Дом — это люди

В нашей семье Новый год всегда начинался одинаково — с крика.

— ГДЕ МАЙОНЕЗ?! — орал папа так, будто майонез был не продуктом, а смыслом жизни.

— Он в холодильнике! — отвечала мама, хотя все прекрасно знали, что если папа его не видит, значит, майонеза не существует.

Я сидел за столом и чистил мандарины. Традиция. Их запах — официальный аромат времени. Стоит ему появиться, и ты уже не понимаешь: тебе восемь лет или тридцать, и почему вообще так быстро пролетел год.

Бабушка в это время резала салаты с выражением лица хирурга. Каждый кубик картошки был идеален. Если картошка получалась некубической — год считался неудачным. Так она говорила. Никто не спорил. С бабушкой вообще лучше не спорить, особенно когда у неё в руках нож.

— Главное в Новом году — не еда, — внезапно сказала она, не поднимая глаз.

— Ага, — кивнул папа. — Главное — майонез.

Мы засмеялись. Смех в такие моменты работает как клей: склеивает всех обратно в семью, даже если весь год каждый жил в своём пузыре.

Младший брат бегал по квартире в колпаке Деда Мороза и орал: — Я ЗАВТРА СТАНУ ДРУГИМ ЧЕЛОВЕКОМ!

— Не станешь, — спокойно сказала мама. — Ты даже носки сегодня не сменил.

Брат задумался. Видно было, что философия задела.

Я поймал себя на мысли, что каждый год мы обещаем себе стать «другими». Лучше. Умнее. Спокойнее. Но почему-то чаще всего меняем только календарь и заставку на телефоне.

Часы тикали. Телевизор бормотал что-то про уходящий год, достижения и трудности. Как будто год — это отчёт, а не просто череда случайностей, из которых мы потом собираем историю.

— А знаете, — сказал дед, который до этого молчал и смотрел в окно, — год ведь ничего не решает. Решаем мы. Просто в полночь нам удобнее врать себе, что теперь всё будет по-новому.

Мы замолчали. Даже брат.

— И что, плохо врать? — спросил я. — Нет, — дед улыбнулся. — Иногда без этого вообще не сдвинешься с места.

За окном начали взрываться первые салюты. Кто-то всегда спешит. Боится не успеть в новое время.

Мы сели за стол. Оливье. Селёдка под шубой. Хлеб. Слишком много еды, как будто завтра конец света, а не первое января.

— Давайте без тостов, — предложила мама. — Просто… будем.

И мы просто были. Ели. Шутили. Спорили, как правильно открывать шампанское (неправильно — это когда потом потолок липкий).

За пять минут до полуночи папа вдруг сказал: — Странно. Вроде ничего особенного не происходит, а ощущение, будто стоишь на краю чего-то большого.

Я понял, что чувствую то же самое. Новый год — это не магия. Это пауза. Редкая возможность остановиться и спросить себя: ты вообще туда идёшь?

— ТРИ! — закричал брат. — ДВА! — ОДИН!

Бой курантов всегда звучит громче внутри, чем с экрана.

Мы чокнулись. Кто чем: шампанским, соком, чаем. Бабушка — компотом, потому что «зачем пить газировку, если можно жить долго».

— С Новым годом, — сказали мы одновременно.

И в этот момент я вдруг понял простую штуку:

Новый год — не про будущее.

Он про настоящее.

Про то, что ты сейчас не один.

Про руки, тянущиеся к бокалам.

Про смех.

Про запах мандаринов.

Про то, что даже если год был тяжёлым — ты его пережил.

Папа наконец нашёл майонез.

Брат всё-таки сменил носки.

Бабушка осталась довольна кубиками картошки.

А значит — год точно будет нормальным.

Не идеальным.

Не волшебным.

Просто живым.

И, если честно, этого более чем достаточно 🎄✨