Десятый маркер

Улыбка исчезла, стоило прибору лечь на стол. Маленький коробок с сенсорным экраном и микроиглой. Лицо Селезнёва утратило краски и смотрел он так, будто видел перед собой смертельно опасную тварь.

– Давайте не будем усугублять, – негромко сказал офицер ГСБ. – Все что вам необходимо, это пройти генный маркер.

Сердце пропустило удар…

– … ваша дочь первая.

Игорь вцепился в плечи Алисы, прижимая к себе.

– Пап? – Алиса удивленно подняла голову, непонимающе смотря на отца.

Но тот смотрел на офицера.

– Прошу вас. Я пройду тест. Только не Алиса! – голос профессора практически умолял.

Он и умолял. На короткий миг офицера кольнула острая жалость. Но, к сожалению, решал не он.

– Вы пугаете вашу дочь, – негромко, с нажимом, ответил он. – Отпустите ее.

– Папа?!

Игорь, с трудом заставил себя опустить взгляд и встретился взглядом с дочерью.

– Все будет хорошо, пап… – прошептала она. – Не бойся.

Она не знала. Никто не знал.

Рука офицера предупреждающе легла на кобуру бластера. Игорь тускло глянул на него, и обреченно опустил руки.

– Все будет хорошо, – повторила Алиса.

Подчиняясь приказам офицера, девочка подошла к столу и прижала палец к коробке. Чуть вздрогнула от неожиданности, когда ее уколола игла.

– Ну вот и все. Не страшно, верно? – скупо и лицемерно улыбнулся офицер Вильямс.

И сразу после прозвучал сигнал.

Короткий взгляд и приговор:

– Десятая модификация. Профессор?

Офицер приглашающе повел ладонью, указывая на прибор.

Тот не тронулся с места.

– Алиса… иди ко мне, – глухо попросил Игорь.

Он крепко обнял девочку, стоило ей подойти.

Офицер понимающе кивнул.

– Десятая модификация от вас?

Вопрос был риторическим.

*************************************

Весельчак У улыбался. Открыто и до того лучась довольством, что Янсон едва держал себя в руках.

– Доволен, капитан? – радостно спросил пират.

– Я вижу, ты доволен, – ледяным голосом ответил Ким, расписываясь в документе о конвоировании заключенного на Альтаир-6.

Пират весело захихикал. Так, что у Кима невыносимо заболели зубы. Как часто он слышал раньше этот издевательский смех! Сколько раз пират приходил к «Синей чайке», с воодушевлением расписывая свои «забавы» над Третьим… тогда он упрямо не желал слушать, твердя про себя что это гнусная ложь. Что друг мертв… и впоследствии оказалось, что тот все это время был жив… все четыре года…

– Ну так есть чему! – радостно сообщил Весельчак. – У меня такие соседи, такие соседи! Подумать только! И благодаря вам! Трем капитанам!

– Заткнись, – процедил Ким, отдавая документ дежурному офицеру. – Скоро твоим соседом и твой дружок Крыс будет! Обещаю.

– А меня пока и эти устраивают! – широко усмехнулся Весельчак. – Такая прелесть! Профессор с дочуркой!

Ким зло посмотрел на него.

– Хватит врать! Руки!

Весельчак У только руками взмахнул.

– Я?! Вру?! Кимушка, да когда же я тебе врал?! Я тебе все четыре года нашей дружбы не врал! – и пират в полный голос заорал, прижав лицо к решетке и смотря в коридор за спину Киму. – Эй!! Алисочка!! Девочка! Тут Ким Янсон, Второй капитан!! Тебя спасать пришел!!

И вновь издевательски рассмеялся. С Янсона было довольно. Он уже был готов плюнуть на все и не по-офицерски с удовольствием врезать пирату, как…

– Капитан? – детский голос позади обрушился на голову, как удар чем-то тяжелым. – Дядя Ким!

Это детское-наивное «дядя Ким» под веселое ржание пирата было убивающим. Кулак сам врезался в захлебнувшуюся рожу пирата, после чего Капитан бросился на голос девочки. Через полминуты он оказался перед решеткой другой камеры. А за ней стояла Алиса. С зареванным личиком, вцепившаяся пальчиками в прутья.

– Дядя Ким… – прошептала девочка.

– Алиса… ты что тут делаешь?! – Янсон не мог поверить себе.

Он опустился на одно колено перед решеткой, на уровень глаз девочки.

– Мы с папой прилетели… сказали, что хотят вынести благодарность. Ну, за вас… а потом… потом сказали, что это будет официальное мероприятие и надо пройти тест… а у нас с папой модификация. Генов. А это запрещено… вот.

Модификация генов?! Ким с трудом мог уложить это в голове. Модификация генома человека была очень популярна более ста пятидесяти лет назад, до того как человечество вступило в Содружество. За полтора века считалось, что результат безумства ученых был вычищен из генома и это уже далекое прошлое, ничем не грозящее человечеству.

– Что ты такое говоришь? – проговорил он. – Какая еще модификация?

– Обычная. Десятая... Офицер Вильямс сказал, что эту проблему надо решить. Иначе у Земли будут проблемы… так что мы с папой проблема. Нас не должно быть. Поэтому нас сюда отправили…

– А папа твой где? – севшим голосом спросил Ким, просто не зная, что сказать.

Алиса явно говорила то, что поняла и не приходилось сомневаться, что говорит правду.

Да и сам Ким, как любой человек в их век знал, что значит «модификация гена» и чем это может грозить их жертвам…

– Его утром забрали. И его все нет и нет, – голос Алисы дрогнул. – Дядя Ким, папа очень переживает за меня… а я не боюсь! Совсем-совсем не боюсь. А он боится. Может, вы с ним поговорите? Чтобы он за меня не боялся.

Господи… у Кима обречено закружилась голова. Ну, что можно сказать ребенку?! Вот что?!

– Так… Алиса, не бойся. Все будет хорошо. Мы… мы что-нибудь придумаем, слышишь?

Алиса грустно опустила глазки.

– Не получится… – тихонько сказала. – Ничего уже не получится… и мама от нас отказалась… я просто… зря я вас позвала, простите… вы другим не говорите, пожалуйста. Не надо им знать. И Третьему капитану не надо… пообещайте, что не скажете! Он мне очень нравится, не хочу, чтобы он расстроился… Не говорите, а?

В жизни Кима было многое. И небывалые космические перелеты, сражения с пиратами, плен, заключение в подземную тюрьму в собственном корабле… и друзей он не раз мысленно хоронил. Собственная жизнь или смерть его никогда не волновала… но вот когда восьмилетний ребенок просит тебя ничего не говорить о своей собственной возможной смерти… вот когда страшно. Когда ребенок твердо убежден, что его и его отца убьют, и ничего с этим не поделать… и просит НИЧЕГО не говорить другим.

– Я вытащу вас, слышишь?! – Ким не выдерживает этой дикой ситуации. Руки сквозь решетку не проходят, но его широкие ладони обхватывают бледные пальчики и Алиса грустно, через силу улыбается. – Вытащу!

– Капитан! – за спиной, черт знает сколько мялся конвойный, не решаясь окоротить кавалера орденов и одного из Трех, но…. ведь надо же! – Вам нельзя…

– Пошел к черту! – Ким срывается с места, кипя от негодования и готовый рушить все, что посмеет встать на его пути.

Он мчится по коридорам и на последнем ярусе натыкается на конвойных, ведущих профессора. Мужчина бледен до серости, и конвойные держат его под руки, так как того ощутимо ведет от слабости.

– Профессор?! Что с вами? – Ким делает порывистый шаг и сам останавливается, понимая, что именно сейчас нельзя провоцировать конфликт.

Так он не поможет.

– Что они с вами сделали?!

Профессор тускло глянул на него.

– Ничего, – равнодушно.

– В медблоке взяли кровь на маркеры генома, – негромко отвечал один из конвойных. – Слишком…

– Замолчи! – обрывает его напарник. – Капитан, прошу вас не препятствовать конвоированию.

Янсон молча смотрит на Селезнева и отступает. Его проводят мимо…

– Профессор! Я вытащу вас! – вырывается у него вслед, равнодушно уходящему Игорю.

Тот спотыкается, оборачиваясь. Затормаживая… и оглядываясь:

– Алису… заберите отсюда Алису!

Конвойные силой утаскивают его прочь, и у Кима чёткое ощущение начала конца…

********************************

– Какой у них маркер? – уточняет Норн.

– Десятый, – повторяет Ким.

Норн встает и хромая подходит к книжному шкафу. Дом у него очень тихий и светлый, почти прозрачный. В большие окна в светлой ореховой гостиной бьет солнечный свет и все кажется нереальным. Верить в горькие новости не хочет никто.

Тонкие пальца Норна пробегают по корешкам книг. Друзья всегда подтрунивали над ним, что он собирает книги под старину. Электронный вариант лучше, удобнее… но ему нравилось заказывать переформат электронки вот в такой бумажный вариант. Чтобы под пальцами была глянцевая, или бархатистая бумага, чтобы пахло типографской краской, чтоб шуршали страницы, и в руках ощущалась тяжесть…

А вот и Энциклопедия Солнечной Системы. Тонкие пальцы вынимают книгу и страницы веером с легким «шуррр» бегут, бегут… и его пальцы останавливают разбег страниц на науке Земли и ее истории. Найти уже отрывок, посвященный генной модификации человечества уже дело секунд.

– Вот. Было официально установлено девять направлений модификации генома учеными-генетиками на Земле. Десятый считался не рабочим, и не претворенным в жизнь… по требованию Содружества, Земля должна была оставить свои эксперименты над своим видом и провести чистку генома. Это оправдано. Если вспомнить браксан и ациа – это привело к краху их цивилизаций. Многие расы проходили через этот этап. Но не все зашли настолько далеко… Земля была в опасном шаге. Совету пришлось поставить жесткие требования. Только по выполнении условий, Земля и обитаемые планеты Солнечной системы могли войти в состав Содружества и получить равные возможности с остальными в своем развитии и прогрессе. Считалось, что геном был очищен за пять лет до подписания документов о Содружестве с Галактическими Расами. Но теперь получается, что это не так… и Совет Содружества, узнав о профессоре и Алисе может решить, что земляне солгали… или ввели всех в заблуждение.

– Заблуждение? – Ким невесело хмыкнул. – Селезнева убьют за этот маркер. И Алису тоже!

Норн посмотрел на друга, оценивая его эмофон. Увиденное ему не понравилось.

– Ким, мы живем в просвещенный век, – ровно заметил он. – И фиксиане, и земляне давно ушли от подобных методов решения проблемы. Неужели ты не веришь в человечество?

– Верю, – нехотя ответил Ким. – Но Норн! Тогда почему они в тюрьме?! И Алиса?! Это как понимать, скажи?! Когда ребенок истово убежден, что им не помочь? И просит не говорить об этом тебе же!

Норн закрыл книгу, переваривая сказанное.

– Почему она не хотела, чтобы я знал? Она по-прежнему стесняется меня?

Алиса осталась в памяти Норна очень скромным ребенком, что прятался большей частью за спиной отца. Говоря правду, Норн был не в лучшем состоянии при их знакомстве. А вот её отца он запомнил намного лучше. И положа руку на сердце, он был искренне благодарен обоим. Алисе – что нашла его и привела помощь. Ее отцу, что в полевых условиях, со своей специализацией космозоолог-ветеринар, смог запустить его сердце и подарил новую жизнь. Высокопарно? Возможно, но это правда.

– Стесняется? – Ким усмехнулся. – Ты ей очень нравишься, и она не хочет тебя расстраивать. Норн нахмурился, посмотрел на книгу в своих руках и резко ее захлопнул. Громко.

Ким покосился на книгу, но смолчал.

– Да, действительно… – невпопад пробормотал Норн, ставя книгу на место. Ким все склонен преувеличивать, вначале надо разобраться во всем!

И думай что хочешь…

– Парни, вы здесь?! – голос Сева, и грохот закрывшейся входной двери, раздался как никогда вовремя.

И впервые в жизни Норн даже не обратил внимание на раздражающую привычку Первого хлопать всеми попавшимися на пути дверями. Да, двери Норн тоже предпочитал старые, а не те, что стали обыкновением в последние сто лет. Вот только руки не доходят до того, чтобы наконец повесить у дверей музыку ветра, а вместо дверной ручки установить специальный молоточек.

Норн может и истово любил звезды, просторы космоса и его тишину, но так же сильно любил вещи под старину… что перекликались с древностями Земли.

Может, именно поэтому он в свое время так легко смог найти общий язык с двумя кадетами-землянами космоакадемии.

Его многие находили странным…

– Парни?!

– Всеволод, мы здесь! – ответил громко хозяин дома.

Через минуту в гостиную вступил встрепанный встревоженный Первый.

– Прилетел, как только смог, – сказал он, пожав друзьям руки. – Хорошо, что рядом по делам был. Как узнал в чем дело, поговорил с кое-кем… дело и впрямь хуже не скажешь.

– А я что говорил?! – воскликнул Ким, смотря на Норна.

Тому между тем очень не хотелось, чтобы дело оказалось правда «серьезным».

– Мы живем в просвещенный век…

– С пиратами! – в сердцах брякнул Ким. – Это вписывается в «просвещенный» век?! Да очнись же ты, Норн! Я тебе полчаса говорю, что их спасать надо!

Норн помрачнел, молча его слушая. Всеволод успокаивающе положил ладони на плечи друзей.

– Так, давайте я сначала расскажу, что узнал? – спросил он и не дожидаясь согласия, продолжил: – Мой знакомый поднял архивы. Когда проводилась «чистка» был принят ряд законов, поражающие в правах граждан планеты. В частности на размножение. На заключение браков. Потомство от носителей маркеров, объявлялось «несущественным». Их не регистрировали. Не признавали юридически. А значит, они оказывались вне общества и закона. Нет юридического статуса – нет человека или ребенка.

– Но это дикость! – возмутился впечатленный Норн.

Всеволод понимающе усмехнулся.

– Почему же? Подобные перспективы хорошо отрезвляли женщин и многие из них сами избавлялись от «ущербного потомства», соглашаясь на аборты. Лучше родить ребенка от «правильного» мужчины. И среди мужчин таких было достаточно. Впоследствии юридического статуса могли лишиться и носители маркеров, если добровольно не соглашались отказаться медицински от права на репродукцию.

– Хорошо, что это было очень давно, и эти законы потеряли силу? – неуверенно полуспросил Норн, которому стало не по себе от таких юридических тонкостей.

Всеволод с сожалением покачал головой.

– Законы не были отменены. Они действуют. И их ПРИМЕНИЛИ. Игоря Селезнева, как носителя маркера не должны были признавать юридически при рождении. Да, тогда это было неизвестно. Но сейчас эту… оплошность исправили. Среди граждан Земли больше нет человека с этим именем. И Алисы Селезневой тоже нет.

Норн так и сел. Губы его сжались. Вот теперь все ужасные слова Кима, что Игоря и его дочь убьют обрели силу.

– Нет… – севшим голосом, сказал он. – Они уже убили их… юридически. Если… если Селезнева уже нет по… законам… и Алисы… то… Всеволод, они могут их убить?

Тот замялся.

– Я не знаю, Норн… с одной стороны его и Алисы не существует… с другой, если их отпустят... кто даст гарантии, что маркер не передастся дальше? И не принесет проблем?

– Да какие проблемы, Сева?! Это десятый маркер! Они защитники, телохранители с зачатками интуитов! – взорвался Норн. – Не солдаты! Не убийцы! Не… они не опасны!

– Точно! – энергично кивнул Ким. – К примеру, они по голосу говоруна могут почуять, кто попал в беду!

Норн замер, уставившись на невинного Кима.

– Это правда, – убийственно добавил Второй.

И честно прямо посмотрел в ответ.

Если бы фиксианцы могли убивать взглядом, то Ким мог бы и умереть.

– Что? Интуины-телохранители, с потребностью защищать все живое…

– Ким…

– Что?

Норн скрипнул зубами.

– Довольно разговоров. Летим сегодня же!

– А план какой?

Норн зверем взглянул на Кима.

– Летим к адмиралу!

Ким предпочел заткнуться. Всеволод ехидно спрятал усмешку.

Значит, фиксианцы не кусаются?

Угу…

****************************

Офицер Вильямс стоял навытяжку перед высоким начальством.

– Роджер… вы в своем уме?! – рык главы Галактической Службы Безопасности был полон плохо сдерживаемого бешенства.

– Так точно, – отрапортовал Роджер, опасаясь даже моргнуть.

– ТАК ОБЪЯСНИСЬ, ИДИОТ!!

Вильямс про себя выдохнул. По крайней мере прямо сейчас не убьют.

– Перед представлением к награде гражданских лиц, был задействован Протокол Безопасности. Предварительные данные косвенно указывали на медицинские факторы. Проведенный анализ подтвердил в крови гражданских лиц наличие маркера модифицированных генов. Следуя положению о Безопасности Генома Земли и предписаниям выявленных образцов…

– Нет, Вильямс, я тебя не убью, – вздохнул Николай Павлов. – Я твой мозг на опыты сдам… кто дал тебе право решать ЧТО ДЕЛАТЬ?!

Вильямс не понимал недовольства начальства. Он же сделал все по регламенту!

– Но Регламент, сэр… нарушение Положений Договора о Содружестве Рас привело бы к аннулированию всех договоренностей! В Инструкции прописан порядок действий…

Начальник хлопнул ладонью по столу.

– Так! Довольно, Вильямс! Прежде всего вы были обязаны вначале известить МЕНЯ! А не выслуживаться, тишком! За спиной! Посылая постановления и распоряжения в инстанции, аннулируя гражданство двух человек! Стирая их юридический статус! Это не в вашей компетенции!

– Но «маркеры» всегда убирали из системы! – не выдержал Вильямс.

– Да что ты?! А то, что «маркер», как ты выразился, спас героя космического масштаба, а?! Двух героев!

– Марсианина и…

– Закрой рот! – рявкнул глава ГСБ, схватившись за голову. – Вильямс… Адмирал Космофлота Земли, и Адмирал Флота Тринадцати Секторов Галактики не те личности, что примут наши оправдания! Первый учил Янсона, второй с Фикса! Дошло до тебя или нет?! Почему я должен узнавать об выявленном «маркере», его дочери, в два часа ночи?! По двойной связи и домашнему видеофону и в семейных трусах?!

Вильямс с ужасом представил эту картину.

Да за такое и он бы убил…

– Сэр…

– Уйди… СГИНЬ С ГЛАЗ МОИХ! УВОЛЕН КО ВСЕМ ЧЕРТЯМ!! ВО-О-Н!!

Нервы Николая Павлова не выдержали и Вильямс поспешно удрал с очей начальства. Павлов грузно упал в кресло, и с тоской уставился на официальный запрос о выдаче двух землян и передачу их под патронаж Фикса.

А ведь за все это еще отвечать в Штабе на Земле…

Павлов в голос застонал…

**********************************

– Пап... пап?

Селезневу было нехорошо. Как впервые выявленный маркер за последние сто лет, он неожиданно оказался полезной зверушкой для науки. За последнюю неделю из него выкачали столько крови для образцов подтвержденного вида «маркера», что лицо профессора стало похоже на серую восковую маску.

Его мутило и сил не было ни на что. Но рядом с ним была Алиса и пугать дочку он не мог себе позволить.

– Все хорошо, малыш…

– Пап… ты только не умирай, слышишь?! – девочка чуть не плакала.

Упрямо держалась, потому как он сказал, что плакать последнее дело… она у него сильная.

Сердце привычно кольнул страх.

Что с ней сделают?

За себя Игорь не боялся… его дело кончено.

Самое страшное, что Алиса теперь официально не существовала. Ни по каким документам и базам, кроме ГСБ. Офицер Вильямс прямо говорил о старом Регламенте в их случаях. О том, как должно поступать. Жизнь при тюрьме. При вечном надзоре. Для него. Не в качестве официального заключенного, имеющего хоть призрачный шанс на свободу, а как некий номер техслужащего, приписанного к учреждению подобно «вечному оборудованию». А вот что будет с Алисой?

Их разлучат.

Ее не убьют, но офицер ясно дал понять о некой медицинской процедуре, которой подвергнут девочку, чтобы нивелировать «риск распространения маркера в геноме». Думать об этом было самое страшное…

– Я не умру… не умру, обещаю, – проговорил он в очередной раз обещание. Глупое и бессмысленное.

… он провалился в темноту сна. Мутного и тяжелого.

– Эй, профессор… эй! Просыпайся!

Снилось ему это или нет?

У решетки, погруженного в темноту коридора тюрьмы стоял охранник. Смутно знакомый, но со странным застывшим лицом… и лишь поймав взгляд охранника, Игоря пронзил страх. За решеткой стоял Крыс.

– Ну, как тебе здесь, профессор? – изогнул губы пират.

Игорь молчал, лишь сильнее прижал к себе спящую Алису. И это пират заметил.

– Как трогательно… ты все испортил, знаешь? Все это из-за тебя… пришло время заплатить. Ты сдохнешь за этой решеткой, а потом я доберусь до твоей милой дочурки… но не сейчас.

– Ты… Это был ты, – догадался Игорь.

– А ты догадливый! – зло усмехнулся пират. – Маркер… надо же… интуит-телохранитель! Хреновые у тебя гены, бесполезные… кого ты защитил, а? Кому помог? Фиксианину? Да плевать он на тебя хотел… и на дочурку твою!

– Я спас множество животных от угрозы уничтожения, – сказал Игорь.

Прозвучало… ничтожно. Пират хрипло расхохотался.

Пусть смеется. Пусть лучше смеется над ним, чем вновь вспоминает о Медузе.

Но это похоже сон… почему тогда Алиса спит? А не просыпается от смеха пирата?

– Ты мне снишься, – говорит он вслух. – Ты просто сон. Тебя нет.

– Да что ты? – скалится Крыс. – Сон? А может во сне быть боль?

В руке Крыса оказывается странного вида бластер… чем-то смахивающий на пистолет. А затем пират стреляет. В грудь Игоря врезается что-то, так, что дыхание останавливается от боли, а он валится на матрас койки. Парализованный и неподвижный… только в открытых глазах плещется дикая боль. Губы сомкнуты, голосовые связки не работают… но внутри сознание Игоря тонет в невыносимой боли, а в груди под кожей притаилась пуля-жучок, посылая с выверенным интервалом разряды электрического тока.

– Ты сойдешь с ума за пару часов. Прощай, профессор…

В тюремном коридоре больше никого нет…

– Папа? Папа!! – детский голос кричит в темноте ночи.

*****************************

– Еще пара часов, и его сердце бы не выдержало, – врач показывает капитану на своей ладони что-то черное и маленькое. – Вот что убивало его.

Норн, смотрит на черную пулю, как на ядовитую змею.

Он знает, что это.

Одна из игрушек Крыса…

– Как он? – собственный голос будто издали.

– Он выживет. Около недели в постели и две недели на восстановление. Ваш друг поправится. Всего хорошего.

Доктор уходит, а Норн садится рядом с кроватью профессора.

И все же они успели. Едва успели спасти его. А адмирал помог, выбив для Селезнёвых защиту Фикса. В конце концов в создавшейся ситуации виновато и безаппеляциооное требование Фикса по чистке геннома землян до их вхождения в Содружество. Нельзя создавать преценденты и пооощрять игры с ДНК... но раз уж это случилось? Стоит ли это смерти жертв безумца ученых? И закрывая глаза на поражение их в неотъемливых правах, на их "юридическое" убийство, не поспособствуют ли они еще большему злу?

Посол Фикса пообещал поднять эту проблему на Ассамблеи, но Алисе и ее отцу в любом случае гарантировалась безопасность и защита Фикса.

********************************

На Фиксе все совсем иначе, чем на Земле. Пресловутая «легкая» гравитация, на самом деле не намного ниже земной, но дышится здесь иначе. И другого слова, как «легче» не найти.

Алисе здесь нравится. Она настолько легко привыкает к новой жизни, что когда он вспоминает о Земле и Москве, дочка хмурится и опасливо смотрит на него. Ей не хочется вспоминать ничего. Возможно, это защита детской психики, но за короткие полгода она забывает практически все о прошлой жизни. Даже имена друзей со школы ей вспомнить нелегко.

Может и к лучшему…

Может и Игорю лучше оставить прошлое позади.

Все его достижения, все его статьи, работы... все было аннулировано и стерто... И все же... вспоминая прошлое, Игорь твердо знал одно. Он бы вновь поступил так же, как тогда. Почему? Потому что это его суть... и суть Алисы. Они и в самом деле почувствовали, что произошла беда... пусть тогда и не знали, что капитанов было двое.

*************************************

Содружество не зря наложило запрет на генные модификации. Норн всегда знал, что это важно и полагал это таким же фактом, как и то гравитация на разных планетах своя. И важно, и отличается, и… но знать, понимать – это одно, а осознать что стоит за этим – совсем другое.

Измененные гены – это изменение самой сути, которую уже не поправить.

Но насколько это может изменить человека? Сделать его другим?

Игорь и Алиса отличались настолько явно от остальных людей, что становилось страшно. За обликом серьезного и размеренного ученого биолога и зоолога таилось нечто кардинально иное. За веселым и солнечным, отзывчивым и непоседливым ребенком – скрывалось существо расчетливое, уверенное и хладнокровное.

– Где она? Ты нашел ее расположение?

– Да, капитан, – офицер вывел на экран корабля несколько изображений с внешних и внутренних приборов. – Хвостовая часть. Под перекрытиями, между охладительными соплами. Изнутри не подобраться – слишком близко к реактору и системе охлаждения.

Норн шире развернул, приблизил и прокрутил вирт-изображение хвостовой части корабля, рассматривая место, где под слоем металла притаился «подарочек старого друга».

– Продух, – сделанное открытие не радовало.

Между обшивкой корабля и внутренними перекрытиями, за которыми – слишком близко, – располагался реактор и охладительная система, существовала узкая щель. Слишком узкая, чтобы туда мог влезть ремонтный автоматизированый бот. А вот метаморф крокрысс – вполне. Им же… Не добраться. Не достать. Не отключить.

До ближайшей обитаемой системы слишком далеко. В спасательных капсулах им не выжить до подхода помощи. Можно эвакуировать пассажиров в капсулы, что удалятся на безопасное расстояние от корабля. И после того, как капсулы покинут лайнер, можно попытаться срезать и вскрыть внешнюю обшивку, добираясь до щели продуха и притаившейся бомбы. Логичное решение?

До этого додумались практически все младшие офицеры в командном пункте.

– Капитан?

Все шесть подчиненных ждали его решения и приказа.

– Объявить учебную тревогу и общую эвакуацию, – приказал Норн, стоя на командном мостике. – Никакой паники.

Пассажиры не должны паниковать. Просто учебная тревога, отработка возможного форс-мажора. Просто невинное приключение и возможность прокатиться на спасательной капсуле. На лайнере женщины, дети, мирные жители планет… им ни к чему знать, насколько близко они к гибели.

– Есть, капитан! – подчиненные мгновенно приступили к выполнению приказа, а Норн вызвал главного техника.

И развернулся к Игорю.

– Эвакуируйся с Алисой.

– Без тебя?

– Я капитан корабля, – Игорь нечитаемо посмотрел на него.

Норн чувствовал его эмофон. Спокойный, ровный, приправленный твердой уверенностью и убежденностью. Никакого страха или излишнего волнения. Только на самой грани скользила тревога. Направленная на Норна.

– Ты должен позаботиться об Алисе, – негромко сказал Норн.

Хотел бы он позволить себе большее при прощании. Но не при подчиненных. Игоря вовсе не должно было быть здесь сейчас. Хоть он и внесен в списки персонала, как врач.

Игорь взглянул на главный экран, где по-прежнему висело изображение корабля с горящей красной точкой бомбы.

– Ты забываешь кто мы, – негромко сказал Игорь.

– Я знаю, но мне важнее вы сами, – твердо возражает Норн.

Игорь скупо улыбается.

– Да… я знаю, – кивает он, и выходит.

Норн заставляет себя вернуться к своим обязанностям. Вместе с техниками обсуждает варианты, как уничтожить или хотя бы «заглушить» бомбу. В это время полным ходом идет эвакуация пассажиров и основного персонала. Через полчаса, когда уже последние капсулы покидают лайнер, он решает отправить к последним и оставшихся в рубке подчиненных.

И не успевает…

– Капитан! – возглас лейтенанта Чехова неожиданно перебивает его. – Посторонние объекты у хвостовой части! Два объекта, направление – месторасположение взрывного устройства.

На экран выводится уже до боли знакомое изображение, и сердце в груди пропускает удар. По корпусу корабля ползут две фигуры в скафандрах – и Норн знает кто это.

– Чехов, можете установить связь с ними? – резче, чем следовало, спрашивает он.

– Да, сэр! – это короткое, емкое, чисто человеческое обращение плотно вошло в обиход космофлота, что гражданского, что военного. И стало привычным и для Норна, и для прочих инопланетчиков.

А между тем двое достигают стратегической точки.

Чехов подключается к передачи связи внутри скафандров.

– Игорь? – произносит Норн, и каких усилий ему стоит не сорваться с ровного тона!

– Слушаю, – спокойно отвечает по связи до боли знакомый голос, чуть искаженный динамиком.

– Немедленно возвращайтесь. Оба, – приказывает Норн.

– Мы не можем! – тут же окликается детский голосок.

Офицеры в рубке пораженно переглядываются и кто-кто опасливо переводит взгляды на побледневшего от затаенной ярости капитана.

– … Меня папа страхует! – меж тем говорит голосок Алисы. – Я сейчас заберусь и включу видеосвязь! Чтобы бомбу видно было! Вы будете говорить, а я отключать. А папа потом меня вытащит, если я застряну...

То, что чувствуют офицеры в командной рубке не описать словами. Кровь, что стучит в висках Норна оглушает и заставляет вцепиться до белых костяшек в подлокотники кресла, в которое он сел.

– Игорь. Я приказываю, – от его ледяного вымороженного голоса, фиксианец-навигатор опасливо втягивает голову в плечи.

В рубке застывает тягостная тишина, в которой слышны лишь помехи связи.

Тишина…

– Тысяча триста восемьдесят шесть жизней, – произносит голос Игоря. – Помощь не успеет подойти раньше отключения функции жизнеобеспечения капсул. Либо Алиса добирается до бомбы, либо он забирает все эти жизни.

Норн молча смотрит на экран и на то, как маленькая точка исчезает в щели.

– Капитан, до активации бомбы двадцать минут, – голос главного механика разрушает тишину в рубке. – Они не успеют вернуться и покинуть корабль, но если ребенок доберется до бомбы и включит видеосвязь, у нас есть шанс спасти всех. Если у нее есть хоть одна отвертка.

– У меня есть! Папа дал! Универсальная, с лазером и подсветкой, – слышится голосок Алисы.

Норн позволяет себе на миг прикрыть глаза, выдыхая злость.

– Алиса? Ты в порядке? – ровно спрашивает Норн, не отвечая никому.

– Да! Я почти добралась… только… тут узко… я сейчас…

Томительные минуты ожидания…

Резкий, болезненный вскрик.

– Алиса?! Не молчи! Что с тобой?

Всхлип, ясно различимый по связи.

– Все хорошо… я… – еще один всхлип.

– Алиса?!

– Там что-то острое… ноге больно, – по связи слышно сорванное болезненное дыхание девочки, и как она, после минуты ожидания, продолжает ползти по узкой щели. – Очень больно...

Ногти Норна впиваются в кожу ладоней, когда он слышит всхлип, но он этого не замечает. И все же девочка не останавливается...

– Вот она! Я ее вижу! – через короткое время Алиса включает видеосвязь, направляя камеру на бомбу. – Как ее выключить?

Механик по кивку Норна начинает руководить действиями Алисы, в в то же время капитан негромко отправляет к хвостовой части корабля нескольких сотрудников тех.службы, оставшихся на корабле с главным механиком. На экране видно, как Игорь начинает прорезать обшивку корабля над местом, где под ней была Алиса и бомба. Но один он бы не справился. Вовремя, по-крайней мере.

Взгляды в рубке прикованы к экрану, к маленькому окошку изображения, что транслировала камера со скафандра Алисы. Механик размеренно разговаривал с девочкой, направляя ее и подбадривая. Сорванное дыхание Алисы становилось все более рваным, все чаще слышались подавляемые всхлипы, а движения рук ребенка замедлились.

– Больно… – девочка явственно заплакала.

– Алиса, – голос Норна, который заставлял себя молчать, звучал мягко. – Все хорошо. Осталось совсем чуть-чуть. Потерпи. Мы тебя вытащим.

– Я сейчас… я… я… сейчас…

Оставалось три минуты…

– … а теперь пережми эти провода… направив лазер на микросхему, запаивая… отлично, молодец! Ты справилась! Капитан, бомба «заглушена»!

Картинка, транслируемая со скафандра Алисы, вдруг резко мигнула, будто падая и транслируя уже перекошенный вид в темной щели между обшивками корабля.

– Алиса? Алиса?! Вытащите ее, живо!

Механики по обшивке корабля уже добрались до Игоря и они все вместе дорезали лазерами внешний слой, доставая из-под нее неподвижную фигурку…

*******************************************

Пип… пип… пип...

В медблоке в медкапсуле лежит хрупкая фигурка светловолосой девочки. Приборы у капсулы горят, переливаются разноцветными сигналами, отслеживая работу хирурга-робота. Тот по миллиметру воссоздает удаленную поврежденную кость и часть мышц на левой ноге девочки.

Смотреть страшно. Понимать, как ей было больно ТАМ еще хуже.

Норн не понимает, как она выдержала.

Она ребенок. Ей еще нет девяти лет.

И она спасла их…

– Какие прогнозы? – спрашивает он глухо.

– Мы сохранили ногу. Итог операции гарантирует полноценное восстановление конечности. Мы выведем ее из стазиса через сутки.

Норн резко кивает, благодаря доктора, и выходит прочь. Он направляется к себе, проходя через общие помещения и коридоры ярусов. Можно было воспользоваться лифтом, но так он слишком скоро достиг бы их каюты.

Лайнер живет привычной жизнью, пассажиры все живы и здоровы. Но это не радует совершенно. Их благополучие достигнуто ценой чуть ли не жизни одной маленькой девочки. И от одного этого понимания, у него сжимаются кулаки.

Слух о произошедшем постфактум прокатился от носа лайнера до его кормы, взбудоражив и персонал лайнера, и его пассажиров. Тысяча триста восемьдесят шесть жизней… Тысяча триста восемьдесят шесть жизней… мужчины, женщины и дети…

Он повторяет это, как мантру, вновь и вновь, и это отчасти помогает взять себя в руки...

– Как?! Как ты мог?! – он почти впечатывает Игоря спиной в стену, сжимая его пиджак до белых костяшек на кулаках. – Зачем?!

– Ты бы сделал это сам. Я бы сделал это сам, – говорит Игорь, не сопротивляясь и бесстрашно смотря в потемневшие до черноты глаза «мирного» фиксианца. – Но мы не могли.

– Она могла умереть!

– Мы все могли, – не соглашается Игорь.

Он смотрит на него и никак не может понять… что именно видит и чувствует? Что в лице Игоря? Убежденное смирение? Или убежденная уверенность в правильности произошедшего?

– Да что с тобой не так? – почти в отчаянии восклицает он.

Сейчас ему плевать на контроль над чувствами. Плевать, на все нормы Фикса!

– Маркер.

Норн, не веря, отступает, смотря на него.

– Ты этим себя оправдываешь? – собственный голос как чужой.

Игорь смотрит в сторону.

– Иначе нельзя… – едва слышно. – Чужие жизни важнее. Всегда. Во всем.

– А Алиса? Твоя дочь?!

Игорь склоняет голову, прикрывая ресницы.

– Она моя дочь. И у нее тот же маркер. Ты офицер…

– И я должен это понять?! – если бы ЭТО касалось его, или другого военного – Норн бы понимал.

Но не в этом случае.

– Ты забываешь кто мы! – Игорь резко вскидывает голову, с болью смотря на него. – Ты меряешь нас по общей мерке! Но мы не все… мы ДОЛЖНЫ защищать несмотря ни на что. Это НАША суть. Ты эмпат?! Ты можешь не слышать других?! А мы НЕ МОЖЕМ не защищать других! Даже если это животное… и тем более других разумных! Что ты себе придумал?! Что мы просто люди? Что нас просто так не должно быть в геноме людей?! Что?!

Норн молча, долго смотрел на него.

– Значит, я не должен ценить твою жизнь? Или жизнь твоей дочери? – бесстрастный ледяной голос, заставил Игоря очнуться.

Обида в его эмофоне схлынула.

– Я не это имел в виду, – сказал он тише.

– Ты спрашиваешь, что я себе придумал? – от голоса Норна Игорю стало неуютно. – Что я могу доверять тебе. Кем ты себя назначил, Игорь? Охранником? Телохранителем? Меня и всех вокруг?!

Он отвернулся от застывшего Игоря, подойдя к иллюминатору. Большое, панорамное… а за ним бесчисленные звезды в чернильной пустоте космоса. Норн остановился, скрестив руки.

– Я передам опеку над вами другому фиксианину. Эонн Талле сможет обеспечить вам безопасность, – сказал он.

– Норн…

– Мои слова ничего для тебя не значат. Я не могу брать на себя ответственность за тебя и твою дочь.

– Жизнь экипажа… всего корабля...

– Молчи. Я не о них говорил!

Игорь опустил голову.

– Я умру за тебя.

Горькая усмешка.

– Из благодарности? Из-за Алисы? Чтобы обеспечить…

Игорь отшатнулся, дико посмотрев на него. То, что произошло потом, еще долго заставляло Норна покрываться холодным потом от осознания, на каком волоске висела жизнь Игоря. Он был в шаге от него и как Игорь умудрился выхватить из кобуры его бластер на поясе навсегда осталось для него загадкой. Даже хваленная офицерская подготовка не помогла. Короткий миг, и Игорь стоит напротив него, приставив бластер к своей голове.

– Опусти его…

– Один шаг и я убью себя.

– Игорь…

– Ты меня выслушаешь, – голос Игоря стал непривычно злым и жестким. – Я не врал тебе. Ни разу… моя жизнь не стоит ничего. Ни моя. Ни Алисы. Если на другой стороне стоят жизни других. А Алиса умрет за любого на этом корабле, ясно тебе?! Дело даже не в тебе и не в том чятобы обеспечить будущее Алисы! Мы не выбираем ни объект, ни как нам жить! Ты можешь это понять?!

Смотреть на то, как дуло бластера приставлено к голове Игоря было страшнее всего. Норн медленно поднял руки, показывая ему раскрытые ладони.

– Опусти бластер… опусти, слышишь? Игорь…

– Если мы тебе надоели, я лучше вышибу себе мозги. Здесь и сейчас.

– Опусти… опусти его, прошу тебя… Игорь. Если моя жизнь для тебя важна – опусти его. Я тебя понял..

Страшно смотреть в расширевшиеся зрачки Игоря. То, что шло от его эмофона ужасало. А ведь Норна предупреждали их ученые... люди не знали что натворили, играя с генами. Иметь разумного спутника, преданного как собака, не имеющего своей воли к жизни... готового защищать и умирать, ценой себя.

– Ты можешь принять нас такими!?

– Давно уже принял. И я не хочу вашей смерти, Игорь. Опусти оружие. Пожалуйста.

Он выдыхает, когда мужчина опускает оружие...

****************************************

– Ты настоящий маленький герой!

Алиса удивленно посмотрела на линеанца, что притащил за детский столик поднос уставленный мороженным и прочими сладостями. И мало того, что поставил этот поднос исключительно только перед ней, не обратив внимания на других детей, так еще и стал глупости всякие говорить, о том какая она молодец и храбрая героиня. И это его «маленький»!

– Почему? Я ничего не сделала.

– Ну… ты рисковала своей жизнью.

Алиса не могла понять линеанца. Взрослые, все-таки такие странные! С какой бы планеты не были! Жалко, что ее из медблока выпустили и папа с капитаном ее на прием потащили. Лучше бы она болела! И вообще...

– Я была просто обезьянкой, – сообщила она, пожав плечами. – Вы же не станете хвалить обезьянку?

– Э-э… нет, – линеанец не знал «обезьянок» и заподозрил, что сравнение не очень хорошее.

– Вот. Я просто делала то, что говорили. В этом нет ничего особенного, – деловито объяснила Алиса. Причем здесь храбрость? И подумаешь, рисковала! Да чем? Вот если бы она не полезла, было бы плохо всем. А это важнее всего. И вообще она могла справится лучше и быстрее, а она провозилась. Подумаешь, больно было… ерунда какая-то.

– А это все мне? – Алиса с сомнением посмотрела на уставленный сладостями поднос.

– Да, тебе, – подтвердил линеанец. – Угощайся!

И поспешил отойди в сторонку.

Алиса пожала плечами.

– Нет, это слишком много. Это на всех! – и пододвинула поднос на середину стола, так чтобы каждый из детей за столом мог дотянуться. – Налетай на вкусноту! Пока родители не видят!

Дважды повторять не пришлось. Ну, какой ребенок откажется от сладостей?! Тем более за столом половина малыши!

Алиса осторожно оглянулась, нашла взглядом отца, что сопровождал капитана, и тихонько вышла из-за стола. Девочка незамеченной выбралась из зала и направилась прямым ходом к ящичку в холле Ратуши, где проходил прием гостей. То есть их… то есть… ой, короче они прилетели на эту планету, и их с папой и Норном пригласили на этот важный прием… и еще кучу кого из офицеров с лайнера и просто пассажиров. Алиса решила, что может убежать на пять минуток и отправить письмо.

Ящичек пневмопочты подхватил письмецо и девочка, довольно улыбнувшись, убежала обратно в зал.

********************************************

«Здравствуйте, неглубокоуважаемый Крыс!

Папа говорит, что надо говорить спасибо, когда тебе делают что-то хорошее. И я решила, что должна сказать вам спасибо! Мой папа и Третий капитан подружились, и мы теперь летаем вместе. Это здорово!

Только вы больше не прячьте бомбу в таких узких местах, хорошо? Я чуть не застряла. И ногу мне два дня лечили… но я вас прощаю! Вы хороший… ну, почти! И да, папа обещал вам голову открутить при встрече. Он на вас сердится, но тоже наверное скажет потом спасибо. И дядя Норн хоть и молчит, но тоже вам скажет спасибо. Если голову не открутит… взрослых никогда не поймешь! И зачем говорить спасибо, и при этом голову крутить?

Я вам голову крутить не буду. Честно.

Пы.Сы.: Дядя Ким подарил мне ножик!

Алиса»

Крыс прищурился, переваривая письмецо… и потер шею.