Дождем и ветром

Юлия Андреева

Дождем и ветром

Санкт-Петербург

2025

В оформлении обложки используется рисунок А. Ряховского

ISBN 978-5-93830-208-2

© Андреева Юлия, текст, 2025

© Ряховский Александр, иллюстрации, 2026

УНОСЯ В НЕВЕДОМЫЙ СВЕТ…

Новая книга Юлии Андреевой «Дождём и ветром» напоминает тем, кто давно знаком с творчеством этой писательницы, что она не только прозаик, автор многочисленных исторических, фантастических романов, а также книг-биографий, но и поэт. Впрочем, знатоки могут вспомнить её большой лирический сборник «Лунный ливень» (издан в 2009 году), а возможно, и более ранние поэтические книги «Глаза пустоты»,«Закон луны» и «Ангел витражей».

Сборник «Дождём и ветром» является как бы продолжением «Лунного ливня», тем более, что строчек, посвящённых луне или вдохновлённых ею, в книге немало.

Спешащий с неба месяц

окунает серебряные пальцы в воду,

желая собрать с волн свой лик,

но не может.

Стихи Юлии Андреевой — преимущественно верлибры. И это действительно совершенно свободные стихи, словно принесены они были дождём и ветром. Или, как уже сказано, навеяны шептанием лунных лучей. Автор разговаривает с утром и дождём, с деревьями и кошками. Здесь правит не разум, а подсознание, не логика, а чувство. Это поистине лирика в самом первичном значении слова – музыкальные аккорды, передающие непереводимые на язык будничных слов движения души автора. Они порой загадочны и медитативны, поройфантастичны, а часто говорят о том, что знакомо каждому – об одиночестве, встречах и разрывах. Но манера остаётся постоянной: лёгкие и прихотливые повороты, вольное парение строк, мелодия, которую трудно рвать на части знаками препинания, хотя автор не из тех, кто отрицает в поэзии пунктуацию.

Стихи современны и в то же время надвременны. Или даже вневременны, потому что говорят о вечном. А современны они потому, что все мы, вырываясь из рамок бытовой жизни, мечтаем взлететь над суетой, над проблемами и повседневными обязанностями. Мечты о несбыточном, полёты во сне и наяву, вера в лучшее вопреки тяготам земного существования и любовь к нашему непростому и полному противоречий миру – всё найдёт в этой небольшой книге читатель. И Юлия Андреева выступает в роли проводника в неведомые миры, где часто бывает грустно, но всегда светло, потому что автору важно, чтобы и во тьме что-то освещало нам дорогу.

…И я с любовию своей смешной

затерянная где-то между строк

фиалкой тонкой, как намек

и как предлог, как повод не ставить точку.

Как повод, что ведет тебя ко мне.

Как связь крепчайшая, возможность

в последний миг не покидать наш мир,

держать из всех своих возросших сил.

Над пропастью спасти — и тем спастись,

и падать вниз, и возноситься ввысь.

И, конечно, соавтором поэта выступает в книге художник. Рисунки Александра Ряховского лаконичны и кажутся простыми. Но они позволяют додумать то, что стоит за поэтическими строками Юлии Андреевой, оттеняют их, создают особое настроение. Это перекличка, дуэт, делающий книгу еще более лирической и музыкальной.

Мария Амфилохиева, член СП России

***

Я сказала этому утру:

– Доброе утро.

Тучками хмурится небо

и первые капли.

Я сказала печальному утру:

– Будьте любезны,

На окно я поставила

Кофе и круассаны.

Угощайтесь.

Приятного вам аппетита,

прекрасное завтра.

Завтрак этот разделим

по-братски,

послушаем скрипку.

Я, простите, не часто

рукоплескала восходу.

Признаюсь, мое счастье в закате,

в звёздной сияющей бездне.

Не печальтесь.

Но, если угодно, можете плакать.

Я дождливую пору

предпочитаю всем прочим.

Я с котами скитаюсь по крышам

в объятиях ночи.

Милое утро, мы с вами почти не знакомы.

Чем вас утешить?

Пробежкой?

Ну, что вы? Зачем же?

Звонким горном и маршем?

Гости приносят новые ритмы.

Здравствуй, утро!

А впрочем, уже до свиданья, до встречи.

Выпит кофе, но воздух пропитан его ароматом.

На окно мне ложится

туманная, нежная дымка.

Знаешь, утро,

я думала, что мы с тобой не поладим.

А теперь мы расстались едва,

как уже я скучаю.

Я сказала печальному утру:

– Доброе утро!

Сердце дерева

У дерева под сердцем

в дупле ночует белка с бельчатами,

и птицы на ветвях.

Дерево волнуется,

шелестит, шушукает листвой, укачивает

рыжее семейство.

Ветер песни поет.

А дерево склоняет крону

к соседу справа и просит прислушаться.

Какое-то время ничего не слышно,

а потом сосед различает биение сердца.

Настоящего, живого сердца внутри дерева.

Сразу несколько сердец!

— Вот это да! – удивляется.

— Да… — дерево тихо улыбается,

а рыжая тайна спит.

***

В вашем новом доме…

Когда-то он был нашим.

Нашими были стены, подоконники,

прозрачные, как фата, занавески,

глубина колодезного двора,

беспредельность небес…

В вашем новом доме –

золотые годы,

слезы, сны, влюбленности…

Все там, все так,

все было и осталось.

В вашем новом доме –

мои воспоминанья.

В вашем новом доме –

я маленькая.

Пишу стихи, мечтаю, танцую,

разговариваю сама с собой.

Как вы с ней уживаетесь?

Я маленькая – еще та я.

В вашем новом доме

ромашки цветут на обоях?

И вот еще не знаю,

вы уже обнаружили

мою маленькую тайну —

мое послание вам?

О времени

Говорят: время вышло, –

но почему-то не уточняют куда.

— Когда вернется? – спрашиваю.

Говорят: никогда.

Ушло никуда, не вернется никогда?

Но так ведь не бывает!

Никуда – значит нигде.

Нигде – это то же, что где-то.

Где-то – место, которое можно нанести на карту

или найти интуитивно.

Значит, все возможно.

Надо только сильно, сильно верить,

не допуская даже мысли

о невозможности такого путешествия.

Потому что где-то нигде нас ждёт

не только ушедшее счастливое время,

но и те, кто в нем остались.

Сказки безликого месяца

Спешащий с неба месяц

окунает серебряные пальцы в воду,

желая собрать с волн свой лик,

но не может.

Лицо утекает за поворот.

Месяц безликий плывет,

стучит в душу посохом.

Капли с его рук

незаметно обращаются мелкими звездами.

Эту тайну случайно узнал серый кот,

поющий на крыше для своей возлюбленной.

И, чтобы он не проболтался,

его напоили млечным соком.

Поэтому глаза кота горят в темноте.

Река уносилась в неведомое, не двигаясь с места.

И то тут, то там из-под воды выглядывал месяц

и, чтобы не скучать,

рассказывал сказки.

Облака

Облака тихо плывут по небу до горизонта,

а за него – никогда.

Ни одно облако ни разу

не перевалилось через горизонт.

Я давно за ними наблюдаю.

Облакам нельзя.

Облако, мечтающее достигнуть края земли

и заглянуть за него, превратилось в слона.

— Ваш пропуск, —

бесстрастно произнес невидимый пограничник.

— Я слон, — прогремело облако,

думая, что страж не узнал его.

— Слона в списке нет.

Тогда облако обратилось небесным замком.

— Я замок с крепостной стеной, башнями

и запертой внутри принцессой.

— В списке нет ни замка, ни башен, ни стены,

ни принцессы, — прошелестел ответ.

— Да кто же у вас там есть? – рассердилось облако.

— Список пуст.

В воздухе возник чистый лист.

– Никого не велено пущать,

кроме господина Солнце и утренней звезды Венеры,

но на них вы совсем не похожи.

Ни одно облако никогда так и не заглянуло за горизонт,

не перевалилось через него.

На той стороне мира вообще нет облаков.

А жаль,

они такие красивые.

Стихи-птицы

Нужно не забыть

положить на столик в изголовье

блокнот и ручку.

А то вдруг стихи…

Бывает,

стихи неожиданно придут,

а я их – с раскрытыми объятиями.

А у вас бывают стихи?

Бывали.

Хаживали, захаживали,

проходили мимо,

протекали меж пальцев.

Бывалые стихи –

те, что бывают.

Пришли к одному,

задержались у другого,

остались насовсем у третьего.

Стихи, они такие.

Ненадежное дело.

Не успеешь поймать за хвост –

Улетят, как диковинные птицы.

Помните: «Я просыпаюсь,

а птицы нету».

Так вот – это про них…

***

О том мне поведал кот,

кутая землю во мрак,

что ночью луна умрет

без подвига, просто так.

Катилась веселым клубком,

разматываясь на облаках.

Недавно – как снежный ком,

а нынче – вода в руках.

Стекает сквозь пальцы свет.

Сочится на землю жизнь.

И звезд почему-то нет,

А кот говорит: – Держись.

Шажок – и еще один.

Дорога все время ввысь.

На тридцать ближайших ночей

луной молодой возродись!

– А дальше?

Кот смотрит с тоской:

– Кому я доверил секрет!

Мне страшно, но я иду

и превращаюсь в свет.

Разговор с дождем

Темной ночкой

в одиночку

в полнолуние ополовинила

бутылку грусти.

Куда-то шел дождь.

Осень задержавшаяся,

растратившая все что было,

но так и не успевшая

сказать важное,

сделать нужное,

реализовать, достичь…

Доволочь удалось ноги.

Ждала долго,

а дождь так никуда и не ушел.

В летнем кафе

я сижу, а он идет.

— Все когда-нибудь заканчивается.

Ты тоже пройдешь, —

говорит он мне.

— А может, ты уйдешь раньше?

— Как знать, — шелестит дождь и смотрит в небо.

Надо мной исчезает туча,

над ним темнеет.

— Давай бросим монетку? –

предлагает дождь. –

— Бросим жребий?

Уйдем по-английски?

— По-ангельски, — пожимаю плачами

и ощущаю крылья.

— Нельзя летать в дождь.

— Нельзя не летать,

если есть крылья.

Вороны любви

Все, что я хотела сказать тебе,

все мои стихи о любви,

любовь в стихах

внимательно выслушала

стая деловитых ворон.

Неужели они донесут тебе

любовь стихов,

стихи любви,

кружа над головой,

стучась в окна,

с отрывистым картавым карканьем

ломясь в душу

со стихами о любви,

с любовью о стихах?..

Намеки

Составила список намеков,

связала все в уютный рассказ.

Затем зарифмовала.

Я написала поэму, состоящую из одних только намеков.

Щедро приправила это дело аллюзиями, сравнениями,

добавила эхо аллитераций.

Я собрала книгу из одних только намеков.

Увесистый труд!

А ты…

А что сделал ты?

Попытался расшифровать?

Подобрать ключ или мелодию?

Покрутить на языке, смакуя оттенки?

В сущности, ты все сделал правильно:

принес с собою запах дождя и мокрой сирени,

избавился от одежды,

свернулся котом под одеялом, ожидая…

Да, ты все сделал, как я и хотела, даже лучше.

Но почему, почему ты не попытался прочитать мой труд?

Мои собрания намеков?

Мои призывы к тебе?!

***

Я учусь говорить «нет»

и не напрашиваюсь,

не стесняясь, невысказанное

вам, тебе уже почти что…

Не готова сказать.

А как не скажешь, когда так…

Нож у горла.

Когда по-другому уже не получится,

когда на разрыв, сквозь слезы.

Когда мир ломается,

как надтреснутый голос,

и выпадает, точно молочные зубы,

сказать: Я не люблю тебя!

***

Ревела буря за окном,

и дождь стучался, рвался в дом.

как пьяный ветер, танцевал,

и гнул свое,

и рвал мое.

Он гнул деревья

и качал ветвями.

Вечный вяз болтал,

почти взлетая.

Он держал

корнями землю,

и мычал

какой-то домовой в трубе

иль дымовой, иль огневой.

На черных платьях полных туч

полопался небесный шёлк.

Ревела буря за окном,

ревела я под одеялом.

Вдруг буре интересно стало.

Она над домом замерла.

— Ты тоже плачешь? – прошептала. –

Обидел? Ну а ты прости…

И хлынул дождь,

и отпустил и мысли, и грехи.

А буря, оставив мокрые следы,

прошла сквозь нас,

уже не злясь.

О, как же мы не потонули?!

Без денег

Сидела без денег.

Сидела, сидела, прилегла.

Я мечтала без денег,

сны смотрела без денег,

читала, пошла гулять.

Танцевала, пела, писала стихи.

В общем-то неплохо провела время.

Нашла друзей.

Кто-то принес хлеба, кто-то варенья,

вина и сыра.

Писались картины, музыка,

строилась жизнь.

Потом встретила мужчину.

Ну, вы уже поняли…

… мне не привыкать.

А вот кто-то жил без мечты, без любви,

спал без сновидений.

Вот о ком стоит пожалеть.

А я, а мы… мы счастливы.

***

Время вышло.

Мы ближе не стали.

Не из стали тела, устали.

Время вышло, куда — не сказало.

Намотав на себя одеяло,

точно тогу, в стране, где стужа.

Но не нужен другой,

мне мужем

уж не станет

ни тот, ни этот.

Время ждать истекло с рассветом.

Истекло и в стекло обратилось.

Раскатилось, как бисер со звоном.

Время вышло, закончилось, нету

его больше, мети по сусекам.

И лети. И в пути и в полете

Не найдете его, не найдете.

Время вышло, но вдруг развернулось —

и вернулось.

Вернулось? Ввернулось!

И свернулось клубком путеводным.

Путем водным ведет и подводным.

И межзвездным, и… даже не знаю.

Превращаюсь, вращаюсь, вживаюсь

в новый смысл, новый шаг, новый взгляд.

Тики-так, тики-так, тики-так.

Время ждет, пока длится верченье,

пока я принимаю решенье.

У черты

Если мы перейдем черту —

что тогда?

А если не перейдем —

тогда что?

Рухнет старый мир,

разорвутся связи,

образуются новые.

Думаешь, лучше созерцать черту?

Сидеть возле черты,

пока мимо… не пройдет всё, что могло пройти?

Лучше бы тебе не подходить к черте.

Не искать черту между нами.

Не рисовать ее.

Потому что очертя голову жгут мосты.

Потому что за твоей чертой

я чувствую себя перечеркнутой.

Потому что по черте,

как по острому, скользкому краю,

как по лезвию бритвы,

я

у черты,

у последней черты жду тебя.

***

Камерный концерт вечером.

Косу на плечо — нечего.

Нечего терять — у кормила

больше не стоять, всех кормила.

Прежде – да, желтый лук.

Руку протяни… вдруг.

Косу подколоть.

Нечего

мне уже терять вечером.

Резать ли, стрелять?

Желтый лук.

Мне переиграть — вдруг.

Слово мое магией светится.

Желтый лук взойдет полумесяцем.

Растворятся двери пудовые,

растворятся стены крестовые.

Камерный концерт, где же камера?

К третьему звонку – это правило.

Белые цветы в царской ложе.

Ночью сам король греет ложе.

Дальше не пропасть бы и не сбиться,

Пропасть под ногами. – Стать ли птицей?

Магия моя — слово к слову,

Выноси меня снова, снова…

***

В нашем мире не проблема потеряться.
Не здороваясь, приходится прощаться.
Все откладывала встречу дальше, дальше.
Сколько в этих "после", "завтра" фальши.
А судьба не станет ждать, нет терпенья.

Два цветка и платье в тон настроенья.

Над пропастью

А канава это точно сточная?

Точно-точно, сочная сточная?

Звучит как строчная.

А я с заглавной начинала предложение.

Руки и сердца,

души и плоти.

Я думала, что мы в Венеции

и по каналам плывем,

и песни

нам гондольер поет.

А оказалось…

Показалось — мед,

А выяснилось — яд.

И я с любовию своей смешной

затерянная где-то между строк

фиалкой тонкой как намек

и как предлог, как повод не ставить точку.

Как повод, что ведет тебя ко мне.

Как связь крепчайшая, возможность

в последний миг не покидать наш мир,

держать из всех своих возросших сил.

Над пропастью спасти — и тем спастись.

И падать вниз, и возноситься ввысь.

***

У севера есть сталь.

У севера есть стать.

И просишь ты меня

смеяться перестать.

У севера ветра

поют мне о судьбе.

И снег, как белый холст,

Везде, везде, везде.

К звезде,

иду к звезде.

Спешу, коль выбран путь.

А он не по земле,

а он не по воде,

а резко, четко вверх.

Назад не повернуть.

Не повернуть

и путь в улитку не свернуть.

Вперед, пока жива.

Слова застынут в лет.

Пока не вмерзла в лед.

Пока полет, полет.

И лет своих не жаль.

У севера есть сталь —

смерть на конце клинка.

У севера — звезда.

Моряк идет по ней,

а я лечу на свет,

чем ближе, тем светлей.

Растет моя звезда.

***

Сегодня в полночь

твой телефон не зазвонил,

хотя ты был свободен и готов к общению.

Твой телефон молчал.

За молчанием стояла я.

Это я не позвонила тебе этой ночью

и больше уже не позвоню.

Тишина оглушила тебя,

темнота наполнила беззвучным криком.

Луна за окном выразила непонимание.

Ты ходил от стены к стене,

пробовал что-то делать,

хватался то за одну, то за другую вещь.

А я…

Было больно, пусто, одиноко и безнадежно.

Отсутствие выхода,

самой возможности что-то сказать.

Мой незвонок оказался пронзительней

самой отчаянной сирены.

Я захлебнулась желанием услышать твой голос.

Мечта в последний раз взмыть ввысь,

чтобы разбиться

на тысячи хрустальных колокольчиков.

Но они не звенели,

а молча падали в мягкие объятия ночи.

Ведь ты тоже не счел нужным позвонить мне

этой ночью.

***

Я улечу.

Все равно куда.

Старуха на дереве мотает нервы

все равно кому.

Гитарист пробует струны,

а их то три, то тридцать три.

Пробует, напробоваться не может.

Я улечу, все равно куда.

Пьяный компас влюбился в весну,

Исторгая из бездн солнце за солнцем.

Гитарист пробует полные груди и губы, и губы.

А их то три, то тридцать три.

Некуда больше деться –

солнце заняло место сердца.