Деревья

Возможно, ты заметил, дорогой друг, но несколько моих крайних книг были посвящены так или иначе теме войны, насилия и ксенофобии. Причём из них можно было сделать вывод, что я как бы негативно отношусь к явлению неприятия чужого. Но, как известно, всё не то, чем кажется, всё именно то, чем кажется. Во-первых, ксенофобия — важный инструмент выживания, те из наших потенциальных предков, кто были менее ксенофобны, чем в среднем по планете, нашими предками не стали, смекаешь, на что я намекаю? Во-вторых, я по-ксенофобски отношусь к радикальным ксенофобам, вот такая метаирония. Ты можешь не любить чужака, это естественно, нормально, важно для выживания, но всегда обдумывай явление. Приносит ли оно пользу хотя бы конкретно тебе в данном конкретном случае, а может, этот алиен не так и отличен, и ты найдёшь общие интересы. Но, конечно, не бросайся сразу же с объятиями, присмотрись и обдумай. Вспомни судьбу дружелюбных мориори, про которых я уже рассказывал, но заодно вспомни о Японии времён Сакоку. Наши островные братья самоокуклились, загородились от мира и слали всех лесом, размышляя о своём величии под сенью сакур. Причина запереться, конечно, была, восстание религиозной организации чуть не разрушило страну, но страх привёл к стратегическому поражению. В 1853 году к ним приплыл Мэтью Перри, возглавляющий эскадру из всего семи кораблей. Самураи попробовали противопоставить наглым янки древнее тысячелетнее боевое искусство, все эти тати, вакидзаши и юми, однако не сложилось. 26 миллионов 907 тысяч человек проиграли крошечной эскадре.

Чуть позднее, уже в двадцатом веке, ниппонцы снова попытались наехать на янки, но закончилось всё тем же. Позорной капитуляцией. Кстати, амеры извлекли уроки из своей избыточной доброты, теперь на территории страны Восходящего Солнца расквартированы американские военные, а сами единственные в мире негайдзины даже армию содержать не имеют права. Ну и, отказавшись от ксенофобии, превратившись из самураев в девочек-кошек и фембоев с офисными рабами, на самом деле интересный народ вымирает.

Почитал, как отсутствие агрессии и ксенофобии убивает? Узнал, как избыточная изоляция от чужих убивает не меньше. Я бы хотел привести пример успешного ксенофобного государства, но не так давно оно вместе со второй экономикой мира (по ППС) попыталось уничтожить своего многотысячелетнего арийского врага, и не получилось. То есть примером успеха эффективной ксенофобии уже быть не может. Но хотя бы у них нет такой проблемы со СКР, как у всяких ксенофильских мякишей типа Южной Кореи и моей любимой России.

Ух сколько текста, а я всего-навсего хотел рассказать историю о деревьях. Но ушёл философствовать и самокопаться.

Самая населённая и самая контрастная страна мира. Тут на свадьбу детей местных олигархов собираются тысячи гостей и всемирные знаменитости. А буквально в ста метрах человек вынимает из помойки кусок протухшей еды, бросает в кипящее масло и продаёт тем, у кого даже масла нет. Тут уживаются тысячи религий, а вот тут представителя религии, которую не приняли, вытаскивают на улицу, избивают, насилуют и сжигают заживо. И даже то, что этот представитель лично знаком с президентом страны и буквально умолял о спасении по телефону, никак не помогло. Миллионы программистов из этой страны пишут самый отвратительный код, который только можно представить, но все мировые корпорации берут на работу этих людей, потому что их много и они работают почти бесплатно. Тут тебе расскажут о великой древней мудрости и единстве с природой, и тут же протекают реки, забитые мусором и отходами. Тю, вот рядом с куском покрышки плывёт полуобгоревший труп, а неподалече ребёнок наполняет канистру водой из этой зловонной помойки, и, видимо, малыша обуревает жажда, и он пьёт пригоршней. А причём тут ксенофобия и ксенофилия, заинтересуешься ты, а я отвечу. В этой стране люди от рождения делятся на четыре категории, от самых лучших до самых худших. Есть ещё пятая категория, они вообще хуже некуда, и, возможно, даже не совсем люди. И как не удивительно — их довольно много. Если ты жил в 90-е, то почуял что-то знакомое? Прямо как в тюрьме. Есть брахманы — воры в законе, есть кшатрии — блатные, есть приблатнённые — вайшьи, есть серые мужики — шудры, и есть далиты — опущенные. Опс. Я, кажется, раскрыл интригу, про какую страну идёт речь. Ну да ладно, тут ещё есть, точно так же, как и в тюрьме, скрытая шестая каста, вообще не свои, для уголовников это те, кто не в криминале, ну а с точки зрения жителей Индии — не индийцы. Угу. Иностранец тут априори хуже профессионального нищего или гей-проститутки. Ксенофобия на все сто, за поддельной улыбкой.

🎼 Jwaalaa - KALI

А ещё есть у этой страны проблема, которую не понять у нас в северной России. В Индии банально нет места, она перенаселена, населению не хватает воды, не просто чистой, а вообще воды. В конце 21 века не менее двухсот миллионов индийцев будут голодать, причём не как сейчас, а вот реально на смерть, и, возможно, вспомнят добрым словом колониалистов-британцев. Ведь во времена власти Объединённого Королевства от голода умерло всего сорок миллионов человек, а тут, вероятно, погибнут сотни миллионов. И возопят все четыре варны, и даже неприкасаемые: «О злодей Ганди, зачем ты вывел нас из-под правления сурового, но умелого владетеля».

Просто чтоб сбросить давление, у Индии прямо сейчас есть шанс начать жестокую и максимально кровопролитную войну с северо-западным и северо-восточным соседями, с мясными штурмами и ядерным холокостом. Индия имеет более молодое население, чем Первая Экономика (по ППС), и лучше развита, чем друзья Алькаиды и Талибов. Но, как ты знаешь, недавно они попробовали и... отступили. Ксенофоб, высокомерно презирающий людей хань и жителей «страны истинно чистых» [такое значение имеет слово Пакистан], размахнулся на рубль, а ударил на копейку. Стоило пакистанскому лидеру просто упомянуть об ядерной дубинке, и оранжево-бело-зелёный стяг смиренно приспустился. А мой друг, глубоко погружённый в индийскую кухню, добавил, вспышки буйства субконтинента удивительно совпадают с избирательными компаниями, видимо, могут не только лишь все, мало кто может это делать, отказаться от голосов националистов и не вести агрессивную риторику.

Впрочем, есть и мирный путь решения проблемы голода и перенаселения. Отказ от того, чтоб быть человеком в биологическом смысле...

Мать, наверное, посмеялась, когда давала дочери имя Рани. Девочка из мусорщиков, чья династия уже более тысячи лет убирает нечистоты за теми, кто лучше, точно не могла быть королевой. Ну а может, рано состарившаяся женщина просто желала своей кровиночке добра и лучшей доли. Как в том болливудском оригинальном киношедевре.

Наверное, сейчас бы Бхума и не узнала дочь, но, к сожалению, не пережила ту встречу с продуктом परियोजना "बाघ" [проект «Тигр», индийская национальная программа по восстановлению популяции, обратная сторона экопрограммы, от тигров ежегодно гибнет до 50 человек]. Хищнику повезло, что он убил всего-навсего тридцатилетнюю старуху-мусорщицу, и власти не дали добро на отстрел зверя. Жаль маму. Сладко потянувшись в शाखा बिस्तर [шааха-бистар, ветка-кровать] своего дома, Рани элластично спрыгнула на траву, почти не опалённую жаром дневного солнца. Светило уходило за горизонт, и значит, началась новая, полная трудов ночь. Босые ноги с подошвой, жесткой, будто слоновья кожа, легко ступали между зелёными стеблями, запах метилжасмоната вызывал тревогу у новой Рани, и легкие ультразвуковые крики, почти на грани восприятия, что издают придавленные стопой растения, это то, что девушка старалась избегать теперь. Солнышко, каким обжигающим и колючим оно помнилось в той старой жизни, и как его не хватает в новой ночной. Лишь только почувствовав солнечный свет на тёмно-зелёной коже, гормональная система направляла позывы ко сну. Несколько раз молодая женщина пыталась сдержать сонливость, и даже как-то раз удалось не заснуть. Вялой и убитой некоторое время бродила под удивлёнными взорами сотрудников института RUHS. То есть каждый из них знал о проекте तुलसी [Туласи, священный базилик, земное воплощение Лакшми], но всё равно необычно видеть абсолютно обнажённую девушку с неестественным цветом кожи, глаз и волос. Да и волосы ли эти длинные пластины, достигающие почти что колен? А потом доктор Маниш долго распекал её, напоминал, что если уж она решила нарушить расписание, то хоть бы оделась. Напоминал, как близко Рани подошла к судьбе Асифы Бано, которая тоже соблазняла мужчин неподобающим поведением и в результате расплатилась за это.

Ну что ж, в этом профессор биологии, конечно, полностью прав, Индия весьма опасное место для женщин. Миллионы крестьян переселяются в города и видят, как жизнь там отличается от их глухих уголков. Тут же делают вывод о порочности и доступности горожанок и, конечно, иностранок. А неказистый внешний вид селян и общая неопрятность уменьшает шансы на добровольный роман до каких-то ничтожных долей процента. В результате каждые двадцать минут...

Чем же закончился дневная активность в тот раз? Из-за нарушения циркадного ритма и режима питания дико сводило желудок, болела голова и тошнило почти неделю. Пожалуй, и не стоил тот час блуждания под светилом всех неприятностей, тем более что прямо во время нравоучений профессора наша героиня просто вырубилась.

Пение цикад и щелчки локаторов летучих мышей наполняли ночь звуками. Запах цветущих растений вызывал целые водопады мурашек на спине и шее, дыхание стало глубоким и при этом частым. Жар на лице, животе и в груди. Мимо аппетитно подпрыгивая пробежала крыса, нет, оставить. Прошлая жизнь настойчиво подсказывала, что грызун полон паразитами и бактериями, неважно, насколько заманчиво и вкусно пахнет с новой точки зрения. Сейчас доберётся до корпуса, нормально покушает. А крыска-то белая, значит, убежала из лабораторий. Может, конечно, светло-жёлтая, но теперь Рани с трудом различает оттенки цветов, зато густая тропическая ночь отныне открыта и ясна, как раньше полдень.

Хвать, и хвостатая забилась в кисти. Теперь от девушки совсем не пахнет человеком, и животные её почти не боятся. Особенно те, кто ориентируются на запах. Нет, оставить. Нельзя есть крысу. Она лабораторная. Может, это чья-то важная работа, или заразная. Маленькое сердечко бьётся под светлой шёрсткой, пронзительные крики крошечного существа неприятно режут чувствительные уши.

И вот теперь, когда наш народ столкнулся с величайшим вызовом судьбы — голодом, мы решительно скажем смерти: «Нет», науке: «Да». На проходной включен телевизор, кто-то развлекается, а не бдит. Руководство закрывает глаза на легкие нарушения дисциплины. Этот охранник почти ничего не решает. Как-то в лунную ночь наша героиня взобралась на самое высокое дерево в парке, не домашнее, обычный баньян. За оградой Института, укреплённой колючей проволокой и вышками охраны, видно, что периметр дополнительно защищён настоящей охраной — армейскими подразделениями. В исследовательском центре — важнейший секрет Индии, более ценный, чем ядерный арсенал.

Викрам, знакомый ночной сторож на входе в корпус, кивнул головой и сделал характерное движение бёдрами, мол, если что — заходи. Как раз из бывших селян, мелкий, смуглый, неровные кривые зубы. Но сам и пальцем тронуть побоится, мигом вылетит с работы жрать объедки. А намекать, чмокать губами и облизываться — это сколько угодно. От Рани не убудет. Изо рта у Викрама воняет сильно, но, может, виной усилившееся обоняние. Новая жизнь словно критические дни на максималках и 24*7, только без кровопролитий и дурного настроения. Ну и ещё жрать хочется постоянно. Профессор говорит, это желудок привыкает к новому рациону, и вот скоро, буквально завтра чувство постоянного голода отступит. Вот уже год как рассказывает.

Мимо проходит лаборантка, светло-серый халатик, запах карри и другого человека, который был совсем близко. Эй, Нирали, девушка не знакома, но бэджики носят как раз на такой случай. Ты не знаешь, откуда она могла сбежать? Рани держит свою добычу за хвостик. Радужка животного выглядит зелёной, но Рани точно знает, что у крыс-альбиносов глаза красные, а то, что теперь разницы не видно, это из-за нового зрения. Да, это моя. Лабораторная крыска для такой же бледной сотрудницы. Наверняка из арийцев. Сама Рани из дравидов, по крайней мере раньше была, а теперь стала ещё темнее, может, даже смуглее, чем шиди.

В нашей благословенной богами стране солнце светит в среднем по двенадцать с половиной часов в сутки, каждую секунду передавая на любой квадратный метр поверхности 0,0717 килокалорий энергии. Мизер? Но нет, это получается более трех тысяч килокалорий за световой день, и это всего с одного квадратного метра. Телевизор до сих пор было слышно.

Кафель под босой стопой должен холодить, но почти не чувствуется плотной кожей. Вопрос с возвратом эксперимента для Нирали решён. Можно и позавтракать, ну или поужинать. Поночничать? Надо придумать новое имя для такой трапезы. На раздаче несколько людей из работников ночной смены, совсем мало, ночью людям сложно работать. Четверо экспериментальных добрались быстрее, чем Рани, наверняка не копались с чужими крысами. Ещё трое отстают. Шлепки босых ног раздаются сзади с лёгким эхом. Все подопытные в сборе. Разного роста и телосложения, люди почти не различают лиц туласи, в первую очередь останавливаясь на крупных отличиях, а не на мелких деталях. Тёмно-зелёная кожа со светлыми прожилками, крупные глаза, красные, будто залитые кровью. С головы свисает пучок зелёных, длинных и тонких, словно серпантин лент. Когда третье поколение идёт, эти «псевдоволосы» спускаются по спине, прикрывая ягодицы, и достигают середины ноги, а когда спят, подключившись к дому, то свободно свисают, увеличивая площадь поверхности светопоглощения.

Напоминаю, проект национального масштаба «Туласи», родина набирает смелых юношей и девушек-добровольцев. Если вам надоела нестабильность. Диктора было слышно на самой границе восприятия, потом, видимо, Викраму наскучило смотреть пропаганду, и голос ведущего сменился на сладострастные вздохи и хлопков плоти об плоть. Какой всё-таки похабник, надо будет доложить профессору Манишу. Пусть вставит пистон озабоченному извращенцу.

Кожа цвета малахита маслянисто блестит под лампами дневного света. Доля ультрафиолета в их спектре совсем невелика и не роняет в сон, только немного успокаивает, приглушает чувства, иначе сложно было бы находиться в одном помещении с людьми. Они теперь... вызывают противоречивые ощущения, с одной стороны, даже мелкие проблемы с гигиеной вызывают отторжение, с другой, чисто вымытый человек очень аппетитный. Стоп, хватит думать о мясе. Рани берёт поднос, и упитанный сотрудник кухни выдаёт менажницу. Запах мужчины — бетель и табак — почти не заметен на фоне кухни. В одной части столового прибора небольшой кусок жирной свинины, сырой и сочащийся кровью, а во втором отсеке слегка извиваются мучные черви, так же нетронутые термической обработкой. Стакан воды с растворёнными сахаром, нитратами и фосфатами. И это всё, что нужно Рани теперь. Вся дневная норма пищи. Человек чуть задерживает поднос, уставившись на груди. Да что же с вами всеми не так?

Остальные подруги-подопытные получают тот же рацион, телепропаганда постоянно призывает мужчин поучаствовать в проекте. Горькая правда в том, что пока ни один не смог пережить переход. Да и девушки выживают лишь одна из тридцати. Рани, самая старая из туласи, сначала дичилась, но потом как-то незаметно стала не только подопытной, но и участницей экспериментов, Маниш шутил, как ему повезло с бесплатной сотрудницей, которая работает лишь за еду. Ну а сама девушка удивлялась, отчего она, такая глуповатая и невнимательная в школе, вдруг так быстро разобралась в учебниках, что принёс профессор. Настолько хорошо, что участвовала в нескольких переходах, и одна из её «дочерей» даже смогла выжить. Ей предоставили доступ к старым результатам за поколение один и два. И она даже видела уцелевших подопытных. Первые почти не отличались от обычных людей, только густо-зелёные. Площади поверхности человеческого тела даже при стопроцентном использовании хватит для выработки не более 20% от суточной потребности в энергии. Уже первые испытывали отвращение к одежде, ну, во-первых, она мешает «есть», а во-вторых, изменённая кожа, такая плотная и восковая на ощупь, была очень чувствительна почти ко всем тканям, кроме самых тонких, и одежда провоцировала быструю потерю хлоропластов. У этого поколения была серьёзная проблема. Из медицинского отчёта следовало, что они начинали впадать в апатию и в конце концов полностью переходили в растительное состояние под постоянным источником света. Так и застыли, словно зелёные античные статуи под УФ лампами. Энцефалографы показывали полное отсутствие активности, да и сами мозги, как и все другие внутренние органы, усохли. Эту вегетативную жизнь продлевали только в научно-исследовательских целях.

Особенность разума в новом теле — всегда обдумывал старое, анализировал, строил связи. Судя по идеям, обильно возникавшим при вечернем пробуждении, и днём тоже не отдыхал. Возможно, с этим связана стремительная обучаемость.

Завтрак окончен, пора в лабораторию. Быстрый анализ крови. Зелёная тягучая жидкость, наполненная симбионтами, вряд ли может сохранять старое название, но свеже-сложный термин на латыни, Substitutum sanguinis pro hominibus genetice modificatis implantatione chloroplastorum utens, абсолютно неприменим в речи, хоть и легко запомнился новым мозгом. Медсестра пахнет имбирём. Просит посжимать кулачёк, нечто более всего напоминающее тёмную соплю наполняет контейнер с неспешностью катка. Медработница проводит ватной палочкой по высунутому языку, хоть резкий запах спирта и перебивает человеческий запах, но даже несмотря на недавний приём пищи хочется вцепиться зубами в смуглые пальцы под латексной перчаткой. Санитарка проводит второй палочкой по коже и так же убирает результат мазка. Осматривает головные «листья» и состригает подвядший кончик. Новое тело выделяет немногочисленные отходы отныне так.

Другие подопытные задержались на приёме пищи и теперь ждут своей очереди на обследование. Они ещё свыкаются с новой жизнью и горячо обсуждают нюансы изменённого тела. Саму Рани побаиваются. Слышна фраза: «Сложно сдержаться, хочется укусить». Медсестра вздрагивает, возможно, её саму или кого-то из тех, кого знает, атаковали. Наша героиня в качестве старшей решает навести порядок: «Если хочется кусаться, думайте о свежескошенной траве». Хулиган мозг тут же подкидывает этот омерзительный запах, как будто рядом с газонокосилкой, такое мигом отбивает аппетит. Рани оборачивается к сотруднице института. Наверное, взгляд алых глаз после разговоров об укусах весьма неприятен. «Не задерживайте руку во рту, когда берёте мазок, просите высунуть язык дальше, не принимайте душ перед дежурством, купите духи с цветочным ароматом, так вы будете меньше провоцировать», а после, посчитав, что это могло и напугать бедняжку, пообещала, что попросит доктора Маниша выставить охранника.

Осмотр окончен, Рани не эти вертихвостки, смотреть «Жизнь Мехэк» или ещё какой-нибудь «Джодха и Акбар» глупо. Время работать. Доктор пахнет гашишем и пряностями, уже стар, но не грузен, а напротив, высохший, словно йог. Наверняка сейчас весит меньше, чем туласи. Тем более что переход заставил подкожный жирок уйти, а мускулатуру девушки сделал более явной. Больше не полногрудая индианка с крутыми бёдрами, а словно американка из спортзала. «Док...» — Рани подсмотрела обращение, когда читала медицинскую литературу, между прочим, на немецком, из которого она знала до перехода только «Das ist fantastisch». «Док, какие планы на сегодня?». Уже закончила с трапезой и осмотром? Отлично. Сегодня у нас вскрытие одного из второго поколения. Рани напряглась. Вторые как проект появились за пять лет до неё и были удачней первых. Но не значило ли, что и срок жизни самой девушки ограничен пятилеткой? Профессор, кажется, совершенно не заметил реакции молодой женщины, но, возможно, зеркальные нейроны, оттачивавшие навыки сотни тысяч лет на чёрных, белых и жёлтых лицах, не понимали зелёных. Прозекторская освещена бестеневым светильником, на столе индианка около тридцати, сильно истощённая. Огромные мембраны, характерный признак второго поколения, сложены вдоль тела, будто ангельские крылья или саван усопшего. Зелёный саван. А ведь он может с точно такой же вероятностью быть и красным. «Док, а вторые тоже зелёные?» Глупый вопрос, если вдуматься, хлорофилл d, не очень эффективен для наземного фотосинтеза, зачем вдруг делать вторых красными. Маниш кивает, не пытаясь поучать или насмехаться, может, наумничался уже, а может, нет настроения: «Зелёные. Сейчас пятая лаборатория работает над расширением поглощаемого спектра, и, видимо, четвёртое поколение будет чёрным, ну, зато смотреться станут естественней, а с первого по третье поколения — зелёные». Неприятный звук костной пилы, мелкие зелёные (или розовые?) ошмётки. Внутри почти как человек, но лёгкие оснащены дополнительными клапанами, вдох обычный, выдох — по-разному. В период ночной активности — точно как и у базового вида. Днём выдох идёт в газоотводные трубки, пронизывающие тело и выходящие прямо под кожу. У второго поколения многие из них также направлены в наспинный парус. Чертовски сложное и грубое решение, чтоб компенсировать недостаток площади человеческой кожи, у вторых огромные крылья, в период днёвной «подзарядки» раздуваемые пневматическим каркасом. Очень чувствительные к сильному ветру, легко повреждаемые с обильным истечением зелёной псевдокрови. К тому же довольно тяжёлые. А ещё вторые, в отличие от первых и третьих, не прошли окно овертона. Малочисленные христианские и исламские общины, изучая видеозаписи со вторыми, посчитали это поколение отвратительными насмешками над ангелами и религией. Индуисты и буддисты отнеслись чуть менее агрессивно, но тоже с неприязнью. Вторые полностью автономны в фотосинтезе, требуют меньше еды, чем даже третьи, но отталкивающие для людей, словно гигантские насекомые или мерзкие нетопыри со своими раскрытыми перепончатыми крыльями. Мало того, это поколение имеет сложности при передвижении. Тупиковая ветвь. Когда-то у этой «ветви» была семья, но сейчас умелый Маниш разделывал труп с мастерством и бесстрастностью автомеханика, разбирающего двигатель. Тело декомпозировано и разложено по препаратным контейнерам.

Возможно, доктор что-то почувствовал, или просто опыт пятидесятилетнего мужчины подсказал состояние Рани, поэтому он повернулся к ассистентке и начал говорить успокаивающим, но усталым голосом. Я знал её до перехода, она у меня в квартале работала прачкой. Сам предложил ей участие в проекте. Мне жаль, что так получилось. Не буду говорить пафосный бред про «наука требует жертв» или о том, что она была добровольцем и сама выбрала судьбу. И... сделаю всё возможное, чтоб с тобой не получилось такого. Но... смерть она же за всеми приходит. Прости. Мне не стоило начинать всё это. Ты ведь читала документацию, наши надежды, спасение десятков и сотен миллионов от голодной смерти. Замена бесконечных рисовых полей парками. Возврат к природе. Но получилось как получилось. Извини.

Зелёная голова кивает. Док, у меня предложения по проекту. Во время ежедневного забора анализа медсестра должна применять репелленты с сильным цветочным запахом. Это уменьшит риски. Сестру должен сопровождать охранник, крепкий человек с военной подготовкой, лучше из сикхов. Ещё лучше, если это будет женщина или гомосексуалист. Потому что мужчинам сложно с нами. Изумрудная кисть провела вдоль мускулистого, но несомненно женственного тела, показывая причину мужской сложности. Викрам, он охраняет вход сегодня. У него явная фрустрация, он не подходит для этой должности или ему надо найти подругу. Понимаю, что это не ваша обязанность, но мы... Туласи сделала паузу, чтоб оценить реакцию учёного. Острые, как скальпель, чувства не увидели негативной реакции, поэтому женщина продолжила. ...мы должны смотреть на проект комплексно и принимать все меры для достижения результата. Книга по менеджменту и учебник по деловым переговорам, прочитанные на прошлой неделе, не были лишними.

Твои замечания интересны. Про Вика не беспокойся, он подписался на проект, сегодня его последняя смена в качестве охранника.

Долгая и насыщенная ночь позади, кто-то посыпал тропинку к дереву песком, хорошо, теперь не надо топтать траву. Мысль на границе сознания: растения были пересажены или уничтожены для этой дорожки. Кто-то должен платить за прогресс. घर का पेड़ [дом-дерево], симбиотический вид размером с крупную яблоню, очень густая листва разного размера и цветов, легкий фон феромонов подсказал, что вторая половина Рани хорошо себя чувствует, никто не беспокоил, не ломал ветвей и не ел листья. А соседнее домашнее растение говорит, что на нём появилась тля. Его половинка беспечно забирается по стволу, игнорируя жалобу. Сильные пальцы рук и ног легко цепляются за почти гладкую кору. Какая беспечная раззява. Завтра надо максимально жёстко пожурить её за глупость. Вместе обойти весь сад, поговорить с каждым дом-деревом и убедить профессора, чтоб часть новеньких получило работу, уход за домами — хороший старт карьеры для молодых туласи. И прочитать учебник по юриспруденции, наверняка есть лазейка в законе, которая предоставит и самой Рани, и её сестрам-дочерям возможность зарабатывать честные рупии, а не ограничиваться едой и кровом.

Тэкс, а почему же история называется «Деревья»? Ну, во-первых, ядро истории про единение с деревьями. Во-вторых, кастовая система Индии подобна дереву, ветвящаяся, уходящая в общие корни, но никогда одна ветвь не станет другой. А в-третьих, настоящие растения, хоть это и парадоксально, крайние ксенофобы, без устали сражающиеся с другими растениями за жизнь. А в-четвёртых, ксенофобия замедляет социальные лифты и обмен идеями. Крайний ксенофоб — в чём-то дерево. Сражается со всеми, но не может покинуть своё место. И даже когда ксенофобия положительна, как борьба с агрессивным чужаком, она застилает глаза, мешает увидеть положительного другого. Кстати, слово «друг» и слово «другой» — однокоренные, живи теперь с этим, мой собрат-ксенофоб.
PS: если понравился мир, ставь категорический лойс для превращения рассказа в короткую повесть.