Дневник Авеля Молоха

Дневник Авеля Молоха

23.18.1584 от Н.Ы.

Оказалось, что фестивали эти, шумные, весёлые, которые на улицах Убрехта проходили через день, не празднование какого-нибудь очередного дня дождя, посевов или мольтьбы, а похороны. Игдозианцы радовались смерти собратьев едва ли не пышнее, чем любому другому события, а праздников в календаре Игдозы было в десять раз больше, чем дней в году. Просветил меня Апис, культурный аташе посольства, и культурный только на бумаге. Надменный, не особо далёкий тип, из тех, кто место получил из-за бедности, но родовитости семейства. В культуре Игдозы он разбирался не больше того, как игдозинцы понимали в атомной энергетике. О да, сказал он, местные обожают смерть, очень ждут свою кончину. Такая вот особенность менталитета. Главное, что это не сильно влияет на статистику, народонаселение стабильно, а нам большего и не нужно. Совершенно неинтересный этот Апис, и зачем вообще нужны дипломаты на планете, где нет центральной власти? С кем они договариваются? Но ведь как-то договариваются. Здание посольства комфортно и обеспечено. И жизнь вокруг – более чем упорядочена. И культурный атташе должен не только отправлять в столицу отчёты, что народонаселение в порядке и поставки рыбы в империю не сокращаются. Неплохо бы, чтобы он хоть немного разбирался в культуре.

25.18.1584 от Н.Ы.

Меня заинтересовал этот феномен. Оказалось, мало-мальски подробно никто не изучал проблему – почему же это игдозианцы любят смерть? И было ли это проблемой? Отчёты, в этом Апис прав, отличные. Самоубийства, убийства – на Игдозе такое случается редко. О политике, точнее её отсутствии, на Игдозе не писал только ленивый. Нет здесь институтов власти, партий, дворянства и классов. Какой-то ксенотолог назвал такой режим правления – мегаобщиной. Но даже в общинах должны быть старейшины. Не здесь. Нудные политические трактаты, написанные профессорами, не казавшими нос дальше Юпитера, быстро наскучили. В конце концов, работы у меня не сильно много, и я решил заняться смертью.

01.20.1584 от Н.Ы.

Пожелать игдозианцу долгих лёт – всё равно, что землянину сказать «чтоб ты сдох», считается серьезным оскорблением. В чём мы сходимся с аборигенами – бессмертие они так же считают скорее наказанием. Есть у них и аналог нашего Агасфера, вечный игдоззи, который слоняется по миру и не может найти свою смерть. Во всём же остальном игдозианцы совсем иначе воспринимают конечность жизни. И ведь на Земле многие народы празднуют похороны пышно. Траурные пиры, тризны, джазовые похороны, поминки. Отход в мир иной всегда сопровождается грустным весельем. В этом то и разница, на игдозианских похоронах нет места грусти и ощущению утраты. Они радуются тому, что кто-то умер, и чем ближе родство – тем больше счастья в их глазах. Я наблюдаю уже десятые похороны, песни, пляски, возлияния, и, что уж там, оргии. Ингдоззи себе ни в чём не отказывают. О покойнике, кажется, вообще забывают, но старики, проводники смерти, знают своё дело и к ночи от тела умершего ничего не остаётся, его съедают, под ритуальный хоровод и цирковые представления. И мне предлагают кусочек, но я вежливо отказываюсь. Подумал, что в этом разгадка, каннибализм, возможно, такой общественный механизм сложился в иные, более тёмные, голодные времена, когда поедание покойников помогало выжить общине? Жаль, игдозианцы не изобрели письменность и не умудрились записать свою историю. Я выспрашиваю у некоторых – так ли они радуются смерти дядюшки или бабушки, как показывают, и вижу непонимание в круглых рыбьих глазах. А как же иначе, говорят они, смерть – лучшее, что ждёт нас в жизни.

05.21.1584 от Н.Ы.

На вопрос что же там за порогом смерти игдоззи не отвечают. Отводят взгляд, сразу куда-то торопятся, или отбрёхиваются тарабарщиной, про духов океана и какую-то такую чушь. Почему чушь? Потому что ни в духов, ни в чертей, ни во что такое игдозианцы не верят. Выяснить это не сложно, главное, не поминать «то, что после смерти». Впрочем, даже самые словоохотливые не особо-то напрягались на тему послесмертия. Чаще всего отмахивались и уходили, мол, не трать моё время попусту. Кажется, за смертью они ничего не видели, или не считали, что это важно. Но как же утверждение, что смерть – лучшее, что может случиться с игдоззи? При том, что жизнь их – спокойная, сытная и совсем не хуже смерти, иначе бы сразу за похоронами не начинался концерт в честь очередной фазы очередной луны, которых вокруг Игдозы вертелось целых пять штук. В конце концов, когда я всех своими вопросами достал, меня отправили к шаману. Сначала один игдоззи дал мне адрес, а другой назвал время, через три фазы четвёртой луны шаман ждёт меня в своём доме.

06.22.1584 от Н.Ы.

Никогда не видел такого старого игдозианца. Может быть, это и есть тот самый местный Агасфер? Шаман вежлив, но к делу переходит быстро. Сколько хочешь задать вопросов, столько и задавай, говорит старик. Почему игдоззи радуются смерти, но не стремятся к ней? Как появился обычай поедания тела? Является ли смерть избавлением от чего-то, и, может быть, жизнь игдоззи не так радужна, как кажется? И, конечно же, что происходит после смерти? Есть ли у игдоззи посмертный мир, послесмертие, мир лучший, рай или ад? Шаман обстоятельно объясняет. Жизнь игдоззи хороша и без смерти, потому чем дольше живёшь, тем лучше, но нужно и в этом меру знать. Похоронным обычаям столько же лет, сколько планете. А после смерти игдоззи обретает разум. Нет, не тот что у тебя и голове или у меня в груди, другой разум, общий. Шаман не всё может выразить словами, показывает в воздухе фигуры своими перепончатыми лапами.

Я начинаю понимать. Шаман говорит о разуме, который больше разума отдельных игдоззи. Все предки растворены в этом разуме, и каждый игдоззи – часть этого разума. Когда игдоззи умирает, его плоть становится проводником памяти. Что-то такое припоминаю из школьных учебников, старая маргинальная гинетика, запрещённая почти тысячу лет назад. Поедая покойника, игдозианец принимают чужие гины и частичку чужой души, растворяют его память и разум в себе, и образуя некий надразум. Что-то общее, что объединяет всех жителей планеты. Именно, то, из-за чего им не нужна политика, не нужны короли и президенты, не нужна власть. Я спрашиваю шамана – сколько всего игдоззи существует? Он показывает один палец.

Илья Лукошкин, Анадырь, 19.05.2024 г.