Детектив Рябов

Холодный осенний дождь стучал по крыше покосившегося дома Дощечкиных. В гостиной пахло дешевыми духами, нафталином и... сыром!

— Исчезло. Пропало! — Баба Дощечкина трясла пустой бархатный футляр, потертый по краям, который не раз роняли в спешке.

Дед Дощечкин машинально провел ладонью по лысине, проверяя, не украли ли заодно и ее. Но голова была на месте, лишь блестела в тусклом свете лампы, как полированное яйцо.

На полу валялись крошки — не простые, а итальянского пармезана. Странно. Дощечкины последние годы экономили даже на хлебе. А на подоконнике — четкий отпечаток дизайнерской туфельки размером с наперсток.

— Работа профессионала, — хрипло пробормотал детектив Рябов, прищурив единственный зрячий глаз.

Второй он потерял в давнем деле с белкой-наркоманкой. Теперь он напоминал ему, что даже в этом городе никому нельзя доверять.

— Так вы найдете золотое яйцо? — дрожащим голосом спросил дед.

Рябов медленно выдохнул дым от воображаемой сигареты (бросил курить, но жесты остались).

— Это моя работа.

Детектив развернулся и направился к выходу.

***

Полицейский участок встретил его запахом свежего кофе и пыли. За столом, заваленным бумагами, сидел инспектор Барсуков — вечно невыспавшийся, с темными кругами под глазами и пятном от пончика на галстуке.

— Рябов? Какими судьбами? — Он развел руками, но вставать не собирался.

— Был на месте преступления после твоих орлов.

— Мы специально ничего не убирали. Знал, что Дощечкины тебя вызовут. У тебя уже есть подозреваемые?

Детектив швырнул на стол фотографию.

— Мисс Шустри.

Барсуков довольно хмыкнул:

— Девушка мышиной внешности, всегда в норковой шубе, говорит с парижским акцентом. Шубка, скорее всего, краденая. Акцент... ну, может, и настоящий. Думаешь, она за яйцом?

— Думаю, она уже съела сыр с места преступления, — загадочно произнес Рябов.

Барсуков вздохнул и потянулся к телефону.

***

Мисс Шустри явилась быстро, но не одна — с адвокатом, похожим на крысу в потрепанном костюме.

— Моя клиентка интересуется лишь искусством! — прошипел защитник, сверкая желтыми зубами.

Рябов усмехнулся:

— Искусством быстрых ног и чужих вещей?

Он указал на крошку пармезана, лежавшую на плече шубы. Доказательство? Возможно. Если только девушка не работала на сырном заводе.

— Отдайте яйцо, Шустри, — устало сказал Барсуков. — И разойдемся по-хорошему.

Шустри вдруг вскипела:

— Это яйцо — часть музейной коллекции! Дощечкины его украли!

— Доказательства? — Рябов скрестил руки на груди.

— Нет... Но это правда!

— Без доказательств — это просто сказка, — вздохнул Барсуков.

Шустри на мгновение замерла, затем резко рванула к окну.

— Вы ничего не понимаете!

***

Рябов бросился за Шустри через распахнутое окно. Холодный ночной воздух ударил ему в лицо. Мокрая черепица скользила под ногами, как каток для неопытных фигуристов.

Шустри, не теряя ни секунды, швырнула за собой горсть пармезана. Крошки рассыпались по крыше, превращая погоню в смертельный слалом. Рябов поскользнулся, едва удержав равновесие.

— Честный бой — не твой стиль, да? — крикнул он, перепрыгивая через дымовую трубу.

Шустри, достигнув края крыши, без колебаний прыгнула на соседний балкон. Деревянные перила треснули под ее весом.

Рябов замер на мгновение, оценивая расстояние.

— Ну и ладно...

Он разбежался и прыгнул, расправив руки. В последний момент порыв ветра снес его в сторону, и он врезался в бельевую веревку, запутавшись в чьих-то простынях.

— Тысяча грачей!

Шустри уже скрывалась в переулке, но Рябов заметил, как из ее норковой шубки выпал обрывок бумаги.

Выбравшись из простыней, он поднял листок. На нем было написано: «Экспонат №23. Золотое яйцо династии Петуховых. Украдено в XX веке».

— Значит, правда в музее...

Он посмотрел в сторону, где скрылась Шустри, и улыбнулся.

— Но почему тогда ты так спешишь его вернуть, а?

***

— Шустри! Хватит убегать! Давай поговорим!

Девушка обернулась, ее глаза блестели в темноте.

— Я верну его, во что бы то ни стало! Ты видел бумажку!

— Подлог. Я таких сколько угодно могу нарисовать, — Рябов медленно приближался к Шустри.

— Ладно, сам напросился! Смотри! — Шустри быстро достала яйцо и разломила его, показывая полость.

Рябов остановился и прочел гравировку на внутренней поверхности: «Специально для графа Петухова от ювелира Курятникова».

— Знаменитые фамилии, — цокнул языком Рябов. — Так зачем убегала? Можно было сразу показать.

— Не хотела ломать. Теперь реставрировать надо. А таких мастеров еще поискать...

— А как яйцо оказалось у Дощечкиных?

— Дед сторожем в музее работал, вот и спер. А сбыть не смог.

— Понятно. Теперь я сам разберусь, — Рябов забрал антиквариат у Шустри.

***

Рябов быстро выяснил, что Дощечкины украли яйцо из музея и сбежали в другую страну. Шустри много лет искала реликвию, и ей наконец улыбнулась удача.

Дело было закрыто, а виновные наказаны.

В баре «У слепого крота» Рябов потягивал свой любимый коктейль «Семечко», когда на стол упала записка: «Детектив, следующее дело — о пропавшем зернышке. Ваша, Шустри».

Рябов довольно улыбнулся.