Диагноз: Выживание

Я осмотрелся по сторонам. Вроде никого нет. И это хорошо, потому что в нынешние времена любой встреченный человек может убить тебя за пачку печенья. Или за бутылку воды. Таковы уж современные реалии.

Но улицу пересекать было страшно. Откровенно говоря страшно. Потому что всякое может случиться. Потому что уже не раз, перебегая через дорожное полотно мне приходилось слышать откуда-то сбоку железное «Стоять». Или визгливое «Эй, ты куда пошел?». И оба этих выкрика не обещали тому, кто их услышал, ничего хорошего.

Я вдохнул, выдохнул. Вдохнул еще раз, после чего наконец рванулся вперед с места, что было сил. Нет, тишина. Короткая перебежка, и я оказался около развороченной двери. Аптека. Туда нам сегодня надо.

Странная аптека на самом деле — обычно они с зелеными вывесками, а эта с фиолетовой. Но таких по городу много, и это неплохо. Потому что так гораздо больше шансов раздобыть нужные вещи.

Рванул на себя дверь и через секунду уже закрылся внутри. Электричество не работало, естественно, как и по всему городу кроме обителей тех счастливчиков, которые завели себе генераторы, имели достаточно топлива и не боялись ими пользоваться.

Осмотрелся. Даже фонаря доставать не буду. Страшно. Очень страшно, так, что поджилки трясутся. Но нужны лекарства. Альтернатива гораздо страшнее.

Стеллаж опрокинут, вокруг валяются разноцветные коробочки с БАДами. Ладно, будет время — покопаюсь там внимательнее, даже среди этого мусора можно отыскать что-нибудь полезное.

Но сперва направо. Там куча битого стекла и засохшие пятна. Детское питание когда-то тут стояло, причем много его. Сейчас все разобрали, а то, что не взяли, то разбили и потоптали. Если детям можно, то и взрослым не возбраняется ведь, верно?

Вот это надо посмотреть. Потому что у меня со вчерашнего дня во рту не было ни маковой росинки, да и тогда пригоршня найденных на земле мелких кислых яблок — это тоже не еда.

Пригнувшись, я подошел к стеллажу и принялся внимательно осматривать содержимое. Стекло, стекло, крышки валяются. Черт, как же тут воняло в начале, наверное, а? Ладно.

Наклонился, посмотрел под стеллаж и увидел жестяную баночку, маленькую совсем. Стараясь не порезаться, запустил под него руку и извлек наружу. На баночке был нарисован улыбающийся ребенок. Под ним надпись — «Тема — петушок». Да, обидно было наверное этому самому Теме, что над ним вот так вот издеваются.

Но ладно, это уже неплохо. Сто граммов гомогенизированного пюре из курятины. И наверное даже неплохого, потому что сделано для детей, а там ГОСТы обычно соблюдались. Источник белка и прочего.

Правда есть это можно только с очень большой голодухи, примерно в таком же состоянии, как у меня. Если намазать на хлеб, да еще и солью посыпать… Да только вот хлеба я не видел уже год, с тех пор, как эта вся ебатория началась.

Срок годности? Нормальный, месяц еще. Я засунул банку в карман куртки, после чего осмотрелся еще раз. Да, вот — упаковка с пюре, только пластиковая. Фруктовый салатик. Ну тоже неплохо, вот и десерт.

Тоже отправил в карман, а потом, крадучись, двинулся в заднюю комнату, ступая по разбросанным повсюду упаковкам. Вот ведь народ, что не забрали, так просто бросили и потоптали. Хотя… Вот пачка влажных салфеток лежит, маленькая, двадцать штук. Но руки перед едой вытереть или задницу подтереть.

За кассами находился прилавок с лекарствами, и вот там не осталось вообще ничего. Сами кассы тоже оказались выворочены, ящики под ними — открыты. Пятно вон на полу — наверное банку йода или зеленки разбили.

Потом посмотрю, сейчас надо главное взять. Иначе придется другую аптеку искать, потому что без этих лекарств пиздец мне придет очень быстро. И там будет всего два варианта — медленно затухнуть или быстро сгореть.

Сбоку кабинет — компьютер валяется на боку, монитор опрокинут, а вот вместо сейфа только крепления из пола торчат. Срезали и унесли. Деньги… Даже сейчас деньги — это сила. Пусть они в цене и поубавили, и гораздо больше стоят драгоценности — золото, бриллианты.

Кстати, придурки. Ключ от сейфа всегда где-то же в аптеке хранится. Либо в ящике стола, либо в халатах, которые в шкафу висят. Может за какой-нибудь упаковкой с лекарствами. Могли бы посмотреть, и тогда им не пришлось бы такую тяжесть таскать.

Я прошел дальше и тут услышал шорох из соседней комнаты. Рука сама залезла в карман брюк и легла на рукоятку ножа. Зачем? Я ведь ни разу его в ход так и не пустил за этот год. Да и человека мне, порезать, пожалуй слабо.

Нет, не смогу я копаться в ящиках, когда рядом такое. Надо пойти, посмотреть.

Стараясь ступать тихо, чему немало помогали легкие кеды, я сделал несколько шагов в сторону соседнего помещения. А потом выпрыгнул из-за угла, выбросив вперед руку и одновременно нажимая на кнопку, которая выпустила лезвие.

И наткнулся взглядом на две светящиеся в темноте бусины. Которые тут же резко мелькнули, сдвинулись куда-то в сторону, к стене. А потом я увидел и исчезнувшие в щели в полу тело и длинный хвост.

Выдохнул. Так, меня тут кондратий хватит, если так же продолжаться будет. Но это крыса. Всего лишь крыса, да. Они, конечно, мерзкие, но не опасные совсем.

Подняв руку, вытер пот со лба и двинулся вперед. Это была кухонька, совсем небольшая — стол, на нем микроволновка, чайник, да и все. Раз уж зашел, то надо посмотреть, может быть, что-то осталось.

Я присел, открыл дверцы стола, заглянул внутрь. Первое, что бросилось в глаза — это яркая упаковка открытой скрутки с аскорбинкой. Руки сработали раньше мозга, я тут же схватился за нее, разорвал и одну за другой отправил таблетки в рот, принялся жевать.

Пасть тут же сладким наполнилась, да еще и каким-то мерзким химозным привкусом по типу клубники. Но я не ел так давно, что эта доза сахара с минимальным содержанием витамина С будет как нельзя кстати. Правда, пить сразу же захотелось, зараза. А с водой сейчас тоже большие проблемы. Это вполне логично — нет электричества, нет и воды.

Что еще? Запустив руку, я вытащил из ящика пачку печенья, осмотрел внимательно. Соленые крекеры. Вот это удача — это тот самый хлеб, на который можно будет намазать мое пюре.

Я стащил с себя небольшой городской рюкзак и бросил туда добычу. Подумав, переложил и баночку, и упаковку с фруктовым салатиком. А потом увидел яркую красную штучку, в которой сразу же признал одноразовую электронную сигарету.

Схватился и затянулся. И сразу же облом. Не работает. ЭМИ. Ебучий случай.

Кроме большой пустой бутыли для воды в ящике больше не оказалось. Я поднялся и заметил чуть в стороне коробку, накрытую тряпкой. Будто специально прятать пытались.

Поднял, и увидел ровные стеклянные бутылки в два ряда. Тут же схватился, свернул крышку, сделал несколько глотков. Газов практически не было, минералка выдохлась, а еще и дико соленой на вкус оказалась. Ну а чего я хотел? «Ессентуки-17».

Просрочена… Ну уже, считай, на полтора года как просрочена. Значит, списали, а фармацевты для себя оставили. Они вообще частенько оставляли для себя просрочку, особенно если там что-нибудь интересное попадалось.

Сука, как же курить хочется... Сейчас бы затянуться чем-нибудь.

Ну да? С тех пор, как началось то, что началось, курить никто не бросил, даже наоборот — закурили самые отъявленные борцы за здоровый образ жизни.

Такие уж теперь потребности у людей. На первом месте — выжить. Не попасться бандитам или патрулю из солдат, которые сейчас не особо от бандитов отличаются. На втором — попить водички. На третьем — поесть. Ну а на четвертом — покурить или бухнуть, кому уж что больше нравится. Остальное опционально.

И со всем этим в нашем городе большие проблемы. Почему?

Да потому что славный древний город Псков уже год находится в осаде и со всех сторон заблокирован войсками НАТО. Прибалтами, вроде как, потому что все вокруг проклинали проклятую чухну. Но солдаты его держат целый год, несмотря на обстрелы, на недостаток припасов, и на все остальное. Правда к мирному населению у них отношение очень сильно поменялось.

А мирные, нон-комбатанты, как о них говорят, просто пытаются выжить. Потому что им не повезло вовремя не свалить из этого проклятого места.

И я один из них. Правда у меня помимо этих четырех потребностей есть еще одна, из-за которой я покинул свое не очень уютное убежище в подвале и приперся сюда, в аптеку.

Я положил в рюкзак еще пару бутылок воды. Вместо соли пойдут к пюре, потому что и саму соль сейчас хрен достанешь. А потом отправился обратно в материальное помещение. Здесь большинство полок оказались выворочены, лекарства разбросаны повсюду, но меня интересовала конкретная вещь. И была вся надежда, что она здесь была.

Не так часто нужны такие лекарства людям. Это ведь не антибиотики, не от поноса, не от горла штуки.

Я принялся перебирать упаковки в поисках нужной. Цветастых тут практически не было, потребности в маркетинге для таких лекарств не имеется. Но мне нужны самые простые — белые, серая полоса и черные буквы.

Не то… Не то… Опять не то… Агомелатин — в другой ситуации взял бы непременно, но сейчас спать в полглаза приходится, а от него рубит со страшной силой.

Вот и оно. Ламотриджин, сто миллиграммов. Я взялся за пачку, открыл — все тридцать таблеток в серебристом блистере на месте. Отлично — уже кое-что. Две недели можно будет прожить относительно спокойно. Но это еще не все.

Вот и то, что нужно — оланзапин. Причем, двадцать миллиграммов. Мне нужно по десять, так что хватит на два месяца.

Да, еще год назад я бы его пить не стал бы. Все просто — он пролактин повышает, и от него жиреешь со страшной силой. Но сейчас не страшно, потому что столько еды, чтобы набрать вес, я все равно не найдут.

Да, год назад я мог себе позволить луразидон, пусть на него и уходила немалая часть моей скромной зарплаты медицинского консультанта. А теперь… Хрен с ним, главное — жив.

Но неужели по одной упаковке всего осталось?

Нашлась еще одна ламотриджина, и дальше, сколько я не копался бы, больше ничего не отыскалось. А потом я услышал, как открывается дверь.

Тут же рванулся в сторону, к косяку, встал, запустил руку в карман, но ножа в нем не нащупал. Блядство. Идиот, на столе оставил что ли? Или в шкафу этого самого стола? Да какая на хуй разница? Факт в том, что я теперь даже пригрозить ножом не смогу никому. А это могло бы сработать, потому что стволов по рукам ходило не так уж и много. За этим следили.

Через несколько секунд я услышал шаги двух пар ботинок. А потом мимо меня ударил луч света. Парни настолько никого не боялись, что даже включили фонарь.

— Эй, мы знаем, что ты там! — услышал я голос. — Мы видели, как ты вошел.

Блядство.

Я посмотрел на окно, которое вело во двор. Целое. Если рванусь, то успею, но чтобы открыть и перелезть через подоконник, понадобится время. И меня по-любому поймают.

— Выходи, не тронем, — сказал уже второй голос. — Слово даем!

Я выдохнул. Ладно, если умирать, так умирать. Да и скорее всего не убьют, просто ограбят, даже бить не станут, если отдать все. Если только не разозлятся, что брать с меня нечего.

Вышел, прикрыв глаза ладонью от света фонаря, и увидел двоих, одетых в спортивные костюмы. У обоих рюкзаки за спинами. Тот, что справа, держал в руках ломик-гвоздодер. Такого, карикатурного вида, на старых плакатах с такими всегда воров-взломщиков изображали.

— Нашел чего? — спросил один из них.

— Свет погасите, — попросил я. — С улицы видно, приманите кого-нибудь.

Парень, что держал фонарь в руках, повернулся ко второму. Тот кивнул, будто признавая мою правоту. Луч погас, и видно сразу стало гораздо лучше.

Парни выглядели… Обычными. Коротко стриженные, лица простые — носы вздернутые, щеки впавшие, но раньше наверняка пухлыми были. Такие рожи почему-то раньше «рязанскими» называли, хотя к этой самой Рязани они никакого отношения не имеют. Бывал я там, похожих мало, большинство будто татары выглядят.

Гопники с улицы, короче говоря. Еще полтора года назад про них днем мемы в интернетах читали типа «низкий таз, громкий бас, вся одежда — Адидас», а по ночам удирали, если встретят.

У одного глаза дергаются, кстати. А это еще что? Боится так сильно? Или торчок? Впрочем и то и другое делает его непредсказуемым, а в моей ситуации это ничего хорошего не сулит.

— Ну, так что нашел? — спросил тот, что с ломиком.

— А вы чего ищете? — вопросом на вопрос ответил я.

Он нахмурился.

— Нам бы это… — проговорил второй. — Интересного бы чего-нибудь.

— Кайфануть что ли? — задал я следующий вопрос. Ну да, угадал, точно торчок. Ну, война обычно пагубные привычки только усугубляет.

Бля, сколько ж я таких повидал. Причем разных — от тех, что за «габой» ходили в аптеку, так и до тех, что каждый месяц в день зарплаты и аванса приходили за шприцами и флаконами антибиотиков или нафтизина. При этом в течение целого месяца их вообще видно не было — будто не болели ни хрена.

— Ну да, ништяк было бы, — сказал он.

— Пацаны, вы не ту аптеку выбрали, — пожал я плечами. — Это ж аптечный пункт. Тут из того, что по сто сорок восьмому отпускается, вообще ни хрена быть не может. Вам государственные аптеки нужны, да и там эта хуйня по сейфам лежит.

— И что, тут вообще ничего нет? — спросил он.

— Да может и есть, — сказал я. — Сейчас посмотрю.

Я сделал пару шагов назад, и повернувшись к ним вполоборота принялся копаться среди пачек. Нужна такая же, как та, что мне, только пузатая достаточно. Там капсулы большие.

Нашел, поднялся.

— Лови! — кинул я пачку тому, что просил.

— А это что за хуйня? — спросил он, посмотрел внимательно и такой. — А, ништяк. А ты во всей этой хуйне шаришь что ли? Типа фармацевт?

— Нет, — я покачал головой. — Типа врач.

Ну а что, это правда. Только вот я ни дня не врачом не отработал за свою жизнь. Потому что на втором курсе ординатуры мне поставили диагноз «биполярное расстройство», который в общем-то и закрыл для меня карьеру. А что, сейчас по распределению поехал бы куда-нибудь в Усть-Пиздюйск, сейчас, наверное, уже заведующим отделения был.

— Врач? — спросил он, вытаращив глаза. — Типа реально лепила?

— Типа реально, — в тон ему ответил я.

Мне уже хотелось как можно быстрее свалить. Никаких дел с торчками я иметь не хотел. Нужно только нож забрать, где я там его оставил. И уходить.

— Ладно, сказал вдруг первый. — Спасибо за помощь.

— Я пойду тогда, — ответил я. Типа не разрешения спрашиваю, а факт констатирую.

— Иди, а мы тут пошаримся еще.

— Сейчас, там вода в подсобке есть, возьму бутылку себе.

Они против ничего не сказали. Я повернулся, пошел обратно и действительно увидел, что на столе лежит мой нож. Сложил лезвие, сунул его в карман, а потом взял бутылку. Попытаются наехать — трахну о стену, будет розочка.

Но нет, они меня пропустили, только принялись среди пачек лекарств копаться. Как будто хоть что-то в этом понимают. Я же вышел на улицу, вдохнул прохладный воздух, в котором, тем не менее, чувствовался запах жженой резины, и пошел прочь. Чтобы они за мной проследили и узнали, где мое убежище, мне не хотелось совсем.

Добрался до перекрестка, встал за углом, осторожно осмотрелся. Вроде никого нет.

Побежал через дорогу и справа услышал визгливый голос:

— Э! Ты куда пошел?!