Джульетта

Эшли наклонила голову к плечу и оглядела его с головы до ног.

— Твой новый балун? Подарок на день рождения?

Джули кивнула, чувствуя, как щёки жарко вспыхнули.

— Какой красавчик! — Эшли встала и обошла его вокруг. — Он у тебя первый, верно?

Джули снова кивнула. Теперь горели даже уши, и волна жара быстро разливалась по шее.

— Отличный выбор! — с удовлетворением заметила Эшли. — Я попробовала уже пару десятков, но этот лучший из всех, кого я видела… Эй, сеструля, а давай втроём? Может оказаться неплохой идеей, раз уж это твой первый раз.

Джули откашлялась.

— Гм… спасибо, но я, пожалуй, справлюсь.

Эшли явно расстроилась.

— Ну как хочешь. Может быть, в другой раз. Когда он тебе надоест, дай мне знать. Я бы хотела с ним немножко побаловаться.

— Конечно.

— Ладно, тебе наверняка не терпится его попробовать. Насладись по полной!

Эшли с вожделением оглянулась через плечо на балуна и вышла.

— Комната. Дверь. Закрыть, — произнесла Джули, и замок щёлкнул.

Балун так и стоял, не шелохнувшись. Она наблюдала за ним краем глаза, не зная, что делать дальше. Теорию-то она, разумеется, изучала, но вот когда дело всё же дошло до практики…

У всех сеструль уже были балуны. Джули продолжала откладывать, пока Дева Агнес не настояла.

— Джули, в твоём возрасте не использовать балуна вредно для здоровья, — нахмурилась Дева Агнес. — Я могла бы понять, если бы ты развлекалась с сеструлями, так ведь нет! Посмотри на Эшли, она завела себе первого балуна в тринадцать лет, и с тех пор постоянно меняется ими с сеструлями. Так что с днём рождения, милая, ты теперь взрослая девочка!

Отказаться Джули никак не могла. Было бы здорово тут же отдать балуна Эшли, но Дева Агнес будет в ярости. Ну и, может быть, придётся всё же попробовать — из любопытства.

— Эээ… как тебя зовут? — застенчиво спросила она.

Он спокойно посмотрел на неё.

— Тимба. Восемнадцать лет. Племенной класс «элита».

Пресвятая Дева, да он наверняка недёшево стоит! Впрочем, Дева Агнес считала, что должна давать своим девочкам только самое лучшее. Тимба и впрямь был красавчик: высокий, худощавый, с шелковистыми каштановыми кудрями, одетый в обтягивающие джинсы и светло-голубую рубашку — расстёгнутую и выставляющую напоказ впечатляющие грудные мышцы и пресс.

Тимба знал, что у Джули он первый, но она вела себя гораздо застенчивее, чем любая девица до неё. Ну, если точно, то до неё первым он был у двух. Обычно для первого раза использовали балуна постарше, как более опытного. Но он был хорош, очень хорош, и его уже выбирали дважды, а теперь вот и в третий раз выбрали. И он этим гордился. Госпожа хорошо его обучила. И он очень привлекателен, поэтому всегда переходил от одной девицы сразу к другой. Частенько им ещё и подождать приходилось несколько недель. Госпожа была очень довольна и даже частенько приглашала его к себе в спальню для дополнительных занятий. Такое особое внимание вызывало зависть других балунов.

Тимба осторожно шагнул к диванчику, где сидела Джули.

— Может, включить музыку? Мы можем сначала потанцевать, если ты любишь танцы. Или я могу набрать для тебя ванну, а затем сделать тебе массаж с ароматическими маслами. Или у тебя есть какие-то особые пожелания?

Одно-единственное — чтобы ты убрался отсюда!

Но, конечно же, вслух Джули ничего подобного не сказала. Дева Агнес заплатила за неделю вперед, а кроме того, балун почувствует себя неполноценным, если его не используют. Ведь единственная задача балуна — это баловать девиц и Дев. И если они остаются недовольны, то виноват будет он.

— Я в душ схожу! — нашлась Джули и бросилась в ванную.

— Мне пойти с тобой?

— Нет! — Джули порозовела и захлопнула дверь.

Тимба стоял неподвижно, прислушиваясь к звукам текущей воды. Он был в растерянности. Следует ли раздеться сейчас? Или этим он ещё больше испугает девицу? В конце концов он снял рубашку и расстегнул верхнюю пуговицу на джинсах.

Обтягивающие джинсы с низкой посадкой подчёркивали мускулистые ягодицы, открывая плоский живот. Соблазнительная полоска шелковистых волосков притягивала взгляд прямо к выпуклости под грубой джинсовой тканью. Всё остальное, тщательно ухоженное, тело было гладким и безволосым.

Джули вышла из ванной, одетая в пушистый розовый халатик. Тимба на мгновение заколебался, затем шагнул к ней. Положил руки на плечи. Джули застыла на месте, вцепившись в полы халата и стараясь запахнуть его поплотнее.

Тимба заметил её смущение и провёл ладонями вниз по её рукам — а затем вдруг поднял её в воздух. Джули пискнула и в страхе напряглась всем телом.

— Я никогда не сделаю тебе больно, — ласково пробормотал он, почти уткнувшись губами ей в ухо.

— Извини… — Её голос слегка дрожал. — Это… от неожиданности.

Джули сделала глубокий вдох. Придётся через это пройти. Чем скорее, тем лучше.

— Комната. Кровать. Открыть.

Диванчик развернулся в двуспальную кровать. Тимба принёс туда Джули и осторожно уложил. Сел рядом и нежно убрал мокрую прядку ей за ухо.

— Ты точно не хочешь массаж? У меня хорошо получается.

— Нет, спасибо. — Она пошевелила пальцами ног и приподнялась, опираясь на подушки. — Я хочу поболтать.

— Конечно. Всё, что хочешь.

Она хихикнула.

— А ты можешь называть меня не Джули, а Джульетта?

— Конечно. Я буду называть тебя так, как ты захочешь.

— А что, если я буду звать тебя Ромео?

— Ромео? Какое странное имя.

— Я читала одну историю под названием «Ромео и Джульетта». Про юношу и девушку. Ну то есть, как бы про балуна и девицу. — Она опустила взгляд. — Это печальная история. Они оба умерли.

— Умерли? Несчастный случай?

— Нет. Они убили себя. Потому что любили друг друга, но не могли быть вместе.

Тимба вытаращился на неё, разинув рот. Она сумасшедшая?

— Почему же они не могли быть вместе? Он стоил слишком дорого для неё?

— Их семьи враждовали друг с другом.

Он посмотрел на неё непонимающим взглядом.

— Семьи?

— Это очень, очень, очень древняя история. Я нашла её в дальнем углу библиотеки. Она настолько древняя, что читалка не смогла её открыть, и мне пришлось повозиться, чтобы найти способ декодировать файл. — Джули обожала компьютеры и охотно оседлала любимого конька. — Файл был в очень старом формате, так что нужно было найти ключ. Это заняло целую вечность, но мне повезло наткнуться на кое-какие руководства, и в конце концов я справилась с кодировкой. Гораздо больше времени понадобилось, чтобы понять, о чём же говорится в тексте. Он такой странный. Там были и другие древние файлы, и это помогло разобраться. Представляешь, давным-давно люди жили вместе, и это называлось «семья»! Родители, дети, родители родителей и даже, возможно, другие родственники.

— Родственники? Родители? — Тимба растерялся. — Ты имеешь в виду…

Он замолк, не решаясь употребить в разговоре с девицей скверные слова, которые произносились только шёпотом и грозили серьёзным наказанием, если их услышат Девы.

— Да, — кивнула она. — Мама и папа.

Теперь уже Тимба залился краской. Джули такая странная. Ещё ни одна девица не пожелала с ним разговаривать. Они, конечно, болтали, особенно после того, как он их побаловал, но вся болтовня сводилась к школе, моде, развлечениям, другим девицам и их балунам. Никому из них и в голову не приходило обсуждать какие-то древние файлы, где упоминаются — О Пресвятая Дева, смилуйся! — мамы и папы!

Тимба задумчиво посмотрел на Джули. Она хорошенькая. Не красавица, как некоторые другие девицы, которых он баловал, но очень миленькая. Серо-голубые глазищи ярко сияли на бледном лице. Слегка курносый носик, восхитительная ямочка на круглом подбородке. Ещё две ямочки появлялись на щеках, когда полные губы изгибались в улыбке.

Тимба не мог отвести глаз от её губ. Ему вдруг до боли захотелось поцеловать её, обнять её, войти в неё…

Он невольно протянул к ней руку, но Джули тут же отпрянула.

* * *

Дева Марта уселась на стол перед экраном, изящно скрестив длинные оголённые ноги.

— Ну что, убедилась? — спросила она, кивнув за плечо. — Джули неисправима. Её давно пора отбраковать.

Дева Агнес тяжело вздохнула.

— Очень жаль. Талантливая девица. Мы потеряем отличного программиста.

— Зато избавимся от головной боли! Она слишком непредсказуема. Откопала какую-то древнюю историю, и теперь морочит голову моему лучшему балуну. Мы понятия не имеем, что ей на ум взбредёт. И не собьёт ли она с толку кого-то ещё. Она не подчиняется правилам. И это уже не первый случай! Вспомни Эльзу. Или Грету. Я же тебе говорила, вся эта генетическая линия какая-то бракованная. Надо её просто уничтожить раз и навсегда.

Дева Агнес задумчиво нахмурилась.

— Именно эта линия даёт нам самых талантливых девиц. Талант — это как раз способность быть не такой, как все. Это выход за рамки правил и ограничений. Было бы неразумно уничтожить такую ценную генетическую линию целиком. Давай попробуем ещё разок. Я постараюсь усилить врождённое послушание и буду строго следить, чтобы новенькая не нашла никакой крамолы. Что давно следовало бы уничтожить, так это всякий древний хлам, который почему-то до сих пор валяется в библиотеке!

Дева Марта презрительно фыркнула.

— Да кому вообще сдалась эта библиотека? Нормальные девицы норовят сбежать оттуда побыстрее. И кто ещё, кроме Джули, сумел бы декодировать древний текст? А тем более набраться оттуда такой ереси! Мама, папа, семья, любовь — да тут за одни только слова положена преждевременная утилизация! В Священной книге ясно написано: «Пресвятая Дева зачала непорочно». НЕПОРОЧНО! Никаких мам и тем более пап.

Дети появляются на свет с помощью жриц Пресвятой Девы — и это самый правильный способ. Так мы точно знаем, какого пола будет младенец и какого класса, а также можем контролировать его способности. И только ты настаиваешь на минимальном вмешательстве и максимальной неопределённости. Ну зачем, зачем нам эти таланты? Чтобы они опять бардак устроили? Попытались разрушить исправно работающую систему? Чтобы опять всё вышло из-под контроля и начались войны, голод и дикая вольница? Мы слишком дорого заплатили за нашу спокойную и сытую жизнь.

Дева Агнес подняла руку ладонью вперёд.

— Ладно, ладно, хватит! Ты права. Только будь любезна, сделай это сама, хорошо?

Дева Марта довольно ухмыльнулась и спрыгнула со стола. Соблазнительно качнула пышными бёдрами и изогнулась, выпятив грудь.

— Хорошо. Но потом ты меня побалуешь. Договорились? Давненько я к тебе не заходила.

Дева Агнес скрипнула зубами и коротко кивнула.

* * *

Дверь резко распахнулась, и Тимба, вздрогнув, обернулся. На пороге стояла госпожа. За её спиной маячили два стража. Госпожа посмотрела на Тимбу и коротко дёрнула подбородком.

— Выйди вон и подожди меня.

Он подскочил и растерянно заглянул ей в глаза.

— Я что-то сделал не так? Я не справился?

— К тебе это отношения не имеет. Вон!

Тимба в замешательстве оглянулся на Джули и поспешно вышел за дверь. Прислонился спиной к стене и насторожил уши. Закрыть дверь госпожа не удосужилась, а приказа такого не дала. Значит, он ничего не нарушает.

— Ну что, Джульетта, — произнесла госпожа таким тоном, что Тимба похолодел. Явно произошло что-то очень серьёзное, и наказание неминуемо. Его сердце замерло и ухнуло вниз. — Я долго терпела твои сумасбродства. Но это уже переходит все границы. За публичные еретические высказывания ты приговариваешься к преждевременной утилизации. Заберите её!

Стражи шагнули внутрь, и Тимба осмелился заглянуть туда одним глазом. Стражи молча подошли к Джули и с лёгкостью подхватили её с двух сторон, так что она повисла между ними.

— Но я… что я такого сделала? — испуганно пролепетала Джули.

— Ещё не хватало, чтобы ты что-то сделала! Достаточно того, что ты наговорила! На утилизацию её!

Когда стражи поволокли её из комнаты, Джули не сопротивлялась и даже не кричала. Встретившись взглядом с Тимбой, она растерянно посмотрела на него, и его сердце внезапно оборвалось.

— Тимба! — рявкнула госпожа.

Он вздрогнул и встал в дверном проёме, краем глаза наблюдая, как стражи тащат Джули по коридору.

— Да, госпожа!

— Она показывала тебе какие-нибудь файлы? Давала что-нибудь почитать?

— Нет, госпожа.

— Что она тебе наболтала?

На мгновение он заколебался.

— Я… простите, госпожа, она говорила какие-то странные вещи, и я ничего не понял.

— Не понял? — Она недоверчиво прищурилась, изучающе вглядываясь в его глаза. — Ну хорошо… Хорошо, что не понял. Иди к себе, до завтра ты свободен.

— Слушаюсь, госпожа.

Он шёл по длинному коридору в отсек для балунов, привычно обходя роботов-уборщиков, и прокручивал в голове последние полчаса. Он действительно практически ничего не понял в том, что ему говорила Джули… то есть, Джульетта… Ведь она хотела, чтобы он называл её Джульетта.

И она хотела, чтобы сначала они просто разговаривали друг с другом и рассказывали о себе. Он не знал, что рассказать о себе. Тогда она принялась пересказывать ему историю любви Ромео и Джульетты.

История любви… Какое странное слово, он слышал его впервые и не понял, что оно означает. Джули… Джульетта тоже не была уверена, поэтому процитировала ему строчки из той книги:

Любовь летит от вздохов ввысь, как дым.

Влюблённый счастлив — и огнём живым

Сияет взор его; влюблённый в горе —

Слезами может переполнить море.

Любовь — безумье мудрое: оно

И горечи и сладости полно.

Понятнее не стало, но слова завораживали. За ними чудился какой-то совершенно другой мир. Мир, про который ему никогда не рассказывали.

Интересно, почему.

Что такого в этой «любви», что её строго-настрого запретили?

Что в ней такого, чтобы приговаривать нарушителя к преждевременной утилизации?

Он поёжился и встряхнул головой, чтобы вытряхнуть из неё опасные мысли. Лучше всего забыть сегодняшний день, как будто его и вовсе не было.

Но разве забудешь эти сияющие серо-голубые глазищи? И милые ямочки на щеках…

Он ведь даже не поцеловал эту странную девицу, но почему-то продолжал про неё думать. И почему-то заболело сердце…

Вот только этого и не хватало! Если у него обнаружат хоть какие-то проблемы со здоровьем, то тут же понизят племенной класс, а то и вовсе отбракуют…

Нет, лучше об этом не думать. Лучше вообще ни о чём не думать. И уж тем более не болтать лишнего. А то закончишь как Джули…

Джульетта…