Дерево

Каждый божий день я поднимаюсь ни свет ни заря, чтобы с лицом, похожим на кирпич с глазами, переться за тридевять земель в свой универ на первую, мать еë, пару. За три года этот ритуал стал отточен как самурайская катана. Я просыпаюсь от звука будильника, включаю на телефоне порнуху, чтобы кровь с мочой поменялись местами – кровь ударяет в член, а моча в голову и сна ни в одном глазу. Затем я собираюсь и пашу на остановку, где междугородний пассажирский драндулет забирает и везëт меня из моего захолустья в мегаполис. Казалось бы, что может радовать человека, трясущегося в 6 утра в толпе таких же лиц-кирпичей, но две вещи всë таки есть. Первая – это музыка. Без музыки никуда. Самое страшное, что может случиться со мной - это оставленные дома наушники. А вторая - это та девочка с веснушками в прикольных шмотках, которая каждое утро ездит на том же автобусе из соседнего захолустья. Около года я полчаса любуюсь на неë, прежде чем она выходит на своей остановке.

В то утро всë было как обычно. Я сидел спереди, сразу за водителем, лицом в салон, слушал музыку и украдкой пялился на мою принцессу. На вид ей было лет семнадцать или типа того. Такая миловидная, но во взгляде угадывался не простой характер. Одевалась она всегда со вкусом. В тот раз на ней были джинсы, делавшие еë попку максимально аппетитной и лëгкая розовая курточка. На ногах белые кроссовки, с розовыми шнурками, на которых были нанизаны разные побрякушки типа брелочков. Она сидела напротив и наискосок, забавно тыча что-то в телефоне своими пальчиками с огромным как сабли маникюром. Иногда на еë серьëзном лице вспыхивала улыбка. В эти моменты она была просто очаровательна. В общем, утро катилось своим чередом. Я добрался до универа и погрузился в учëбу. В тот день у нас был предмет, на который я всегда ходил с удовольствием. Даже мудрëные формулы рассчëтов всякой фигни меня не напрягали, потому что преподавала всë это мракобесие Инна Романовна – самая сексуальная преподша в нашем не маленьком учебном заведении. Она знала, что мы истекаем слюной, глядя на неë и одевалась на грани дозволенного педагогу. Я смотрел на неë и цифры не шли мне в голову. До чего же хороша, чертовка. Она была старше меня лет на десять и вроде как замужем, но кто же остановит мои фантазии? Кстати сказать, я не был так уж популярен у девушек, хотя и нравился им. Тут дело было в моей скромности, которая мешала мне брать то, что иногда само шло в руки. Например, моя одногруппница Полина. Красивая смешливая девчонка, которая явно питала ко мне интерес, но что-то сдерживало еë, а я стеснялся и тоже не двигал с места эту нелепо затянувшуюся взаимную симпатию. Пары кончились и я отправился обратно в захолустье, а ближе к вечеру мне позвонил дружище и предложил не позорить пятницу сидением дома. Поскольку в нашем городке не было ни единого приличного заведения, я попал в нормальный мегаполесовский клуб, где и началась моя странная история.

– Давай ещë по одной! – кричал мой друг Ванька.

Надсадно звучала какая-то танцевальная песня, а мы притулились к барной стойке и уничтожали шоты. Ну как уничтожали... Опрокинули по два и нацелились на третью порцию. Нехитрые студенческие деньги таяли и мы оба знали, что дальше будет пиво, да и то не много.

– Давай! – крикнул я в ответ и он велел бармену повторить.

А я всë поглядывал на симпатичную девчонку, пришедшую с двумя подругами. Они обосновались за столиком в углу зала, пили шампанское и иногда выбирались оттуда на танцплощадку. Она ходила редко, всë больше сидела, залипая в телефоне. Я, как хищник, затаившийся в кустарнике, ждал удачного момента. Во-первых, я должен был достаточно опьянеть, чтобы решиться на какие-то действия в еë адрес. А во-вторых, мне нужен был медляк, чтобы иметь предлог для этих действий. Главное не затягивать. Вокруг ещë уйма других хищников, готовых сцапать эту заманчивую добычу. Мы с Ванькой взяли по пиву и отправились к танцполу – подëргаться под самые модные хиты сезона. Я сменил засаду, но всë так же следил за той девчонкой. Я наблюдал, оценивая еë настроение и пытаясь вычислить вероятность моего успеха в случае нападения. Спустя несколько песен случился медляк. Я к этому времени как раз успел окосеть. Момент настал. Хищник прицелился и прыгнул.

– Можно тебя? – Спросил я, подавая ей руку.

Она смутилась немного, переглянулась с подругой и приняла предложение. Успех! Я повëл еë к танцполу, воображая себя самым крутым самцом в этой саванне. В следующие три минуты я узнал несколько вещей. Во-первых, звали еë Женя. Во-вторых, она была очень тëплая, с приятной талией, которую я обхватил своими хищными лапами. Вблизи она оказалась ещë красивее и я натурально поплыл. Хорошо, что Ванька предложил по третьей, иначе мой язык мог присохнуть к нëбу и я никогда бы не увидел еë удивительной улыбки, которая появлялась после моих идиотских, но смешных шуточек. В-третьих, она учится и работает, подруги силой вытащили еë из дома, а так-то она домоседка, она почти не пьëт, и не помню как у нас зашëл разговор об осьминогах, но, оказывается, у этих гадов аж три сердца.

– Представь как сильно они влюбляются, – ляпнул я ей в ответ.

Она улыбнулась, глядя мне в глаза. В свете ультрафиолета еë зубы казались серыми, но и это не портило впечатления. Женя понравилась мне от слова очень. Но медляк кончился и она, поблагодарив меня за танец, отправилась к своей подруге за столик. Другая еë спутница тоже танцевала с парнем и, нагнав мою Женю, обняла еë и что-то весело говорила. Мне подумалось, что она еë подкалывала, мол, ага, парня склеила! Я, довольный своим нападением, отправился искать Ваньку. Нашëл я его, естественно, у бара. Мы обсудили текущее состояние нашего отдыха. Я похвастался добычей, а он особо и не охотился, у него была другая страсть – бухать. Потом мы с Женей пересеклись на танцполе. Она ловила ритмы и двигалась сексуально, нежно и скромно одновременно. Я пританцовывал рядом, давая понять остальным обитателям саванны, что это моя самка. Женя, кажется, была не против. Потом был ещë один медляк, под который мы уже смело обнимали друг друга и разговаривали о чëм-то более личном, чем осьминоги.

После медляка я отлучился в уборную – слить пиво. Вернувшись, я не обнаружил Женю за еë столиком в углу, а когда стал искать по залу, порядком охренел. Она сидела на коленях у какого-то типа и бесцеремонно с ним сосалась. Я был так ошарашен, что просто стоял и пялился на это неожиданное предательство, не в силах ни уйти, ни подойти. Впрочем, зачем подходить, подумал я, если она шлюха – что с неë взять? Они перестали сосаться и Женя переместила свои губы на его шею, а он наклонил голову, чтобы дать ей простор и встретился со мной взглядом. Наверное, он всë понял по моему виду, потому что на его лице появилась невинная улыбка и он, развëл руками, мол, бывает, братан... Как ни странно, на него я не злился. Он и правда показался мне невинным и даже приятным. А вот еë я возненавидел. Я нашëл Ваньку и мы начали пропивать мою заначку.

Позже, когда я снова пошëл сливать пиво, в уборной я встретил того самого типа. Он умывался. Я мрачно прошëл мимо него, устроился у писуара, злобно поссал и тоже подошëл к раковине. Он повернулся ко мне и долго смотрел как я умываюсь. Потом я не выдержал:

– Чë? – Спосил я, набычившись.

Он улыбнулся такой успокаивающей улыбкой, что я невольно расслабился.

– Твоя очередь водить, – произнëс он и дотронулся указательным пальцем до моего плеча.

Мне стало не по себе. Я натурально испугался, сам не зная чего. А тип подмигнул мне и вышел. Больше я его не видел. Женя с подругами тоже пропала.

Все выходные я жестоко болел похмельем. В субботу мама отпаивала меня бульоном, причитая, что я алкаш, а в воскресенье я просто отлëживался, глядя сериал.

В понедельник, слава богу, я чувствовал себя как обычно. Зарекаясь так жутко бухать, я отправился на учëбу. В автобусе я, естественно, зарядил в уши музло и стал подглядывать за моей принцессой. На этот раз на ней был белый костюм оверсайз и чëрная бейсболка, с хвостиком волос, продетым в отверстие сзади. Обычно она игнорирует всë происходящее вокруг, но сегодня она, вдруг, подловила меня, посмотрев как раз в тот момент, когда я, как бы невзначай, слушая музыку, водил по салону взглядом и остановил его на ней. Мы встретились глазами. Я так удивился, что продолжал смотреть вместо того, чтобы сделать вид, что это случайность. Она не отрывала от меня своих больших карих глаз, глядя каким-то насмешливым, но в тоже время интересующимся взглядом. А потом она улыбнулась лукаво, с каким-то азартом. Я улыбнулся в ответ, не совсем понимая еë эмоций. Она была так красива и излучала таинственную сексуальность, что мне стало странно от такого пристального внимания к себе. Тем более, что до этого столько времени я не получал от неë ни малейшего интереса. Она сидела у окна в середине автобуса, а я стоял на передней площадке. Минут десять мы переглядывались, а когда автобус приблизился к еë остановке, она вылезла через какую-то тучную тëтку в проход и направилась ко мне. Два метра показались мне бесконечными, потому что она шагала глядя мне прямо в глаза и в глазах этих читалось превосходство. На это раз добычей был я. Она встала рядом со мной, лицом к двери, повернула голову и безумно мило улыбнулась мне. Потом автобус затормозил, двери открылись и она спустилась вниз, покидая салон. Я смотрел ей в спину и даже в еë спине угадывалось то самое превосходство. Автобус тронулся, а она повернулась и помахала мне кокетливо, я тоже помахал и она пропала из вида.

Что это нафиг было? Что за чудеса? Ничего не понимая и всë время воспроизводя в памяти еë взгляд, я добрался до учëбы. На парах было тухло, я ленился что либо понимать, думая только о принцессе. Учитывая еë властный вид, не принцессе даже, а целой королеве. Я сидел, разрисовывая последнюю страницу тетради всякими неумелыми этюдами и в пол уха слушал лекцию, когда почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Я огляделся и обнаружил Полину, не отрывающую от меня своих цепких слегка раскосых глазок. Очки, сидевшие на еë аккуратном носике, придавали еë виду особенную строгую сексуальность.

Да что с вами сегодня? Я округлил глаза. Полина заулыбалась. Я ответил ей тем же, а сам стал соображать что это всë может значить? До конца пары Полина то писала в тетрадь, то поглядывала на меня, я притворился, что тоже конспектирую, стараясь не часто обращать на неë внимание. Она смутила меня и я не мог с собой совладать. Когда прозвенел звонок, я быстренько схватил рюкзак, со сложенными в него заблаговременно учебными принадлежностями, и, так как находился ближе к двери, вперëд всех покинул аудиторию.

Всë это мне не очень нравилось. Нет, мне импонировало внезапное внимание Полины, но вкупе со внезапным вниманием принцессы это выглядело подозрительно и даже жутковато. Происходил какой-то идиотский розыгрыш, смысл которого я никак не мог разгадать. Я поспешил скрыться из коридора, чтобы, не дай бог, Полина не нагнала меня. Я просто не знал, что делать, если она меня нагонит. В своих фантазиях я часто представлял как мы становимся парой, болтаем, гуляем, трахаемся, но теперь я совершенно растерялся.

Я двинул вниз, на улицу и, скрывшись за углом, закурил. На следующую пару я пришëл аккурат к звонку, когда все уже были внутри. Я заходил последним и, закрыв за собой дверь, прошëл на галëрку – этого я и добивался – оказаться в конце аудитории, так чтобы Полина сидела далеко впереди и не могла на меня глазеть. Инна Романовна велела нам открыть такую-то страницу учебника и решать задачи. Все принялись за дело. Я тоже. Но, спустя некоторое время, я снова почувствовал на себе взгляд. Неужели Полина развернулась и пялится на меня? Хоть бы еë за это выгнали! Я поднял взгляд и с изумлением обнаружил Инну Романовну, устремившую на меня свои глаза с нарисованными стрелками. Она сидела, сложив руки на стол и смотрела на меня в упор с каким-то игривым огоньком.

Ну, это уже слишком! Это переходит все рамки и ломает все теории вероятности. Три – это уже не совпадение, а закономерность. Какого хрена происходит? Я опустил взгляд в тетрадь и попытался решать задачи. Ничего не вышло. Я не мог сосредоточиться и так и просидел, глядя в клеточки на бумаге и силясь объяснить себе рационально всë происходящее. После звонка я собрал вещи и двинул вторую половину пары. Всë это было слишком ненормальным для меня. Чтобы не возвращаться домой раньше, чем должна кончиться учëба, и не иметь от мамы всяких нудных вопросов, я пошëл слоняться по городу. А через час позвонил Ваньке, который должен был отучиться и отправился к нему в гости. Про странное поведение баб вокруг меня, я умолчал. Несколько часов к ряду мы играли в плойку, а вечером я отправился домой. На глубоко вечернем рейсе в наше захолустье народ не собирался и в салоне нас было всего три человека не считая кондукторши и водителя. Я сидел сзади и пялил в телефоне какие-то видосы, лишь фоном воспринимая происходящее вокруг. И вот, после очередной остановки, ко мне кто-то подсел. Я нехотя оторвал взгляд от экрана и скосил его на коленки подсевшего. Меня поразила молния – рядом сидели белые штаны оверсайзы и руки с ногтями-саблями. Я поднял голову и увидел улыбку принцессы с еë утренним превосходством.

– Привет, – сказала она. Еë голос был немного грубее, чем ожидаешь от девушки с таким милым личиком.

– Привет, – смущëнно ответил я.

Она молчала и загадочно улыбалась.

– Как дела? – Выдавил я тупую фразу, чтобы хоть как-то нарушить странное молчание.

– Плохо..., – ответила она так же загадочно, а потом взяла мою руку и вынула из неë телефон двумя пальчиками за уголок. Тот беспомощно повис, напоминая мне сейчас меня самого. Я взял телефон другой рукой, она улыбнулась и, наклонившись к моему лицу вплотную, прошептала на ухо вопросительно и настойчиво:

– Сделай мне хорошо?!

С этими словами, она положила мою руку себе в пах. Я офигел, но руку не отдëрнул. Вместе с удивлением по телу пробежала волна возбуждения. Она закусила нижнюю губу, глядя на меня в упор своими огромными глазами, полными желания. Я повиновался и погладил еë промежность. Она дëрнулась и глаза еë стали ещë больше. Я стал медленно гладить еë туда-обратно. У меня перехватило дыхание и, вдруг, свет в салоне погас. Водители часто так делали, когда выезжали за город в тëмное время. В свете фар, проносящихся навстречу автомобилей я увидел совсем уже обезумевшие от возбуждения глаза принцессы. Она отняла мою руку от своей промежности, оттянула резинку штанов и сунула руку туда. Моя ладонь очутилась в тепле, которое источало еë тело, а пальцы легли на ткань трусиков, под которыми угадывалось что-то мягкое. Принцесса сместилась вперëд, немного раздвинув ножки и еë промежность оказалась за пределами сидения. Теперь моей руке ничего не мешало орудовать там. Я провëл пальцами по трусикам вниз и вверх, она ответила на это движением таза. Еë рука всë ещë держала мою за предплечье. Я стал двигать пальцами немного увереннее, с нажимом, так что ткань трусиков попала между губ и намокла. Меня это чрезвычайно возбудило. Я, уже не думая об абсурдности происходящего, двигал рукой совсем уверенно, с полной концентрацией. Для меня существовали теперь только еë мокрые половые губы, которые нужно было гладить и ласкать. Я принялся за дело, плавными движениями вверх и вниз, заставляя принцессу ëрзать на сидении. Она начала постанывать и я встревоженно посмотрел в темноту салона, пытаясь определить не услышал ли кто-то из четверых того, что творится на галëрке. Казалось, никто не обратил внимания, все они сидели в самом начале автобуса и ничего не слышали. Она, увидев моë замешательство, издала виноватый смешок и прикрыла рот рукой, а второй рукой начала двигать мою остановившуюся. Я продолжил еë ласкать, пока трусики не стали насквозь сырыми. Тогда я осмелел от возбуждения, мне дико захотелось ощутить еë писю не через ткань, а по-настоящему. Я остановился на мгновение и залез под них. Принцесса снова не сдержала стон. Правда мне уже было всë равно, что нас услышат. Мои пальцы оказались окутаны тëплой влагой. Средний и безымянный провалились между губ, а указательный с мизинцем поджали эти мягкие лепестки с боков. Я стал настойчиво ласкать ей клитор и дырочку влагалища. Мне так хотелось уйти внутрь, ощутить еë горячее лоно, но ещë сильнее я хотел сделать то, что она попросила – сделать ей хорошо. Принцесса подавалась бëдрами вперëд при каждом движении моих пальцев вниз, она сползла с сиденья ещë сильнее и уже полулежала, выставив одно колено в проход и прижавшись головой к моему плечу. А я работал и работал у неë в промежности, желая во что бы то ни стало довести еë до оргазма. Больше всего меня пугала мысль, что свет включится раньше, чем она кончит и нам придëтся прекратить это бесстыдное действо. Но она успела. Я взял оптимальный темп, не слишком спеша, но и не медля как в начале и после пары минут размеренных движений по клитору, она остановила мою руку и сжала ноги, давясь стонами, которые просачивались через плотно прижатую к лицу руку.

Сам я тяжело дышал. Принцесса вернулась назад на сиденье, не прогоняя мою руку из своих трусиков и не разжимая ног. Она дотянулась до моего лица и поцеловала меня в щëку горячими губами.

Включился свет. Кондукторша обернулась, спросив:

– Новаторская есть на выход?

– Есть! – немного надломленным голосом выкрикнула принцесса. Она ослабила хватку и я вытащил руку из еë промежности.

Она зарделась, отчего веснушки стали ещë отчëтливее видны на еë носу и щëчках. Она улыбнулась, взяла сумочку, которая лежала на сидении напротив и, поправив козырëк бейсболки, вышла в открывшуюся дверь.

Я проводил еë взглядом, совершенно восторженный и решительно не понимающий, но принимающий то, что происходило со мной весь этот странный день. Я посмотрел на свою руку, совершившую небывалое путешествие и понюхал еë. Меня окатила новая волна возбуждения и я взял средний и безымянный в рот. Вкус моей принцессы. Я, не в силах сдержаться, прижал руку к члену, пару раз провëл вверх-вниз и кончил прямо в трусы.

Какой пиздец, подумал я. Но ни о чëм не жалел.