Дип Дарк Данжен Лорд

ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! ВТОРЖЕНИЕ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ! ВСЕМ МОНСТРАМ ЗАНЯТЬ ПОЗИЦИИ!

— Князь! — я ощутил немощный толчок в плечо. — Просыпайся, Данталиан!

— Чего тебе, Адрамалех? Я же приказал не беспокоить меня после оргии. От кровавого вина у меня утренние мигрени.

Я открыл глаза и окинул непонимающим взглядом свои покои. Темные и зловещие, всё как положено. На моей любимой подушке лежала черная шляпа-цилиндр и пачкала ее своей ртутью. От такой наглости мои кулак вспыхнул зеленым пламенем.

— Ситри? Почему Адрамалех выпустил тебя из шкафа?

— Адрамалех мертв!

— Как мёртв? — зеленое пламя испарилось. — И кто теперь будет следить за моим гардеробом? Без него я не смогу угнаться за веяниями моды темного царства! Не хватало еще выглядеть старпером в глазах молоденьких ведьм, призывающих меня на шабаши! Они до сих пор поминают первого повелителя тьмы как чудика без штанов! Но его причиндалы хотя бы прикрывала козлиная шерсть...

— Успеешь еще побубнить о своих изменах с другими шляпами... — Цилиндр фыркнул и скорчил недовольную мину. — На твой дворец напали герои!

— Опять эти «герои». Дай угадаю: золотые доспехи, пустые черепушки и дежурные лозунги про «светлое будущее»? И как божкам не надоедает посылать ко мне своих убогих чемпионов... — Я зевнул и прикрыл глаза ладонью. — Так от чего, говоришь, помер Адрамалех?

— Герои замочили, от чего же еще? — проворчала шляпа. — Поднимай задницу, они уже почти в тронном зале!

— Ай, пусть идут. Увидят, что там никого нет, подождут и пойдут обратно. — Снова зевнул. — Сколько их?

Цилиндр открыл рот.

— Стой, не отвечай. Сам угадаю! — Я вскочил и облокотился на спинку кровати. — Если они смогли убить Адрамалеха, значит, их четверо! Ого, чем же я так насолил смертным на этот раз? Нет, погоди, раньше до тронного зала герои доходили только впятером...

— Их десять! — с шляпы посыпалась шерсть. — Они перебили всех монстров в Лабиринте Мульцибера. Кони двинул не только Адрамалех. Небирос, Велиар и Сатанакия тоже мертвы.

Я нехотя встал с кровати и щелкнул пальцами. Серый дым окутал мое мускулистое тело и превратился в черный княжеский фрак, прошитый кровавыми жилами от прошлой партии героев. Всегда надеваю его по такому случаю.

— Но почему их десять, если божков всего девять, кто десятый?

ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! НАРУШИТЕЛИ В ТРОННОМ ЗАЛЕ! НАСТАЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДУЕМ ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ ТЬМЫ ЗАНЯТЬ ПРЕСТОЛ! ВЛАДЫКА, СПАСИТЕ!!! А-А-А!!! НЕТ!!! ТОЛЬКО НЕ ХВОСТ!!! СООБЩЕНИЕ ПРЕРВАНО...

— Видимо, Нисроку тоже хана.

Я поправил свой черный галстук и аккуратно надел цилиндр на голову.

— Что ж, Ситри, встретим наших гостей как подобает...

* * *

В главный зал вошли шестеро мужчин и три женщины. Герои выстроились с обеих сторон ковровой дорожки, ведущей к пустующему трону. Они подняли мечи к лицам, а затем синхронно стукнули по щитам с гербами своих божеств. Так они приветствовали мелкую девку с рыжими волосами, проходящую мимо. Герои носили похожие мифриловые кольчуги, словно выкованные для рыцарского ордена, и только доспехи их предводительницы сильно отличались.

— Харэ прятаться за шторкой! — Шляпа дернула меня за ухо. — Если не выйдешь, эти идиоты начнут ломать твои любимые статуи с «художественными» изваяниями суккубов.

— Чёрт, если они тронут хоть один бюст, отправлю их в подвал с тентаклями на неделю. И я не прячусь, это оценка оперативной обстановки из... э-м-м... тактического укрытия. — Я приоткрыл занавес позади трона. — Эти типы не похожи на героев, что раньше заявлялись в мое подземелье. Обычно то были компашки разношерстных идиотов, которые под стать своим божкам считали друг друга еретиками и бросались на подельников еще на подходе к лабиринту. Но главное, их никогда не собиралось больше пяти. С чего вдруг такая удивительная организованность?

— Воняет фиалками. — Шляпа понюхала воздух. — Кажется, на той рыжей бабе трусы богини любви. Надеюсь, Уфир не сдох, а то чувствую, тебе скоро понадобится снадобье от гонореи.

— Да ну, она мелкая, как гном, и носит все девять артефактов небесных божков. Шлем Пиора, щит Местры, кольцо Алуры, амулет Дагоша, сапоги Узы, перчатки Орха, кирасу Задара, поножи Сека и, собственно, трусы Афоры.

— Интересно, куда она сунула меч? — Шляпа ухмыльнулась.

— Ха, может, она каратист? Идем, сейчас всё выясним.

Щелкнул пальцами и воспарил в полуметре над полом, я же князь тьмы, в конце концов. Затем медленно вылетел из-за огромной фиолетовой шторы позади трона. Взоры героев оторвались от прелестей каменных суккубов, держащих крышу, и ужаснулись от эффектного воплощения моей обсидиановой трости из черного дыма. Да-да, именно на нее визжали ваши предшественники перед смертью.

— Браво! — три гулких хлопка эхом отразились от мрачных фресок. — Поздравляю, посланники богов, вы обошли все ловушки, побили монстров лабиринта, повергли сильнейших демонов, и всё ради того, чтобы испачкать своей кровью мой ковёр...

Я смахнул пылинку с воротника и посмотрел на героев, как на недоеденный завтрак.

— Четыре... пять... девять... Серьёзно? Боги что, объединились в профсоюз? Да еще и назначили новому директору зарплату артефактами? — Я шумно вдохнул носом. — Ах, этот чарующий аромат фиалок…

Рыжая девка покраснела и сжала кулаки, а я снисходительно улыбнулся.

— О, не злись, солнышко. Ты хоть представляешь, сколько надо заплатить бесам, чтобы отстирать этот ковёр? Ладно... — вздохнул, поправляя манжеты. — Давайте поторопимся. У меня в расписании после вас ещё оргия и массовая казнь невинных. Сначала помолитесь или вас сразу поубивать?

— А ну заткнись, черт лысый! Единственный, кто тут сдохнет, это ты! СИСТЕМА! ДЕБАФ «СТУПОР» НА ЦЕЛЬ «КНЯЗЬ ТЬМЫ»!

— Что за... — я вдруг понял, что не могу пошевелиться. — Как ты...

— СИСТЕМА! МЕЧ АБАДДОНА!

Ладонь рыжей вспыхнула ярким светом, и в ней воплотился клинок из костей двенадцати герцогов преисподней — оружие, которым я убил прошлого князя тьмы.

— Я же утопил его в жерле вулкана в самом сердце ада! Как ты вообще можешь держать этот проклятый меч?!

— У меня админка...

Это было последнее, что я услышал. Девка выставила клинок острием вперед и понеслась к трону. Легким движением она выбила трость у меня из рук и пронзила мое черное сердце.

* * *

Последнее, что я помнил, — её ухмылку и меч в груди. Умирать — как падать с лестницы: сначала больно, потом просто скучно, пока не стукнешься о дно. Но, к сожалению, у Бездны нет дна... Если бы мне давали медный грош каждый раз, когда протыкали клинком, я бы уже мог выкупить себе новое подземелье. Но нет, приходится ютиться возле ада и слушать постоянные стенания душ. Зачем их, кстати, мучают? Мертвые ведь все равно не вырабатывают гарваха? А, совсем забыл, это ведь я приказал их пытать, я же князь тьмы, и страдания мне по душе.

Кстати о душах... Вернемся в Бездну. Ах, эти последние мгновения жизни, боль в разбитом сердце и ощущение бесконечного падения — классика.

По легенде, Бездна — это место, где обитают души, свободные от тюрем демонов и богов. Ну, «свободные» — это громко сказано. Они просто плывут. Без цели, без смысла, как пустые пивные банки в городском фонтане. Даже боги не знают, кто тут главный, потому что, честно говоря, никому это не интересно. Все, кто видел Бездну воочию, еще никогда не возвращались. Ну, кроме меня. Потому что я особенный. Или просто упрямый. Или потому что у меня в качестве юриста был чертовски хороший лич, который прописал в договоре с вечностью мелким шрифтом: «Возврат к жизни возможен в течение тысячи лет при наличии филактерии».

Раньше первый князь тьмы казался мне незыблемой глыбой. Пока я не ткнул его мечом Абаддона. Оказалось, даже повелители демонов падают, если их хорошенько пнуть. После этого я задумался: а ведь я тоже не вечен? И тогда, как любой здравомыслящий, я полез в запретные книги. Но древние колдуны писали сплошную нелепицу. Они боялись Бездны, как студенты боятся экзаменов, и так же беспомощно пытались её обмануть. Их рецепты бессмертия звучали как инструкция по сборке мебели, написанная лайфкоучами: «Налейте крови в чашку, прочтите целебное заклинание наоборот, верьте в успех и не дышите три дня. Если не сработало — вы недостаточно верили в успех».

Однако у меня все равно получилось. Потому что я не просто читал книги — я их редактировал. Филактерия? Отлично. Но зачем превращаться в скучного лича, если огромная душа князя тьмы позволяет просто не умирать по-настоящему? Я отрезал ее ровно столько, чтобы Бездна решила, что я свой, но оставил якорь — маленький кусочек души, который теперь шепчет мне: «Эй, ты ещё нужен там, наверху. Хотя бы для того, чтобы всех бесить».

Раньше Бездна была темна, как мои мысли, обращенные к девственницам. Мойры говорили, что это река из черных душ грешников, в которой, как звезды в небе, светятся души праведников, плывущие в пустоту. Теперь же Бездна побелела, будто снегом занесло. Видимо, без меня люди разучились грешить с размахом. Ха, но, как говорится, не рубашка красит, так что для моей оргии пойдет костюм и от серой душонки! А вот, кстати, и они, аж целых три.

Первым попался попрошайка, фуу, слишком вонючий. Я брезгливо разжал кулак, и его душа скользнула между пальцев, как холодная устрица. Вторым был пьяница, но, судя по крикам, его вот-вот зарубит собутыльник.

Черт, пока я тут ковыряюсь, та рыжая выскочка станет прабабушкой, а я хочу лично присутствовать, когда она будет орать «НЕЕЕЕТ!» в последний момент своей жизни. Остался только этот... О, юный самоубийца! Идеально — уже наполовину мёртв, но ещё тёплый. Я вцепился в третью душу. И меня засосало в её реальность, как молодую семью — в ипотечное рабство.

* * *

Мой дух воплотился в грязной комнатушке, а рядом в петле болтался какой-то тщедушный щенок. М-да... Если заявлюсь на шабаш в таком убогом теле, то молоденькие ведьмы отрекутся от сил зла и пойдут молиться накаченным ангелам. Ладно, надо спешить, а то этот задохлик двинет кони.

— Эх, дружок, совсем у тебя фантазии нет. Ни гуро, ни записки. Мог бы хоть надпись коричневую на стене оставить: «Где бумага?»

Пацан затрясся в петле, а его глаза в знак негодования полезли из орбит.

— О, не смущайся, я всё знаю. «Меня никто не понимает», «девушки не целуют», «родители достали», и ты решил с этим покончить, но когда петля затянулась, вдруг осознал, что жизнь не так плоха, и стал молить о помощи своих никчёмных божков. Дай угадаю, никто не ответил? Видишь ли, вас, смертных, никто за язык не тянет. Вы сами зовете себя рабами божьими, клянетесь в верности и авансом подаете на блюдечке свои души. Вот божки и относятся к вам как к еде. Но зачем помогать еде? Еда должна верить, что тот пастырь не козел-иуда, и тот божок не мясник, а его святилище не скотобойня. Еда должна думать, что отдать богу душу — это её высшее достижение, привилегия. Иначе за еду придётся платить... Но я здесь, и я открою истину, малыш. Твоя душа только твоя, и ты решаешь, как ей распорядиться...

В ответ пацан начал синеть.

— Понимаю, ты хочешь перейти сразу к делу. Хорошо, сейчас я вытащу тебя из петли. Твоя душа останется с тобой, а ты лишь пустишь меня в свое тело...

Пацан закряхтел, и его глаза налились кровью.

— Ох, прости мне мою нерасторопность. Моргни, если согласен.

Он заморгал так часто, будто ему в глаз попали все реснички на свете.

— Вот и славно! Договор подписан!

Последними остатками своего гарваха я поставил стул, лежащий под пацаном, обратно на ножки. Его ступни почувствовали опору, он судорожно сорвал петлю с шеи и рухнул на пол.

На этом моя часть сделки была выполнена, и я без сопротивления вошел в его тело. Но, к сожалению для пацана, внутри было тесновато. Его никчемная душонка немного повозмущалась и выскочила наружу, как пробка из бутылки шампанского.

— Чем ты недоволен? Обещал, что вытащу из петли, и вытащил. Я же не виноват, что в человеке помещается только одна душа и ты всё равно отправишься на тот свет. Ах да, не забывай о том, что я тебе поведал. Если ты клялся в верности какому-то божку, то попадешь не в сказочный рай, а в его Тартар. Нет, не в соус, хотя ты скоро поймешь, почему у тюрьмы для душ такое же название... Ой, гляди, кажется, это за тобой!

Я ткнул пальцем в мерцающий портал, возникший посреди комнаты, который засосал агонизирующую душу пацана.

— Что ж, это было забавно. Теперь перейдем к самому важному, — я повертел головой. — Где в этой халупе зеркало?

Я открыл дверцу шкафа возле окна.

— Вот же оно! И зачем люди постоянно их прячут? Ах да, среди смертных бытует поверие, что через зеркало черт может украсть во сне душу. Какая ирония...

Внимательно посмотрел на свое новое отражение. Тело щуплое, лицо бледное, а под глазами мешки, как после моей типичной оргии, вот только на шее кошмарные синяки, как после нетипичной.

Коснулся кровавой раны.

— Ай, уже забыл, когда я последний раз чувствовал боль.

Я бы вмиг принял свой истинный облик и надел княжеский фрак, но в этом теле совсем нет гарваха, а свои последние запасы я потратил, чтобы подставить стул под ноги пацана. Что ж, не беда, надо просто найти еще парочку глупцов и заключить с ними дьявольские договора. Каких бы праведников из себя ни корчили люди, в их душонках всегда прячутся потаенные желания, а их исполнение, в конце концов, это мой единственный хлеб. Но для начала надо все-таки прикрыть эти синяки.

Хмм, кажется, в шкафу висит какая-то военная форма, но я вроде не в казарме, да и пацан слишком щуплый для армии. Может, учебная? Ага, на нашивке написано: «Магическая Академия Оларой».

Я просунул тощие ладони в рукава, и камзол повис на моих плечах, как тряпка на швабре. М-да, на такую фигуру пошить нормально одежду не смог бы даже Адрамалех.

Перед выходом из комнаты намотал на шею серый платок, найденный в кармане, и еще разок посмотрел в зеркало. Ну и чучело. Ладно, черт с ним, пора выяснить, куда меня занесло.

* * *

— Эй, парни, глядите, кто вылез из конуры! — толстяк с красными щеками, одетый в похожую форму, ткнул в меня пальцем, чем насмешил троих своих дружков. — А ну тащите его в туалет, покажем шавке, кто босс этой общаги!

С ехидными рожами они подхватили меня под руки и потащили по коридору. Студенты встречные по пути отводили взгляды и быстро прятались в комнатах.

Раньше я бы вмиг телепортировал этих букашек к рогбалам в кожевенный клуб, но теперь у меня не хватит гарваха даже на грозный взгляд. Однако я все еще Данталиан, последний князь тьмы, хранитель тайн и знаток человеческих...

— Ду-уф... — кулак толстяка врезался в живот. Кашель вырвался из глотки, и если бы меня не держали двое его дружков, то я давно бы лежал головой в унитазе.

— Ну что, Кейсель, — толстяк размашисто расстегнул пояс, — Знаешь, почему дворяне заправляют академией? Потому что у нас даже дерьмо волшебное. Лови! — он швырнул мне под ноги трусы, от которых воняло пердежом и... мятным одиколоном. — Это артефакт «Нижнее Бельё Святого Бартоломью». Съешь и получишь +10 к позору!

— Рубель, ты совсем охренел? — засмеялся светловолосый гопник. — Это ж семейная реликвия!

Если меня сейчас вырвет, это будет слишком унизительно для князя тьмы. Хотя… если блевануть ему на ботинки, это можно выдать за ритуальное проклятие...

— Послушай, Рубель, — я ухмыльнулся. — Давай заключим пари. Если эти трусы окажутся у тебя на лице, то я сожру твою душу!

— Аха-ха! — толстяк прокашлялся от смеха. — Как скажешь, додик!

Поднятые гарвахом трусы Рубеля взлетели в воздух, со шлепком хлестнули его по сальной морде и залетели в открытый рот.

— М-м-м…

— Что ж, я всегда исполняю свою часть договора, однако за этот фокус пришлось расплатиться кусочком моей бесценной души, а значит, я восполню утрату твоей!

Рубель внезапно захрипел, его пухлые щеки побледнели, а из открытого рта потянулась дымчатая субстанция, которую жадно впитала моя кожа.

Хохочущая компашка сперва не придала значения моим словам, но когда толстяк упал на кафель, они поняли, что шутки кончились.

— Гля, он синеет! — светловолосый отпрыгнул от Рубеля, как от прокажённого. — Это чё, чёрная магия?!

— Этот чмошник наложил на него заклятье!

Рука правого гопника полетела мне в лицо, но я мгновенно перенаправил гарвах, и его кулак вмазался в мою стальную челюсть. Гопник взвыл и, глядя на свои сломанные пальцы, выгнутые в разные стороны, завалился на пол без сознания. Его дружок попытался заломать мою руку, но слишком поздно. Душа Рубеля была полностью поглощена, и её гарвах приятно заструился по венам, оставляя на моей коже узоры в виде мелких демонических рун. С шеи мгновенно исчезли синяки, а щуплое тело стало обрастать мышцами. Жаль, зеркала рядом нет, но испуганные лица этих жалких людишек говорили, что мой истинный облик их очень впечатлил.

Я схватил за горло левого гопника и поднял над полом. Увидев мои черные глаза, он побледнел от ужаса, и я с удовольствием уронил его башкой об унитаз.

Последний гопник наконец сообразил, что он последний, и попытался бежать, но вот незадача, я наложил на дверь проклятье, и теперь ее не откроет даже толстенный зад святого Портуна.

— Хочешь жить, смертный?

— Д... да!

— Тогда суй башку в унитаз и жди, пока не явится говночист.

Светловолосый кивнул и нырнул в сортир так резво, будто там его ждало благословление неуязвимости.