Девочка, которая любила танцевать

***

Маленькая девочка очень любила танцевать. Быть может потому, что они с мамой, папой и бабушкой жили рядом с Варьете? С самого рождения она слышала звуки зажигательного канкана, а позже видела танцовщиц, то репетирующих, то выступающих вечерами на сцене. А может, виной была наследственность: бабушка Анна-Луиза — мама отца, тоже когда-то танцевала в Парижском балете, в той другой жизни, еще до войны.

Ксения родилась после войны, дитя большой любви французского лейтенанта, летчика легендарного полка Нормандия-Неман и русской летчицы, «ночной ведьмы», летавшей на таинственных ПО-2. Их любовь преодолела кучу препятствий, чтобы они смогли получить разрешение пожениться. Франсуа увез свою юную жену Марию — Мари в Париж.

Никто из них ни разу не пожалел об этом. Оба сменили свои военные профессии на вполне мирные, поступив в университет, чтобы выучиться на инженера и врача. В их новом доме часто собирались друзья, старые, из военной жизни и новые, со студенческой.

Франсуа обожал свою русскую жену, они жили в любви и согласии, не зачерствев душой в боях отгремевшей войны. Друзья и подруги по учебе и по работе каждого, постепенно становились общими, перезнакомившись, а иногда и переженившись между собой. Чуть в стороне оставался лишь молодой профессор Александэ́р Корн, с которым дружная компания общалась еще в университете. Вне занятий он позволял звать себя Ксандром.

В то время он читал курс по одному из разделов медицины и, как ни странно, по физике, таким образом был общим у нескольких параллельных курсов.

У него уже сложилась репутация весьма прогрессивного преподавателя, и молодежь не считала зазорным приглашать его в свою компанию. Поговаривали, что он имел отношение к созданию ВОЗ в 1948 г. (Реальная дата создания Всемирной организации здравоохранения) и занимается некоторыми вопросами при исполнительном комитете.

Ко всему прочему он был совсем не старым и весьма симпатичным, поэтому имел особую популярность у девушек, чем вызывал обоснованную ревность парней. Противостоять уму и обаянию было сложно не только женскому полу, но он умудрился не поссориться при этом с мужской половиной, сохраняя тонкое равновесие и нейтралитет.

При всей славе Дон Жуана, еще ни одна красотка не сумела завоевать его сердце настолько, чтобы женить на себе. При этом никто не предъявлял претензий и не оставался недовольным.

Преподаватель он был от бога, несмотря на скучность и сложность своих предметов. Глупые и ленивые отсеивались быстро. Кто выдерживал семестр, потом уже не жалел. Это больше касалось медиков, потому что далее он набирал курс для стажировки и дальнейшего обучения в своей клинике.

Мари попала к нему после второго курса.

Критерии отбора по физике были загадочны и непонятны, это был академический предмет, проходили его все. Профессор Корн спрашивал строго на семинарах и лабораторных — там он сыпал заданиями и вопросами, принимая любые ответы и решения, лишь бы они были. На экзаменах студентов не топил и не заваливал — сдавали все. Логика его выбора была всегда оставалась основной загадкой курса.

Таким образом он продвинул Франсуа.

При факте знакомстве с обоими супругами, неудивительно, что однажды он принял приглашение на очередную вечеринку в их доме. Кроме друзей по учебе там собирались и однополчане; как оказалось, профессор тоже успел побывать на полях сражений как военврач — нашлось еще больше общих тем и интересов.

Тот вечер положил начало их дружбе.

***

Ксения родилась, когда ее родители заканчивали учебу. Роды у Мари были сложными и проходили в той самой клинике, где она стажировалась, под наблюдением ее профессора — он стал первым, кто увидел малышку и взял ее на руки. Таким образом он оказался в некотором роде ответственным за девочку.

Летело время, в семье царили любовь и согласие, студенты стали молодыми специалистами, дружеские связи сохранялись, заводились новые, в гостеприимном доме звучал смех, музыка.

Мария немного скучала по оставленной родине, надеясь когда-нибудь приехать туда в гости, а пока ее жизнь переключилась на заботы о семье и новорожденной дочке. Учеба, а потом работа — часто подрастающую малышку доверяли бабушке Луизе. Под ее присмотром девочка перебирала «драгоценности» из шкатулки, открытки с изображением танцовщиц, рассматривала модные журналы и кружилась в танце в бабушкиной шали.

В школу танцев маленькая Ксюша - Ксения пошла раньше, чем в обычную.

Мари доучилась и стала работать в клинике. С профессором Ксандром они виделись теперь по работе и, разумеется, он заходил проведывать свою подопечную Ксю, а заодно ее бабушку и своих друзей. Еще пару лет супруги с малышкой жили у мамы Франсуа; постепенно молодые, перспективные инженер и врач утвердились в профессии и начали хорошо зарабатывать. Тогда уже смогли позволить себе отдельное жилье.

Друзья по-прежнему собирались у них, но маленькая Ксения из всех отдавала предпочтение своему любимому Ксану — так она выговаривала имя профессора, а он не имел ничего против того, чтобы возиться с девочкой в любых обстоятельствах.

Время шло, девочка росла, как и все дети, как и дети их друзей. Они уже не собирались так часто, как по молодости, работа, дела и заботы разбросали многих в разные стороны и страны.

Профессор Ксандр работал и преподавал еще некоторое время, потом перебрался из Парижа в Монако, но по-прежнему навещал своих друзей иногда, когда бывал во Франции. Тогда маленькая Ксю радостно вопила и первой бежала встречать своего большого друга.

— Ты женишься на мне, когда я вырасту? — такой вопрос малышки смешил взрослых, и они подшучивали над все еще неженатым профессором.

При каждой новой встрече Ксения тащила его к стенке, на которой они делали отметки ее роста, чтобы посмотреть, как много осталось до той заветной черточки, до которой ей нужно было дорасти, чтобы выйти замуж.

Как и все дети, она пошла в школу, училась хорошо и с интересом, много читала и мечтала. Точные науки проскальзывали мимо нее, не затрудняя, и не задевая воображение. Зато история, литература и искусство увлекали все больше; «Маленький принц» стал ее любимой книгой. От мамы она знала русский, мало говорила, но понимала и читала свободно.

Очаровательная девочка превращалась в красивую девушку с фигурой, отточенной занятиями хореографией. Милое кокетство от французских корней отца соседствовало с рассудительностью и серьезностью русской мамы. Парни уже заглядывались на нее, но она не выделяла никого особо ни из ровесников, ни из ухажеров постарше. А виной этому были черные ласковые глаза давнего друга ее родителей, того, кого маленькая девочка называла когда-то женихом и никак не хотела забывать.

Она все еще занималась танцами, скорее для собственного удовольствия, не планируя более сделать это своей профессией. Родители мудро поддерживали и не препятствовали никаким ее увлечениям, лишь чуть направляя.

Профессор Ксандр не появлялся несколько лет, присылая редкие весточки из самых разных стран по всему земному шару. Девочка складывала в особый альбом открытки, в которых он непременно передавал привет своей «невесте».

Ксения отмечала свой пятнадцатый день рождения, впервые не вместе с родителями, а отдельно, в компании своих подруг и друзей.

Когда она вернулась домой после своей праздничной вечеринки, там ее ожидал сюрприз — вместе с родителями за накрытым столом сидел ее любимчик Ксандр.

Он приветствовал именинницу уже не как ребенка, а как совсем взрослую, церемонно поцеловав руку и уже потом на правах друга семьи осторожно в щечку.

Ксения смотрела во все глаза и не знала, как вести себя с этим знакомым незнакомцем. В детском воображении дядя Ксан всегда был принцем из сказки и никогда не казался старше родителей. Последний раз она видела его так давно, еще детскими глазами, а теперь…

А теперь девушка ни за что бы не решилась спросить, как когда-то, возьмет ли он ее в жены, хотя она уже переросла ту самую отметинку на стене. Она это знала точно, потому что примеривалась потихоньку, когда никто не мог увидеть.

Ксю спрятала свое смущение, сев как можно дальше от гостя, рассеяно отвечая на общие расспросы о вечеринке с друзьями. Она гадала, просто так зашел он в гости проведать старых друзей, или быть может специально, помня о ее дне рождения.

Быть может, это обман зрения или с ней шутит воображение, но профессор совершенно не изменился, оставался точно таким, каким она его помнила. Но теперь родители казались старше этого статного, высокого мужчины, еще более привлекательного в ее глазах, чем раньше.

Она могла рассматривать его почти как женщина, совсем не детским взглядом. В кругу подружек водились свои разговоры о мальчиках, парнях, мужчинах, о их достоинствах и недостатках. Про знакомых и друзей, героев книг и кинофильмов и артистов, конечно. Жерар Филипп, Аллен Делон, Бельмондо — объекты интереса и мечтаний всех девушек, будоражили воображение и фантазии юных поклонниц.

В этом мужчине недостатков не было. Он всегда казался сильным — таким и был на самом деле, и это чувствовалось в каждом движении. Гладкая кожа, ни единой заметой морщинки на загорелом лице; чувственные губы, не скупящиеся на улыбку. И завораживающие, бездонные, чарующие глаза…

Ксю словила себя на том, что уставилась на него уже совсем неприлично и не может оторвать взгляда, и он тоже смотрит на нее так же ласково, как всегда. Неуловимо, как по волшебству, он внезапно оказался рядом с ней.

— Ты же не думаешь, что я мог забыть о подарке? — его глаза оказались теперь так близко, что дух захватило. — Это маленькая безделушка, ты позволишь?

С этими словами Ксандр открыл небольшой черный футляр, который вытащил из кармана: там было колье, поблескивающая золотая нить цепочки с подвеской в виде греческой буквы «кси» ξ. Он застегнул замочек сзади на шее, под приподнятыми ею волосами.

— Спасибо, Ксан! То есть… — она запнулась, попытавшись исправиться на «дядя Ксандр», но не успела.

— Пожалуйста, радость моя, — жгучие глаза на миг оказались рядом, и поцелуй обжег краешек губ.

И все. Он снова оказался на своем месте, продолжая разговоры с родителями, о жизни, политике, огромном мире, в котором он занимался очень взрослыми и, наверное, очень важными делами.

***

Мама, папа! Блудный сын приветствует вас!

Простите за редкие вести и не волнуйтесь, у меня все хорошо.

Мне нравится это место, мне нравятся эти люди и жизнь рядом с ними. Мне нравиться чувствовать и знать, что здесь я могу быть полезен. В меру своих сил и возможностей…

Родителям было бы приятно читать это послание, выписанное каллиграфическим почерком на мелованной бумаге. Пусть знают, что самым лучшим для их непутевого сына было убраться подальше от клана любящих родственников и всех других, сочувствующих, переживающих, и не только.

Ну что поделать, если он не оправдал всех великих ожиданий? Как говорят в этих местах — природа на детях отдыхает. Не досталось мальчику талантов ни по одной из родительских линий, увы, увы… ну и ладно. Зато его очень скромных способностей хватило, чтобы сбежать из-под опеки, замести следы и устроить свою жизнь по-своему.

Ксандр задумчиво посмотрел на кончик золотого пера своей чернильной ручки. Хорошая ручка, ей приятно водить по бумаге, выписывая буквы, цифры, слова, даже рисовать. Маленький предмет, безделушка, предмет роскоши под стать его положению. С другой стороны — подарок, хранящий теплоту дарящих. Он ее чувствовал и это гораздо дороже всех других, даже самых ценный вещей этого мира.

Ксандр отложил ручку и недописанное письмо — может быть оно попадет адресату когда-нибудь, но не в ближайшее время. А может быть, он привезет его сам, скорее как экзотический сувенир из далеких стран.

А сейчас одно из самых настоящих сокровищ было совсем близко, в комнате рядом, занимало все его мысли и требовало внимания.

***

Девочке, которая любила танцевать, пришлось повзрослеть — неожиданно и быстро, со скоростью самолета, разбившегося вместе с мамой и папой.

Она не плакала: замерла и застыла, замороженная январским холодом и свалившейся бедой. Хорошо, что рядом была бабушка, которая взяла на себя все самое тяжелое и страшное — опознание, формальности, организацию похорон. Старенькая бабушка, которая пережила войну, а теперь смерть единственного сына и любимой невестки.

Две скорбные фигурки у маленького холмика земли на кладбище — люди подходили и уходили, отдав последний долг памяти, произнеся слова сочувствия.

— Поздоровайся, это друзья. Пожми руку, еще. Поблагодари. Попрощайся. Держи спину, — строгий голос бабушки направлял и не давал свалиться безвольной тряпочкой. А еще ее рука под локтем. Все остальное проходило чередой мимо, почти не задевая сознание.

Когда они уходили — последними, на непослушных, задеревеневших ногах — Ксению догнал страх того, что будет дальше. Впереди не виделось ничего, как будто вся жизнь осталась позади, за кладбищенской оградой.

— S'il vous plaît Madame, (Пожалуйста, мадам), — чей-то голос голос настойчиво повторял одно и то же несколько раз, привлекая внимание. — Je vous en prie, Madame. Venez avec moi. (Прошу вас, мадам. Пойдемте со мной).

Мужчина осторожно вклинился между ними, подхватил каждую под руку и повел. Они подчинились, двигаясь покорно, как марионетки. Идти пришлось недалеко, до машины, припаркованной возле ворот кладбища.

— Ксения, посмотри на меня, — голос казался очень знакомым, и она подняла глаза. Сил хватило кивнуть головой.

— Мадам, — теперь он обращался к бабушке. — Мадам Анна-Луиза, вы же помните меня?

Бабушка смотрела с сомнением: она могла видеть его очень давно, когда родители были еще студентами и жили вместе с ней. Могла и забыть.

— Это профессор Ксандр, друг… — голос дрогнул, Ксения не сумела выговорить, что он друг родителей.

— Я отвезу вас домой, — Ксандр открыл перед ними двери машины, помог устроиться.

Ехали быстро и в молчании, только Ксандр иногда негромко давал указания водителю. Согреваясь в тепле салона, Ксения понемногу оттаивала, ловя в зеркале внимательный взгляд. Никакого чуда — это же друг, пришел вовремя, и от его присутствия становится легче.

Как он догадался, куда надо ехать? Ничего не спрашивал. Для Ксении дом без мамы и папы перестал быть родным, возвращаться туда было страшно. Они приехали к бабушке.

Пришла ее подруга и несколько соседей. Ксандр помог со столом, открыл вино, заварил чай. После о чем-то долго разговаривал с бабушкой.

Ксения забилась в укромный уголок, свое потайное место за шторой на широком подоконнике. Оттуда можно было видеть улицу и театр, но в этот раз она просто спряталась — перед глазами все было как в тумане и только Ксандр выделялся ясным пятном. Сейчас гости разойдутся, и они с бабушкой останутся в своем страшном одиночестве.

— Дядя Ксан! — девушка с криком отчаяния выскочила из своего убежища.

Профессор уже стоял на пороге, собираясь уйти, и это стало последней каплей. Слезы наконец прорвались вместе со всеми эмоциями, и останавливаться не собирались, грозя перейти в истерику. Стойко державшаяся бабушка растерялась, ее силы тоже закончились, и мужчина оказался окружен женщинами и рыданиями.

— Мьсе, не могли бы вы остаться здесь на ночь? Пожалуйста…

Вцепившаяся в его рукав Ксения только отчаянно закивала головой, присоединяясь к просьбе старушки.

— Хорошо, мадам, — Ксандр согласился быстро, у него не осталось другого выбора. — Только мне надо предупредить своего водителя.

Возможно, это было только предлогом, чтобы кто-то немного успокоился и отпустил его изрядно помятый и уже мокрый рукав? Минуты его отсутствия показались ужасно долгими — Ксения успела сто раз подумать, что он уже не вернется. Она все еще всхлипывала, сжавшись в комок ожидания на диване.

Ксандр появился тихо: ни щелчка замка, ни шума открывающейся двери — вообще ни звука, как будто у них с бабушкой пропала способность воспринимать что-либо. Только что не было никого, и вот на пороге комнаты стоит вполоборота человек с пакетом в руках.

— Ксения, помоги мне, — он попросил будничным, скучным тоном, не замечая вздохов всхлипов и мокрых глаз. — Бабушка пусть отдыхает.

Вместе они принялись наводить порядок — убрали со стола все, что там осталось. Ксения не соображала, за что хвататься и куда нести, но профессор сначала просто совал ей в руки то блюдо, то чашки и отправлял на кухню. А потом она уже сама включилась, соображая, что отправить в мойку, а что убрать в холодильник.

— Я мою посуду, а ты вытираешь. Хорошо?

— Да…

— Куда убрать чистую посуду ты знаешь?

— В сервант. Бабушка покажет.

Вопросы Ксандра возвращали к реальности, тормошили, отвлекали от печальных мыслей. Девочка стала замечать, как ловко у него получается управляться, что удивительно для мужчины. Чистые тарелки прибывали гораздо быстрее, чем удавалось их протирать насухо, и вскоре Ксандр тоже взялся за полотенце.

— Ксения, ты же еще в школе учишься? — вопросы продолжали следовать один за другим. — Выпускной класс?

— Нет, пока еще предпоследний, — она ответила, вспоминая, что на занятия все же придется ходить.

— У тебя много друзей? — как будто он чувствовал, что не все в порядке.

— Нет.

— Почему?

Пришлось рассказывать, как они с родителями выбирали старшие классы в школе с углублённым изучением тех предметов, которые ей интересны. А теперь жалеет, потому что с подругами оказалось все не просто.

— Они говорят только про парней и шмотки. Хвастаются и сплетничают, — Ксю говорила с досадой и презрением и горячилась еще больше от улыбки своего собеседника.

— А у тебя есть молодой человек? Тебе нравится кто-нибудь?

— Нет, — она чувствовала, что краснеет, и тем сильнее от сознания, что это может быть заметно.

Она с детства на полном серьезе считала себя невестой Ксандра, поэтому смотрела на всех мальчишек и парней свысока — ведь она была «занята». В старой школе к этому привыкли, подруги даже не шутили на эту тему, к тому же некоторые видели ее «избранника».

Детские причуды переросли в подростковые мечты и очарование полузабытым образом. Но появившийся на дне рождения Ксандр всколыхнул давние чувства и фантазии — вдруг он все помнит и серьезно вернулся за ней? Ее прекрасный принц из сказки…

Девчонки целовались с мальчишками, строили глазки парням постарше, обсуждали красавчиков артистов, а Ксения смотрела на всех спокойно и ровно, вызывая недоумение и сплетни ровесниц.

— Сначала образование, а личная жизнь потом, — Ксения посмотрела на собеседника с вызовом. Не напоминать же ему про давние игры в жениха и невесту.

— Это правильно, но мы с тобой еще поговорим на эту тему. Теперь — отдыхать.

От его слов спать захотелось сразу, как будто усталость накрыла с головой тяжелым одеялом. Ксандр все хлопоты о себе пресек сразу, попросив лишь подушку и плед, и Ксения с бабушкой ушли в спальню. У девушки внутри трепетал светлый огонек радости — этот мужчина не исчезнет на этот раз, ведь он обещал разговор. С этой мыслью она заснула быстро и без снов.

***

Ксения проснулась, как от толчка, вне времени и пространства. Картинка в голове никак не складывалась: где она, почему вокруг все не так, как дома, что случилось? Как будто память услужливо стерла все страшное и темное. Действительность возвращалась медленно и неотвратимо, неприятным холодком в животе — родителей больше нет… Ничего не исправить, не изменить случившееся, и это уже навсегда.

Слезы мокрыми струйкам стекали на подушку, и Ксения сердито размазала их ладонью. Хотелось реветь, умереть, а еще съесть что-нибудь — за сутки во рту не было ни крошки, а может и об этом она забыла.

В тишине и темноте бабушкиной спальни, почти наощупь, она пробралась к двери, тихонько вышла. Отблески света из гостиной заставили вздрогнуть — сначала в испуге, затем в волнении: там же гость, друг, о котором она не должна была забыть.

Диван пустовал, а Ксандр устроился в большом кресле, с пледом на коленях. Он не спал, а читал что-то. Лампа с зеленым абажуром освещала папки и журналы на столе, толстый блокнот на его коленях, листы бумаги в руках.

Ксандр казался полностью погруженным в работу — шелестели просматриваемые страницы, карандаш, крутящийся в его пальцах, делал отметку в блокноте и снова продолжал свои акробатические финты.

Ксения наблюдала, почти не дыша, приближаясь к нему на цыпочках, шаг за шагом. Без понятия зачем, не понимая почему — просто хотелось быть ближе, дотронуться, провести ладонью по темной шевелюре, пальцами по щеке…

— Принцесса, почему не спишь? — он спросил негромко, почти шепотом, чуть повернув голову в ее сторону, но Ксения подпрыгнула от неожиданности. Вместо того, что упорхнуть испуганной птичкой, она поспешила подойти в несколько быстрых шагов.

— Пить захотелось! — с этими словами схватила со стола большую чашку-бокал.

На нее нашло что-то, ударило в голову, хотелось дерзить и доказывать что-то этому мужчине — она уже не ребенок, пусть знает. Она девушка, на которую засматриваются мужчины, настолько взрослая, что может выйти замуж, правда с разрешения родителей… Ксения в несколько больших глотков выпила содержимое чашки.

Чай показался странным, а весь задор слетел, показавшись смешным и нелепым, ведь мамы и папы нет больше. Но все же она постаралась не подавать виду, переводя взгляд с Ксандра на опустевшую емкость.

— Там вино было. Подогретое, с корицей, лимоном и всякими специями. Почти глинтвейн.

Ксандр говорил неторопливо, поясняя подробно, как будто читая лекцию. Ксения так и застыла рядом, почти касаясь коленом его ноги, а он смотрел на нее изучающе, и в его улыбке не было ни капли насмешки.

Крепкое ароматное вино разлилось по всему телу горячей волной, ударило в голову до дурноты. Как она оказалась сидящей на коленях в объятиях этого мужчины, Ксения не заметила. Там было уютно и надежно, как в детстве, когда она забиралась к нему на руки без всякой задней мысли.

Но это было так давно, что он, быть может, забыл. А в ее в дурную хмельную голову полезли мысли, в духе сплетен болтушек-одноклассниц. Ксении казалось, что вот-вот, сейчас, мужские руки полезут под рубашку и будут гладить, лапать ее со всех сторон. А губы, которые так близко, прильнут к ее губам, раздвигая языком, облизывая, как это пытался сделать один знакомый парень. Тогда было противно, и она вырвалась в досаде, а сейчас хотелось чего-то такого и всего одновременно, и было жарко и холодно сразу, и ныло где-то внизу живота.

— Ксю, — руки действительно обняли ее, осторожно и ласково, но лишь затем, чтобы закутать пледом. — Ты раньше не пила вина?

— Пила, конечно, — она ответила без особой уверенности, потому что весь опыт был бокалом шампанского на новый год и парой глотков иногда с одобрения бабушки. А мама не разрешала и сама пила очень редко.

— Как себя чувствуешь? Голова не кружится? Не тошнит? — голос настойчиво проникал в голову, заставляя сосредоточиться, не позволяя расслабиться и плыть по течению.

Ксения выпрямила спину чуть отстраняясь, чтобы заглянуть ему в глаза. Это было немножко неловко, страшно, как будто она сделала что-то нехорошее, нашалила или, например, выпила чужое вино… И если бы не это вино, она не решилась бы вести себя так

— Нет, не тошнит, все нормально, — это было правдой наполовину, только на какую, Ксения никак не могла понять.

Непривычный к алкоголю организм реагировал странно, тело плохо слушалось, а голова чуть звенела и соображала совсем не так, как надо. Несмотря на все обстоятельства, в этот момент, на этом месте, на этих мужских коленях, в объятиях пледа и его рук ей было очень хорошо. Как будто она там, где должна быть, где ей хотелось быть — здесь, сейчас и навсегда.

Она могла рассматривать этого мужчину в упор, пользуясь моментом, и это не казалось неприличным и неуместным. Лампа ярко освещала стол и бумаги, все остальное оставляя в мягкой тени абажура. В этом свете Ксандр казался таинственным и романтичным, совсем не таким, как днем. Таким, о котором интересно мечтать…

Аккуратная бородка, четко очерченные губы в обрамлении усов, прямой нос, как на греческих скульптурах, высокий лоб, дуги бровей, по которым хотелось провести пальцем… Она сделала бы это, но наткнулась на его взгляд, и рука замерла на полпути.

В эти глаза заглядывать было страшновато, несмотря на всю проснувшуюся смелость. Непроницаемые, такие темные, что не различить зрачка, они ей снились иногда в волнующих снах. А теперь так близко, что можно разглядеть каждую искорку, как отблеск огня, горящего внутри.

Глаза в глаза, и отвести взгляд не хватало сил.

— Дядя Ксандр… — голос охрип, и она откашлялась, пытаясь вспомнить, о чем хотела поговорить.

— Ты уже взрослая и можешь называть меня Ксандр, Алекс, Ксан, Сан… — как захочешь, — он как будто прочитал часть ее мыслей.

— Кса-а-андр… — Ксения потянула, по-новому ощущая звучание имени.

Внезапное головокружение заставило ее покрепче прижаться к нему, в опасении упасть, но все оказалось проще — это Ксандр поднялся вместе с ней; легко и осторожно, как пушинку, в несколько шагов перенес на диван. Поправил подушку, поплотнее укутал пледом.

— Спи!

На этот раз она проспала все на свете, проснувшись около полудня.

***

— Твой профессор умчался уже давно, с самого утра! — бабушка сообщила об этом сразу, предупреждая все вопросы. Она смотрела на внучку изучающе и явно хотела что-то спросить.

— Он же обещал поговорить!

— Ты лучше скажи, зачем пошла к нему ночью? — бабушка говорила сердито, смотрела строго.

Ксения задохнулась от возмущения, ведь она ничего плохого не сделала и не собиралась. Самое страшное было лишь выпитым вином…

— Мсье Ксандр порядочный человек, а ты вела себя легкомысленно. Что он может о нас подумать? Это нехорошо.

— Он же друг, знает меня сто лет, с самого детства. Что в этом такого?

— Деточка, неужели не понимаешь? Ты уже не ребенок. Раньше, за ночь, проведенную в обществе девушки, мужчина обязан был на ней жениться. Чтобы избавить ее от позора, даже если ничего не было.

— Чего не было? — Ксения прекрасно понимала, о чем речь, но в ней проснулся маленький упрямый непослушный бунтарь.

— Того самого, что вы называете сексом.

— А если я хочу, чтобы он женился? Он обещал когда-то!

— Ты уверена? Сегодня ты хочешь одно, завтра другое. А про чужие желания ты думаешь? — Бабушка смотрела осуждающе. У нее были свои понятия, очень правильные, но устаревшие. Теперь над этим смеялись…

— Ба, я же шучу. Дядя Ксан давно забыл о нашей детской игре.

— Твой Ксан серьезный и умный человек, а ты со своими глупостями… Теперь он хочет помочь нам с делами.

— Ух ты! Значит мы будем часто видеться?

— Ксения, ты не о том думаешь, — бабушка только вздохнула.

Ксении не хотелось думать ни о чем серьезном. Не сейчас. От печальной действительности можно было бы сойти с ума, если бы не Ксандр, переключивший все внимание на себя. Пока можно было думать о нем.

Он примчался в середине дня, с цветами, бутылкой вина и запахом зимней свежести с улицы. На него хотелось смотреть, его хотелось слушать, а еще его хотелось накормить, напоить и уложить спать — может потому, что прошлой ночью кто-то не спал из-за одной мечтательной девчонки…

Ксандр и не отказывался — охотно согласился пообедать вместе с ними, и поговорить заодно о делах. Ксения слушала завороженно его бархатный баритон, не вникая в то, что было не интересно и не слишком понятно. Бабушкино лицо выражало озабоченность, но голос гостя был спокойным и уверенным, он терпеливо повторял, разъяснял, отвечал на ее вопросы. Имущество, право наследования, счета, долги, налоги, опека — понятные слова обозначали что-то серьезное, но скользили мимо.

— Ксения, что ты думаешь по этому поводу? — слова бабушки застали девушку врасплох.

— По какому такому? — она растерянно захлопала глазами на обоих взрослых, теряясь под их вопрошающими взглядами.

Но Ксандр, кажется, понял, что она пропустила все мимо ушей и мимо сознания.

— Ты несовершеннолетняя, поэтому пока бабушка будет твоим опекуном. Если ты, конечно, не хочешь в приют.

От такого предположения холодок пробежал по спине.

— Нет, нет, нет…

— Ну, я тоже так думаю, — в голосе профессора была легкая ирония, а от его мимолетного взгляда стало жарко. Он деловито продолжил: — Надо будет собрать некоторые документы и написать заявление. Теперь насчет имущества и финансов: этим тоже может распоряжаться опекун, то есть бабушка.

— Я ничего не буду трогать без Ксении, мы все будем решать вместе, — бабушка сказала это таким категоричным тоном, что не было никаких сомнений в ее намерениях.

Ксандр кивнул головой:

— Хорошо, еще один вопрос. Что делать с квартирой? Аренда оплачена на год вперед, вы можете жить там — так будет ближе к школе.

Ксения поморщилась — про учебу думать совсем не хотелось. Но профессор заметил ее гримаску и сделал строгое лицо:

— Всего-то осталось чуток доучиться и сдать экзамены.

— Да, так наверное будет лучше, — бабушка согласно кивнула головой.

Ксандр посидел еще немножко, растолковывая всякие детали, но вскоре распрощался, обещав прислать юриста в помощь по оформлению всех документов.

Молодой человек, который постучал к ним в дверь на следующий день, оказался улыбчивым, энергичным и полным терпения. Он назвался Фернаном, заглядывался на Ксению, по десять раз повторял бабушке где и что надо написать в заявлении и сопровождал их в походе по всем необходимым инстанциям.

— Смотри, какой он умный и симпатичный. А ты не замечаешь или смотришь на него букой! — слова бабушки смешили и раздражали.

Фернан вздыхал, но так и не осмелился на более решительные действия, наверное, боясь показаться не профессионалом, смешивая работу с личным. За неделю они сделали все, что необходимо, и он откланялся, сообщив, что позже отчитается о всех результатах. Анна-Луиза растерянно разводила руками и хмурилась, опасаясь не понятно чего.

— Ба, ну ты что? Ксандр сказал, что все будет в порядке, — Ксения старалась говорить как можно более уверенно.

— Хорошо бы. Хочется верить в лучшее, но жизнь такая сложная штука…

Это Ксю понимала. Все это время она в школу не ходила -- не хотелось сочувствующих взглядов, печальных слов и перешептываний за спиной. Слишком благополучно все было раньше, а ведь не все в это верят. Во всем хорошем так легко найти плохое, хотя бы из зависти.

— Твои родители тебя слишком контролируют!

— Не забудь спросить папочку, можно ли тебе на вечеринку.

Это были самые безобидные замечания одноклассниц. И непонятно, почему плохо, что родители знают, где ты и с кем?

— Ты отсталый синий чулок. Наверное, не знаешь, что надо делать с мальчиками? Мама не рассказала?

Это задевало, но не слишком. Что происходит между мужчиной и женщиной Ксения теоретически знала, не маленькая уже. Но все же, по ее мнению, сначала должна быть любовь со всей романтикой, как в книжках и в кино, потом все остальное.

Ксения с бабушкой решили остаться пока в квартире родителей. Без мамы и папы там было холодно и все казалось чужим, даже собственная комната. Как будто здесь жила какая-то незнакомая, маленькая девочка, которой больше нет. Ксения смотрела на любимые книги, игрушки, разные милые безделушки не узнавая; казалось, что прошло сто лет и это все уже не важно, она выросла из всего этого за несколько дней.

В школу пойти все же пришлось — там было похожее ощущение ненужности происходящего. Взрослая жизнь навалилась своими проблемами и совершенно другими мыслями. Не до учебы, когда надо подумать, что делать дальше, как зарабатывать на эту жизнь? Даже за квартиру они с бабушкой не смогут платить…

Все, что она умеет, это танцевать, а на занятия в студию приходили интересные люди с заманчивыми предложениями. Ксения решила, что теперь самое время вспомнить об этом.