Девять историй Тошимару Хаттори. Книга 1

Глава 1: Пропавшая тень

На окраине тихой деревни, где рисовые поля сменялись густыми бамбуковыми лесами, жил молодой самурай по имени Кэнджи. Его катана была остра и легка в его сильной руке, но в последние недели она оставалась в ножнах, а сердце Кенджи было наполнено не боевым духом, а глубокой печалью. Его младшая сестра, Акико, пропала без следа. Прошли долгие недели, но её образ не покидал Кенджи. Он видел её смех в игре деревенских детей, слышал её нежный голос в пении птиц. Что-то внутри него подсказывало, что она жива.

Кенджи собрал провизию и отправился в путь. Он спрашивал у старых торговцев и бродячих монахов, ища хоть какую-то зацепку. И только некоторые, рассказывали ему об одном и том же: о доме-фонаре, стоящем в ущелье, куда никто не смел приближаться. Говорили, что этот дом — ловушка для заблудших душ, и любой, кто войдет в него, никогда не вернется. Но найти его не так просто. Только тот кто потерял близкого и бродя в поиске или же сам затерялся, может найти дом-фонарь.

На краю леса Кенджи встретил старого отшельника, который, казалось, ждал его. «Не ищи там свою сестру, иначе сам станешь её тенью», — прошептал старик, его глаза были полны мудрости и страха. «Этот дом поглощает не только заблудших, но и тех, кто их ищет .Его свет манит заблудшие души». Кенджи не послушал. Он был самураем, а не трусом. Его долг — защищать свою семью, и он не отступит, пока не найдет Акико. Ведь если он не может защитить свою семью, способен ли тогда он защитить людей своей деревни? С этой мыслью он продолжил свой путь, направляясь к проклятому ущелью, где его ждала судьба, сотканная из тьмы и света.

Глава 2: Приглашение во тьму

Кенджи шёл по ущелью. Воздух становился всё холоднее, и туман, похожий на молочное одеяло, окутывал деревья. Впереди, среди густых, извилистых ветвей, наконец, показался дом-фонарь. Его стены, сделанные из тонкой, полупрозрачной бумаги, тускло светились, словно гигантский фонарь, оставленный кем-то в темноте. Тени внутри двигались, танцуя в жутком, медленном ритме. Вдоль дороги, заманчивым теплым светом горели фонари. Каждый из них словно шептал, но то был лишь ветер.

Кенджи не стал медлить. Он подошёл к двери и, не колеблясь, толкнул её. Дверь со скрипом открылась, впуская его внутрь. За порогом стоял старик, на вид не старше шестидесяти. Это был Рю. Его лицо было покрыто морщинами, а глаза казались пустыми и безжизненными. Но когда он улыбнулся, его лицо озарилось странным, зловещим светом.

— Я ждал тебя, Кенджи, — сказал Рю. — моё имя Рю. Я знаю, зачем ты пришёл. Ты ищешь свою сестру, не так ли?

Кенджи не ответил. Он смотрел на сотни фонарей, висящих в каждой комнате, на каждый из которых нанесён таинственный иероглиф. Из них доносились едва слышные стоны, шорохи и шёпот.

— Что это? — спросил Кенджи.

— Это мои друзья, — ответил Рю. — Я дал им вечную жизнь. Они были заблудшими душами, которые не могли найти покой. И я дал им его, запечатав их в фонари. Я даю им бессмертие, и они светят для меня.

Кенджи подошёл к одному из фонарей, и его сердце бешено заколотилось. Он увидел лицо своей сестры, Акико, которая пыталась что-то сказать, но из её рта вылетал лишь тусклый свет. Её глаза были полны ужаса и отчаяния.

— Акико... — прошептал Кенджи.

Он протянул руку, чтобы дотронуться до фонаря, но Рю схватил его за плечо.

— Ты не должен трогать её, — сказал он, и его голос стал холодным. — Она теперь часть моей коллекции. И ты тоже, скоро станешь ею.

Глава 3: Сражение со светом

Гнев закипел в сердце Кенджи. Увидев свою сестру, заточённую в фонаре, он понял, что старик — не просто безумец, а настоящий похититель душ. Он резко выдернул руку и схватился за катану.

— Ты отпустишь мою сестру, Рю! — крикнул Кенджи. — Или я снесу твою голову прямо здесь!

Старик лишь засмеялся. Его смех был сухим и безжизненным, похожим на шелест старой бумаги.

— Ты думаешь, что можешь сражаться со мной? — спросил Рю. — Ты лишь смертный, а я — бессмертен!

Кенджи не стал ждать. Он выхватил катану из ножен, и лезвие сверкнуло в тусклом свете. Но как только он сделал шаг, Рю поднял руку. Все фонари в доме, сотни из них, внезапно погасли, погружая комнату в кромешную тьму. Кенджи оказался в ловушке. Он попытался почувствовать Рю, но его присутствие исчезло.

Он услышал шёпот, доносящийся отовсюду. Это были стоны, крики и мольбы душ, заточённых в фонарях. Кенджи почувствовал, как его тело начинает исчезать. Он больше не ощущал своих ног, а руки стали лёгкими и нематериальными.

— Ты теперь часть моей коллекции, — прошептал Рю прямо у его уха. — Ты будешь освещать мой путь, а я — буду светом для тебя.

Кенджи сделал отчаянный выпад катаной, но лезвие пролетело сквозь пустоту. Он боролся, он кричал, но его голос был заглушен шелестом бумаги и стонами душ. Он чувствовал, как его тело медленно растворяется в темноте, а его дух, словно туман, затягивается в фонарь. Он видел лицо Рю, искажённое зловещей ухмылкой. И он понял, что его борьба окончена.

Глава 4: Вечное свечение

Кенджи пришёл в себя. Но он не чувствовал ни земли под ногами, ни воздуха в лёгких. Он был лёгким, невесомым, и его окружало лишь тусклое, мягкое свечение. Он огляделся и понял, что находится внутри фонаря. Его тело было прозрачным, состоящим из чистого света. Он не мог говорить, не мог двигаться. Он стал душой, заточённой в бумажной тюрьме.

Рядом с ним, в соседнем фонаре, он увидел свою сестру, Акико. Её лицо было печальным, но на нём больше не было ужаса, только глубокое, безнадёжное смирение. Они были вместе, как и обещал Рю, но не в этом мире, а в его коллекции. Их души были запечатаны в фонари. В ту же ночь Рю принёс домой нового пленника. Это был старый путник, который заблудился в лесу. Рю ухмыльнулся, глядя на него, и прошептал: «Теперь ты будешь частью моей коллекции. Ты будешь светом для меня». Кенджи и Акико, заточенные в своих фонарях, молча наблюдали за этой сценой.

Теперь он, как и другие души, навечно заперт в Доме-фонаре. Он будет освещать путь для новых жертв, а его шёпот — это не ветер, а крик о помощи, который никто не услышит.

Глава 5: Последний свет

Прошли месяцы. Кенджи, заточенный в бумажной тюрьме, наблюдал, как Рю приводил всё новых и новых людей. Души наполняли дом, и каждый фонарь горел всё ярче. Кенджи и Акико, став частью этой зловещей коллекции, были обречены вечно освещать путь новым жертвам. Но надежда, даже самая маленькая, не покинула Кенджи. Он был самураем, и его воля не могла быть сломлена.

Однажды, когда Рю спал, Кенджи почувствовал, что может управлять своим светом. Это было так же трудно, как двигать гору, но он медленно начал фокусировать свой внутренний огонь. Сначала это было лишь мерцание, затем — слабый луч света, направленный на соседний фонарь. В нём он увидел Акико. Она, заметив его усилия, ответила ему таким же слабым мерцанием.

Это было началом их битвы. Каждую ночь, пока Рю спал, они тренировались, фокусируя свои души в один яркий луч. Они направляли его на фонари, которые были ближе всего к ним. Их план был прост — сжечь бумагу и освободиться. Они знали, что это может привести к их гибели, но свобода была важнее вечного рабства.

В одну из ночей, когда луна была полной, они начали действовать. Их лучи света стали ярче, горячее. Бумага начала тлеть, издавая слабый шипящий звук. Рю внезапно проснулся. Он посмотрел на фонари и увидел, что они горят. Его глаза наполнились ужасом, которого Кенджи никогда не видел.

— Вы не можете это сделать! — закричал Рю. — Вы — моя коллекция!

Кенджи и Акико не отступили. Их свет стал ещё сильнее, и пламя начало распространяться по бумаге. Фонари горели, а души, заключённые в них, освобождались, превращаясь в чистый, белый свет. Рю попытался потушить огонь, но было слишком поздно. Дом-фонарь, который был его гордостью и его проклятием, начал гореть.

Когда дом сгорел дотла, от него не осталось ничего, кроме пепла и слабого белого света. Души, освобождённые от своей тюрьмы, взмыли в небо. Они были свободны.

Свободный дух Акико тоже взмыл на небеса, но Кенджи решил остаться. Его свет очистил проклятое ущелье, превратившись в вечный безопасный огонек, который указывает путь заблудившимся путникам, чтобы никто больше не попал в подобную ловушку. Не сумев защитить сестру в мире живых, он становится вечным защитником для всех заблудших душ, тем самым исполняя свой долг самурая в новой, духовной форме.