Договор с повелителем тьмы

Воздух в королевской карете был густым и сладким, как забродивший мед. От запаха дорогих духов, которыми пропитались бархатные сиденья, у Лионы кружилась голова. Или от страха. Она не решалась определить это точно.

За тяжелой занавеской мерцал пейзаж ее родного королевства Аэтир — нежные холмы, покрытые виноградниками, и долины, где цвели голубые люпины. Сейчас они проезжали мимо яблоневых садов. Всего неделю назад она гуляла здесь, запрокинув голову к солнцу, а теперь смотрела на все как на чужую, ускользающую картинку. Последняя картинка.

— Ваше Высочество, может, выпьете воды? — тихий голос служанки Мариэль прозвучал как выстрел в гробовой тишине.

Лиона покачала головой, не отрываясь от окна. Она боялась, что если откроет рот, то наружу вырвется не слово, а сдавленный стон. Столько лет ее учили держать осанку, говорить размеренно и скрывать эмоции за маской безразличия. Ни один из этих уроков не готовил ее к тому, чтобы добровольно ехать на убой.

«Добровольно». Горькая усмешка зашевелилась у нее в груди. Выбор между верной гибелью одного и возможным спасением тысяч — это разве выбор?

— Мы приближаемся к Черному Порогу, Ваше Высочество, — доложил командир королевской стражи, склонив голову к окошку кареты. Его лицо было бледным.

Лиона кивнула и наконец откинула занавеску. То, что она увидела, заставило ее кровь похолодеть.

Обычный солнечный пейзаж сменился неестественным, пугающим зрелищем. Небо здесь было свинцово-серым, без единого просвета. Деревья стояли голые, с ветвями, скрюченными, как старые кости. Карета остановилась у ворот, которые были столь огромны, что, казалось, ведут не в замок, а в чрево горы. Никакой почетной стражи, никаких герольдов. Только ветер, завывающий в ущельях крепости, да гробовая тишина.

Сердце Лионы бешено заколотилось, отдаваясь в висках. «Не сейчас. Не сейчас». Она сжала кулаки, чувствуя, как впиваются в ладони коротко остриженные ногти. Ей предстояло сражаться. Пусть даже ее оружием будет только ее воля.

Ворота беззвучно отворились, пропуская их внутрь. Внутри был не зал, а просторный, пустой атриум, освещенный чашами с синим, холодным пламенем. Воздух был насыщен запахом пыли и старого камня.

Он стоял там.

Не на троне, не в окружении свиты. Он стоял один в центре зала, и его одинокая фигура казалась центром этого ледяного мира.

Император Каэлан.

Он был выше, чем она представляла. Широкие плечи, узкие бедра, облаченные в простые, но безупречно сидящие черные одежды. Его серебристые волосы были длинными, но не украшенными, а собранными в простой хвост. И лицо... Лиона ожидала увидеть морщины жестокости, шрамы битв. Но его лицо было молодым и поразительно красивым, словно высеченным из мрамора бездушным скульптором. Лишь глаза выдавали его возраст и сущность. Глаза цвета расплавленного золота, без зрачков, горящие холодным, нечеловеческим светом.

Его взгляд скользнул по её сопровождающим, и каждый из стражников невольно отпрянул. Потом эти золотые глаза остановились на на самой девушке.

Лиона почувствовала, как по спине бегут мурашки. Это был не просто взгляд. Это было давление. Физическое ощущение тяжести, пригибающей к земле. Инстинкт кричал ей: «Упади на колени!»

Она сделала шаг вперед. Ноги были ватными, но держали. Второй шаг. Третий. Она вышла из кольца своих стражников и остановилась в нескольких шагах от него, поднимая подбородок.

Тишина в зале стала абсолютной. Даже ветер стих, затаив дыхание.

— Я принцесса Лиона из дома Аэтир, — прозвучал ее голос, и он не дрогнул, лишь слегка звякнул о каменные стены. — Я здесь в соответствии с условиями нашего договора.

Золотые глаза сузились. Он медленно прошелся взглядом по ее лицу, волосам, фигуре, и в этом взгляде не было ни капли человеческого интереса. Скорее, оценка. Как смотрят на новый инструмент.

— Ты знаешь, что случилось с другими? — его голос был низким, бархатным, но в нем сквозила сталь. Он обходился без титулов, без церемоний. Сразу переходя к сути.

Лиона сглотнула. Она знала. Шептались, что их находили бездыханными с застывшими масками ужаса на лицах. Или они сходили с ума и бросались с башен.

— Я знаю, что они не справились, — ответила она, глядя ему прямо в глаза. — Я же — другая.

Он медленно, невероятно плавно приблизился к ней. Холодный ореол, исходивший от него, заставил ее кожу покрыться мурашками. Он был так близко, что она могла разглядеть тончайшие серебряные нити в его волосах и мертвенную бледность его кожи.

— Все они говорили что-то подобное в первый день, — произнес он почти беззвучно, и его дыхание, холодное, как зимний ветер, коснулось ее щеки.

И в этот момент, когда страх достиг своего пика и готов был раздавить ее, в груди у Лионы что-то щелкнуло. Не магия — ее дар был тихим и пассивным. Нет, это была ярость. Ярость загнанной в угол львицы.

Она не отступила. Напротив, она выпрямилась во весь свой невысокий рост, и ее голос прозвучал четко и громко, нарушая гнетущую тишину зала:

— Они, должно быть, не представляли тебе угрозы. Иначе ты бы не позволил им умереть так легко.

Повисла шокированная пауза. Даже пламя в чашах на мгновение замерло.

И тогда в глубине его золотых, бездонных глаз что-то дрогнуло. Не гнев. Не раздражение. Микроскопическая искорка… интереса?

Он молча развернулся и жестом велел следовать за собой.

Лиона, сделав глубокий вдох, шагнула вглубь его цитадели, чувствуя, как тяжелые, невидимые взгляды смотрят на нее из каждой тени.

Ее первая битва была выиграна. Но война — только начиналась.