До и после развода

Маша открыла глаза и прислушалась к себе: острой физической боли не было, а место отчаяния заняли отупение и опустошение — серые и беспросветные. Ей было всё равно, где она, и что с ней.

Хотя что уж... Она в больнице. Сейчас наверняка утро, судя по яркому солнечному свету; значит, она здесь второй день.

Позавчера от Маши ушёл Стас, её муж, а вчера она потеряла ребёнка. Срок был небольшой, и несостоявшаяся мать гораздо сильнее мучилась морально, чем физически.

Звонить родителям в соседний регион не решилась: у отца сердце стало шалить, да ещё у Игоря, старшего брата Марии, три недели назад родилась долгожданная дочка. До этого у Игоря и его жены Юли было только двое сыновей, и о появлении в семье девочки мечтали все.

Родным Маша собиралась сообщить о своей беременности через неделю, когда они со Стасом должны были приехать на знакомство с племянницей и на «кашу».

Теперь и сообщать не о чем. Хорошо, что они не знали, переживали бы. И Стас не знал. Маша получила результаты анализов позавчера утром, а вечером, после работы, как раз готовилась преподнести мужу новость. Однако супруг сыграл на упреждение и преподнёс свой «сюрприз» раньше.

Вот так новость Маши утратила свою актуальность, а вчера... Маша даже пол ребёнка не успела узнать. Может, и к лучшему.

На подушку одна за другой упали две слезы, и вдруг откуда-то сбоку раздался мелодичный и глубокий женский голос:

— Даже не начинай! Мне твоего вчерашнего концерта хватило.

Маша испуганно вздрогнула, приподнялась на локте и огляделась. Источник мелодичного голоса располагался совсем рядом, на кровати, стоявшей напротив.

Девушка была молодая, лет двадцати, и очень красивая: с длинными, небрежно заколотыми светло-пепельными волосами, безупречной фигурой, изящной шеей, правильными чертами овального лица, капризно-пухлыми губами и огромными, чуть раскосыми серо-голубыми глазами.

Кроме того, кожа девушки мерцала идеально ровным шоколадным загаром, а сама незнакомка была одета в какую-то совершенно невероятную шёлковую пижаму с драконами.

— А что было... — попыталась заговорить Маша, однако вместо звуков раздался сип, а горло горело огнём от малейшего усилия.

Незнакомка встала, взяла со своей тумбочки стакан и бутылку с минералкой без газа, наполнила стакан и протянула воду Маше. Маша поблагодарила соседку по палате, скорее, взглядом, чем голосом.

— Что вчера было? — девушка встала, уперев руки в боки. — Истерика у тебя была, я такой ещё не видела и не слышала никогда. Тебе укол сделали, и ночь я провела спокойно. Надеюсь, вчерашнее не повторится?

— И я надеюсь, — благодаря выпитой воде, у Маши появился голос. — Простите. Мне очень неудобно.

— Да ладно, с кем не бывает, — примирительно ответила соседка. — Меня Настя зовут, и можешь обращаться ко мне на «ты», хоть я и младше тебя на пять лет. Я видела записи вчера, пока врачи тебя в чувства приводили. Ты Мария, и тебе двадцать шесть лет. Проводить тебя до туалета, или сама дойдёшь?

— Дойду, я ещё не настолько стара, — Маша осторожно встала.

— Шутишь, и это хорошо, — кивнула Настя.

— А ты здесь... почему? — спросила Маша, когда вернулась. — И прости, я твою зубную пасту взяла. У меня нет ничего, не успела собраться, быстро увезли, прямо с улицы.

Маша умылась и почистила зубы, потому теперь чувствовала себя намного лучше, хоть зубы и пришлось чистить пальцем.

— Бери и пасту, и мыло, и шампунь, пока тебе не принесут. Жаль, зубной щётки у меня запасной нет, но кто ж знал!

Маша решила не говорить о том, что ей вряд ли кто-то что-то принесёт.

— Спасибо, Настя!

— А здесь я по той же причине, по которой и ты. Только я тут уже пятый день. Температура держалась три дня, вот и оставили под наблюдением. Надеюсь, что завтра отпустят. И поеду я обратно к папке своему. Полтора года пожил спокойно, и хватит.

— А полтора года ты где жила?

— У мужа, — пояснила Настя. — В девятнадцать лет замуж вышла. Но теперь всё, Мирон меня уведомил о том, что подаёт на развод. Именно уведомил, ни прибавить, ни убавить.

— Почему? — это слово далось Маше тяжело, даже голова закружилась от усилий.

— Я от него беременность скрыла, чтобы он меня с подружками в Тай отпустил. Мы должны были с ним лететь, причём, в более интересное место, но путешествие пришлось перенести на неопределённый срок, разумеется, из-за работы Мирона. Он же жутко занятой! Наследник «империи», а я... Золушка, в общем. Это его родня так считает, если что. А тут у них слияние какое-то началось, и наше райское путешествие накрылось медным тазом. А потом ещё оказалось, что я беременна. Пока собиралась преподнести новость счастливому папаше, девчонки меня позвали в отпуск. И я уговорила Мирона меня отпустить. Думаю, после того, как рожу, и вовсе никуда не получится выбраться долгое время. Главное, там, в путешествии, всё нормально было, а домой только вернулась, и... В общем, всё тайное стало явным, да ещё так.

— Не моё, конечно, дело, но зря ты так, — покачала головой Маша.

— Теперь-то понимаю, — впервые с начала разговора Настя погрустнела. — А тогда будто затмение нашло. Мирон даже не пришёл ко мне ни разу за эти дни и не позвонил. Уведомил только, и то через поверенного. Да и ладно.

Настя встряхнулась, и с любопытством посмотрела на Машу.

— Ты тоже вчера что-то про мужа кричала, про какого-то Стаса.

— Да, — кивнула Маша. — Прости.

— Ты уже просила прощения. Подробности будут?

— Примерно то же самое... Хотя нет. Позавчера я хотела рассказать мужу о беременности, обрадовать, получила результаты анализов. Но он опередил меня и сообщил, — Маша усмехнулась, — или уведомил, что уходит от меня и подаёт на развод. У него давно другая женщина, он её любит, и они ждут ребёнка.

— Вот же... — Настя выдала довольно длинную тираду, состоящую из непередаваемой игры слов. — Ну ничего. Прости, что говорю жестокие слова, но всё к лучшему. Ты это поймёшь со временем.

— Откуда ты знаешь? — всхлипунула Маша.

— В книжках прочитала, — усмехнулась Настя.

В этот момент раздался деликатный стук в двери и на пороге палаты возник... Стас.

Маша не могла ни пошевелиться, ни заговорить; просто сидела и во все глаза смотрела на Стаса.

— Это не ко мне, — задумчиво заговорила Настя. — Значит, к тебе? Брат?

Настя посмотрела на Машу, потом на посетителя, а потом снова на Машу... И вдруг всё поняла по её лицу.

— Так, пакетик давай и топай отсюда, — Настя загородила собой Машу и начала теснить Стаса из палаты, напирая на него своим третьим размером. — Спасибо за заботу. Вежливость проявил, и адьос!

— Погодите, какое вы имеете право? — возмутился Стас, вытягивая шею, чтобы увидеть Машу. — Маша! Кто это? Скажи ей!

— Она только в себя пришла, на успокоительных, — тихо зашипела Настя, с презрением глядя в красивое лицо Стаса. — Хоть сейчас будь человеком! Исчезни!

Стас, захлебнувшись уже готовой сорваться с губ фразой, закрыл рот и кивнул. Настя захлопнула двери и повернулась к Маше.

— Спасибо тебе, — прошептала Маша. — Видимо, Стасу позвонили из больницы, потому что он у меня в телефоне до сих пор обозначен как муж. Без уточнения «бывший».

— Надо эту оплошность исправить, — деловито ответила Настя и пошла к окну. — Вообще удалить его контакты. А я вправду сначала подумала, что это твой брат. Вы похожи: оба русые с одинаковым оттенком волос, оба глазастые, и глаза, вроде, одного цвета. У тебя зелёные, и у него зелёные...

— У него ближе к светло-карим, — вставила Маша.

—...и черты лица правильные у обоих. Вы оба худощавые, среднего роста.

— Стас выше меня...

— Ясен пень, выше. Средний рост для мужчины и средний рост для женщины — это две большие разницы. Что-то мне подсказывает: эта мамзель с щёчками, как у хомячка, пришла с твоим Стасом и ждёт его.

Маша осторожно встала, подошла к окну и остановилась рядом с Настей. Выход из корпуса просматривался достаточно хорошо.

— Мы на третьем этаже? — спросила Маша.

— Да. Видишь, на скамейке сидит?

— Вижу. По идее, тут много беременных должно быть. Почему ты решила, что это она?

Темноволосая девушка, сидящая на одной из скамеек, была месяце на пятом беременности. Длинные волосы спускались ниже пояса. Вид у девушки был недовольный и немного встревоженный. Небольшие глаза напряжённо смотрели в сторону входа. Щёки и вправду были достаточно пухлые, хотя в другой ситуации Маша это сочла бы даже милым.

— Стасик задерживается, вот она и недовольна, — усмехнулась Настя. — Видимо, он решил справиться о твоём состоянии, за что она ему чуть позже ложечкой для специй технично вычерпает мозг.

— Может, это и не она...

Договорить Маша не успела, поскольку незнакомка встала со скамейки, и тут же к ней подошёл Стас. Брюнетка взяла его под руку и, снизу вверх заглядывая в его лицо, начала что-то говорить.

— Достаточно длинные и стройные ноги при невысоком росте и полном отсутствии талии, — покачала головой Настя.

— Она беременна, какая талия? — возразила Маша.

— У неё и раньше не было талии, непропорциональная фигура. Сто процентов, Машунь, сначала эта девица изображала перед твоим бывшим скромную ромашку, а потом скрутила его в бараний рог. Прилипла, как волос к мокрой руке. Так ему и надо!

— Почему я стою рядом с тобой, спокойно смотрю на них и даже обсуждаю? Я ведь думала, что не переживу, если увижу их вдвоём, — удивилась Маша.

— Во-первых, потому что самое страшное ты уже пережила. Во-вторых, потому что мы товарищи по несчастью, а вдвоём преодолевать беду легче.

Стас с брюнеткой скрылись за углом больничного сквера, и в это время на смартфон Насти пришло сообщение.

— Опять...— усмехнулась Настя и тихо выругалась. — Так-с, где тут у меня вчерашние сообщения? Сейчас скопирую и отправлю.

— Что там? — к Маше начало возвращаться типичное женское любопытство.

— Поверенный Чижевского каждое утро присылает сообщение одинакового содержания: интересуется моим самочувствием и спрашивает, не нужно ли мне что-то. А я каждый день отвечаю, что чувствую себя удовлетворительно, а всё необходимое мне привозит отец. Пусть засунут куда подальше свою «заботу».

— Я бы тоже не взяла ничего от Стаса, но думаю, он мне мои же вещи и принёс. Больше некому; мои родители живут в области, и я вообще им не рассказала ничего. Я им о беременности-то не успела сообщить. А родители Стаса живут и работают на Крайнем Севере.

— А жили вы где? Квартира ипотечная? Делить придётся?

— Студия ипотечная, но моя, поскольку я купила её ещё до замужества. Так что разведут нас через ЗАГС, я уже всё подписала вчера утром. После этой встречи со Стасом и...

— Загремела сюда, ясно. Надо срочно замки сменить, как только выйдешь отсюда. Что это он в твоей квартире шастает, как у себя дома, пока тебя нет? — возмутилась Настя.

— Сменю, — кивнула Маша.

— А где и кем ты работаешь? — продолжила расспросы Настя.

— Педагог-дошкольник, работаю в частном образовательном центре.

Маша сказала название, которое в городе было на слуху, а Настя, подняв брови, загадочно произнесла:

— Мне тебя сам Бог послал.

— Почему?

— Позже объясню. Сейчас уже обед принесут, а потом ко мне папка приедет.

— А ты, Настя? Работаешь, учишься?

— Учусь, правда, заочно. На факультете иностранных языков, в педагогическом. Так что мы с тобой коллеги в какой-то мере. Очно я только первый год училась. А работать... В семье Чижевских женщины не работают, это прерогатива мужчин — работать. Хотя я переводы на заказ делала тайком от всех, чтобы навыки не терять. Мы ведь с Мироном в нашем универе и познакомились. Чижевские — давние спонсоры, меценаты. На благотворительном балу познакомились...

По мере рассказа голос Насти становился всё тише, а потом она отвернулась к окну, и Маша поняла, что соседка плачет.

К счастью, в этот момент раздался громкий стук в двери, и бодрый женский голос голос оповестил:

— Обед, девочки!