Доказательств не требуется

Пружины больничной койки громко и противно скрипнули. Жора досадливо скорчил рожу и замер в темноте полуночной палаты. Застыл в идиотской позе: едва приподняв зад с постели, босиком, на полусогнутых ногах и с выставленными руками — в одной грелка, в другой металлическая кружка.

— Тише, Жора, умоляю вас тише! Вы разбудите Узю! — сдавленно зашипел в темноте голос с соседней койки.

Жора медленно выпрямился. Вытянул шею в сторону мирно сопящего третьего соседа. Прислушался.

— Спит, как ангел, — прошептал он удовлетворенно и, обернувшись, добавил: — Узя-то, ладно, санитары бы не услышали... Держите, Сан Саныч!

Сан Саныч протянул в темноте руку в сторону белого пятна и, нащупав пальцами холодную эмаль, осторожно принял кружку.

— Будем здоровы, — сказал он глухо.

— Будем! — радостным шепотом согласился Жора.

Послышались натужные ухающие звуки глотков, и следом, на выдохе, сдавленный голос Сан Саныча:

— Уффф… Ну и гадость!

— Что ж вы хотите, Сан Саныч, — изумился Жора. — Внеземная технология. Чуждый разум. Ясное дело, не умеют. Это ж не тарелка какая-то летающая. Тут понятие нужно. Культура! — сказал он со значением.

— И что же они, пришельцы ваши, вот так через забор эти грелки и перебрасывают? — восстанавливая дыхание, спросил Сан Саныч.

— Зачем же через забор? — обиделся Жора. — Я голос слышу. Как захочу принять, так и слышу. Иди, мол, Жора, туда-то и туда-то, там и найдешь. Эту они в сортире, в бачок запихнули, — потряс он булькнувшей грелкой. — Как запихнули, не знаю — врать не буду. Просто пошел и забрал.

Жора щедро набулькал себе в кружку, коротко выдохнул и уложился в один глоток.

— А скажите, Жора, — спросил Сан Саныч, — вы другого чего-нибудь желать не пробовали? Ну там денег, например?

— Нет, не пробовал. Да и зачем, — ответил Жора безразлично. — Я говорю, зачем деньги-то? Все равно ж пропивать. — Он задумчиво почесал подбородок и вдруг радостно хлопнул по колену:

— Да нет же, пробовал! Сначала-то пробовал!

— Тише, Жора, тише! — испуганно зашипел Сан Саныч — Узя спит!

— Ведь как дело-то было, — зашептал Жора чуть не в ухо Сан Санычу. — Я тогда в поле был. Пахал, значит. Так они меня прям с поля и забрали. Вместе с трактором. Ну потом-то вернули, конечно. И меня, и трактор. Ключ только заиграли, сволочи. На сорок два, почти новый… Да фиг с ним, с ключом. У меня дома, в сарае...

— Погодите, Жора! Так вы их видели что ли? — изумленно перебил Сан Саныч.

— Кого? — спросил Жора.

— Ну этих... ваших... зеленых человечков.

— Блин, Сан Саныч! Ну вы, как главврач наш, ей-богу! Тот тоже заладил: зеленые да зеленые... Да какие нахрен зеленые! Вовсе они не зеленые. Нормальные они. Как мы с вами. На морду только не очень. Такие все... — Жора яростно почесал небритую щеку. — Ну, скажем, если б мне, к примеру, гондон на голову натянуть — вот точь-в-точь!

— Кхм... — поперхнулся Сан Саныч. — Простите, Жора. Вы говорили, вас похитили.

— Ну да! То есть нет! Не похитили. Просто забрали. Забрали, значит, и говорят...

— Ээ... — хотел что-то сказать Сан Саныч, но передумал.

— Жора, говорят. Так, мол, и так. Есть у нас к тебе дело. Поскольку человек ты грамотный, технический и на голову вполне устойчивый, поручаем тебе миссию.

— Миссию? — переспросил Сан Саныч.

— Ага! Задание, значит, — со значением пояснил Жора и продолжил:

— Не задаром, говорят, даже не сомневайся — не обидим. Как чего захочешь, ты в голове себе это представь, а мы уж доставим в лучшем виде. Не бедные, мол, можем себе позволить. А задание будет такое. Говори всем, что самолично у нас был и нас, мол, своими глазами видел. И что, значит, люди мы нормальные, не уроды там какие-нибудь или хуманоиды. Чтоб, значит, не было у вас недоразумения, когда мы в открытую заявимся. Готовь, мол, Жора, почву!

Ну насчет почвы я понимаю. Почва там, удобрения, то сё. Только, говорю, вам бы с этим лучше к начальству нашему. К председателю или к депутату какому-нибудь.

Нет, говорят, Жора. К начальству нельзя. К начальству мы уже пробовали. Никто вашему начальству не верит, и насчет оплаты тоже — фантазия у ваших начальников больно богатая — никаких наших ресурсов не хватит. С простым народом, дескать, проще.

Короче, уговорили. Вернули назад в поле, все чин-чином, только ключ пропал, но это я уже потом заметил. Хороший, бляха, ключ, на сорок два...

— Так вы бы его... как это... представили. Они бы ключ-то и вернули. А, Жора?

— То-то и оно! — сказал Жора с досадой. — Не могу! Не получается у меня! Знаю, что ключ. Что на сорок два. А дальше, все — не могу. Я ведь когда деревенским-то своим рассказал, чего было, те тоже пристали: чем, мол, докажешь? Особенно бабы. А давай нам, Жора, это, а давай нам то, версачи-фигачи всякие, я и слов таких не знаю. А тут, нате вам, представь! Одна сдурела: хочу, говорит, мужа трезвого. А как я ей ейного Федьку трезвым представлю, когда я его трезвым в жизни не видел! Вот и докажи им попробуй. Хорошо, мужики к этому делу серьезно подошли. Говорят мне: а попробуй-ка, Жора, насчет водки чего-нибудь сообразить. Напряги, говорят, извилины. Вот тут-то, Сан Саныч, оно и сработало! Тут-то я и услышал у себя в башке голос: «Иди, Жора, на мехдвор, к старой цистерне, там и найдешь». Ну мы, ясное дело, бегом на мехдвор. Прямиком к бочке-прицепу на полторы тонны. Открываем люк… Бляха-муха! Полнехонька! Она, родимая!.. А, Сан Саныч? Представляете? Мужики аж завыли! Вот они тебе и доказательства!

— Хм… интересно. — пробормотал Сан Саныч. — И что же было дальше?

— А что дальше. Бабы-дуры. Неделю терпели. Потом участкового вызвали. Тот приехал, — непьющий, гад, — давай расспрашивать. Тоже, вишь, доказательства ему подавай. Протокол составил. Бочку, сволочь, увез куда-то, а меня сюда — для выяснения. На экспертизу, значит... Ну что — еще по одной?

— А-а! — махнул рукой Сан Саныч. — Давайте!.. Видел бы сейчас сиятельный эрцгерцог Политеррский, что приходиться пить Главному Придворному Алхимику Алексу-Александронису. А главное — где!

— А кто он, этот Пол-литерский, начальник ваш? — спросил Жора, набулькивая в темноте из грелки и пытаясь по звуку рассчитать дозу.

— Его Светлейшее Высочество эрцгерцог Политеррский — основатель, гегемон и заступник Великой Амберской империи, по высочайшей и непреклонной воле которого, я вынужден посетить сей убогий мир, — с печальной торжественностью произнес Сан Саныч, почтительно склонив голову. — Вы, Жора, что-нибудь слышали о параллельных мирах?

— А то! — не без гордости отозвался Жора. — Телевизор в деревне смотрим, передачи всякие про аномалии, пресса опять же. У меня и журнал дома имеется научный, за прошлый год. Как же его... забыл... Название еще такое, ну вроде как «могила неизвестного солдата».

Жора мучительно засопел, стиснув кулаки.

— О, вспомнил! «Безымянная звезда»!

— Тииише, Жора! Узя спит! — застонал Сан Саныч. — Ну что ж вы так кричите-то ей-богу… Слышали, значит? Хорошо. Тогда, друг мой, да будет вам известно, — продолжил Сан Саныч строгим голосом, — что ваш покорный слуга прибыл из одного из таких параллельных миров по весьма и весьма важному делу!

— Тоже, значит, миссия? — сказал Жора с пониманием. — Так вы, Сан Саныч, выходит не местный? То-то я гляжу... Часом не шпион?

— Помилуйте, Жора. Кому нужен этот богом забытый закоулок пространства. Здесь не действуют даже элементарные законы линейной магии… Нет, Жора, я не шпион — тут другое. Дело в одном некогда осуществленном дилетантском эксперименте с энергиями высшего порядка. В наивном и безответственном ребячестве вашего серба Теслы...

— Какой же он наш, если он серб? — возмутился Жора. — Вот Кержаков, этот наш. Или Дзюба. А серб, он и есть серб.

— Это не важно. Главное, что в результате этого научного хулиганства, в одном из районов Тунгусской тайги, образовалась устойчивая пространственная брешь между нашими мирами. Дыра, знаете ли. И все бы ничего, дыра и дыра, и шут бы с ней. Но начались, Жора, несанкционированные проникновения — перебежки, так сказать. Причем, как с одной, так и с другой стороны. Сначала этот диссидент Толкиен со своими расистскими фантазиями. Ладно, — махнули рукой. Кто в этот бред поверит. Хотя и неприятно, конечно, когда твой мир в таком неприглядном виде изображают. Но потом сбежал Желязны, а это, Жора, уже серьезно! Это уже носитель высших государственных секретов — под подпиской человек. А когда уже с вашей стороны, в массовом порядке, полезли личности, именующие себя подданными некоей Поднебесной Империи, терпению эрцгерцога пришел конец! В общем, Жора, должен я эту брешь ликвидировать. И способ для этого один: устроить в тайге мощный, единовременный выброс энергии. В нашем мире элементарное дело, а здесь — проблема. Уран мне, Жора, нужен. Килограммов тридцать. Пустяк. Нигде не могу найти. К компетентным людям обращался — смотрят, как на дурака или, как в вашем случае, доказательств требуют. Сюда направили. Сказали, здесь помогут. Вот жду.

— Да-а, ситуация, — сказал Жора сочувственно и задумался. Потом вдруг встрепенулся:

— Послушайте-ка, Сан Саныч! А какой он этот ваш уран? В смысле, на что похож? Может я его это… представлю?

— А что, неплохая идея! — воодушевился Сан Саныч. — Это, Жора, просто замечательная идея! В принципе, почему бы нет. Подождите, сейчас я вам все объясню...

…………………………………………………………………………………………………

...итак, Жора, запомните: мне нужен уран-238. Двадцать три килограмма. Боже вас упаси перепутать с двести тридцать пятым. Мне нужен устойчивый изотоп.

— Да вы не волнуйтесь, Сан Саныч! Будет вам устойчивый! Если что, мы его напильничком — никуда не денется. Будет стоять, как!..

— Тише, Жора! Узя спит...

Узриэль не спал, — ангелы вообще не спят. Он тихонечко лежал с закрытыми глазами в земной казенной постели, под земным казенным одеялом, и был почти счастлив.

Узя улыбался. Все для него складывалось удачно. Просто замечательно складывалось. И напрасно его пугал куратор-серафим. Напрасно заставлял запоминать: кому, что и как следует говорить, чтобы поверили сразу и наверняка. И хорошо, что с самого начала он решил говорить всем правду, все как есть. Про Седьмую Сферу, про академию Небесных Иерархов, про материал для кандидатской. И главный врач оказался очень неглупым, приветливым человеком. И тема диссертации «Влияние личностных аберраций на типовую человеческую душу» привела его в такой восторг, что он сразу, без лишних слов, предоставил прекрасные условия для работы. Лежи, слушай, запоминай, думай. О чем еще мечтать! И никакой волокиты. И никто не мешает. И никому ничего не нужно доказывать.

И он лежал, слушал, запоминал...

Нет, ему определенно повезло. Вот только ужасно чешутся лопатки. Хотя старшие предупреждали: так будет все время, пока он на Земле. Ну, это ладно. Это ничего. Это он потерпит.