Доктор-ведьма в отпуске

– Я и сама немало удивлена, что его уход меня никак не затронул, – ровным голосом отозвалась я.

Стаканчик с кофе в моих руках едва грел пальцы. За окном шумел осенний холодный дождь, и крупные капли кривыми потёками перечёркивали асфальтовую серость столицы. Ещё пара часов, включатся фонари и развеют унылую тоску, охватившую большую часть населения. Считая меня.

Треклятая муха, каким-то чудом проснувшаяся в ноябре, раздражала жужжанием, летая по кабинету туда-сюда.

– Ложь, – припечатал завотделением.

Моё бледное отражение в стекле повторило вскинутую бровь, но даже я сама видела, насколько вяло у меня получилось изобразить удивление. Что-то среднее между апатичным равнодушием и бесконечной усталостью от всех тех, кто под видом сердобольности норовил залезть мне в душу.

Я поспешила отвернуться от окна, чтобы не видеть, какое на самом деле жалкое зрелище я сейчас из себя представляла. Подошла к столу, села, подпёрла ладонью подбородок и выжидающе посмотрела на Валентина Борисовича.

– Ладно, если бы ты врала мне, – не стал тянуть он кота за хвост. – Но ты же врёшь сама себе… А это может сказаться на работе… Три года, Василиса! Три года – это, поверь уж старику, приличный срок…

Старик, конечно! Ведьмак его лет – в самом расцвете сил, смак, можно сказать!

Я хмыкнула.

– Оу, так вы даже это помните? А отчего ж тогда ни разу подарочек на годовщину не подарили?

А пока зав хлопал ртом от моей наглости, я потянулась к его писчему органайзеру и сцапала его любимую ручку. Чёрную обсидиановую, с золотым пером. Жутко дорогущую!

Взвесила её в ладони, прикидывая центр тяжести. Одновременно с этим скользнула глазами по кабинету. Взгляд плыл, отказываясь за что-либо цепляться: стандартная больничная расцветка стен, серый офисный стол, стеллаж с папками, светлые жалюзи на окнах…

Вот разве что глобус!

Огромный, деревянный, выполненный под старину и с баром внутри. Его подарили Валентину Борисовичу в благодарность, и теперь он любовно пополнял его благодарностями от других пациентов.

– А по поводу того, что скажется на моей работе… – я прицелилась и метнула ручку в глобус. Она воткнулась точно туда, куда я её послала, и упруго задрожала, низко вибрируя.

Проклятая муха наконец-то заткнулась.

Уже навсегда.

У зава глаза вообще из орбит полезли от шока.

– Так это вы зря, моя рука тверда, как и всегда, – не без удовольствия отчеканила я.

– Силкова! – взвыл Валентин Борисович и бросился к глобусу. – Если на ней хоть царапина будет, я тебя уволю! Нет! Умертвлю и закопаю! А потом раскопаю, оживлю и снова прибью! Ты совсем с ума сошла?! Мне её жена подарила!..

Он выдернул ручку, бережно уложил её на ладонях и стал дотошно рассматривать с таким скорбным выражением лица, будто собирался расплакаться.

Даже стало немного не по себе… И, правда, чего это я? Вспылила на ровном месте… Он, в конце концов, ко мне по доброте душевной, а я…

– Вал Борисович, да бросьте… – сконфуженно пробормотала я.

– Вот! Что и следовало доказать! – рыкнул он. Щелчком пальца сбил дохлую муху с кончика пера и воинственно ткнул ручкой в мою сторону. – Тебе нужно в отпуск! Ты в любой момент можешь слететь с катушек и прирежешь мне на столе какого-нибудь перевёртыша!

– Вал Борисович… – вяло запротестовала я, но ведьмака уже несло.

– Хочешь сказать, что нет?! – разве что слюной не брызгал он. – Клизмы, Силкова! Почему за последние трое суток назначение клизм в моём отделении выросло в геометрической прогрессии до невообразимых высот, а?! Объяснить не хочешь? А особенно поясни тот факт, что прописываешь ты их в основном оборотням?!

Я не смогла сдержать саркастического хохота: что есть, то есть… Чтобы поумерить гонор этих хвостатых, вот почему! Что ни волк, то на распальцовке, что ни медведь, то хозяин тайги недоделанный… А клизмы? Они же вместо тысячи слов! Всего одна клизма способна расставить все точки над «i». И всем мгновенно становится понятно, кто тут по-настоящему главный…

– Смешно?! – разъярился Валентин Борисович пуще прежнего. – В отпуск! С завтрашнего дня! И чтобы я тебя на работе не видел!

– Ну, Вал Борисович… Ну, в самом деле! – заканючила я. – Перегнула с клизмами, признаю… Чего сразу в отпуск-то?..

Он угрожающе зыркнул на меня.

– Добровольно, значит, не хочешь?

Я помотала головой, показав, что если из отделения меня и вынесут, то только вперёд ногами.

Зав прошипел:

– Ла-а-адно… – поозирался по сторонам, его взгляд упал на многострадальный глобус. Ведьмак отчего-то воспрял духом и радостно ткнул в него пальцем: – Вот! Путёвку тебе куплю! Сам! Цени своего начальника, неблагодарная! По-другому, видимо, тебя отсюда не выгнать?..

От такого заявления я аж привстала, чтобы рассмотреть, куда же этот гад меня сбагрить решил. Ведьмак верно растолковал и ласково съязвил:

– Куда «стрела» твоя попала, Василисушка, туда и поедешь…

Но тут его взгляд упал на ручку. Валентин Борисович изменился в лице, вновь растеряв всё благодушие, и холодно промолвил:

– Погорячился я, что оплачу тебе. За счёт своих премий поедешь.

У меня липкий холодок скользнул по позвоночнику: неужели всё-таки поцарапала жёнкин подарочек?! Ы-ы, ведьмак меня тогда же со свету сживёт…

Но в следующий миг до меня дошёл весь смысл его слов, и я взвилась:

– Вы не имеете права! Это мои кровно заработанные! И будьте любезны мне их перевести в полном объёме на карту! – от переизбытка чувств хлопнула ладонью по столу. – Раз вам так надо, сами и езжайте! А мне и тут хорошо! Особенно с денежками в кармане! – похлопала себя рукой по бедру.

Валентин Борисович издевательски заржал в ответ:

– Нет уж, Василисушка! Всё, баста! Поедешь, как миленькая. А хочешь, лети… Нет, простудишься ещё на помеле своём… Ладно, так и быть, половину путёвки я тебе оплачу, – и прежде чем я успела хоть что-то вякнуть супротив, наложил проклятие: – Моё слово крепко, язык-ключ-замок!

Да тьфу на него! Чтоб он провалился!

Теперь уж не отвертишься… Ни от отпуска, ни от поездки…

Я уныло подошла к глобусу, чтобы хоть иметь представление, куда этот гад отправит. Ровненькая дырочка, место, куда в глобус воткнулась ручка, располагалось на краю Атлантического океана, чуть в стороне от Португалии.

Утопить, зловреда этакий, что ли, меня решил?

На мою скептично вздёрнутую бровь Валентин Борисович не без удовольствия пояснил:

– Азорские острова, лягушечка моя!

Я вместо ответа страдальчески закатила очи к потолку и в голос застонала. Ну, почему не Бали?! На худой конец, Турция?!

– Надо, Вася, надо! – он в шутливом сочувствии похлопал меня по плечу. – Иди, работай… Хотя, стоп, нет! Ступай наверх, тебя главный вызывал!

Вот! Только этого мне не хватало!

Что на этот раз?