Дитя во времени

Я не мог не написать эту книгу. Я рассказывал ее себе и своим друзьям много лет и, наконец, понял, что лучше один раз написать. Я был счастлив, когда писал ее.

Уж не знаю почему, но я сразу решил, что этот роман должен быть посвящен кому-нибудь. Сначала я хотел посвятить эту книгу доброй старой Англии, но потом решил посвятить ее друзьям, 70-м годам и своей любимой улице. Потому что я понял, что очень любил своих друзей. Очень. Это были прекрасные парни. Многие из них уже в могиле. Пиф умер в лесу, под деревом: остановилось измученное от пьянства сердце; Пашку насмерть забили в милиции; Титку запытали бандиты; в живых остался Китыч, мой старый товарищ; неподражаемый Андре... И стоит еще за Володарским мостом Народная улица, самая удивительная улица на свете! У меня была самая лучшая в мире юность на этой улице. И что я мог еще сделать, как не написать книгу, чтобы быть всему этому благодарным? Любовь и жалость переполняли меня, и я излил их в романе. Не верьте никому, если вам скажут, что застойные годы были ужасны. Плюньте им в лицо! Они были прекрасны, когда вам 17 лет. Таких девчонок, как в 70-е годы, нет теперь и не будет: они любили нас, пацанов, красиво и трогательно. А главное, они любили нас бескорыстно: у нас не было всех этих современных побрякушек, которыми сейчас любой урод может вскружить голову девчонке. И ребята были простые и доверчивые. И не боялись мы ничего. Казалось тогда, что счастья хватит на всю жизнь.

И еще я посвящаю этот роман всем женщинам, которых любил и обидел когда-то.

Простите меня.

Артур Болен.