Дождь

На улице дождь стоял непроницаемой стеной. Даже пальцев на вытянутой руке не было видно. Сквозь его пелену пробирались только два человека, накинув на головы куртки. Тротуар был полностью покрыт водой. Эти двое не столько шли, сколько плыли. С каждым шагом из ботинок раздавалось громкое и выразительное: “Чвяк”. Крупные капли дождя стучали по крышам, карнизам окон, по курткам, накинутым на головы, даже иногда попадал по самим ушам. В общем,стоял невероятный гвалт, как если бы два оркестра разом со всей силы бросили свои инструменты, а потом им выдали новые и они их снова бросили, и было это бы без конца. Пахло сразу и свежестью, и скошенной травой, и пылью.

Редкие горожане, осмелевшие настолько, что выходили из подъезда, сразу ныряли в первый попавшийся закуток, новый подъезд или просто магазин. Не выдерживали они такого давления от небесных туч.

Ну а наши два смельчака шли себе одиноко. Их куртки больше не защищали от дождя, в этих кусках материи теперь было больше воды, чем ткани. Их ботинки держались только на добром слове и с каждым шагом хотели порваться, превратиться в кисель из красок и подошвы. Их волосы были словно после душа, грязного душа, собравшего с себя весь дым, пар и грязь из атмосферы.

— Хороший дождь, — говорит один из пары. На его плече висел шоппер с неразборчивой надписью, а на ногах не слишком длинные шорты.

— Что? Ничего не слышу. Говори громче, — кричал ему в ответ второй. Он сейчас думал немного о другом – очки его был покрыты редкими, но большими каплями, так что он силился хоть что-нибудь разглядеть в этой кутерьме звуков и воды на линзах. По спине же его бил рюкзак, да так сильно, что поясница уже хотела позвонить в мозг и потребовать, а она имела право, ведь держала на себе всю верхнюю часть, перевесить сумку вперед, и, похоже, номер уже набирался.

— Дождь, говорю, шикарный, — человек с шоппером тоже решил кричать.

— А, да, правда. Классный дождь. Только я бы предпочел его смотреть из дома.

За человеком с рюкзаком начал тянуться синевато-фиолетовый след то ли от черных кроссовок, то ли от черного рюкзака, то ли от черной куртки.

— Надо куда-нибудь зайти переждать, — прокричал он своему другу.

— Угу, — только и смог он ответить, вода начала попадать в рот.

— Давай ускоримся, там вроде кофейня должна быть хорошая впереди.

Не удостоив своего друга ответом, человек с шоппером ускорился, второй последовал его примеру.

Кофейня стояла немного в нише, там образовалось целое болото, наступив в которое человек с рюкзаком закатил глаза.

— Черт, новые кроссовки, — подумал он и про себя же выругался.

— Заходи давай быстрее, — придерживая дверь позвал человек с шоппером.

Внутри было тепло, безветренно, и в глаза, уши, волосы ничего не попадало с неба.

Свои куртки они выжали на улицу, только вот как были куртки полностью сырыми, такими и остались. Путешественники только переглянулись.

— Вы нас извините, пожалуйста, — сказал человек с шоппером, оглядывая ту лужу, что образовалась под ними.

— Ничего, — ответил бариста, протягивая им махровые полотенца.

Человек с шоппером остался заказывать кофе, второй же ушел выбирать им места. Во всей кофейне не было никого сырого и грязного, все культурно занимались своими делами. Повесив куртки на крючок, человек с рюкзаком поставил этот рюкзак под выбранное им же место и стал ждать своего друга. С с сырых волос капли текли по лбу и попадали в глаза.

— Вот, твой кофе, – садясь сказал человек с шоппером. Шоппер он повесил на спинку стула.

— Спасибо, — ответил ему человек, что пришел с рюкзаком, поднося свой кофе ко рту.

Раз уж мои герои лишились своих предметов, дальше буду их называть так: человек с рюкзаком - Р., а человек с шоппером - Ш.

— Зато теперь в душ не надо, — сказал Ш., поставив свой, уже только на половину наполненный стаканчик с кофе на стол.

— Да, — ощупывая свои короткие, сырые и светлые волосы ответил Р., — без сахара?

— Что? А, да? Я не знал, как ты пьешь.

— Где здесь сахар?

— Во-о-он там, где нам выдали полотенца. Сам сходишь?

— Да, сейчас.

Р. уперся руками в сиденье, напрягся, даже немного поднялся над ним, но потом бессильно упал на спинку.

— А ты можешь сходить?

— Да, сейчас.

— Спасибо.

Ш. ушел куда-то туда, а Р. уставился в окно. Дождь все также хлестал, даже, наверно, сильнее. Ветер и деревья сцепились в схватке не на жизнь, а на смерть, словно средневековые рыцари на копьях или мечах на турнире. Пока что деревья уверенно держали удар и не собирались сдаваться. А здесь, внутри, в тепле сидели люди, уткнувшись в свои компьютеры, и что-то писали, стучали клавишами, да так завороженно, будто, если сейчас солнце вдруг перестанет светить, они не бросаться на баррикады с криками против мэрии и “Эксперимент есть эксперимент”, а просто не заметят. У одного из гостей этого прекрасного заведения в компьютере Р. заметил надпись большими буквам “Дваломониты - кто это и когда они жили”.

“Очень интересно” – подумал Р., возвращаясь на свое место.

А вот и вернулся Ш. с 3 пакетиками сахара.

— Мы, похоже, здесь застряли надолго, — посмотрев в окно, заметил Ш.

— Ага, — Р. засыпал сахар, поэтому его реакцию можно отнести скорее к бессознательным, нежели умственным. Каждая песчинка должна была попасть в стакана, Р. за этим следил всем своим вниманием.

— Кажется в тот день шел почти такой же дождь, — меланхолично и в пустоту проговорил себе под нос Ш.

Уже эти слова заставили отвлечься Р. от столь важного занятия, как насыпание сахара. Когда это в тот день? Что это за день? Да и как может идти дождь такой же силы? Но все-так Р. решил досыпать сахар, а уже потом спросил:

— Когда это в тот день?

— Да просто случай вспомнил. Причем произошел он со мной не так уж и давно. Пару недель назад кажется. Странная история.

— Теперь мне даж интересно.

Ш. вновь посмотрел в окно. Удовлетворившись, что дождь к концу пока не движется, он придвинулся к своему другу поближе, заговорщицки и начал свой рассказ:

— Представьте, дождь идет, ну, чуть послабее этого (мотнул рукой в сторону окна) и я иду по одной из главных улиц. Иду по левой стороне, чтобы хотя бы иногда быть по защитой домов. Ничего не видно, на метр кажется уже надо было вглядываться. Со мной, как и сегодня не было зонта. Тут смотрю, по другой стороне идет человек. По абсолютно открытой стороне, совсем не прикрываясь от дождя идет человек.

Он наступил в лужу и поскользнулся, но до асфальта он не долетел – руками схватился. Тут я и увидел его лицо, честно признаюсь, его фигура захватила все мое внимание, лицо совсем совсем молодое, лет 16-17 не больше я бы ему дал, под глазами мешки, а глаза, я эти глаза до сих пор не забыл, напряженные, даже злые немного и смотрят они только вперед. Губы его полностью обкусаны до крови.

Вдруг поднялся такой ветер, что по улице начали летать мусорные бочки и знаки, видно выдранные. А этому парню хоть бы хны, идет будто на прогулке в парке, а на улице лето и солнце в самом зените. И вы представляете совсем ему нипочем. Ни ветер, ни дождь, ни волна воды от ближайшей машины, даже на град он не обратил внимания. А ведь потом град. А он без зонта, даже без куртки над головой. Я, конечно, подбежал к нему и предложил куртку. Даже глазом не повел, представляете, только руки поднял над собой. Знал бы он с кем говорит (в этот момент человек Ш. поправил свой воротник и сделал позу более важно, и голову слегка поднял, чтобы смотреть на своего друга чуть высока. В спине у него раздался хруст, и он вернулся в свою обычную, слегка сгорбленную позу). Хоть поздороваться надо было с Нобелевским лауреатом. Тоже мне. Пх!

— Он просто не знал, что ему пытался помочь ТАКОЙ человек. Что было дальше?

— Да ничего не было, этот хам шел себе и шел, а я к себе в институт двинул.

— Так все и было. Естественно, — с улыбочкой, скрытой за стаканом кофе у рта, сказал Р.

— Ладно, — Ш. уловил его насмешливый тон, — все было не так логично. Мы шли долго. Как думаете, какой был наш финальный пункт? Дом прекрасной дамы? Кино? Торговый центр? А вот и нет. Он шел в полицейский участок (в этот момент Р. поперхнулся, и Ш. встал и начал хлопать по спине). Вот и я думал, что он там забыл. Мой парень оказался ещё более странен. Он зашел в участок, встал прямо в центре и во весь голос заявил: “Арестуйте меня”. Из-за пазухи, как бы в доказательство пистолет. Сами понимаете какой там бедлам поднялся. Со мной опять никто не поздоровался (Ш. опять надулся, но, взглянув на Р., продолжил). Моего парня отвели в камеру; а сам я сел на скамейку в прихожей и стал думать, стоит ли мне продолжать здесь сидеть и ждать конца дождя или сейчас идти.

Пока я думал, в участке начала выть сирена и все полицейские начали бегать и что-то кричать. Я разобрал только что-то про убийство.

Все, участок опустел, почти полностью. Только дежурный был на своем месте, и сон тоже был на своем месте - у него в мозгу. Поэтому я без приключений прошел в камеру к моему парню и смог задать вопрос: “Зачем ты хотел, чтобы тебя посадили?”. А он мне все-таки ответил: “Я совершил проступок”. “Какой?” – я хотел докопаться до истины. Мне почему-то казалось, что это человек совсем не преступник, какое-то внутренняя чуйка. а парень встал с койки, где лежал, и взялся за решетку.

— А сами как думаете?

У них здесь было жарко. Я явственно чувствовал, как с меня испаряются молекулы воды.

Как можно ближе я придвинулся к нему и сказал:

— Я потому и спрашиваю, что не знаю.

И заулыбался, и он мне тоже улыбнулся.

— А ты смешной старик.

Внутри я захотел сразу крикнуть: “Я не старик, мне всего 50”, но все-таки сдержался.

Мой парень достал из-за пазухи книгу, уселся на полу и начал читать, подставляя книгу свету из маленького окна под потолком.

— Ты на мой вопрос ответь. Какое ты совершил преступление, чтобы требовать себя посадить?

— Я украл жвачку, — пробубнил себе под нос мой парень явно, чтобы отделаться от меня.

— За это не сажают, только штраф выписывают.

— А у меня совесть такая, сильная.

Я решил последовать примеру моего парня и присел на пол. Он оказался довольно удобный, особенно облокотившись на стену появилось чувство блаженства. Представляете? Сижу в тюрьме на полу, у стены и мне нравится. Наверно забавный был вид.

— А ты дед, что здесь забыл?

— Во-первых, я не дед, у меня нет внуков, даже детей нет, во-вторых, давай так: один вопрос ты, один я.

— Хорошо.

— Я пришел сюда из-за тебя. Ты мне показался странным. Мне было интересно, куда ты идешь. Теперь моя очередь: ты здесь что забыл?

— Я здесь отбываю наказание.

— Наказание за что?

— Э нет, сейчас моя очередь. Куда шел ты?

— Я шел в свой институт. За что наказание?

— Жили да были два друга. Оба были олимпиадниками. Только в совершенно противоположных сферах знания. Встретились они в начале года в школе и начали обсуждать свои планы.

— Ты берешь всерос? — спросил один.

— Я очень постараюсь, — ответил второй.

— А ты сам? — спросил второй

— Я тоже постараюсь.

Раздался хохот и хлопок рук.

В конце года они снова встретились. Один был очень счастлив, а второй мрачен. Как вы понимаете, один взял, а второй нет, хотя обещал, обещал в первую очередь себе, обещал постараться. Но ничего не сделал. Андестенд?

А нет, был ещё случай. Этот второй взял книги в библиотеке и сказал себе, что будет читать по книге за три дня. Но и это слово он не выдержал: прочитал две из них за больше, чем за три дня. Какой он плохой, просто злодей. Согласны?

Даже ответить я не успел, как меня взял под мышки и поволокли на выход. На этот раз в холле было ещё больше людей, даже пара тех, кто без формы. Несмотря на все это, дежурный спал. И вот таким как он идет зарплата из наших налогов. Ужас просто. Хотелось подойти и треснуть его по голове. Однако меня выставили за дверь с особым усердием, будто это я так спал.

Этим Ш. закончил свой рассказ и смочил свое горло остатками кофе.

— Да, забавная история, — Р. все пил несчастный кофе, отхлебывая, наверно по капле, — как думаешь, что с ним было дальше?

— Надеюсь, его выпустили. Он же не совершил ничего плохого.

— Это только тебе так кажется. Есть такие люди с огромной совестью. Такая вот порода. У них слишком большая самокритика и с этим ты ничего не сделаешь. Перфекционисты.

На последнее слово Р. театрально пожал плечами.

— O tempora, o mores! — сказал Ш.

— И не говори.

Р. кинул взгляд в окно, вместо дождя там было солнце. Оно вступилось за деревья и теперь они были в безопасности, вот только дождь не хотел так просто сдаваться – небо почти полностью было в его подчинении, но и здесь лучи солнца прорывались редкими, но невероятно красивым. Глашатаи-птицы ещё молчали, пока не ясно было о победе кого возвещать этим крылатым бестиям.

— Ещё по кружечке и пойдем? – спросил Р. у своего друга.

— Мне этот план нравится.

Ш. встал и отправился за новым кофе, оставив своего друга одного, наверно, он будет читать про Дваломонитов у соседа.