Дети Ифрита

То, что я виноват, я и без тебя знаю. Меня проклинают в веках… Время и люди всё исказили. Только изредка я просыпаюсь. И это грозит извержениями вулканов. Беда для людей, тревожный сон для меня…

Иногда солнце будит меня. Солнце тоже страдает. Я его понимаю. Но помочь не могу. Надеюсь, дети дотянутся и помогут. Солнце страдает, нет хранителя. Некому сдержать пламя. Потому и вспышки на солнце, северные сияния. Звезда умирает без хранителя…

Конечно, это растянуто на тысячелетия по меркам людей, но всё же. Мотыльки что живут неделю, думают, что время истекло и горят в пламени свечи. Так же и люди. Жалкие сто лет, а я даже во сне не перевернулся на другой бок.

Когда я понял, что и мой срок истек, и я умираю, то решился на последний шаг…

***

Олег очнулся от того, что на него смотрят со страхом. Голова болит. Холодно. А он голый. Насчёт того, что он голый он погорячился. На ногах остатки берцев – военных ботиков. Подошвы сплавились, кусочки кожи прикипели к ступням.

- Ты! Это! – булькая слюнями пытался закричать, но только хрипел лучший друг. – Ты живой? –

Какой глупый вопрос. Естественно жив!

Память из-за водки стерта на хрен. Последние, что Олег помнил…

Вроде перепил. Упал в костер. Оранжевая синтетическая куртка вспыхнула как бензин, потом волосы, потом жир под кожей. Не зря охотники не носят яркие вещи из синтетики, легко сгореть…

Осмотрел себя. Даже волоски на ногах не сгорели.

- Бес! Чёрт! – заорала девочка что ему нравилась. А имя сгорело в памяти…

В тебя летят палки, камни, и любое что под руку подвернулось. Это у девочки шок. Она так пытается не сойти с ума. Камень больно ударил по голове. Вспыхнула ярость.

Олег только посмотрел в её сторону, и она растворилась пеплом в воздухе. Ещё не понимая, что произошло Олег пытался собрать пепел воедино, но он только сквозил сквозь пальцы.

Друзья разбежались в разные стороны леса. А Олег кричал, что бы они вернулись. Что он не виноват!

В пепелище костра сидел сиреневый от пепла парень и плакал. Он не хотел. Так получилось. За что ему это…

***

Голый в лесах Подмосковья, там за Зеленоградом. Что может быть хуже?

Пытался подойти к вещам, но синтетика только трещала и плавилась при приближении. Шаг ближе и загорится. От кострища до сих пор пылают отпечатки босых стоп на земле. А там паспорт, карточка, та что банковская, сменка и прочие.

Олег присел. Облокотился спиной на дерево. Стало теплее. Через минуту упал. Больше не к чему было прислонятся. Дерево прогорело, а опираться на пепел не получилось. В небо упирает столб пепла. Слезинка скатилась с левого глаза и тут же усохла.

«Что же я за монстр – невольно подумал Олег. – Даже друзья от меня сбежали».

Потом вспомнил как звали девочку что он невольно сжег. Ира. Вспомнил как с ней флиртовал. Он не хотел ей такой смерти. Невольной, глупой, в ответ на атаку.

А вокруг пылал лес. Стало теплее. Теплее, но не тепло. И тем более не жарко. Рюкзаки уже не плавились, а пылали. Кострище зияло белым пламенем.

«Стой! Не хочу! - единая мысль, без слов прозвучала в пустоте огня. – Хочу посидеть! Не сжигай бревно!».

Рюкзаки спасать было уже поздно. Огонь от синтетики тянулся к Олегу как к родному, пытаясь спастись от жестокого воздуха. А он не спас…

Полу прогорелое бревно как седалище. Олег, сидящий на бревне. И вой над пепелищем: -За что?! -

***

Сколько Олег просидел на обгарке бревна сжимая голову в руках, никто не знает. Пожарище разгорелось. Пламя пошло во все стороны от человека. Словно пламя боялось его. Боялось и любило. А человек только причитал, сжимая голову: - За что? –

Когда с неба ударил не дождь, а помои воды, Олег не выдержал. Кто тут такой смелый, чтобы мочиться ему на голову?

Шумит стрекотом железная птица с ведерком под днищем. Птица обосала водой из ведерка его.

«Это вертолёт – отголосок сознания в всбещёном сознание прозвучала мысль. – Пожарники».

Высоко. Не достать. А так? А если вот так? Не выходит. А если вот так?

В какой-то момент лопасти вертолета хоть и остужаемые воздухом, но не стальные, а состоящие из композита не выдержали. Птичка клюнула носом и задымившись стала уходить по кривой от очага пожарища. Птичка падала. А Олег услышал: - Падаю. Уходу от села. Жанне скажите… Ничего не говорите… Скажите… Люблю… Мне жаль, что… -

Через восемь секунд донеся звук взрыва.

Около четырех - пяти километров упал. Отголосок мысли у Олега. А в ушах хрипит панический вой второго пилота. Молодой, не пожил, боялся умереть.

Кругом туман водной взвеси. Олег встал. Позади дымятся следы от стоп. Надо идти к станции электрички. Надо спросить совета у тех, кто понимает. Ученые, церковь, да хоть синагога или мечеть. Какая разница если сам себя не понимаешь. В лесу себя не понять.

***

На удивление электрички не ходили. Совсем. Только одинокий поезд шумя гудками пролетел стрелой мимо пустой станции. Светло, день. Где все?! Тут же должен быть хоть десяток людей. Обычно каждые пятнадцать минут новая электричка. Сиденье скамейки дымится пол голой жопой. Подождем!

Когда раздался первый свист Олег и не понял. Воронки от разрывов.

«Минометы – кто-то прокомментировал в голове Олега – Своей мины не слышишь. Той мины что по тебе, не слышишь. Слышишь недолеты и перелёты. Но падать надо всегда. Через секунду или две, долетают щепки и осколки».

Потом звук ракет. Нарастающий за долю секунды.

«152-ка. 45-тка, осколочный-фугасный. Не вставай!».

Потом тишина и взрыв.

«Танки хреначат... Жестко за нас взялись... Выхлоп танка не слышишь. Звук совпадает с прилётом».

- Ты кто?! – мысленно заорал Олег.

- Иллюзия. Бзик! Душа! Психоз. – ухмылялся, судя по интонациям голос в голове. – Называй как хочешь. -

- Ты военный?! – успокоился непонятно почему Олег.

Молчание. Тишина.

- Эй? – заорал в полную мощь легких оглушённый Олег.

- Не ори! – через несколько минут отозвался голос. – И без тебя тошно! –

- Ты чего молчал? -

- Вспоминал. -

- Ты кто? -

- Кто я уже не важно. Важен факт. 7,62 тебе не страшен. РПГ тоже. Осколки по боку. Все что меньше пятисот грамм тротила не страшно. А вот авиабомбы опасны. Пока опасны… -

- Ты кто? -

- Дибил! Сваливай отсюда пока не прилетело! -

- Почему? Я же ничего не сделал?! -

- Сваливай! По тебе хреначат что бы ты ничего не сделал! Нас по-любому спутник контролит! Не свалишь, то ядреной бомбой могут ебануть! -

Олег прислушался к звенящей тишине. Там за пять километров ревели двигателями танки. Слышался мат заряжающего, что командир не подвел ленту. А командир, такой же как Олег сосунок, трясущимися руками забыл переключить тумблер…

***

Олег убегал в горящий лес. Сзади рвалось небо. Голос молчал. А Олег злился. Отпечатки босых ног, горящих синем пламенем после шага. Голый парень бежит по лесу, а от жара деревья сгибаются в центр температуры.

Бежать легко. Отступать тяжело, хоть и смешно. Не дай вам Бог понят смысл этих фраз.

Больше половины суток бега, а сна ни в одном глазу.

- Эй! Эй ты! – пытался воззвать к внутреннему голосу Олег.

- Бежим придурок! Ближе к городу забирай! Иначе ядреной бомбой ебанут! А так может огласки побоятся! -

- Я устал. -

- И я от тебя! -

- Не найдут! -

- Ага со спутника не найдут полосу пожарища, за которым ползет лесной пожар?! -

- Долго мне ещё бежать? -

- До Уральских гор. -

- А там что? -

- Найдешь пещеру и там поспишь! -

- Так это же… -

- А кто говорил, что тебе будет легко?! -

- А может там пещер нет! -

- Ногами передвигай! Нет пещер значит проплавишь! -

***

Месяц кружил вертолет. Дважды в сутки. Через громкоговоритель орали что можно выходить. На Олега не в обиде. Что всё понимают. Что поначалу не разобрались. Олег так и не добежал до Уральских гор. Забурился пламенем в гору там, где мог. Спал. Думал. Грабил окрестные села на еду. Одежду не брал, один фиг сгорает на нервах.

На верхах у кого-то подгорало. Феномен. Не убить конвенциальным оружием. Ну это тем, что без массового поражения. Химия, бактерии, ядрёная бомба. Вот бы такого завербовать…

В деревнях говорили, что на планетарном уровне скандал. Каждая страна что посильнее хочет изучить феномен. Те страны что послабее, глотают слюни и вторят США.

Потом ближайшие деревни стали блокировать. Ну, не в прямом смысле. Просто там стало безлюдно и еды не найти. А в дальних деревнях и селах у пустых магазинов стояли таблички с надписью, что бы он вспомнил что он Россиянин. Не обманывался зазывам иностранцев, что его пустят на опыты.

Олегу хотелось плюнуть на всё и уйти в тайгу. Слава Богу, научился за месяц себя контролировать. Больше не поджигал лес за собой. Только вечный холод. Сраный вечный холод…

- Ну что делать? – в который раз задавал в слух вопрос Олег.

Он знал, что не услышит ответ, но хотел его услышать, как опровержение последних слов Бастрычова.

Бастрычов был сержантом. Танкист. Позывной Бастард. Погиб. Осколком души прикипел к нему. А после начал растворяться в Олеге. Это словно спорить с собой во сне. Ведьмы не грозите! Больше шести в круг не помещаются. Поодиночке раздербаню…

То, что Бастард врал, Олег не сразу понял. Ну не бывает так, чтобы под броней по слуху различать что по тебе летит.

Он начал врать про то, что их прикомандированный танк, окопанный в песке, подбили. Только он вылез. И неделю с чужими, пошкрябаным автоматом отбивался с пехотой. Конечно врал! Такого у нас не бывает! В нашей армии всё как по нотам! Его бы свои вытащили бы, из чужого полка!

В небе вспышка. Через стены камня пещеры её не видно. Но она там была.

Вертолёты с громкоговорителями стали появляться каждый час. Орали, что страна ни причём. Они отбили атаку внешних супостатов. Врали что сбили десять ракет. А ведь ракета была одна и от своих…

Олег это чувствовал лучше всякого радара. Любое тепло за сотни километров от себя он чувствовал, как свои руки.

- Бастард! Я устал! Что мне делать? – шептал Олег.

На вторые сутки во сне пришел к Олегу молодой парень в танкошлеме. Похлопал по плечу и указал на небо.

***

- Я сдаюсь. – прошептал Олег. Но от этого шёпота сорвались птицы за несколько километров из леса.

Олег знал, что его услышат. Хотелось есть. После крайней банки консервов, что он на инстинктах откинул в сторону, понял, что еда чем-то отравлена, хоть внешне консервы целы.

Вертолет кружил за несколько километров и по записи орал обычное.

Злость нашла сама собой. Он выкрикнул главное. А его маринуют жвачкой из громкоговорителя по кругу.

Вытянул руку. Сжал кулак. Минус двое.

Промелькнуло в сознание что у старшего сорока лет, Петровича взрослая дочь семнадцати лет и младшая одиннадцати. У напарника сын Семён семи лет.

А сожалеть уже поздно. Уже убил…

- Война. - проснулся отголосок сознания Бастарда и тут же заснул.

Бастард ему как-то сказал: - Ты можешь убежать от войны, но война вечно останется в тебе. -

Вертолёты швыряют тут и там, но не один не пересек границу пяти километров. Вычислили радиус действия.

- Поднимите руки и следуйте в точке прибытия. – кто-то орёт из далека. Его не слышно обычным слухом, приходится напригатся.

Армия! На все опасности есть ответ, прописанный в уставе. Потому мозг и не нужен. Ну поднимет подозреваемый руки, ты что в бинокль увидишь за пять километров его руки?

Ах, да. Есть спутник.

***

С больнице ФСБ не задалось. Мочу, кал – не вопрос. Вен нет, всю руку истыкали. Взяли пробу крови. И пошли приключения. Любая сильная электроника сходит с ума. Какие там МРТ, сердце пришлось слушать по старинке.

- Олег Вадимович. С вашими родными всё в порядке - говорил врач. Ага, он этим сказал, что жизнь родни зависит от содействия.

Знал бы он что Олег многое потерял в воспитаниях. При сверхсиле человеческое теряется. Это никакие комиксы не поймут, где сильные рабы на обслуживание слабых. Ницше не читали.

Раз выяснить по стандарту, по стандартам, ничего не удалось. То, через полгода, выпусти на выпас свинку. Посмотреть на реакцию в живых условиях.

Огонь сошел. Больше не прожигает бетон, как при сборе крови…

Зашли через родню и друзей. А друзья бояться глаза поднять что бы открыто посмотреть в ответ. Отчим пытался дать оплеуху, но обжёгся не доведя ладонь до щеки. Мать выла о Родине.

Лет так десять назад я бы тебя послушался. Но я же не один. Нас двое. Бастард со мной. Он за меня. И я за него.

Не понял сынок?! И дай Бог что бы не понял! Мы и мертвыми умеем огрызаться…

***

Медики бессильно разводили руками, чесали лбы и задницы. Опыт человечества спасовал перед кипящей кровью. Обычно сорок два градуса для белков - это смерть. Бывают и бактерии, что выживают при больших температурах и большем давлении, но они простейшие. А как быть с кровью, что плавит иглы и стекло шприцов?

По невольным обрывкам фраз, случайно подслушанных среди медиков, то он проплавил даже спец.иглы из вольфрама изготовленных по спецзаказу. Какое там днк извлечь из этого?

Одно хорошо. Дали время для медитаций. Научился жар контролировать. Потом наступила апатия. Вечный бред умирающего. Умирающего от холода. Вечный озноб.

Спасли на Челябинске, на маленьком заводе, плавящем сталь по старинке. Потому, наверное, его, завод и выбрали. Меньше периметр, проще охранять, наблюдать и прочие.

Неделю отмокал в громадном котле в расплавленной стали. Всё согреться не мог…

А дальше за голову схватились все! Не просто медики, военные, политики и прочие. Просто все!

Пока Олег купался в котле, то сталь полностью изменилась. Там что-то случилось на уровне микро-мира физики. Физики даже ультиматум выдали правительствам, всем без разбору в интернет письме. Старички, что через год уснут от невминорза, подписывались сотнями под открытым обращением. Около десятка мастодонтов отечественных физиков посадили за разглашение государственной тайны. А они улыбались большим срокам, когда понятно, что живыми они из тюрем не выйдут, и что-то говорили про прорыв в физике и химии.

Общеизвестное, что найден сплав, что выдерживает температуры свыше пяти тысяч градусов, по предварительным расчётам…

Буквально сутки спустя после скандала, стариков алкащей, которых не жалко, обслуживающих старый заводик сменили молодые парни с военной осанкой. Какое там вылезти из горячей ванны посать?! Ссы в расплавленный металл для эксперимента!

Государство распрямило плечи и хочет первым понять, как это возможно. И тут не интересен феномен, а экономика. Сталь, которую не расплавит ни одно пламя включая термоядерное, в теории…

***

На вторую неделю ванн из расплавленного метала у Олега не выдержали нервы. Сжег завод начисто, включая бетон…

Население спешно эвакуировали из половины полыхающего города. Появились многочисленные группы в социальных сетях с призывом убить дьявола. Большинство групп иностранные, но пятая часть групп отечественные… Пятая колонна, как не странно, заняла пятую часть блогеров…

Исчадье ада! Они нас обходят! Количество жертв свыше ста тысяч! Ему за это ничего не будет! Иисус нам дал возможность, но не в те руки! Мы тебя спасем, Сша, Канада, Англия, Австралия!

***

Смешно. Так получилось, что нервный срыв Олега послали разгребать психолога. В пожарной форме, лысеющий мужик в тельняшке с полторашкой пива.

Когда пиво вскипело, мужик ещё держался. Когда каплями потек пластик по руке старый моряк морщился. Но когда начала тлеть тельняшка…

Олег никогда в жизни не слышал такого витиеватого мата с кучей непонятных слов и понятий. Заслушался. Слегка успокоился. Потом вслушался и погасил ауру огня.

Первым делом парламентер потребовал водки, коньяка и бочку пива. Рупор уже расплавился, и он просто орал как бешеный бык при случке, у которого увели стадо телок!

Дальше местный психолог орал ещё больше. Военные исполнили всё в точности. Два ящика водки, ящик коньяка и сто литров пива скинули с вертолёта.

Пиво охладило Олега и туманом испарений ушло тучкой в небо. А вот за стеклянные бутылки, падающие с неба, Олег и Петрович долго матерились.

Олега вообще не оставляла мысль: - Где в Челябинске можно найти старого моряка матерщиника? Где море или крупный водоем? И где Челябинск? –

Петрович поделился своей мыслью, когда кидают на амбразу первого попавшегося, то всех не жалко. Вспомнил, что три десятка его соискателей, резво выскакивали из дверей. И только ему, запойному алкащу не страшно умереть…

С воздухом торговались долго. Почти двенадцать часов.

Не потому, что Петрович такой «продаван». Просто нужно было поспать. Затариться пивом из ящика со льдом, перекусить и орать в матюгальник (рупор), что: - Генерал Опеныщев мурло! Свободу попугаев в рабстве! Эмиграция и политическое убежище в Гондурасе! –

Ну и прочие умные мысли…

***

Помимо умных мыслей, что временами выкрикивали больной и пациент в рупор, временами раздавались и только умные мысли.

Срочно понадобились две шлюхи. Первая – любая! И вторая кучей перечней как по внешности, так и ментальности. Потом Петровича даже наградили какой-то наградой, за то, что достиг результата по добыче важной информации в смертельной опасности. А за то, что через рупор это орали, отрядили в виновные того идиота что скинул рупор.

Вы что не поняли?! Сверхсекретная информация, добытая с риском для жизни нашим сверх специалистом, практически гением, (освоившим в восьмидесятые годы недельные курсы психологии), была слита всем кто имеет уши!

Понизили лейтенанта до уровня мл. лейтенанта и сослали туда, где летом в шубе холодно. Капитан, майор, генерал выдохнули спокойно…

Аналитики, и настоящие психологи чуть ли не выли от экстаза. Три месяца внедрений и разработок были подтверждены отработанными случайными фактами. Фрейд перевернулся в могиле.

На запросе Петровича, прислать танк и не абы какой, а именно Т-34 с командирской башенкой… Олег в тот момент уже спал. Так что изъятие пьяного психолога произошло без лишних жертв…

Через неделю был ещё один эксцесс. Олег вспомнил о Петровиче. Его срочно пришлось отрезвлять медикаментозно от наркотиков, насильно вколотых в психушке. Награду принял спокойно. И под наблюдением видеокамер Петрович даже не смыл награду в унитаз… Не успел, вовремя руку перехватили…

***

Дальше начался секс марафон. Любая что соответствовала заявленным критериям словно случайно появлялась на охраняем объекте. Первые два раза было прикольно. С третей проблемы, не встал…

Дочка генерала, внучка проверяющего – такие легенды уже не канают.

Зреет вулкан. Спалить всё на хрен! Пусть живым не уйду… Но самую малость, могу! Могу пробудить вулкан там, где он спит, пять миллиардов лет…

Когда настал совсем край…

Появился Петрович!

Швырнул в Олега ящик пива. Оно испарилось, не долетев…

- Ублюдок! Абордажный лом мне в торпедную щель! – заорал моряк. И принялся слизывать кипящие пиво с пола. Тут даже у Олега заломало сознание…

- Меня же обколят…Скажут умное… Предай совесть, ради Родины! – обнимая Олега за плечо выл моряк. – Подписки о не разглашении… Убей! Ты меня убей! Так они отстанут! –

- Я же могу и взбесится! - невольно вырвалось у Олега.

- Ты просчитан. Взвешен. А коровка тоже хочет жить, когда её ведут на убой… -

- Убьют?! -

- Я бы убил! На всякий случай! -

- Зачем?! – спросил Олег, обнимая и гладя по лбу Петровича.

- Дурак! Потом поймешь! – отхлебывал горячие пиво Петрович. – Знаешь, как заинтриговать идиота?! … Завтра скажу! –

- Петрович?! –

- Держи! Я же сказал! Завтра скажу! – всучил серебреный крест Петрович. – Бог терпел, и нам велел! –

Веревка уже сгорела. Лик на лице серебра оплавился. Ваяй новое лицо, пока серебро течёт…

Орёт плавящийся динамик. Просят успокоится. Надежные ртутные градусники уже лопнули.

Петрович. Петрович так быстро вскипел. Сидит тело, что положило тебе правую руку на левое плечо.

Это ложь! Это иллюзия. Это пепел, что ещё держит форму. Тронь эту форму пепла, и всё рассыпятся!

Он знал, что он смертник. Старый моряк. Но ведь шел на смерть! Остальные забоялись!

Ради чего?!

Родина что тебя продала?! Дочки, внучки, внучата?! Большая часть жизни вне семьи.

- Не смей, сука, меня жалеть! – орёт Петрович. Живой в памяти. Мёртвый по факту.

***

- Беда! Беда! Беда! – орёт в голове.

Ладно Ира, сжёг и сам не понял как. Думал, надеялся, что это не так. А после больше. Случайно сжёг очередную шлюху, что подобрана под идеалы. Третий номер сисек, сто семьдесят…

- Я не хочу! Слышишь отец?! – орал Олег. – Я не хочу! –

***

Очередной срыв был два дня назад. Привели одноклассницу. А Сахнова боится… Откуда раскопали, что Олег по ней сохнул лет так, хер знает когда… Учёный показал какие-то графики. Выплавка стали…

После того, как кровь испаряется, учёные надеются на живое оплодотворение…

- Вика? А тебе это надо? – живой вопрос к испуганной.

- Конечно Олежик. Помнишь, как я в восьмом классе…-

***

Сахнова спит. Опыты показали, что её не убивают. Не убивает сознательно. Наверно куча бесполезных психологов уже за этот факт получили государственные награды. Учёные потирают ручки.

- Милый. А какие твои планы?! – обнимает Вика за шею.

Неделю траха, а на душе пустота. Пьянка с Петровичем с вскипевшим пивом стоит больше…

Медовая ловушка.

Бастард пришёл во сне. Говорил, что все куплены. Вика даже не удивилась, не оскорбилась, что её на хер послали. Тебе это легко читать. Какая Вика?!

Бастард что выл во сне, что беспилотники бьют. Потом что снаряды не подвезли. А потом заорал!

- Саня? – мат. – Саня?! -

- Леха проверь! Тварь! … Сам знаю! Да сука! Горит! –

- Вылезай! Я ебану! –

Командир и наводчик не вылезли. Бывает… Страшный сон…

Исход.

- Уйди. Пожалуйста. Уйди. – говорит Олег. – Я не хочу лишних трат. Лишних жертв. –

Молодая медсестра глупо улыбалась. Приказы подписаны на любую нестандартную ситуацию. На каждый чих. Очередная смертница, с жирным бонусом за каждый час с мерзкой тварью, которой надо улыбаться, что бы тварь поверила в искренность. Убежала только после шёпота в ухо от куратора.

- Беги Женя! – шепчет подопытный. А врач, не стал скрываться. Бежал и рвал белый халат на ходку, потому что он мешал бежать. Специалист высшей квалификации по сердечно-сосудистым, а также по совместительству гастроэнтеролог, психолог. По гражданским специальностям сталевар, сутенёр, атомщик и прочие…

Если бы не сын четырех лет, каждый лишний месяц жизни которого празднуют как новый день рожденья…

Женя так и сказал, что срал он на всех и на всё, Родину, приказ, должности. Потому и прожил так долго на должности со средней выживаемость меньше недели. Ведь кому-то хватало и десяти минут что бы опасть пеплом, а кто-то тянул и до трех, четырех и больше дней.

Бешеное пламя не щадит никого. Любая вспышка эмоция и плачущий ифрит скрипит зубами от совести над пеплом…

Глупо что-то доказывать, если договорённости между странами существуют. Плевать на человечество. Очередные.

***

Я сохраню лишь солнце… Бетон плавится. Надо спасать солнце. А они это не понимают… Старый ифрит умирает. Дура! Мне надо спать! Обещаю не предать огню Землю. Обещаю не быть убийцей миллиардов. Я люблю женщин…

Нельзя подаренную силу использовать не по цели. Нет, не так. Можно и нужно использовать по своей прихоти силу, но каждая секунда промедление тратит время. А у Земли этого времени нет. Зреет сверхновая. Солнце умирает. Они этого не понимают. Новый раб огня должен заступить на вечную вахту. В вечный сон, что длится столетиями, с редкими днями свободы. Свободы, которая тебе уже не нужна. Умерли не только все кого ты знал, но их правнуки…

Зачем тебе такая свобода?!

Скажешь, что ифрит зол?! Что это жуткое чудовище?! Это чудовище стольких убило, испарило, матерей, детей, непричастных?! Но пока это чудовище спит, и пока это чудовище спит, то на земле будет больше мира. Хотя бы там, где не идёт война…

А так, через короткий срок ждите брата или сестру. Земля тоже не молодеет, умирает охлаждаясь. Скоро для меня, тысячелетия для вас…