Девушка из ниоткуда

— Понимаешь ли ты, человеческий ребёнок, что встреча со мной не сулит ничего хорошего? — отозвался во мраке ночи таинственный женский голос.

Нарастающая волна ветра вновь заколыхала верхушки деревьев тихой песней, взметнув в воздух опавшую осеннюю листву.

— Да, госпожа. — Старший сын дома Ренгоку вздрогнул, оторвав взгляд от ног, и снова посмотрел в глаза своей судьбе, ощутив пробирающий до самой души ужас. — Я всё понимаю.

Из непроглядной тьмы выскользнула женщина дивной красоты в чёрном кимоно, струящимся тёмно-красным подолом по гладким камням. Её волосы невозможно алого цвета, собранные небрежной волной, украшало большое воронье перо. Редкие локоны ниспадали на спину, добавляя образу говорящей оттенки загадочности и тайны.

— Какое отважное дитя… Но не жди от меня сострадания, как бы ни умолял.

Приятный мелодичный голос стих, смешавшись с низким гулом природы. Кёджуро помедлил, обернувшись по сторонам, а потом неспешно заговорил:

— Я ничего не боюсь и готов на всё…

Он прижал покрепче к груди храмовый талисман, оберегающий от нечисти багряной ночи, — времени, когда грань между человеческим миром и потусторонним стиралась, и голодные нелюди выползали из потаённых убежищ на охоту за беспокойными душами.

Сегодня Кёджуро намеревался совершить самый рискованный и, возможно, безумный поступок в своей жизни — заключить сделку с наико, девятихвостой кошкой, исполняющей людские желания. Раз в пять лет она спускалась к подножию горы, и он надеялся, что это поможет спасти его семью от горя.

Несчастье обрушилось на дом Кёджуро внезапно. На заре прошлой весны Руку Ренгоку, молодую супругу и мать, поразила неведомая хворь, которая с каждым днём всё крепче сжимала её в своих цепких объятиях. Мать стремительно угасала: свежесть её лица увяла, силы иссякли, а лёгкость движений уступила место изнуряющей слабости. Пронзительный взгляд, некогда полный живости и стойкости, потускнел, затуманенный пеленой страданий и редких слёз. Сон её стал тревожным и чутким, а сама Рука — беспокойной и утомлённой. Дни она проводила в постели, лишь изредка поднимаясь и с тоской вглядывалась сквозь приоткрытые сёдзи на оживлённую улицу. Лекари, один за другим, приходили к больной, но никто не мог разгадать тайну недуга. Хмуро пожимали плечами, разводили руками в бессилии, и с каждым их визитом сердце главы дома Ренгоку сжималось всё сильнее от отчаяния. И вот, когда Рука в очередной раз задыхалась в лихорадочном жаре, судорожно сжимая и разжимая костлявые пальцы, и подняла на Кёджуро огромные, полные страха глаза, он понял — болезнь неумолимо отнимала у него матушку, и никто не в силах остановить её губительный ход.

Так думал он, пока до него не дошли отголоски давно забытой легенды о хозяйке гор, способной сотворить чудо:

«Если выйдешь на безлюдную улицу и потушишь пламень одинокой свечи, то увидишь, как скользит в небе голодная нечисть. Притаись и навостри уши — в несмолкаемом вое ветра ты услышишь шёпот призраков и тихий звон колокольчика — тогда иди на звук! Ведь багряная ночь уже приняла тебя, гостя, в свои владения. Ни за что не оборачивайся, как бы ни были сладки и приятны голоса позади тебя. Хоть раз повернёшься — навсегда застрянешь среди чертей и потусторонних сущностей. Иди прямо по тропе, не сворачивая. В конце своего пути ты дойдёшь до подножия горы. Позови семь раз девятихвостую кошку, и она спустится к тебе, исполнив любое желание! Не упусти свой шанс, ибо багряный пик — редкий гость в мире смертных. И хотя теням ночи не претит являть свой лик в любой час, но лишь в этот краткий миг грань меж людским и мистическим столь тонка. Воспользуйся же моментом, когда завеса тайны приподнята, и познай то, что скрыто от глаз непосвящённых».

Каждый описывал образ кошки по-своему: одни видели в ней прекрасную хозяйку гор, принимающую облик юной женщины, чья красота затмевала любую писаную красавицу. Другие говорили о ней как об уродливой ведьме с получеловеческим лицом, поросячьими ушами и длинным красным хвостом, выглядывающим из-под кимоно. А кто-то называл её бесформенной тенью с сияющими фиолетовыми глазами в зловещей темноте. Местные пугали друг друга разными небылицами о её облике, но все как один говорили о её волшебстве и остерегались её коварства. Каждый, кто слышал эту легенду, понимал: заключать сделку с кошкой — рискованный шаг, ведь опаснее всего тот враг, от которого не знаешь, чего ожидать.

Дождавшись, когда вся семья заснёт глубоким сном, Кёджуро решил во что бы то ни стало отыскать хозяйку гор. Горе и беспомощность настолько сильно и долго бунтовали в сердце Кёджуро, что одним днём затмили ему разум, вынудив совершить отчаянный поступок. Собрав небольшой узелок с вещами, он выскользнул из комнаты с такой поспешностью, точно боялся, что его решимость могла испариться. Осторожно ступая по внутреннему двору, он вышел на безлюдную улицу, окутанную ночной прохладой. Тьма медленно опустилась с горных вершин, окутывая крыши домов своим зловещим покрывалом. Прохладный воздух приятно щекотал и румянил щеки. На небе уже сияли бесчисленные звёзды, а игривый полумесяц мерцал, заливая светом голую землю. И в этой тишине, нарушаемой шелестом ветра, Кёджуро отправился на поиски мистической хозяйки гор, движимый наивностью и отчаянием. К счастью, все обстоятельства удивительным образом складывались в пользу Ренгоку.

«Отец будет в ярости. Я должен вернуться домой до восхода солнца!» — подумал Кёджуро и гордо расправил плечи, чтобы казаться перед призраками ночи храбрее. Последние ответили ему равнодушием — то ли он показался им слишком маленькой и невкусной добычей, на которую не стоило тратить своё время, то ли талисман, подаренный матерью, действительно сберёг его от злых сил.

Ренгоку сделал всё в точности, как описывали местные жители, и когда перед ним предстала истинная хозяйка гор, его сердце бешено заколотилось в груди. В одну секунду на него смотрела неподвижно кошка своими светящимися фиолетовыми глазами, в другую — уже приняла облик приятной женщины, от вида которой замерла душа в сладостном восхищении. Незнакомка оказалась прекрасной — настолько, что было сложно дышать, и красота её была поистине диковинной и неповторимой. Когда кошка улыбнулась и подошла чуть ближе, Кёджуро ощутил необъяснимое чувство восторга. Но стоило ей заговорить, всё тотчас разрушилось — чужие слова остриём пронзили детское сердце. Несмотря на своё манящее очарование, она оставалась наико — бездушным и опасным существом из старых сказок, с которым Ренгоку намеревался сыграть в самую опасную игру.

— Очаровательно. Ты мне нравишься, — промурлыкала она. Кошка бесшумно приблизилась к Ренгоку, на мгновение задержав пристальный взгляд на его светлых волосах. — Итак, чего ты желаешь? — спросила она, лёгким касанием коготка приподняв его подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

— Я хочу спасти свою матушку. Она тяжело больна, и ни один лекарь не в силах ей помочь.

После его слов лицо спутницы стало холодным и непроницаемым.

— Думаю, я смогу тебе помочь, — сказала она. Во взгляде Кёджуро зашевелилась слабая надежда, и он едва сдержал радостный вскрик. Ладонь хозяйки вспыхнула фиолетовым светом, который мгновенно разгорелся ярче, окутывая всю руку до локтя. Она потянулась к юному Ренгоку, и он застыл как каменная статуя. — Ты готов отдать жизнь, чтобы спасти свою мать?

Быстрый и искренний ответ на грани слышимости:

— Конечно…

Кёджуро не до конца осознавал ужас своих слов, но всем сердцем понимал, что поступал правильно.

«Если матушка поправится, то все заживут счастливо!»

Неизвестное чувство метнулось искрой во взгляде горного существа и тотчас потухло.

— Хорошо, — произнесла она почти сочувственно и помедлила, словно засомневалась в своих действиях. — Я заберу то, что по праву моё, когда придёт время.

— А когда придёт это время? — шепнул Кёджуро и прикрыл глаза, ощутив осторожное прикосновение ледяных рук.

Кошка очертила пальцами на детском лбу непонятный рисунок.

— Не знаю, — честно ответила она. — Меня позовёт песнь ночных колокольчиков, и тогда я приду за тобой. — Лицо Ренгоку на короткий миг вспыхнуло тонкими линиями незнакомых узоров, и в сердце хлынула таинственная сила. — Кёджуро, посмотри на меня.

Ренгоку удивлённо вздрогнул и открыл глаза.

— Откуда вы знаете моё имя?

На белоснежном лице хозяйки гор заиграла сдержанная улыбка.

— Теперь я многое знаю о тебе, ведь мы заключили сделку.

Она какое-то время наблюдала немигающим взглядом за Ренгоку, а потом протянула руку.

— Что это? — настороженно спросил он, глядя на полураскрывшийся чёрный цветок в чужой ладони.

— Лекарство для твоей матери. — Кёджуро робко принял цветок и спрятал его в рукавах своего хаори. — Заставь её съесть его любой ценой. Тогда Рука Ренгоку начнёт выздоравливать… И… Я удивлена, что ты добрался до меня живым. Радуйся своему везению, дитя, — добавила хозяйка гор, и в её голосе прозвучала нотка удивления. — Талисман на твоей груди бессилен.

С лёгким щелчком её пальцев на хрупкие детские плечи опустился алый шарф. Маленький талисман треснул и моментально рассыпался, но Кёджуро не обратил на это внимания.

— Тёплый… — неосознанно шепнул он.

— Теперь ни одна нечисть не посмеет тронуть тебя, — сказала спутница, отступив назад и спрятав руки за спиной. — Иди же. Твой путь сейчас ведёт домой.

Прекратив разглядывать Кёджуро, наико повернулась к нему спиной. На короткий миг вниманием Ренгоку завладел шарф, благодаря которому он больше не чувствовал беспощадный мороз ночи. Кёджуро вновь поднял свой взгляд, внимательно проследив за тем, как взметнулись от порыва ветра алые женские кудри.

В тот тревожный, мимолётный момент ему вдруг показалось, что он уже переживал это. Как будто всё происходящее было отдалённо знакомо, но вот только где-то в тумане памяти оставался вопрос: когда?

Поздняя осень уже царила в родных краях Кёджуро, и в воздухе витал ледяной предвестник зимы, от которого всё внутри сжималось и содрогалось. Ренгоку глубоко вдохнул и выдохнул, выпустив облачко пара в морозную ночь.

— Постойте! — неожиданно воскликнул он.

Хозяйка остановилась, и под её ногами захрустела сухая листва.

— Что?

— Как вас зовут? Я должен знать имя госпожи, которая спасла мою матушку.

— Пока не спасла, — пояснила она и неловким движением пригладила свои волосы, встряхнув мешковатыми рукавами кимоно. — Зови меня кошкой.

— Но это не имя!

Хозяйка гор замерла в тишине, не зная, что ответить — ведь за последние пятьсот лет никто не спрашивал её имени.

— Тогда придумай его мне.

Ренгоку погрузился в раздумья, словно позабыв о том, где находился, а затем оживлённо воскликнул:

— Миюки! Миюки — отличное имя! Означающее «красивое счастье».

Он произнёс это с такой теплотой и добродушием, что уголки её губ невольно дрогнули.

— Странный ты, — взволнованно сказала она. — Я совсем не такая, глупый ребёнок.

В мгновение ока нечисть превратилась в кошку, завершив их разговор на этой ноте. Она взмыла в воздух и растворилась в объятиях багряной ночи, оставив Ренгоку в одиночестве. Кёджуро заворожённо проводил Миюки взглядом. Убедившись, что кошка бесследно исчезла, он склонил голову и согрел мягким выдохом свои ледяные руки. С уходом хозяйки гор ветер неожиданно усилился. Кёджуро вздохнул, ощущая, как мороз наполнил его лёгкие. Но несмотря на это, подаренный шарф всё ещё согревал его.

«Как странно… Почему у хозяйки гор лишь один хвост, если в легенде их девять?» — мелькнуло у него в голове, но эта мысль быстро растаяла. Ведь сейчас Ренгоку беспокоило совсем другое — как незаметно и быстро вернуться в поместье.

Измученный, но полный решимости, Кёджуро отправился домой, петляя по извилистой дороге. Вдруг он ускорился, побежал, не смея обернуться на тихий гул разговоров нечисти, доносящийся сзади. Чужие неприятные голоса смешивались с низкими, хриплыми и размеренными. Они то нарастали, то затихали, а потом снова вспыхивали с неистовой силой, заставляя его бросить взгляд через плечо. Ренгоку судорожно втягивал носом воздух, стараясь не поддаться этому наваждению. Он ещё не догадывался, что вскоре забудет обо всём, что произошло с ним этой ночью — до того момента, как наико придёт за его жизнью.

Вскоре голоса затихли, а невидимая угроза отступила, и Ренгоку лишь понадеялся, что теперь он в безопасности. Огни торговых лавок, которые не гасли ни днём, ни ночью, помогли отыскать путь домой. Кёджуро вернулся с чувством спокойствия, а следом за ним незаметно прокралась кошка, тихо скользнувшая в тени и покачивая пушистым хвостом.