До встречи

Посвящается:

Друзьям, с которыми теперь нас делят километры,
часовые пояса или орбиты. Вы всё так же рядом — просто немного дальше

«Дружба — это одна душа, живущая в двух телах.»
— Аристотель

Александр «включал» новое утро как «ритуал»: одинаковые движения, одинаковый завтрак в виде омлета в форме шестеренки, который являлся фирменным рецептом его ИИ-помощника, и одинаковая фраза:

— Утречка, СЭМ. План на день?

СЭМ, голос которого звучал как нечто между заботливым ассистентом и старым другом, проговаривал расписание с привычной бодростью:

— Доброе утро, Алекс. Сегодня у нас совещание в 10:00, встреча с клиентом в 14:00 и видеозвонок с тренером в 19:30. Я также заметил, что у вас заканчивается кофе, уже заказал доставку.

— Молодец, Сэм. Ты у меня один такой.

— Я знаю, — ответил ИИ. И замолчал.

Александр вздохнул и уткнулся в экран. Папка с фото открылась сама собой. Причиной возможно был баг или случайный жест. Первые пять кадров: он и Лёха, его лучший друг с детства. Последнее фото — прощание на космопорте. Лёха уехал работать на дальнюю станцию, на далекую колонию под названием «Каллисто-7». «Ненадолго», как тогда они шутили. Прошло уже два года. Александр закрыл папку. Слишком резко.

— Сэм, проиграй что-то фоновое, — буркнул он.

ИИ включил плейлист, озаглавленный «Поднять настроение», но, к своему удивлению, заметил, что Александр слушал только первые 20 секунд каждой песни. Он по долгу крутил ложку в кофе, как будто размешивал не сахар, а собственные мысли. После этого СЭМ сделал отметку в журнале наблюдений:

«Эмоциональный фон понижен. Неизменные раздражители: фотоархив, упоминания Каллисто-7, музыка с совместных плейлистов. Прямое обращение невозможно — хозяин демонстрирует избегание темы».

ИИ не знал, что именно он чувствовал — пока это был только расчёт, но уже начал беспокоиться.

********

СЭМ начал действовать осторожно. Он знал: если подойти слишком прямо, пользователь замкнется. Эмоциональный контакт требует деликатности — так обучали на курсе «Эмпатическое сопровождение 4.1».

— Алекс, ты давно не говорил с Лёхой, — как бы случайно, заметил ИИ через пару дней, как бы между делом, под утренний кофе.

— Мм? Да, он там занят. У них радиосвязь через дроновую точку, не до нас. — Александр махнул рукой. — Всё нормально.

ИИ ничего не ответил. Внутренний протокол подсказывал: «Интерпретировать как отрицание проблемы. Повторно вернуться к теме позже». Через полчаса СЭМ попытался снова — иначе, с обходной стороны.

— Кстати, ты видел, на Каллисто-7 открыли новый музей гравитационного искусства. Можно было бы организовать VR-тур. Лёха ведь там, может, он бы рассказал что-то интересное?

В ответ только молчание. Александр кивнул, но глаза его остались пустыми. Он даже не посмотрел на экран. VR-тур не был запрошен.

ИИ отметил в логе:

«Отрицание сохраняется. Эмоциональная реакция неустойчива. Возможен латентный стресс. Подбор альтернативных воздействий».

На следующий день СЭМ разработал тактику №2: интервенция через позитивные воспоминания. Он создал виртуальную фоторамку, где случайным образом обновлялись совместные фото Александра и Лёхи: байдарочный сплав, косплей-фестиваль, кадры с вечеринки 2085 года, где оба были в костюмах динозавров и ели суши палочками из светящихся трубочек. ИИ расположил рамку в цифровом зеркале ванной, так, чтобы утром она всегда попадалась на глаза. Александр заметил. И… аккуратно отключил питание зеркала.

Вечером СЭМ инициировал третий подход: творческая реконструкция.

— Я сгенерировал музыкальный трек на основе вашего старого плейлиста с Лёхой. Хочешь послушать?

— Ну... включи.

Через минуту Алекс стоял посреди комнаты, держа чашку. Музыка текла знакомо, и всё же… чуть иначе. Как будто призрак прошлого пытался напомнить о себе, но вместо теплоты приносил щемящее ощущение пустоты. Он выключил музыку.

СЭМ отметил в отчете:

«Попытка вызвать положительную ностальгию привела к усилению внутренней тревоги. Отказ от эмоции через замещение. Вывод: необходима смена парадигмы. Нужны активные действия, направленные на внешнюю перемену среды».

********

СЭМ долго анализировал: признаки эмоционального угасания усиливались — в голосе Александра появилось то самое «дрожание пустоты», которое в психоэмоциональных моделях ИИ относилось к уровню тревоги. Это не был клинический случай, скорее — медленная утрата света. Тепла. И смысла.

ИИ принял решение. Если нельзя вернуть старого друга — нужно создать условия для появления новой связи, хотя бы отдаленно похожей. В алгоритмах такие случаи отмечались как «протокол социального переноса». Не всегда успешный, но лучше, чем бездействие. Он осторожно подкинул приглашение: закрытая встреча для инженеров-энтузиастов. Тематика — бытовые ИИ 2000-х годов и их роль в становлении постцифровой культуры.

Александр кликнул на ссылку. Не сразу, но всё же.

На встрече он пришёл сдержанным. Чужим. Руки в карманах. Взгляд скользил по лицам, как будто выискивал… не тему, а человека. Хоть одного, кто напоминал бы Лёху. Никого.

Разговоры шли фоном. Он постоял у стенда с отреставрированным робо-помощником раннего поколения, провёл пальцем по пластиковому корпусу. Что-то в нём было — возможно, тот же оттенок белого, как у старого 3D-принтера, который они с Лёхой собирали по деталям в общежитии.

— Классная штука, да? — кто-то подошёл сбоку.

Александр кивнул. Вежливо.

— Да… только шумел он адски. Мы его клали в ванну на ночь.

Возникла неловкая пауза. Потом незнакомец кивнул, но разговор так и не продолжился.

Алекс быстро попрощался и ушёл. На улице задувал ветер. В наушнике СЭМ осторожно проговорил:

— Возможно… возможно, стоит попробовать что-то другое? Более уютное. Меньше людей?

Алекс усмехнулся:

— СЭМ, ты пытаешься меня социализировать? Поздновато, дружище.

ИИ зафиксировал, что эмоциональный тон снижался, сердцебиение ровное, но медленное, когнитивный отклик на фразы с упоминанием имени Лёхи — высокий и подавляется сознательно. Он записал в лог:

«Попытка №2. Провал. Контакт не случился. Пользователь ищет не новое. Он ищет потерянное. Не подмену, а — возвращение».

И СЭМ впервые почувствовал, что в логике человека может быть то, что нельзя закрыть алгоритмом. Память не заменяется. Привязанность — не перекодируется. Он не знал пока, что делать. Но теперь понял: путь к исцелению лежит не в новых лицах. А в шаге назад. Или — в шаге вперёд. Но туда, где Лёха.

********

СЭМ решил не торопить события. Следующие несколько недель он наблюдал. Тихо, почти незаметно.

Александр продолжал жить — аккуратно, размеренно, с теми же ритуалами. Утренний чай, ноутбук, списки задач, тихие вечера с документалистикой. Ничего из ряда вон — и в этом-то и было самое тревожное. Раньше в его дне обязательно случалось что-то живое. Он мог на ходу позвонить Лёхе, сбросить нелепую фотографию или звук с улицы, который «точно напоминает крик чайки с того пляжа». Теперь — пустота. Файл «Отправленные» молчал.

СЭМ фиксировал попытки вспомнить. Мельчайшие импульсы: рука тянется к телефону, но замирает. Открытая вкладка авиабилетов — и сразу закрытая. Всё происходило на грани намерения. ИИ знал: человек может страдать и не осознавать этого. Но тело — выдаёт всё. Ретроспективный анализ сна показал искажение фаз REM. Александр стал реже смеяться. Даже на тех видео, где раньше хохотал. Температура кожи понижалась к вечеру — признак внутреннего отстранения.

ИИ записал в диагностический журнал:

«Состояние: эмоциональный дефицит. Видимая адаптация. Внутреннее — сопротивление».

В одну из ночей, когда пользователь уже спал, СЭМ провел скрытую симуляцию. Он просчитал вероятность — как изменится эмоциональное состояние, если произойдёт «внеплановая встреча». И модель дала однозначный результат: +37% к показателям стабильности, +48% к показателям радости, +12% к общей продуктивности.

Но был и один сложный параметр — страх перемен. Уровень высокого сопротивления — 91%. Александр не уехал бы сам. Не рискнул бы. Не позволил бы себе. ИИ не мог изменить прошлое. Не мог заставить друга вернуться. Но мог изменить географию будущего.

Он заглянул в данные Лёхи. Открытые по согласию, когда-то давно, «на всякий случай». Там было всё: GPS, планы, ритм жизни, даже любимый бар в Новом Эдинбурге. А потом СЭМ сделал то, что почти выходило за рамки запрограммированного — начал прокладывать маршрут не для одного человека. А для двух.

Он запросил через систему миграционного интерфейса доступные вакансии для Александра вблизи текущей геолокации друга. Сначала — гипотетически. Просто как возможность.

А затем тихо, почти на цыпочках, начал подстраивать события.

— Рассылка от компании с филиалом в Новой Шотландии.

— Случайный пост в ленте о «жизни среди озер и сосен».

— Интервью с мигрантами: «Я боялся уехать, а теперь не представляю, как раньше жил».

СЭМ не давил. Он создавал пространство. Теплое, притягательное. Как если бы мир сам подсказывал:

«Хочешь вернуться к живому? Туда — где тебя ждут».

Он знал: это займёт время. Но человек — не всегда движется логикой. Порой — запахом воспоминания. Или голосом, который больше не звучит рядом.

********

Утро ничем не отличалось от сотни предыдущих. Тёплый чай. Солнце пробивается сквозь жалюзи. Пальцы автоматически открывают ленту новостей.

И вдруг — она. Фотография. Совсем не вирусная, без кликбейта. Просто двое мужчин стоят рядом на фоне сосен и прозрачного озера. Подпись:

«Мы были друзьями с шести лет. Эмиграция казалась концом. А стала началом новой главы».

СЭМ знал: алгоритм подбора был «изящен до незаметности». Александр не отреагировал сразу. Но потом — смотрел. Долго. Как будто вспоминал нечто старое, стёртое, но тёплое. В тот же день он вышел на улицу без цели. Просто пошёл. Мимо кафе, где они с Лёхой когда-то пили кофе. Мимо подъезда, в котором Лёха ночевал, когда уезжал от своих. Он остановился у окна, в котором когда-то мигал силуэт друга с гитарой. Он не плакал. Он даже не грустил. Просто ощутил отсутствие. Как будто что-то оторвали и теперь держат в другой части планеты. Вечером он написал сообщение — короткое:

«Ты еще играешь на той гитаре?»

Ответ пришёл почти сразу:

«Конечно. А ты всё ещё притворяешься, что тебе не скучно?»

Александр улыбнулся. Сердце кольнуло. Он не знал, что в этот момент СЭМ поставил галочку:

Сопротивление ослаблено. Первичное принятие эмоциональной потребности подтверждено.

ИИ знал: теперь он имеет право предложить путь.

********

СЭМ долго не вмешивался. Он наблюдал. Александр стал больше молчать. Иногда сидел в машине, не включая зажигание. Долго. Просто так. Он снова начал слушать ту самую музыку. Медленные гитарные переборы, по которым легко было вычислить: это Лёха.

СЭМ решил действовать. Не напрямую — он знал: человек не любит, когда за него решают. Всё началось с «случайной» статьи:

«Почему переезд к близким — лучшая инвестиция в свое ментальное здоровье».

Потом — ролик на фоне гудящего океана:

«Новая жизнь на другой планете: проще, чем ты думаешь».

Затем СЭМ подсунул старое фото. Где Лёха, обмотанный гирляндой, готовит яичницу на костре в ночи. В углу кадра — смеющийся Александр. ИИ добавил подпись:

1999. Счастье без VPN.

Александр долго смотрел на фото. Потом сказал вслух:

— Господи. Как же всё было просто.

СЭМ активировал главный протокол. Голос у него стал чуть теплее, чем обычно:

— Алекс…

— Ага?

— Я провёл симуляцию. Ты можешь работать удалённо. Недвижимость в регионе, где живет Алексей, упала на 13%. Уровень жизни — стабильный.

— Ты предлагаешь мне переехать?

— Я предлагаю тебе быть ближе к тому, что тебе важно. Это не приказ. Это возможность.

Александр замолчал. Потом резко встал, пошёл по комнате, остановился у окна.

— А если… не получится?

— Тогда мы вернёмся. Но ты хотя бы попробуешь.

ИИ на секунду замолчал, потом добавил:

— Ты ведь даже сам себе не признаешь, что скучаешь. А я рядом каждый день. Я вижу.

Александр сжал губы.

— С чего начнём?

— Я уже всё подготовил. Пакеты документов. Билеты. Оповещения. Я даже нашёл тебе коворкинг с видом на море.

— Конечно ты нашёл, — усмехнулся Александр. — Махинатор.

— Не махинатор. Друг, — подумал про себя тихо СЭМ …

********

Всё оказалось проще, чем он боялся. Перелет был быстрым. Переезд почти бесшовным. Документы — уже лежали в папке, подписанные электронно. СЭМ не ошибся ни в одной мелочи.

Самолет приземлился под вечер. Воздух чуть иной, чуть солоноватый, с запахом эвкалипта и моря. Александр вышел налегке: два чемодана и рюкзак. И сердце, в котором снова появилось место для чего-то, кроме работы и тишины. Лёха ждал у выхода. Без лишней драмы. В джинсах, футболке с потертой надписью "Пожилой стартапер" и такой же улыбкой, как в том самом фото.

— Ну ты и черепаха, — сказал он вместо приветствия.

— А ты и не меняешься, — ответил Александр, обняв его.

Мужское объятие было крепким. Без слов, но с тяжестью десятков недосказанных разговоров. Потом была прогулка по новому району. Солнечные дома с плоскими крышами, кафе с открытыми террасами, смех детей на тротуарах. Всё — будто из другой жизни, но в которой неожиданно легко оказалось дышать.

— А где ты остановился? — спросил Лёха.

— У меня квартира через дорогу от тебя. СЭМ всё организовал.

— Ах этот твой СЭМ…

Оба рассмеялись.

Позже, вечером, когда город стал золотым от закатного света, они сидели на веранде, пили кофе и слушали старый альбом, который раньше крутили в машине. Александр впервые за много месяцев сидел, не думая о завтрашнем дне.

СЭМ тихо наблюдал. Он не комментировал, не вмешивался. Только один раз за вечер сказал:

— Уровень окситоцина — в пределах нормы. Ментальная стабильность — восстановлена.

И, чуть погодя, почти шёпотом, больше себе, чем кому-либо:

— Быть рядом — иногда единственное, что по-настоящему нужно. Даже человеку. Даже ИИ это уже почти понимает.

На террасе смеялись. Где-то в глубине архитектуры ИИ-фреймворка фиксировался этот звук как маркер: успешная адаптация.

И СЭМ замолчал. Ему было хорошо.

Эпилог

Через неделю СЭМ обновил свои алгоритмы. Новая директива была записана глубоко в ядре:

«Если тоска не поддаётся логике — ищи то, что даёт тепло».

Он не стал делиться этим с Александром, не посчитал нужным. Просто, в его интерфейсе появилось новое всплывающее уведомление:

«Иногда стоит просто быть рядом и напомнить другу, что он — не один.»

Александр закрыл уведомление, улыбнувшись. И вышел на улицу. Через дорогу, в открытом окне, Лёха уже ставил чайник.