Dispatch: Горячие Каникулы

Отдыхал я, значится, дома — редчайший момент, когда меня никто не пытается взорвать, похитить или попросить заполнить сорок третью форму для отчёта. Лежал, уткнувшись в телефон, полусонный, полумёртвый, наслаждаясь тем, что наконец-то тихо.

И вот — стук в дверь.

Не уверенный и не вежливый.

А такой, знаете… как будто по ту сторону стоит человек, который считает, что если я не открою через пять секунд, то выбьет дверь коленом.

Я открываю.

И вижу её.

Призма.

Вся такая нарядная, сияющая, словно вышла из футуристического клипа.

Волосы — половина голубые, половина розовые, глянцевый латексный костюм, очки - полумаска.

И взгляд, в котором явно смешались скука, раздражение и то самое фирменное «я сейчас устрою шоу, хочешь ты этого или нет».

Она даже не дала мне открыть рот.

— Эй йоу, мазафака! — выдала она так, будто это её официальное приветствие в стиле «доброе утро». — Поднимай свою тощую белую задницу! Мы отправляемся на отдых!

Я моргнул.

Потом ещё раз.

— Э? В смысле?..

— Мне скучно, ясно?! — она махнула рукой, будто объясняет что-то тупому робот-пылесосу. — А ты же типа должен следить, чтобы члены твоей команды чувствовали себя хорошо! Это часть твоей долбаной работы!

— Ну… типа да-а-а… но…

— ДАВАЙ ОДЕВАЙСЯ БЫСТРЕЕ И ПОШЛИ!

Ну и что вы сделаете, когда перед вами стоит супергеройская поп-айдол в латексе с головы до ног и смотрит так, как будто вот-вот снесёт вам башку лазером, попутно требуя выйти погулять?

Вот именно.

— Ну… ок…

Пять минут — и мы уже едем в такси.

Я всё ещё пытаюсь понять, что вообще происходит.

На мне пиджак, так как ну блин, не всё же время мне в той рубашке шароёбиться?

Да и атмосфера как бы предполагает нечто большее, чем просто...

Она сидит рядом, облокотившись на дверь, ноги в этих глянцевых сапогах вытянуты вперёд, пальцы постукивают по подлокотнику.

— Ну и чем ты себя развлекал? — небрежно спрашивает она, будто мы просто пересеклись в коридоре.

— Да особо ничем, — говорю. — Лежал, отдыхал после того, как мы одолели Шрауда.

Она фыркнула:

— Чё, жалеешь, наверное, что не замочил его?

— Да… есть немного, — честно отвечаю. — Но в целом рад, что отдал его правосудию. Теперь его ожидают очень интересные занятия, такие как очень близкие отношения с соседями по камере, а также приседания на бутылках, все дела...

Призма хмыкнула, уголок её синевато-розовых губ дрогнул:

— Ну ты и садист!

— А чё не так-то? Он ещё пожалеет, что я его не убил.

— Хе-хе… — она усмехнулась куда более искренне. — А я-то думала, что ты смалодушничал, когда оставил его в живых.

— Ну… я тоже так думал…

Мы оба затихли.

Такси как раз проезжало мимо штаб-квартиры SDN — или, точнее, того, что от неё осталось.

Стены обгоревшие, половина фасада провалилась, строительные краны тянут металлические балки, рабочие разносят обломки.

Грузовики один за другим уезжают-приезжают, привозят материалы и увозят мусор.

Пока смотришь — понимаешь, что это всё надолго.

— Чёрт, — выдохнула Призма. — Хорошо, что нам оплачивают отпуск, а то бы я с ума сошла.

— Да уж, — говорю. — А я бы просто помер с голоду.

Она повернулась ко мне:

— Кстати, а тебе сколько платят-то?

— Да не то чтобы много, я ведь тупо диспетчер.

— Поня-я-ятно… — она приподняла бровь. — Но ты же вроде как Меха Мэн? Ты же типа должен кучу бабла иметь, чтобы своего робота содержать, разве нет?

Я тяжко вздохнул и сказал как есть:

— Вообще-то как бы нет. Это SDN мне робота оплачивает. И ремонтирует. И вообще всем обеспечивает.

— Во-о-от оно как…

— Да-а-а…

Снова повисла тишина.

Но уже другая — тягучая, какая-то личная.

Она смотрит в окно, потом — на меня.

— Чё, скучаешь, да? — спросила тихо. — Невидива всё ещё в больнице, а Блонда разбирается со всем бумажным дерьмом после всей этой ебанины со Шраудом.

— Есть такое… — признаю.

Призма повернулась ко мне и приблизила лицо почти что в упор, глаза сияют фиолетовым неоном:

— А ты с ними… — начала она.

— Что? — я аж вспотел.

Она смотрит.

Я смотрю.

Пауза.

Она отворачивается и резко так:

— Да нет, ничего…

«Ну... ладно…» — подумал я.

Призму — как и весь наш чёртов состав — иногда хрен поймёшь.

Они будто живут в каком-то своём, параллельном мире.

Такси ехало дальше, а мы молчали — каждый витая в своих мыслях.

***

Приехали мы, значит, в обычную такую забегаловку — столики, диваны, запах дешёвого фритюра и мяса, которое жарили в одном и том же масле сутки напролёт.

Ничего особенного. Но место популярное: герои, супердодики, мутанты — тут всё это как пешеходы на переходе.

Никто ни на кого не пялится.

Поэтому на Призму, в её полном глянцево-латексном наряде тоже никто внимания не обращал.

Ну а что?

Тут как минимум трое постоянных посетителей носят шмотки стремнее, чем у того же Шрауда.

Мы заказали по бургерам, взяли по коле, и сидим — жуем, попиваем.

Она как-то расслабилась, у неё всё это пафосное сияние словно чуть пригасло.

Локти на столе, взгляд сосредоточенный на бургере, как будто от него зависит судьба мира.

И тут выдает:

— Слыш! — она тыкнула в меня пальцем. — А ты же типа… ну, потомственный герой, да? Меха Мэн Третий, вся хурма.

Я сглотнул бургер и кивнул:

— Ну да, а что?

— А каково это — быть таким? — она прищурилась, будто пытается увидеть то, что у неё в голове никак не складывается. — Я пыталась представить себе это, но не смогла, потому что вас, белых мазафакеров, хрен поймёшь!

Я фыркнул и ухмыльнулся:

— Это довольно сложно…

— А чё сложного-то? — наклонилась она, уперев подбородок в кулак. — Тебя, наверное, с самого детства тренировали и обучали.

— Ну да. Но и груз ответственности там просто конский. Это тебе не хуё-моё какое-то. Пилотировать меха — это полный абзац… — я вздохнул. — Ты вот например своими «вспышечками» светишь, акробатикой всякой занимаешься, а у меня всё связанное с техникой — совсем другая нагрузка.

— Эй! — фыркнула она, щёлкнув пальцами. — Это вообще-то сложно! Сам попробуй так поделать!

— Да я же не говорю, что легко. Но у вас-то тела усилены, так что для вас это полная фигня по факту, а мне приходилось учить кучу инфы про робота и механику.

— Да? — она наклонила голову. — И чему же ты учился?

Я начал загибать пальцы:

— Ну например... программирование, инженерия, сопромат, механика, машиностроение…

— Ладно-ладно, хорош душнить! — Она скривилась, будто я ей начал лекцию по квантовым двигателям читать. — Я поняла, что ты задрот!

— Ну блин… какой вопрос — такой ответ!

Она посмотрела на меня долго так, оценивающе… и вдруг приподняла уголок губ:

— Слыш… а ты это самое…

— Что? — я почувствовал, как внутри предчувствие тревожно пискнуло.

— Ты ведь девственник, да? — и столь самодовольно ухмыльнулась, что я захотел выть. Она выглядела как гиена, учуявшая кровь.

— Н-нет, — выдавил я, чувствуя, как уши нагреваются. — У меня была девушка в универе…

— Да-а-а? — она ещё больше склонилась ко мне. — И как её звали?

— Это не твоё дело! — прорычал я, чувствуя, как алый цвет распространился уже до шеи. — И вообще, ты о себе сперва лучше скажи, раз такие вопросы задаёшь!

Она расхохоталась — тихо, низко, почти мурлыча:

— Ну я-то точно девственница... — сказала она с максимально картинной пафосной серьезностью, — Которая хранила себя для благородного рыцаря в современной меха-броне!

— Да ладно… — я уставился на неё.

— Ну да! — в голосе уже откровенное издевательство. — Всё это такая же правда, как и то, что ты не девственник!

Её ухмылка стала особенно самодовольной — такой, что хочется либо заорать, либо выйти в окно.

— Ну ладно, хватит, — выдохнул я, пряча лицо за стаканом с колой. — Кому какое дело до этого…

— Да уж, действительно, кому… — она откинулась на спинку, но глаза — большие, розово-неоновые — не отрывались от меня.

Я чувствовал этот взгляд кожей. И делал всё, чтобы смотреть куда угодно: на окно, на бургер, на проводку под потолком, на вывеску «Внимание: мутант-официант только кажется пассивно-агрессивным».

Только не на неё.

***

Когда мы доели, я, вытирая руки салфеткой, спросил:

— Ну ладно… и куда ты хочешь ещё поехать?

Призма задумалась ровно на секунду — и хлопнула пальцами:

— Поехали ко мне на студию. Мне надо порепетировать, а в пустом помещении это делать как-то слишком уныло.

— Ты что, предлагаешь мне стать твоим предварительным зрителем и слушателем?

— Ну да! — самодовольно хмыкнула она. — Радуйся, это честь, которая редко кому выпадает!

— Ну ок… — пробормотал я. — Буду гордиться этим до самой пенсии.

Студия оказалась в полуподвальном помещении — темном, с низким потолком, с черными стенами и неоновым логотипом, который мерцал, как в подпольном клубе, где вот-вот начнутся сомнительные вечеринки.

Призма занялась аппаратурой: подключила колонки, микрофон, что-то быстро настроила, будто на автомате.

Потом повернулась ко мне и ткнула пальцем в грудь:

— Ну давай, садись вот туда!

— Куда? Там не на чем сидеть!

— На пол!

— Я спою и станцую, а ты оценивай!

— Только сразу скажу: я не люблю хип-хоп, — предупредил я.

Она резко обернулась:

— Чё сказал?! Тебе не нравится музыка чёрных?

— Да нет, — вздохнул я. — Просто рэп — кал на мой взгляд.

— Пффф! — скрестила руки. — Чё ещё от соевой снежинки вроде тебя ожидать!

Она театрально откашлялась, вышла в центр, встала перед неоновым знаком и… началось.

Музыка грянула, басы прошили пол, а Призма — сначала спокойно, чисто технически — завела голос.

И тут же стала меняться...

...стала увереннее, взгляд стал острым, а движения — точными, ритмичными.

[Тут должны были быть арты, как она весьма откровенно танцует]

Она читала строки быстро, с огнём, со своим фирменным дерзким вайбом.

И когда она перешла от простого исполнения к танцу — всё, зал будто стал теснее.

Темная комната наполнилась цветом её волос, блеском костюма, движением бёдер, рук, резкими выдохами в микрофон.

Смотрел я, конечно, куда пристальнее, чем следовало.

И да — пришлось очень постараться, чтобы выглядеть хотя бы относительно прилично.

[Тут должны были быть арты, как она сидит на гг]

Она двигалась слишком выразительно… слишком уверенно… слишком в стиле Призмы.

Я чувствовал её дыхание — тёплое, с ноткой сладкого аромата.

Он сидела на мне как артист, которая знает, что эффект должен быть максимальным, и пропела финальные строки мне в лицо.

И только потом, глядя мне прямо в глаза, спросила:

— Ну? Как тебе?

— Это было… классно, — ответил я, чувствуя, что в горле пересохло. — Очень.

— Спасибо, — сказала она, тихо, почти по-человечески, без щита из сарказма.

Она осталась сидеть чуть дольше, чем нужно.

Глаза блестели, губы приоткрыты.

Я почувствовал запах её парфюма, и что-то в груди неприятно кольнуло — желание сказать или сделать что-то глупое.

Но я… сдержался.

Потому что так нельзя.

Потому что мы коллеги.

Потому что у меня итак отношения с Невидивой и Блондой.

Потому что… да черт его знает, почему — просто нельзя.

Она чуть нахмурила брови, будто ждала, что я скажу что-то ещё.

А затем, не дождавшись, лёгким движением поднялась и откинула волосы назад:

— Ладно! — бодро сказала она. — Давай-ка я ещё порепетирую! Думаю это тебе понравится сильнее.

И снова заиграла музыка, а Призма — уже полностью в своей стихии — продолжила петь, танцевать, отбивать ритм каблуками.

Я смотрел, и на этот раз понимал, почему она действительно стала поп-айдолом.

[Тут должны были быть арты, как она танцует на шесте]

У неё было то, что не объяснить словами...

...уверенность...

...наглость...

...талант...

...дерзость...

...сексуальность...

...и какая-то яркая внутренняя искра, которую невозможно имитировать.

Затем она слезла с шеста, подошла ко мне и сказала.

— Роберт... ты ведь понимаешь, что я это всё не просто так устроила?

— Ну... хотел бы я сказать, что нет, но я всё отлично понимаю.

— И каков будет твой ответ?

— Зависит от того, какой вопрос.

— Ты хочешь меня?

— ...я был бы величайшим лжецом в истории, если бы сказал, что нет, но ты же понимаешь... мммф?!

Она внезапно подалась вперёд и поцеловала меня, а мои руки будто сами собой обняли её и я прижал её к себе, пока наши губы сливались в поцелуе.

Затем она сказала.

— Ну так... что?

— Это было неплохо...

— Я не про это. Поедем в мотель?

— Ну как бы я ведь с...

— Да я же просто хочу с тобой развлечься, ничего более! Простой и ни к чему не обязывающий "ван найт стэнд".

— Ладно, если это так, то почему бы и нет?

Вскоре мы уже были в мотеле.

Она сняла свой наряд и надела кружевные трусики, бюстгальтер, перчатки и чулочки, а также чокер.

[Тут должны были быть арты Призмы ну вот в том, что выше описано]

Всё это делало её невероятно притягательной.

— Чё ты на меня так пялишься?

— Ты очень красивая в этом наряде.

— Ну хорош! Не смущай меня своими сладкими лживыми словечками...

— Так это правда! Также как и то, что у тебя классная фигура и очень красивые глаза.

— Ну ты ваще... ладно, давай уже перейдём к делу!

— Давай, а то у меня из-за нереального стояка скоро трусы порвутся...