Дом

Сегодня пятница. Гёмей спешил домой с фикусом в одной руке и коробкой кремовых пирожных в другой. Повсюду кружились снежинки, словно пушистые хлопья, осыпая покрывалом прохожих. Декабрь окутывал город предрождественской атмосферой: улицы загорались огнями, а воздух искрился волшебством.

«Нью-Йорк дышит чудом», — любила повторять его жена Нана, и он верил в это безоговорочно. Сам Химеджима не мог насладиться местными красотами из-за слепоты, но с удовольствием представлял их по рассказам возлюбленной.

Гёмей быстро пересёк пешеходный переход, размышляя о том, как ему повезло с Наной. Он вспомнил их нелепое, но такое милое знакомство в студенческие годы. Они оба были сладкоежками и часто забегали в пекарню после занятий. Гёмей и Нана учились на разных курсах и до этого дня не знали друг друга. Однако судьба решила вмешаться и исправить это: на витрине осталось всего одно пирожное, а желающих было двое. Гёмей, как истинный джентльмен, предложил отдать его Нане, хотя в глубине души досадовал на невезение. Она, в свою очередь, решила, что сладость можно разделить на двоих.

После того случая они разговорились, познакомились, а потом, как-то само собой, стали вместе ходить после пар за сладким. Слово за словом, они открывались друг другу, потом — подружились, влюбились, и всё завертелось. В общем, практически всё как у обычных людей — только их связало кремовое пирожное. Химеджима тепло хохотнул: мысль о Нане наполняла его сердце счастьем. С ней было хорошо просто так — без особых причин, потому что Нана была Наной.

Поворот, ещё один — и вот она, улица «Счастье», а там и их дом. Гёмей поднялся по ступенькам, слегка запыхавшись, но с нежной улыбкой на лице. Вставил ключ в замок — пара поворотов, и он дома.

Дома… Химеджима закрыл глаза. Дома тепло и уютно, как в объятиях мягкого одеяла. Он вдохнул аромат специй и жареного мяса. Кажется, Нана уже приготовила ужин. Сердце мужчины дрогнуло от восторга, когда он услышал знакомый звук приближающихся шагов.

Раньше возвращение домой не вызывало таких чувств. Всё казалось невероятно холодным и колючим. Не играло вечернее радио, не слышалось ласковое пение жены, а коты не бегали по коридорам. Только гнетущая тишина. Ничего больше. Гёмей уже и не помнил, как жил до любимой: как завтракал один, слушая тиканье часов, как уходил по делам без тёплых объятий. Зато теперь каждую свободную минуту он проводил с супругой, слушая её удивительные истории для детских книг.

К слову, Нана писала детские сказки и была просто мастером на все руки. И это не шутки — иногда Гёмею казалось, что жена умела совершенно всё: она с лёгкостью управлялась с хозяйством и при этом умудрялась успевать писать трогательные истории. А ещё оставалась просто настоящей волшебницей. Иначе не объяснить, как у неё получалось делать каждый день в его жизни особенным. Гёмей же, в отличие от своей удивительной жены, был простым офисным работником — техническим редактором, который проводил дни, исправляя тексты и мечтая о доме, где его ждала супруга.

— Любовь моя, я дома! — произнёс он, открывая дверь.

После его слов в коридоре появилась маленькая женщина, почти незаметная на фоне огромного Гёмея. На её лице светилась лёгкая улыбка. Она аккуратно заправила волнистую светлую прядь за ухо и поправила розовый фартук, сделав несколько шагов к своему мужу.

— Добро пожаловать, родной!

Она встала на цыпочки, он чуть наклонился, и её ладони, пахнущие лавандой, коснулись его лица. Тепло рук Наны растеклось по холодному, покрытому щетиной, лицу Гёмея. Супруга провела пальцем по его скуле, и он закрыл глаза, наслаждаясь близостью.

От её прикосновений по спине пробежали щекотливые мурашки, а сердце трепетно заколотилось от предвкушения очередного удивительного вечера. Интересно, чем они займутся сегодня? Может, устроятся на диване с аудиокнигой или займутся лепкой из глины? А, может, он решит взять реванш и попробует сделать клубничный торт лучше, чем Нана? Вариантов для их совместного времяпрепровождения оставалось предостаточно.

— Я скучал, — тихо произнёс он.

— Я тоже, — ответила она, обводя большим пальцем его подбородок. После чего её любопытный взгляд задержался на руках мужа, которые были заняты чем-то интересным. — Это что, фикус?

Гёмей неловко кивнул.

— Да. На работе хотели выбросить, но я решил забрать его домой…

С фикусом у него были связаны особые воспоминания. Когда Химеджима пришёл работать в издательство, ему отдали место за небольшим столом у предпоследнего окна. С первого взгляда мужчина производил впечатление сурового человека. Это неудивительно: два метра роста с хвостиком, широкие плечи и уверенный внешний вид. Но не все знали, что за этим грозным обликом скрывалась нежная, ранимая душа, которая обожала пушистых котиков и всё милое. Каково было удивление коллег, когда вскоре рабочий стол Гёмея заполнили кошачьи игрушки, фигурки и наклейки в форме лапок, а рядом на подоконнике уютно устроился фикус по прозвищу Пик-Пик. Да, Гёмей был настоящим фанатом котиков. Тот ещë контраст, ничего не скажешь. Но самое главное в этой истории — фикус. Его однажды принёс коллега, который не знал, куда деть растение — выкидывать не хотелось. После долгих раздумий он, с видом человека, принявшего важное решение, доверил охрану Пика серьёзному Гёмею со словами: «Его зовут Пик-Пик, но для своих он просто Пик. Позаботься о нём».

Так фикус и стал молчаливым другом мужчины, наблюдая за всеми радостями и печалями работника — от разочарований до триумфов. И, если честно, Пик-Пик оказался идеальным товарищем: никогда не шумел и всегда внимательно слушал, не высказывал недовольства. Просто сидел рядом, наполняя пространство своей поддерживающей, фикусной аурой.

Но всё хорошее, как ни крути, когда-то заканчивается. Так, на горизонте появилась опасная Горгона, крайне капризная сотрудница, решившая избавиться от всего лишнего, включая фикус. Перечить Горгоне было страшно. Говорили, что она однажды покусала коллегу, который отказался пить чай по понедельникам вместо кофе — дескать, это не по фэншую. А некоторые даже утверждали, что она его съела, потому что после этого инцидента бунтарь так и не вернулся в офис. В общем, неизвестно, что её так раздражало в этом простом деревце, но Гёмей не мог позволить своему другу пасть смертью храбрых. Поэтому, как гордый защитник, он взял фикус под мышку и деловито отправился с ним домой.

В тот же день Гёмей обзавёлся новым прозвищем от своих коллег — теперь он не только «любитель котиков», но и «защитник бедных Пик-Пиков». После чего в офисе и вовсе появилась легенда, что однажды он сможет одолеть саму Горгону и стать рыцарем, который принесёт свет в издательство. Вот таким человеком Гëмей стал всего за один день. Но это всего лишь слова. Время расставит всë по своим местам и покажет, кто кем является.

Если говорить о том, что происходило сейчас, то… Нана, тихо кивнув, на мгновение отстранилась и забрала у Гёмея растение и пирожные, положив их на столик. Он начал раздеваться, прислонившись к стене. Она смотрела на него с улыбкой. У Гёмея была странная привычка приносить домой всех, кого не лень: будь то уличный кот или какое-то растение. Сейчас в их просторной квартире обитали три кота, четыре огромные улитки, несколько кактусов и вот теперь — фикус. Хорошо хоть, что место позволяло разместить всех новых жильцов.

— Мой герой, — сказала она, протянув к нему руки. Он скинул куртку и подошёл ближе, утопая в её объятиях. — Как прошёл твой день?

— Он был долгим, — честно ответил он, стараясь скрыть усталость в голосе. — Но теперь я дома, и всё хорошо.

Гёмей зарылся носом в её волосы, вдыхая знакомый сладковатый аромат, почувствовав, как усталость постепенно уходила.

Супруга хмыкнула и, нежно потянувшись к его губам, увлекла мужа в глубокий, неспешный поцелуй. Её руки легли на его затылок, мягко поглаживая его, и Гёмей ощутил лёгкое прикосновение коготков — это добавляло моменту особую интимность. Он наклонился к ней, чувствуя, как сердце забилось быстрее. Поцелуй был тихим и трепетным, сладким и нежным, с лёгким теплом, разливающимся по телу и вызывающим мурашки. Нана закрыла глаза, погружаясь в гармонию момента. Вокруг всё замерло: шум города за окном стих, радио на кухне замолчало, даже часы перестали тикать. Оставались только они вдвоём. В этом поцелуе не было спешки. Секунды растягивались, наполняясь смыслом и эмоциями. Каждое касание было на вес золота, вызывая целую гамму чувств, словно это происходило впервые.

Даже спустя годы их любовь не угасла; наоборот, она разрослась пламенем — не обжигающим, а приятно ласкающим, спасающим от обволакивающей тьмы.

Гëмей шумно втянул носом воздух, почувствовав, как начинал тихо таять от её прикосновений. Господь…

Нана великолепна.

Её руки скользнули по его шее вниз, по гладкой ткани рубашки, опускаясь на часто вздымающуюся грудь. Он тяжело выдохнул в её приоткрытые губы. От удовольствия ему даже захотелось урчать.

Наконец, она отстранилась, с лёгкой улыбкой на лице. Специально его раззадорила. Гёмей знал, что Нана любила его поддразнивать, и спокойно позволял это. Как вообще можно запретить ей что-то? Сказать «нет» Нане было для него чем-то совершенно немыслимым. Поэтому сейчас Химеджима снова попался на её уловку, стоя в полном замешательстве и не в силах думать ни о чём, кроме того волшебного поцелуя.

— Ужин будет готов через несколько минут, — заботливо сказала она.

— Спасибо тебе, — прошептал он, стараясь звучать спокойно.

Жена, похоже, заметила его смущение. Однако в ответ лишь хихикнула и быстро ускользнула на кухню, оставив за собой аромат свежеприготовленного ужина. Между тем Гёмей всё ещё стоял, пытаясь прийти в себя. Эмоции накрыли его с головой: щёки горели не от холода, а от чувства, переполнявшего грудь. Любовь…

В сердце искрилось тепло, как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь облака после дождя. Кто бы мог подумать, что одна женщина способна вызвать в нём столько переживаний? Как он вообще мог бы жить без неё? Мысль о том, что дома его кто-то ждал, ощущалась невероятно приятной. И это ощущение напоминало вкусный горячий шоколад в холодный зимний день — такое уютное и радостное. Невероятно сладкое. А, как мы помним, Гёмей был настоящим сладкоежкой, и поэтому ему вряд ли когда-нибудь удастся полностью насытиться этим чувством.

Химеджима нагнулся и почесал за ухом подбежавших котов. Затем, не желая заставлять Нану ждать, он помыл руки и направился к ней.

На кухне царила атмосфера долгих разговоров, наполненных смехом и радостью. В конце вечера все пирожные были съедены, а фикус Пик-Пик занял своё почётное место в гостиной. Из старого радио доносились любимые мелодии. Каждая нота окутывала мужчину сладким чувством ностальгии. Вокруг Гëмея вились пушистые коты. На душе — так легко и спокойно, что большего для счастья не надо.

Почти.

В глубине его сердца таилась одна важная и сокровенная мечта — чтобы их дом когда-нибудь наполнился детским смехом. Однако Гёмей не спешил; это был вопрос будущего — ведь они оба мечтали о детях. И он был уверен, что Нана станет просто невероятной мамой. Ведь она умела дарить любовь просто своим присутствием. Химеджима часто представлял их детей, окруженных её нежностью, растущих в атмосфере тепла, и был уверен, что они будут самыми счастливыми на свете.

Когда-нибудь в будущем… Но сейчас Гёмей просто наслаждался моментом, находясь рядом с Наной в их уютном доме.

Доев, он довольно откинулся на спинку стула. Спустя пару мгновений Нана подошла к нему с нежной, светящейся улыбкой.

— Потанцуем? — спросила она, протянув руку.

— Конечно, — охотно ответил он.

Химеджима встал и взял жену за руку, притягивая к себе. Музыка заполнила комнату мягкими нотами, и пара закружилась в медленном танце. Честно говоря, раньше Гёмей танцевал ужасно — постоянно наступал Нане на ноги и без конца извинялся. Но вскоре он освоился и начал уверенно вести её в танце. Всё из-за того, что не было возможности научиться: никто не звал его на танцы, да и сам он не горел желанием, предпочитая оставаться в стороне. В итоге Нана стала его первой и единственной танцевальной партнёршей.

Смотрелись они вместе забавно: он был огромным на её фоне, а она казалась крошечной, совсем миниатюрной. Иногда Гёмей даже опасался крепко сжимать её руку — вдруг его медвежья хватка навредит его возлюбленной? Поэтому зачастую его движения выходили неловкими и неуверенными. И в этом ощущалась своя особая прелесть.

Музыка разгонялась весёлыми нотами. Поворот за поворотом. Шаг. И ещё один, их движения становились всё более гармоничными. Нана запрокинула голову назад, запечатлевая в памяти каждую деталь лица своего мужа. Время перестало иметь значение. Он крепче обнял её, и она тихо рассмеялась. Это был тот самый вечер, ради которого Гёмей всегда спешил домой.

— Знаешь, — произнесла она, прижимаясь к нему, — я бы хотела сделать шарлотку на выходных. Поможешь?

Гёмей наклонился ближе, чтобы лучше слышать супругу.

— Конечно, — ответил он, осторожно поцеловав её в лоб. — Мы приготовим самую вкусную шарлотку на свете.

— А потом можно будет сходить в магазин, — мечтательно продолжила госпожа Химеджима. — Купить рождественские украшения.

— Хорошая идея.

Какой прекрасный вечер, чтобы любить и быть любимым. И самое главное — у них впереди целая жизнь, полная таких мгновений.

Нана остановилась и заглянула ему в глаза. Песня закончилась, и вокруг воцарилось приятное молчание. Она глубоко вдохнула и, неуверенно отступив, попыталась собрать мысли в кучу. Гёмей почувствовал, как жену охватило странное волнение, и удивлённо наклонил голову вбок. В этот момент Нана мягко взяла его за руки. Её пальцы слабо подрагивали.

Он нахмурился. Что могло потревожить его любимую? Что случилось, пока его не было дома? Гёмей без проблем улавливал по лёгким нотам её голоса, когда Нана испытывала беспокойство. И сейчас он это чувствовал. Ещё больше его смущало то, что Нана обычно не переживала и всегда оставалась позитивной, миролюбивой и спокойной женщиной. Значит, произошло что-то серьёзное…

— Знаешь… — прозвучал её голос чуть тише обычного. — Кажется, в нашем доме станет чуточку теснее…

Он замер, удивлённо подняв брови и почувствовав приятный трепет на кончиках пальцев.

— О чём ты, любовь моя? — едва слышно произнёс он.

Нана сглотнула, чуть сильнее сжав его ладони. Гëмей уже сам начал волноваться, чувствуя, как его сердце забилось быстрее.

— Представь, что у нас дома скоро появится ещё одна маленькая душа. Кто-то, кто будет нуждаться в нашей заботе и любви…

Стоп. Стоп. Стоп. Он не мог поверить своим ушам.

— Нана…

— Родной, — прошептала она, глядя ему в лицо: — Мы ждём ребёнка. Мы будем родителями.

Химеджима застыл, словно поражённый молнией. После долгой паузы он крепко обнял её. Его голос задрожал от волнения:

— Ты… Ты серьёзно?

— Да, — тихо ответила она, прижимаясь к нему. — Да… Только я пока не знаю, кто у нас, срок ещё маленький…

— Я так счастлив, так рад, моя любовь…

Он ещё несколько секунд стоял в полном недоумении, пытаясь осознать происходящее. Ребёнок. Их ребёнок. У них будет малыш… Внутри всë переполняло счастье, и Гëмей едва сдерживался, чтобы не закричать от радости.

— Люблю тебя, — неожиданно произнесла она.

«Я тебя сильнее», — пронеслось у него в голове.

— И я тебя люблю, моя родная. Мой свет, мой мир.

Гёмей засмеялся так тепло и искренне, что Нана невольно ответила ему тем же. В тот миг все заботы и проблемы растворились, остались только они и этот момент нежной радости. Его ладони осторожно легли на её талию, мгновение — и Гëмей поднял жену на руки, словно она ничего не весила, стал целовать её и осторожно кружиться в очередном танце. Нана обняла его за шею, прижимаясь ещё крепче.

Этот вечер стал началом особенной главы их любви, и на улице «Счастье» зажглись новые огоньки, освещая путь в прекрасное будущее. В жизни супружеской пары появилось больше поводов для радости, и каждый новый день приносил с собой весëлые искры.

Вскоре, в недалёком будущем, их жизнь наполнилась нежным топотом маленьких ножек и безграничной любовью к прекрасным близнецам.

И жили они долго и счастливо.