Девушка с камерой

…Утро пахло тёплым хлебом из пекарни на другой стороне площади и нагретым солнцем камнем. Ария отступила на шаг, закрыв один глаз и прижав другой к камере, пытаясь уместить в кадр всю покосившуюся колокольню. На ней были те же парусиновые туфли, которые она купила в Стамбуле, теперь посеревшие от пыли трёх континентов.

Когда Арии было пять лет, дед подарил ей свой старенький «Полароид» с кучей кассет к ним.

- Этот аппарат прошел со мной почти весь мир. Но теперь я старый и ходить становиться трудно, не то что поездки. Бери внученька, теперь он твой, надеюсь будешь снимать отличные фотографии…

Обрадовавшись, девочка в тот день сфотографировала всех подружек, маму, папу, братика, соседнего кота и птичек, что сели на клумбу у ворот… Ей так понравилось это занятие, что уже с тех времен решила всю свою жизнь посвятить фотографической деятельности.

Когда она училась в начальные классы, папа купил ей для начала любительскую камеру, а позже, увидев ее успехи, купили ей вполне приличную, профессиональную камеру «Кодак».

После школы она поступив в колледж искусств, по его окончании решила работать вольным фоторепортером, и получив лицензию солидного агентства, стала разъезжать, как и дед, по странам и континентам. Была она и в джунглях Амазонки, и в арабской пустыне, и в Африканской саванне, в Австралии бегала за страусами и кенгуру, в Китае снимала панд, даже побывала в нескольких горячих точках.

Во время этих поездок, порой с ней случались жуткие, нелепые, даже забавные истории. Ария помнит, как с одной из баз в Тихом океане, она полетела на воздушном шаре, снимать окружающую среду, но ветер унес шар совсем далеко, и приземлившись в каком то острове, она почти две недели прожила там среди аборигенов, в условиях далеких от цивилизации. Или в горах Памира, заблудилась и жила в пещере, пока ее не нашел местный охотник и не привел в горное селение. А в одной из горячих точек она попала под обстрел боевиков, к счастью без последствий…

Но где бы она ни была, всегда делала отличные снимки, и большинство из них с охотой покупали различные крупные или не очень, издания…

…И вот, она, как и мечтала давно, оказалась в России. Эта страна была богата как природными, так и историческими достопримечательностями, и Ария открыла для себя широкий простор для творчества.

Она знала, что и до нее здесь побывали множество репортеров, но она старалась снимать понравившиеся ей объекты с невероятных ракурсов, чтобы лучше передать зрителям представление о них.

Она ездила из одного города в другой, из одного села в другое, и однажды на окраинах одного городка она заметила старую, чуть покосившую колокольню, этакая «Пизанская башня» местного розлива. Она подготовила камеру и сделала несколько снимков с близкого расстояния. А теперь нужно издалека, и она отойдя на приличное расстояние, щелкнула затвором.

Спуск затвора прозвучал сухо, быстро и удовлетворенно, но ракурс всё равно казался слишком плоским. Нужно что-то другое, какая-нибудь высота…

Она опустила камеру и прищурилась, глядя на единственный каштан поблизости, ветви которого склонились над низкой каменной стеной, словно старик, предлагающий укрытие. Ветерок зашелестел в листве. Она заблестела серебром и зеленью, и на мгновение все дерево стало похоже на живую люстру.

Ария заправила прядь волос за ухо, почувствовала привкус железа от усталости после долгого путешествия и приняла решение. С высоты. Всегда с высоты...

Она перекинула ремень через плечо, ухватилась за нижнюю ветку и подтянулась. Кора поцарапала ей ладони. Ветвь была толще её запястья, шершавая и тёплая от солнца. Она нашла новую опору, затем ещё одну, и её ботинки соскользнули, но потом зацепились за выступ. Листья щекотали её щёки, пахли перцем и соком. Лазания по пожарным лестницам и разрушенным лестницам в полузабытых городах научили её распределять вес.

Она поднималась, и в ушах приятно стучало сердце, пока колокольня не возвысилась над крышами, а площадь не стала похожа на открытку, лежащую на столе. Идеально! Камера снова поднялась. Она повернула объектив, услышав тихий стеклянный звук кольца фокусировки.

Солнечный свет скользнул по латунным цифрам на циферблате башни: десять пятнадцать, стрелки застыли в каком-то давнем споре со временем. За ними до самых туманных холмов простирались красные крыши. Ария задержала дыхание; мир сжался до яркого прямоугольника из матового стекла. Щёлк, ветер, ещё один щелчок. Каждый кадр был похож на попытку поймать птицу в полёте...

Арию охватил азарт от проделанной работы. Она была так увлечена, что забыла, что находится на дереве, сделала шаг в сторону вдоль ветки, чтобы сделать последний кадр. И в это время дерево скрипнуло – вежливо, почти по-дружески. А потом ветка, на которой стояла девушка, сломалась…

На мгновение она повисла в ярком свете, раскинув руки, с камерой в одной руке. Солнечный свет вспыхнул на объективе, как пролитая вода. Она успела подумать, как бы нелепо это не звучало, что её может спасти ремень, что может быть, она сможет поджать ноги и перекатиться, как учил её тренер по дзюдо...

А потом земля рванулась вверх и выбила воздух из её лёгких. Вокруг неё клубилась пыль, тёплая и мучнистая, и оседала на её языке...

Она лежала на спине, чувствуя боль в рёбрах, и смотрела на колышущиеся листья, которые продолжали свой танец, как ни в чём не бывало. Где-то наверху ремешок её фотоаппарата зацепился за ветку – корпус болтался, как пойманная рыба, слегка покачиваясь. Левую лодыжку пронзила острая боль. Она попыталась сесть и зашипела.

И вдруг услышала чей-то голос: «Эй, полегче». Мужской голос, низкий и близкий. Кроссовки зашуршали по гравию. На её лицо упала тень, прохладная и внезапная. Она подняла глаза и увидела пару глаз цвета мокрого сланца. Рядом сидел молодой человек на корточках, уперев локти в колени. Его тёмные, слишком длинные волосы закручивались у воротника выцветшей синей рубашки. Рядом с ним валялся холщовый пакет из-под продуктов, из которого выкатились помидоры, похожие на маленькие красные солнца. От него слегка пахло моторным маслом.

- Ты сильно упала, — сказал он. В его акценте слышались мягкие гласные, характерные для побережья. – Я проезжал мимо и увидел. Ты можешь пошевелить пальцами?

Ария пошевелила ими в ботинке. Боль пронзила ногу, но пальцы слушались.

- Лодыжка болит, но кажется ничего не сломано, — сказала она хриплым голосом. Она попыталась рассмеяться, но получилось что-то вроде кашля. - Но моё самолюбие разбито вдребезги.

Парень улыбнулся. - Эго можно склеить.

Он протянул руку и осторожно взял её за локоть. - Давай сначала поднимем тебя с земли.

Мир снова накренился, когда он помог ей встать. Её колено подогнулось, и он обнял её за талию, крепко и тепло. На секунду она прислонилась к нему, чувствуя биение его сердца через тонкую хлопковую рубашку – ровное, в отличие от её собственного, которое бешено колотилось. На его предплечье осталась пыль от того места, где она задела его.

- Моя камера, — сказала она, кивнув вверх.

Парень взглянул на болтающийся ремешок.

- Подожди. - Он потянулся, осторожно взял корпус в руки и отцепил ремешок от ветки. Камера выглядела целой, если не считать новой царапины на нижней панели. Он протянул её ей, как будто она была хрупкой. Их пальцы соприкоснулись: её – поцарапанные и шершавые, его – мозолистые от работы, которую она пока не могла назвать.

- Спасибо, — сказала она. Эти слова показались ей незначительными.

- Ходить умеешь? – спросил парень, — И кстати меня зовут Николай, или просто Ник. Моя машина вон там. - Он кивнул в сторону пыльного зелёного хэтчбека, криво припаркованного у фонтана. У меня есть вода и, может быть, бинт, который не старше нас с тобой, — и снова улыбнулся.

Ария замялась, чувствуя, как в ней просыпается гордость. Затем боль снова дала о себе знать, и она кивнула.

– Попробую ходить. Веди.

Ник собрал выпавшие помидоры обратно в пакет, перекинул его через плечо и повёл её по булыжной мостовой. С каждым шагом её лодыжка отдавалась тупой болью, но его рука помогала ей сохранять равновесие. Но все таки боль была невыносимой, и она скривилась. Заметив ее побледневшее лицо, Ник сказал:

- Вижу, тебе трудно дается ходить. Давай, я понесу тебя. Мне не в тягости, да и машина недалеко…

Девушка немного подумав, согласно кивнула.

Солнечные лучи отражались от брызг фонтана, голуби разлетелись в разные стороны, как конфетти. Дверь машины со скрипом открылась. Внутри пахло кожей, нагретой за долгие годы под солнцем, и едва уловимым ароматом мятной жвачки. Он бережно опустил ее на пассажирское сиденье, она чувствовала, что лодыжка пульсировала.

Ник порылся за водительским сиденьем и достал полу использованный рулон марли и бутылку воды, покрытую капельками конденсата. «Вот». Он открутил крышку и протянул ей бутылку. Вода была такой холодной, что у неё заныли зубы. Она с благодарностью сполоснула рот от насевшей пыли, сделала глоток, а затем прижала охлаждённую бутылку к распухшей лодыжке.

Ник опустился на асфальт на колени и осторожно поднял её ногу. Его большой палец скользнул по краю синяка, набухавшего над ботинком.

- Не очень красиво, но это всего лишь кожа да кости. Жить будешь, — продолжал шутить он, чтобы хоть немного отвлечь девушку от боли.

Ария смотрела на его склоненную голову и на то, как солнечный свет высвечивает медные пряди в его темных волосах. Что-то защемило у нее в груди – не страх, не боль, а тишина перед началом истории.

- Кстати, — сказал он, неплотно наматывая марлю.- Я не врач, просто парень, который падал с деревьев чаще, чем ему хотелось бы признавать.

- А я Ария. Фотограф. Езжу по миру, и снимаю все, что мне понравиться, — она попыталась улыбнуться; на этот раз получилось увереннее.

Он тихо рассмеялся и посмотрел ей в глаза. Мгновение растянулось, и никто из них не двигался. Мимо с грохотом пронесся скутер службы доставки, где-то церковный колокол пробил полчаса. Между ними медленно кружились золотистые пылинки. Ник откашлялся.

- Клиника в пяти минутах езды. Там всё как следует починят и станешь как новенькая.

Ария снова согласно кивнула, — И потом, ты мог бы отвезти меня в номер гостиницы? Это тоже недалеко. У меня есть лёд. И я могла бы отплатить тебе… таким крепким кофе, что у тебя на языке вырастут волосы, – сказала она шутливым тоном.

Ник приподнял брови.

- Смелое заявление. Шутишь, значит не все еще потеряно.

- Мне говорили, что я готовлю кофе, от которого можно проснуться.

Ник задумался, не сводя с нее глаз. - Я люблю кофе. - Он встал, закрыл пассажирскую дверь и обошёл машину, чтобы сесть за руль.

Двигатель кашлянул, а затем заурчал. За окнами проплывал сквер, каштаны отдалялись, колокольня стояла неподвижно. На коленях у Арии лежала камера, ремешок которой был свернут, как хвост спящей кошки. Она чувствовала пульсацию в синяке, но теперь у боли были границы, которые она могла удержать. Руки Ника, лежавшие на руле, были уверенными и расслабленными. Он напевал себе под нос что-то незатейливое, но приятное. На красном светофоре он оглянулся.

- Ну что, белочка, где твой основной дом?

- Ммм… В основном в аэропортах, — ответила она. - Но сегодня – в маленьком пансионате на окраине городка. Третий этаж, лифта нет…

- Похоже, придётся снова нести тебя, — снова пошутил парень, но в этой шутке не чувствовалось ехидство, а искренность.

- Я справлюсь, — сказала девушка. - Шаг за шагом.

Он улыбнулся едва заметно, кривовато, и эта улыбка не сходила с его лица, пока они ехали по узким улочкам мимо пекарен и закрытых ставнями окон, пока машина не свернула в тенистый переулок и двигатель не заглох. Когда он подошёл, чтобы открыть ей дверь, день уже был другим – более ясным, как будто осень что-то расколола.

Она взяла его под руку. Шагать было больно, но его рука была тёплой и крепкой. Над ними ласточки вычерчивали дуги в небе, очищенном солнечным светом. Ария вдохнула, ощутив вкус пыли и надежды, и позволила первой тихой ноте того, что могло бы стать любовью, поселиться в её израненном сердце, как птица, нашедшая своё гнездо, и ее сердце сладко кольнуло. Она ездила во многие страны, встречала в своем пути много мужчин, но до сих пор у нее не было серьезных отношений, ни с одним парнем. Сегодняшнее событие стало для нее отправной точкой в развитии отношений. Его нежные безобидные прикосновения и моменты, когда он нес ее на руках, зажгли между ними искру, которая в будущем может разгореться ярким пламенем. Она уверенно шла рядом с этим необычным парнем из далекой страны, и чувствовала себя защищенной, охваченной заботой…