Деревня

В тот день я вышел из дома просто пройтись.

Ни искать приключений, ни спасать мир я не собирался — максимум купить хлеб и наконец-то выбросить старые кроссовки, которые разваливались при каждом шаге, но упрямо продолжали жить на моих ногах. Двор был обычный: облезлый подъезд, чья-то машина на тротуаре, соседский мальчишка, бьющий мяч об стену так, будто хотел снести весь дом. Небо — серо-белое, без особых обещаний. В телефоне — новости, где кто-то где-то опять что-то делил, спорил, угрожал, договаривался.

Я сунул телефон в карман. Пусть мир немного побудет без меня.

Поворот за домом, узкий проезд, лужа, которую я перепрыгиваю уже лет десять. Дальше — привычная улица, киоск с кофе, остановка, где всегда кто-то мёрзнет, делая вид, что не мёрзнет. Я шёл не торопясь, без цели. Просто шёл.

А потом заметил дорогу.

Не то чтобы её раньше не было — скорее, я никогда не смотрел туда внимательно.

Там, где за парковкой всегда стоял унылый забор с рекламой, теперь виднелся проём. Не воротина, не калитка — просто разрыв в ряд старых гаражей, и за ним — полоска асфальта, уходящая в сторону, которой, как я был уверен, тут быть не могло.

Я остановился.

С точки зрения логики, там должен был быть тупик. Я знал этот квартал, этот район, этот город. Однажды я даже пытался найти короткий путь к реке, свернув где-то здесь, и вышел в итоге к какому-то складу, уткнувшись в бетонную стену.

Сейчас за стеной была дорога.

Узкая, немного неровная, с кое-где проросшей по краям травой. Вдалеке виднелся перелом горизонта — будто дорога слегка опускалась, как волна, уходя вниз.

— Раньше тебя не было, — сказал я вслух.

Дорога, естественно, промолчала.

Я мог бы пройти мимо. Расписать себе в голове, что, наверное, сделали новый проезд, снесли гараж или переоборудовали территорию. В конце концов, города постоянно меняются, и никто не обязан меня предупреждать. Но было в этом всём что-то… неправильное. Не страшное, не угрожающее — просто чуть-чуть неточное, как запятая не на своём месте.

Я повернул.

Первые сто метров были вполне обыденны. Асфальт под ногами, серые стены слева, забор справа, редкие лужи, в которых отражалось небо. Где-то вдалеке работал мотор — глухо, с надрывом, как старый автобус, набирающий обороты.

Я шёл и прислушивался — не к звукам, к себе.

Ожидал, наверное, какой-то явной странности. Тумана, крика, непонятной надписи на стене. Но ничего не было. Просто дорога. Слева гаражи неожиданно закончились, забор справа сменился ржавой сеткой. За сеткой — поле. Даже не поле, а клочок земли с тусклой травой, кучами мусора и редкими кустами. Я вдруг поймал себя на том, что не понимаю, где нахожусь. Не в глобальном смысле — город, страна, планета всё ещё были на месте. Но я не мог сопоставить эту картинку ни с одним маршрутом, которым когда-либо ходил. Как будто взяли знакомый район, вырезали из него кусок и аккуратно вставили что-то чужое, но стилизованное под местное.

Я остановился и оглянулся.

За спиной дорога тянулась назад, упираясь в щель между гаражами, откуда я вышел. Всё выглядело так, будто можно развернуться и вернуться прямо сейчас.

Но почему-то не хотелось.

Впереди, за очередным поворотом, что-то поблёскивало.

Я пошёл дальше.

Асфальт закончился так же резко, как и гаражи до этого. Под ногами вдруг оказалась грунтовка, местами смешанная с бывшим здесь когда-то щебнем. Блёклое солнце слегка приглушилось — небо стало ровнее, без привычных переливов и бликов. Спереди, внизу, открывалась низкая долина. Никаких гор, пропастей, эпика — просто плавный спуск. На дне — небольшой посёлок или деревня, окружённая полями и леском на горизонте. Крыши домов, стайки построек, дорожки. Ничего особенного.

И всё же…

Я был уверен, что никогда не видел этого места.

Не из окна поезда.

Не в детстве, у бабушки.

Не на картинке в новостях.

Это была деревня, которой не полагалось существовать в радиусе моего пешего доступа от дома. Меня кольнуло знакомое чувство — когда смотришь на старую фотографию, знаешь, что там не был, но мозг упорно шепчет: "ты здесь уже стоял". Я пошевелил пальцами — всё на месте: руки, ноги, телефон в кармане, чек из магазина двухнедельной выдержки.

— Ладно, — сказал я себе. — Ты просто вышел за хлебом.

И пошёл вниз.

Чем ближе я подходил, тем обыденнее становилась картинка.

Заборчики, где-то свежие, где-то перекошенные. Собака, которая лениво подняла голову, посмотрела на меня и передумала лаять. Низкий дом с покатой крышей, на которой кто-то бросил старую лыжу. Черёмуха у ворот, узкая тропинка к крыльцу. Воздух был… правильный. С тем самым деревенским привкусом сырой земли, дыма и чего-то сладкого, тёплого. Слышались голоса, стук молотка, далёкий гул трактора.

— Добрый день, — сказал я первой встретившейся женщине у калитки.

Она стояла, держась за перекладину, и задумчиво смотрела куда-то поверх меня, как будто ожидала кого-то с другой стороны дороги, но не меня. На ней был тёмный платок, пальто, которое могло быть и новым, и очень старым — из тех вещей, у которых возраст определить невозможно.

— День добрый, — ответила она, не удивившись и не обрадовавшись. Просто отметила факт моего существования.

— А… это что за деревня? — спросил я, чувствуя себя слегка глупо.

Она впервые посмотрела прямо на меня.

Не оценивающе, не подозрительно — скорее, как смотрят на человека, который спрашивает очевидное.

— Наша, — сказала она.

— Ну да… — я смутился. — Я имею в виду, как называется?

Она чуть прищурилась, будто пытаясь вытащить из памяти слово, которое знала всегда, но никогда не произносила вслух.

— Деревня, — наконец ответила она.

Пауза.

— А тебе зачем?

Я понял, что не знаю.

Сказать "заблудился" — неправда. Сказать "зашёл посмотреть" — звучит странно. Сказать "я вышел за хлебом и случайно попал к вам" — ещё страннее.

— Просто впервые тут, — выбрал нейтральное.

— Бывает, — сказала она, и в голосе не было ни удивления, ни интереса.

— Вон магазин по улице, до перекрёстка и направо. Всё равно туда все идут.

Сказав это, она отвернулась. Разговор закончился сам по себе.

Я пошёл в сторону, куда она показала.

Улица была одна. Или мне так казалось. Дома стояли вдоль дороги, временами отступая или, наоборот, нависая ближе. В некоторых дворах кто-то возился: мужчина копался в моторе старой машины, мальчишка гонял курицу, женщина развешивала бельё.

Все были заняты.

Никто не замирал при виде меня, не перешёптывался за спиной, не вставал стеной у ворот.

Я почувствовал облегчение.

Нет ничего хуже деревни, где каждый знает, что ты чужак.

Здесь все делали вид, что я — часть привычной картины.

Магазин оказался небольшим одноэтажным зданием с облупившейся зелёной краской и неубедительной надписью «Продукты». У двери сидел кот, который на всякий случай сделал вид, что мне уступает дорогу, хотя и так не мешал. Внутри пахло хлебом, рыбой в банках и чем-то сладким, давно просроченным. За прилавком сидела женщина лет сорока, с аккуратно собранными волосами. Она щёлкала кнопками большого калькулятора, хотя на прилавке ничего не лежало.

— Здравствуйте, — сказал я.

— Угу, — ответила она, не поднимая головы.

— Чего надо?

Я хотел сказать: "Вообще-то, я сам не знаю". Но язык выбрал стандартный сценарий:

— Хлеб. Если есть.

— Есть, — кивнула она.

Повернулась, достала из деревянного ящика тёплый батон, завёрнутый в тонкий шуршащий пакет. Положила на прилавок. Я заплатил, хотя не был уверен, есть ли у них терминал, но они приняли наличные, которых у меня, к счастью, оказалось достаточно.

Всё было слишком… нормальным.

Мир не должен быть таким нормальным в месте, куда ты "вышел за хлебом" и внезапно оказался в деревне, которой никогда не было на карте твоей жизни.

— Скажите, — я облокотился на прилавок, делая вид, что просто так. — До города отсюда далеко?

Женщина посмотрела на меня так, будто я спросил, далеко ли отсюда до пятницы.

— До какого? — уточнила она.

— Ну… до нашего.

— Наш город далеко, — сказала она, и мне показалось, что не мы с ней спорим о географии, а просто сталкиваемся двумя несовместимыми картинами мира.

— Пешком не дойдёшь.

— А машиной? — не отставал я.

— Смотря чья, — ответила она.

Я хотел спросить, что это значит, но в дверь вошёл мужчина с сеткой в руках, и разговор оборвался. Я отошёл, уступая место, и вдруг поймал себя на странной мысли: я не помнил, из какого именно города я пришёл.

Не название — название я знал.

Не улицу — мог назвать и улицу.

Но в эту секунду картинка собственного города будто бы размывалась краями. Я вышел наружу с батоном под мышкой, как будто это был пропуск в реальность. Снаружи всё было прежним.

Та же улица.

Те же люди.

Тот же кот у двери.

Я остановился и вдохнул поглубже.

Воздух был плотным, насыщенным деталями. Я вдруг отчётливо услышал, как где-то через два дома стучат молотком, кто-то ругается в полголоса, в дальнем конце улицы кашляет старый мотор.

И ещё один звук.

Тихий, ровный, где-то на грани слышимости.

Как будто очень далеко, но одновременно здесь, в каждом предмете.

Звук, который можно было бы принять за гул города за окном, если бы здесь был город.

Я прислушался — и потерял его.

Мелькнула мысль вернуться. Сказать себе: «Хватит, ты уже заигрался, выйди обратно на асфальт, купи нормальный хлеб в нормальном магазине, приди домой, включи новости и убедись, что мир на месте».

Я шагнул было назад — и в этот момент в кармане завибрировал телефон.

Достал. На экране — время, дата, несколько непрочитанных уведомлений. Всё привычно.

Только одно сбило дыхание.

В верхней строке, там, где всегда показывалось название моего оператора, теперь было написано одно слово:

«Деревня».

Я моргнул.

Снова посмотрел.

Надпись не исчезла.

Телефон подумал, решил, что знает, где я.

И был, похоже, уверен в этом больше, чем я сам.

Я поднял голову.

Улица тянулась вперёд.

Где-то там, в одном из домов, кто-то сейчас чинил сарай, кто-то откладывал поход в магазин, кто-то решал, садиться ли за стол сейчас или через десять минут. И я ещё не знал, что именно в этот момент, далеко отсюда, кто-то подписывает важный документ, кто-то отказывается от сделки, кто-то нажимает кнопку "отправить" под письмом, которое изменит чужую карьеру. Я просто стоял посреди дороги с батоном в руке и телефоном, который решил, что это — центр моих координат.

— Ладно, — сказал я. — Посмотрим, что это за деревня такая.

И пошёл дальше.