Диск Геракла

Часть первая

Гемма

Вечером 15 июня участники экспедиции собрались на обычные посиделки у костра. Из лагеря геологов тоже пришли гости и Матвей порадовался появлению Таси. Молодёжь упросила Матвея рассказать подробнее о вчерашних находках. Матвей поставил на походный столик вертикально гемму и она приобрела изумительный зеленоватый оттенок чистой воды в золотистых лучах низкого заходящего солнца.
Изображенные фигурки мужчин и девушки казалось всплывали перед зрителями из зелёного блещущего моря.
Глядя на зеленоватую гемму и в такие же глаза Таси, Матвею было легко рассказывать о своей науке, сразу находились слова.
Сначала рассказывал об антской культуре Причерноморья шестого – седьмого века нашей эры, о народах населявших эти места больше тысячи лет назад, потом о странностях этого погребения.
Кенотафы антских погребений уже не раз находили именно в этой местности северо-западного Причерноморья, но здесь была странность в отсутствии самого погребения в погребальной камере кургана при наличии богатых даров.
Если например грабители разорили курган, то они бы наоборот забрали все ценности и оставили останки.
И расположение ценностей интересное – украшения из золота по кругу, обязательного дорогого оружия нет, а в центре постамент с геммой и керамическая ваза с непонятной линзой из стекла и тяжёлого металла.
Гемма – это кристалл берилла, этот минерал вообще раньше никогда не находили в захоронениях Причерноморья.
Люди и оружие изображенные на ней в необычной технике не поддаются определению, но мужчина в центре несомненно негр.
Ни происхождение и время геммы сходу определить не получается, может быть учёные в Москве или Ленинграде смогут разрешить эту загадку.
Что же до линзы из тяжёлого стекла и металла, то вообще непонятно происхождение и назначение этого предмета. Узоры в виде несомненно письменности по ободу линзы пока не поддаются прочтению, но когда–нибудь будут прочитаны.
С этого вечера и повелось в лагере археологов по утрам и вечерам в золотистых лучах восходящегои и заходящего солнца выставлять гемму и начинать и завершать день любуясь на её зелёные переливы.
Геммопоклонники – как шутил Метелицын.
Однажды утром вместе с геммой выложили и увесистую в тяжёлой оправе линзу и забыли на целый день на солнце. Матвей это тоже недоглядел и потом сердито выговаривал практикантам, что нельзя так ценные находки оставлять на целый день на солнце без присмотра.
После этого забрал линзу и гемму в свою палатку и спрятал в ящик у изголовья.
День был на раскопе напряжённый, жаркий, вчера в пятницу от пограничников вернулся Метелицын и поделился тревогой о происходящем по ту сторону границы.
Рассказал, что военные готовятся к плохому и роют окопы и укрытия.
Поэтому встревоженный Матвей всю субботу 21 июня разрывался между археологией и хозяйственными заботами на случай возможного свертывания экспедиции.
Ночью Матвей спал мучительно и тяжко, всю ночь снились какие-то чудовища, динозавры, марсиане, схватки, битвы, какие-то голоса что-то непонятное говорили, предупреждали и угрожали.
Рассвету самого длинного дня в году просто обрадовался.
Но рассвет принёс артиллерийскую канонаду со стороны границы и летящие в утреннем небе с той стороны клинья чужих самолётов.
Матвей сразу понял: Началось! Война!
Порадовался, что вчера позаботился о запасах продовольствия, воды и медикаментов и озаботился, что ещё надо будет сделать сегодня.
Хорошо, что вчера после предупреждения переданного Метелицыным отозвал людей с прибрежного раскопа – оттуда сейчас доносилась ружейная и пулемётная стрельба.
Знакомые пограничники с заставы вели бой.
Всеобщее возмущение вызвало распоряжение начальника экспедиции продолжить археологические раскопки и начать упаковку уже добытых материалов.
Матвею пришлось убеждать людей, что надо доделать начатое, а не бросать на потом.
В конце концов пришлось просто приказать.
В понедельник, 23 июня все практиканты и часть научных сотрудников оставив работу побежали в районный военкомат записываться добровольцами, но там всех развернули обратно. Встреченные там же в военкомате студенты–геологи поделились обидой – оказывается у них вообще "бронь" и всех сразу разворачивают.
Матвей нацелил всех людей спешно продолжать начатые раскопки и консервировать то, до чего точно не дойдут руки в этом сезоне.
В последующие дни мобилизовали на военную службу только нескольких водителей с машинами, ранее выделенными экспедиции И–ским исполкомом.
Днём 25 июня случилась новая напасть – в обед прибежали в слезах на раскоп девчата дежурные сегодня по кухне и сообщили, что препаратор Иван Иванович оставленный за старшего в пустом лагере лежит убитый весь в крови.
Матвей вылез из раскопа, прикрикнул на всех, чтобы успокоились и продолжали работу и надев ремень с наганом в кобуре с Иваном Метелицыным отправился с девчатами обратно в лагерь.
Иван Иванович оказался жив, лежал с разбитой в кровь головой без сознания и Матвей поручил его заботам девушек.
А сам стал с Иваном осматривать лагерь.
Сразу было заметно, что в лагере похозяйничали чужие, перерыли и разбросали вещи.
Заглянув в свою палатку начальника Матвей поднял с пола брошенный наземь тяжёлый диск линзы оправленной металлом и положил на стол.
Сумки и мешки были вывернуты и разбросаны.
Проверив фляги с водой Матвей успокоился – неизвестные грабители, кто бы они не были, искали видимо золотые украшения из раскопов, черепки, ржавое оружие, гемма и тяжелая линза их не заинтересовали, а заглянуть в фляги с водой, куда начальник экспедиции спрятал золотые украшения, не догадались.
Гемма всё время открыто стоявшая на столике под откинутым пологом палатки, не привлекла внимания грабителей, видимо потому, что была на виду.
Ночь была тревожная, на западе со стороны фронта, на севере и юге полыхали огненные зарницы и гремела канонада.
Матвей несколько раз ночью поднимался, проверял дежурных и обходил лагерь.
Пробуждение утром 26 июня было не лучше ночи, с тяжёлой и тупой головой.
Утром выяснилось, что кто-то шастал ночью и в раскопе.
Оставшиеся дни июня люди исступленно работали на раскопе, слушая канонаду от близкого фронта и тревожные сводки по радио.
Уже не собирались по вечерам на посиделки и танцы, только по-прежнему по утрам и вечерам в палаточном лагере людей провожали на работу и встречали ставшие близкими и почти родными трое воинов с девушкой на зелёновато–голубой гемме.
Ночью тоже не было отдыха, на горизонте полыхали зарницы боев и пожаров, к тому же изводили утомительные сны, не только Матвею, но и другим участникам экспедиции стали сниться очень странные сны, настолько яркие, что утром могли их подробно пересказать.
Снились какие-то джунгли, пустыни и моря, марсиане, динозавры, птерозавры, жирафы, гиены и мастодонты, сражения с кочевниками, и неожиданно переговоры немецких и румынских летчиков и офицеров.
Начальник попробовал было лечиться на ночь водкой, но стало только хуже, всю ночь снились какие-то кошмары, страшные хищники пожирали друг друга и людей.
Только 30 июня из Москвы пришло распоряжение сворачивать экспедицию и возвращаться.
Но у экспедиции уже не осталось никакого автотранспорта, все машины с водителями давно были забраны на нужды фронта.
Вечером собрались в палатке начальника служащей одновременно камералкой на обсуждение проблем участники обеих экспедиций археологической и геологической.
Начальник экспедиции изложил суть проблемы и все задумались прихлебывая травяной чай.
Тася вертела в руках оправленную тяжёлым металлом зеркальную линзу заглядываясь в неё.
Матвей искоса поглядывал на неё любуясь девушкой.
Потом горячо заспорил с завхозом Яковом Павловичем предлагавшим водный путь эвакуации.
Грохот упавшего на стол тяжёлого зеркального диска заставил всех вздрогнуть и Матвей с трудом удержал грубое слово в адрес Таси, не удержавшей массивное зеркало в руках.
Ой! – Тася в волнении прижала пальцы к губам, – там глаза и чужое лицо!
Где – там?
В зеркале!
Глаза и лицо, не моё, не человека!
Ну, что ты говоришь, Тасенька! – Матвей сам не заметил, как назвал девушку ласкательным именем, а окружающие сделали вид, что ничего не заметили и взял в руки со стола тяжёлый диск.
И удивился – по кругу оправы большого зеркала бежали и мигали зелёные искорки и прозрачная линза зеркала светилась мягким голубым светом.
Не успел Матвей что-то подумать, как за прозрачной тяжёлой линзой в его руке протаяло чёткое изображение и на него взглянули огромные темно-зелёные глаза марсианина.
Оторопев, начальник экспедиции двумя руками удерживал перед собой зеркало с чётким цветным изображением не человека.
Прежде всего привлекали внимание глаза – огромные, выпуклые, чуть раскосые, с темно-зелёным зрачком.
На продолговатом лице, несомненно лице, а не морде, с безволосой головой и гладкой кожей шоколадно–кофейного цвета именно глаза притягивали первый взгляд.
Лишь потом замечалось отсутствие носа, вместо него было что-то вроде клюва и ниже гладкой, такой же шоколадной шеи.
Матвей слышал учащенное дыхание столпившихся вокруг товарищей, из-за спины начальника разглядывающих в его руках изображение марсианина.
Почему-то сразу казалось, что марсианина, вероятно из-за странности и необычности облика чужака.
А она красивая! – заметила вполголоса Тася, как оказалось прижавшись плечом к Матвею разглядывавшая странное лицо в зеркале.
Кто она? – поразились все окружающие.
Ну, она, Аэлита эта! – не очень-то находя слова девушка указала на цветное изображение в круглой металлической оправе.
Все снова по очереди стали вглядываться в цветное изображение чуждого лица, не плоское, а объёмное, как ни поворачивай линзу!
И были вынуждены признать в словах Таси очевидное – за прозрачной линзой в загадочном зеркале было изображение именно женщины, неземной женщины.
Это ощущалось в прямом взоре огромных зелёных чуть раскосых глаз, гладкой и блестящей темно–коричневой коже, приоткрытом клюве, изгибе тонкой шоколадной шеи..

На Нефертити похожа, – заметил Григорий студент археолог из Москвы.
Принесите фотоаппарат! – очнулся начальник экспедиции в котором проснулся учёный и осторожно положил тяжёлый диск на стол перед собой.
По окружности диска снова побежали по кругу желтоватые искорки и изображение инопланетной девушки погасло.
Что ни делали Матвей, Тася и другие участники экспедиции вновь взявшие диск в руки и осторожно передавая его из рук в руки, изображение больше не появлялось.
Заряд кончился.. – раздался чей-то голос за спиной.
Все обернулись к Якову Павловичу.
Завхоз смутился под общим вниманием и попытался объяснить: Ну, я думаю, там батарейка закончилась..

Что же делать, какая там батарейка? – опечалились все.

Да откуда там батарейка? – возразил Ваня Метелицын, – это-то через тысячу лет из раскопа?

А ведь верно, – сообразил Матвей, – никакая батарейка не могла храниться больше тысячи лет.

Или могла, но не земная, марсианская?

Думаете, она с Марса, Аэлита эта? – скептически вопросил Оттон Павлович, штатный препаратор и фотограф экспедиции.

Он единственный не успел толком разглядеть изображение марсианской Нефертити занятый извлечением фотоаппарата.

Ну не из тогдашнего же Рима или Парижу! – запальчиво возразила Тася–маленькая.

Может она с Марса, может с Венеры, – примиряюще спорщиков заметил Матвей, – но как-то эта линза же светилась пролежав больше тысячи лет в кургане.

А если её положить на свету, полежать под солнцем? – мудро заметил Григорий.

Ой, Гриша, какой же ты молодец! – закричала Тася–маленькая.

Ты можешь меня поцеловать, – разрешил студент сразу нахмурившейся и отвернувшейся девушке.
Ну что ж, подождём до завтра и с утра положим на солнце, – подвёл итог этой загадке Матвей, – а пока вернёмся к проблеме эвакуации.

Эту ночь ни Матвею ни кому другому не снилось никаких кошмаров и с утра пришла добрая весть от пограничников.
На лошади прискакал лейтенант Коля и сообщил, что командование приняло решение об эвакуации семей командиров пограничников.
Поэтому И-ский исполком выделяет несколько мобилизованных машин с водителями, чтобы доставить семьи пограничников до железнодорожной станции. Если они подсуетятся, то в состав эвакуируемой колонны можно включить и эккспедии археологов и геологов, тогда и пограничникам будет спокойнее за свои семьи и ему за сестрёнку. Матвей после разговора с лейтенантом пограничником оставил за себя Ивана Метелицына приказав спешно доделывать все недоделанные дела, а сам прихватив с собой завхоза отправился в лагерь геологов и с Ольгой Александровной исполняющей обязанности начальника геологической экспедиции добрались до города.
Исполком застали в последний момент, люди сидели на чемоданах и без разговоров шлепнули печать на распоряжении об эвакуации археологов и геологов вместе с семьями красных командиров.
С этой бумагой завхоз Куличенко отправился добывать автотранспорт.
В лагере архологов появился только в сумерках с двумя машинами, взмыленный, и сообщил, что машины есть, он нашёл, но нет водителей, всех водителей забрали по мобилизации, поэтому надежда только на геологов и археологов, что сумеют справиться с машинами.
Про Матвея завхоз знал, что он ходил по морю и автомобилем тоже может справиться.