Дождь смывает всё...

Нью-Йорк, 1937 год.

Дождь барабанил по окну моего офиса на третьем этаже так, будто хотел выбить стекло и утопить меня в несвежем кофе и вчерашних окурках. Такой уж выдался октябрь – мокрый, серый и тоскливый, как вдова гангстера на похоронах своего благоверного. Город задыхался от сырости и дурных предчувствий. Европа нервно подергивалась, словно паралитик, предчувствуя очередной припадок, а здесь, в Штатах, Великая Депрессия еще не до конца отпустила свою ледяную хватку.

Меня зовут Джек Стоун. По крайней мере, так написано на потертой табличке на двери и так меня знают копы, барыги с доков и редкие клиенты, которым хватает денег на правду, или хотя бы на её видимость. Плащ бежевый, видавший виды, шляпа-федора надвинута на глаза, под плащом – верный «Кольт» 1911 года и пачка «Кэмел». Типичный частный сыщик из тех, что пачками штампуют бульварные писаки. Только вот у большинства моих коллег по цеху скелеты в шкафу – это максимум пара обманутых мужей или нечистый на руку партнер. Мои скелеты покрупнее будут. И носят они другое имя – Максим Игоревич Волков, резидент советской разведки. Забавно, да? Борец за светлое будущее пролетариата, прозябающий в самом сердце загнивающего капитализма, притворяющийся циничным американским ищейкой. Иногда мне кажется, что эта роль мне идет больше, чем мундир со звездой.

Дверь скрипнула, впустив в комнату порыв влажного ветра и… её.

Высокая, стройная, в дорогом, хоть и насквозь промокшем, темно-синем платье. Капли дождя блестели на ресницах, словно непрошеные бриллианты. В глазах – испуг, но где-то на дне плескалась сталь. Она оглядела мой скромный кабинет – стол, два стула, вешалка да сейф, забитый не столько секретами клиентов, сколько отчетами для Центра – и слегка поморщилась. Так морщатся аристократки, случайно забредая в ночлежку.

– Мистер Стоун? – Голос низкий, с легкой хрипотцой. Будто бархат потерли наждачкой.

– Он самый. Присаживайтесь, леди. Если найдете, куда. – Я кивнул на стул напротив. – Кофе? Хотя нет, не советую. Вкус такой, будто его варили на воде из Гудзона.

Она проигнорировала мое гостеприимство. Села на краешек стула, поставив на колени изящную сумочку из крокодиловой кожи. Слишком дорого для заблудившейся овечки.

– Мне рекомендовали вас как человека, который… находит то, что другие не могут. И умеет держать язык за зубами.

– Обычно это стоит дороже, чем болтливость, мэм. Но смотря что ищем. Кошку, сбежавшую из особняка на Пятой авеню? Или пропавшую совесть политика? Со вторым сложнее. Говорят, её вообще не существует.

Она не улыбнулась.

– Мне нужно найти человека. Моего брата. Фрэнк Мэлоун.

– Пропал? Когда?

– Три дня назад. Он… он работает инженером в «Стерлинг Текнолоджис». «Стерлинг Текнолоджис».

Вот тут мой внутренний разведчик встрепенулся. Эта конторка занималась не только бытовой техникой. По моим данным, там шли очень интересные разработки в области радиосвязи и шифрования. Кое-что из этого очень интересовало товарищей по ту сторону океана.

– И что говорит полиция? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал по-прежнему лениво и безучастно.

– Они считают, что он просто загулял. Фрэнк… он мог иногда выпить лишнего, уйти в себя. Но не так. Не на три дня. И он… он боялся чего-то в последнее время. Стал дерганым, молчаливым.

– Боялся чего? Или кого?

– Не знаю. Не говорил. Сказал только, что ввязался во что-то… опасное. На работе. – Она нервно стиснула сумочку. – Я нашла это в его комнате вчера. Думаю, он оставил это мне. На всякий случай.

Она осторожно достала из сумочки сложенный вчетверо лист бумаги и протянула мне. Обычный блокнотный листок. На нем карандашом наспех нарисована странная схема – какие-то прямоугольники, линии, цифры и одна надпись в углу: «Черный дрозд».

Я повертел листок в руках. Ничего знакомого. Может, пароль? Может, название проекта? Но сердце разведчика уже стучало ровнее и требовательнее. Это пахло не просто пропавшим инженером-пьяницей. Пахло большой игрой.

– Почему «Стерлинг»? Чем он там конкретно занимался?

– Какие-то новые передатчики… Для флота, кажется. Он не распространялся. Говорил, подписка о неразглашении. Но он был гением в своем деле, мистер Стоун. Его идеи… они опережали время.

– Гении часто плохо кончают, мэм. Или плохо начинают. Хорошо, я возьмусь. Мой гонорар – пятьдесят долларов в день плюс расходы. Аванс – сто. Она молча достала из сумочки пухлый кошелек и отсчитала требуемую сумму. Деньги были новенькими, хрустящими. Не те мятые бумажки, что обычно приносят в такие конторы.

– Меня зовут Элизабет Мэлоун. Вот мой адрес и телефон. Пожалуйста, мистер Стоун. Найдите его. Живым.

– Сделаю все, что в моих силах, мисс Мэлоун. – Я проводил ее до двери. – И еще одно. Не стоит больше ни с кем говорить об этом. Ни с полицией, ни с его друзьями, ни тем более с кем-то из «Стерлинг Текнолоджис». Чем меньше шума, тем больше шансов у вашего брата.

Она кивнула, еще раз взглянула на меня своими тревожными глазами и выскользнула за дверь, оставив после себя легкий аромат дорогих духов и тяжелое предчувствие.

Я запер дверь на засов, подошел к окну. Дождь все лил. Нью-Йорк тонул в серой мгле. «Черный дрозд»… Фрэнк Мэлоун… «Стерлинг Текнолоджис»… Флотские передатчики… Детали мозаики начинали складываться, но картина пока была туманной и мрачной, как этот проклятый октябрьский вечер.

Я достал из сейфа не бланк отчета для клиента, а шифроблокнот. Пора было дать знать в Центр. Джек Стоун, частный детектив, только что получил дело. Максим Волков, разведчик, получил задание. И что-то мне подсказывало, что дождь – это самое безобидное, с чем мне придется столкнуться в ближайшие дни. Игра началась. И ставки в ней были куда выше, чем сто долларов аванса.