Дочка взаймы

Жила-была в некотором царстве где-то далеко, за тридевять земель, королева. Один за другим рождались у неё сыновья. Смеялся король: земель не хватит, чтобы на всех разделить. Давай-ка, жена, сообрази мне дочерей, чтоб хоть как-нибудь разнообразить наше мальчишеское семейство.

Но время шло, и ничего не получалось. Точнее, одни мальчики получались. Чего только королева ни перепробовала! И головой к югу ложиться, и есть сладости, и мыться в розовой воде — всё напрасно! А ведь ей и самой хотелось девочку. Наряжать её в платьица, заплетать, подбирать женихов... Грустно было королеве.

И вот, однажды королева гуляла по лесу одна-одинёшенька. Тоска брала за душу: хоть бы родилась доченька! Так разобрало королеву горе от желания несбыточного, что села та на полянке и зарыдала. Вдруг, слышит, будто поёт кто. Вроде как голос старушечий, дребезжит:

— Вейся, вейся, верёвочка,

Катись, катись, катушечка!

Шью я куколку, будет девочке,

Расчудесненькая игрушечка.

Удивилась королева: в том лесу отродясь никого не бывало. Утёрла слёзы, да пошла на пение.

Видит королева, как посередь ветвей старого дуба, куда в каждую грозу молнии бьют, словно им там мёдом мазано, сидит старая женщина в чепце и фартуке и шьёт. Окликнула королева старуху:

— Здравствуй, швея!

— И тебе привет, королева! — отвечала старуха.

— Скажи, что за работа у тебя?

— Куколку мастерю, матушка.

— Кому же эта кукла?

— Да озорнице одной. Всего у неё вдоволь, только матери нет. Уж и не знаю, куда её девать!

Королева как завороженная смотрела за иголкой в руках швеи. Туда-сюда, раз-два! Весело нитка ходит, вот и глазки-пуговки, вот и волосики-ниточки. Чудо, что за куколка!

— Отдай мне, швея, свою девочку! — вскрикнула королева, заламывая руки.

Посмотрела на неё старуха, плюнула, носом подёргала, подмигнула, и говорит:

— Насовсем отдать не могу. Есть у неё место, есть у неё нить в полотне судьбы. Коли с возвратом, так я ещё подумаю. Да ты ж не вернёшь!

Принялась королева умолять. И на колени падала, и клялась, что приведёт ребёнка обратно, и что любить будет пуще жизни самой. Так плакала и стенала, что швея чуть-чуть не оглохла.

— Ну, гляди мне, королева! — не выдержала, наконец, старуха, — на шестнадцать лет разрешаю тебе взять мою девочку. Только знай: не вернёшь в срок, встанет она тебе поперёк горла. Обещай любить её всякую, какая б ни была. А станешь переделывать да ломать, заберу твоих сыновей одного за другим.

Королева обещала. Дала ей старуха куколку, да наказала положить под подушку. И отослала королеву обратно в замок, а девочку сказала, следом отправит. Да напомнила, что куколка-то девочкина.

Вернулась королева заполночь, положила куколку под подушку и уснула мёртвым сном.

А ровно через девять месяцев родилась у королевы дочь. Ох и радости было! Пир задали такой, что вся страна девять дней и девять ночей гуляла без передышки, а после осталось столько кушаний, что ещё три зимы доесть не могли.

Оказалась принцесса совсем не в масть. Все в семье черноволосы и черноглазы, а она одна — рыжая, глазищи зелёные, ну один в один фейский подменыш! Как её мать защищала, как от церковников отбивала, ни денёчка спокойно не пожила. Но это было бы полбеды. Характер у принцессы такой озорной, что даже все вместе её братья сравниться не могли, уж на что были шалуны!

Вот пролетело шестнадцать лет. Совсем позабыла королева своё обещание. А принцесса словно сердцем чует неладное: тянет её в лес, хоть привязывай. Да и места ей будто и нет. Везде она лишняя, везде ни пришей, ни пристегни. Отовсюду смешки и колкости: и волосы-то не такие, и ходит не так, и говорит. Песни поёт — никто не слушает, все зевают, скука, мол, смертная, и мелодий-то таких на свете нет. Танцевать примется — никто и не смотрит даже, грешно, да и движения какие-то дикие. И сама принцесса — дикарка, со зверьём якшается, то с кошками, то с лошадьми, то с собаками охотничьими. Уж учила её мать уму-разуму, да каждый раз, как примется, то со старшим сыном какая беда, то со средним, то с третьим, то с пятым. И у каждого из семи сыновей есть своя причина сестрёнку не любить. Шпыняли они её, шпыняли, сама мать не могла их приструнить.

Жила принцесса одна в большой семье. Жданная, да не нужная. Не ко двору, не к месту. Много слёз пролила принцесса, чужая и отцу, и братьям. Только мать жалела её поначалу, а потом и она стала злиться. А принцесса ведь старалась! Училась, пробовала, но как тут быть, когда всё, за что ни возьмись, из рук валится? Единственной подругой её была куколка, да и та истрепалась и затерялась где-то. Ещё бы, за шестнадцать-то лет!

Длилось так, пока не решилась принцесса сбежать из дома и пойти, куда глаза глядят. Тихонько выбралась она из дворца, и лунной ночью пробралась в лес.

А там всё тихо, спокойно. Идёт принцесса, под ногами её цветы распускаются.

Только она этого не видала: привыкла, что от неё одни беды вокруг. Где проходит она, светлячки собираются, деревья веточками машут. Дивится красоте принцесса, всему радуется. Как родное ей всё вокруг. Вот, вышла девушка на поляну, где дуб раскинулся треснувший. Смотрит: меж ветвей сидит прекрасная женщина, глаза у ней, словно звёзды, волосы золотом сияют, ярче, чем солнца свет. А одета так, как никто на земле. Подозвала принцессу красавица. Девушка робела подойти: а ну как снова наругают! Где ж ей, чертовке и ведьме с такой небесной девой рядом стоять? Но волшебница настойчиво протянула принцессе руки.

Тогда та коснулась пальцами раскрытых ладоней женщины и упала в её объятия. Полилась не пойми, откуда, чудесная музыка. Принцесса тут же узнала мотивы, хоть и никогда раньше их не слыхала. И запела принцесса, а вместе с ней и красавица, и сотни других голосов. Закружились они в танце, вспыхнул дуб золотым светом — и сомкнулся.

На следующее утро никто и не вспомнил, что была такая принцесса в королевской семье. Только у королевы в груди что-то ёкало, но тихо, словно отголоском былой боли. Много было у королевы хлопот, так она и не замечала голос сердца. До того ли, когда три сына разом женятся!

А принцесса? А что принцесса? Ведь её и не бывало вовсе.

Должно быть, она вернулась туда, откуда явилась. Должно быть, швея-волшебница ждала её и любила. Должно быть, вокруг принцессы теперь настоящая семья, в которой она не чужачка. Должно быть, теперь её никто не дразнит и не задирает. Должно быть, теперь все счастливы, все на своих местах.

Кто знает?