшись, я начал снижение.

2024 г.