дом мечты

-1-

Когда мы переехали в доставшийся мужу по наследству дом, я была в восторге: огромные комнаты, высокие потолки, до больницы, школы и садика рукой подать. Рядом речка, парк и детская площадка. На работу, правда, добираться приходилось почти час, но всё равно дом был в идеальном месте. О таком могла лишь мечтать.

«Дом мечты» – так тогда его называла. Я парила «на седьмом небе», но счастье оказалось не долгим.

Вскоре заболел муж. Сначала у него пропал сон и аппетит, затем, из-за постоянного недосыпа, начал жаловаться на слабость, вскоре и вовсе отощал, побледнел, под глазами появились мешки. Иными словами, стал похож на ходячего мертвеца. Но, как большинство мужчин, в больницу категорически отказывался идти. Еле уговорила. Подвиг не увенчался успехом: «Анализы в норме – здесь моего ничего нет. Обратитесь к другому врачу» – как один говорили они.

Знавшая обо всем коллега посоветовала обратиться к бабке. Была у неё одна на примете. Нравилась. «Она хоть и берет много, зато толковая. Хорошо мне помогла в своё время» – так охарактеризовала она свою знакомую. Я никогда не верила в мистику, но пошла. Всё рассказала. Та поводила руками и сказала, что на муже сильная порча (кто бы сомневался) и продала банку с заговоренной водой. Втихаря напоила ею мужа. Знал бы что заговоренная – не пил бы. Смотрю – есть лучше начал, значит появился аппетит. Купила ещё несколько и повторила судьбу предыдущей.

Спустя несколько дней сквозь сон слышу громкие резкие слова мужа. Открываю глаза: слабый свет фонарей освещает комнату и сидящего на краю Олега. Осматриваюсь – никого. Смотрю на светящиеся зеленным часы – полночь.

– С кем это ты говоришь? – интересуюсь, продолжая всматриваться в темноту.

– С прадедом. Стоит у двери и с собой зовет. Говорит, если я с ним не уйду, заберет всех.

У меня аж мурашки по коже побежали.

– Я никого не вижу. Тебе мерещится. Говорила же не смотреть ужасы перед сном, – не уверенным голосом убеждаю мужа, а сама тянусь за лежащим у прикроватной тумбочки телефоном. Встать и подойти к выключателю немного страшновато.

– Видишь, никого нет, – осветив дверной проём фонариком телефона, делаю вывод.

Муж молчит и не шевелится. Никакой реакции.

– Олег, – говорю. Ничего. Тормошу, вновь называя по имени.

– Что? – наконец-то отвечает он.

– Ты что уснул?

– Ты о чём? – непонимающим голосом спрашивает муж.

– Ты только что сказал, что там стоит твой прадед и… – говорю, указывая пальцем на вход в спальню.

– Какой прадед? Он умер в том году. Сто девять ему было. Я же тебе говорил, – непонимающим сонным голосом промямлил он.

– Но ты же сам сказал… – я слегка повысила голос.

– Я? Когда? Не говори ерунду. Разбудила меня среди ночи и говоришь не пойми что!

– Это ты меня разбудил! – поддавшись эмоциям, вскрикиваю.

– Не кричи – Сашку разбудишь, – вставая, и как обычно спокойно, говорит он.

– А ты куда?

– В туалет. А ты спи. Сама же говорила, что утром у тебя важный отчет.

Он ушел, затем пришел и вскоре уснул. Я же долго не могла уснуть – постоянно думала о произошедшем, а после работы помчалась к бабке. Та сказала, что, возможно, это не порча, а сильнейшее проклятье на смерть и что мужу, скорее всего, не долго осталось. Дала два листа бумаги: один с молитвой, второй с инструкцией обряда. Проводить нужно в полночь, да ещё так, чтобы никого рядом не было.

Забрав сына с детского сада, пошли в парк на качели. Он словно знал, что произойдет что-то плохое: постоянно капризничал и не хотел идти домой.

Вскоре позвонил муж. Точнее я думала, что это он, но женской голос сказал, что Олег попал в ДТП и сейчас в реанимации, врачи борются за его жизнь. Пока с сыном добрались до больницы, муж умер.

-2-

После похорон жизнь утратила цвет. Мало того, что «на душе кошки скребли», так ещё и в доме творилось что-то неладное. Сперва один за одним засохли все комнатные цветы, а вскоре сын начал капризничать, плохо есть и бояться спать в своей комнате.

Многие дети предпочитают спать с родителями, он же с рождения был самостоятельным: на руках сидеть не любил, играл обычно сам и не бегал за мной хвостиком, как дети в других семьях.

Забрала его к себе. Положила у стены, а сама легла на месте мужа. Уснули быстро.

Посреди ночи слышу как кто-то ходит по комнате. Пытаюсь открыть глаза – не могу. Шевельнуться тоже не могу. Тело словно парализовало. Но при этом четко слышу, как кто-то подходит к кровати, залазит на неё у дальнего края, как скрепит и прогибается сетка кровати от небольшого веса, и, переступив через мои ноги, приближается к сыну. Чувствую как детское тело трясётся, словно бьется в агонии. Паника охватывает меня.

Из-за всех сил пытаюсь повернуться – не выходит. Крикнуть тоже не могу – рот не слушается. Сердце вырывается из груди.

Страх, беспомощность и злость – всё смешивается внутри меня, создавая коктейль отчаяния. Но оно не помогает вернуть себе тело.

Не знаю сколько я пролежала, но лишь тогда, когда тело сына успокоилось, ко мне вернулась чувствительность. Мгновенно бросилась к ребенку.

– Саша, – кричу, тормоша.

Он открывает глаза.

– Живой, – выдыхаю с облегчением, с силой обнимая его.

– Задушишь, – отталкивая меня, проворчал он. Обниматься сын тоже не любил.

До утра, постоянно поглаживая голову спящего сына, пыталась прийти в себя: дрожь не унималась, слова мужа эхом разносились в голове, снова и снова повторяя: «заберу всех». Страх похоронить и Сашку вынуждал провести обряд. Решила отвезти сына к родителям – думала, что там будет в безопасности. Все беды начались в доме, значит, если обряд не поможет, дом придется продать, а на полученные деньги купить что-то другое. Главное, без злых духов и проклятий.

С трудом уговорив начальство подписать отпуск с сегодняшнего дня, взяла всё самое необходимое и уехала к родителям.

-3-

В селе, на свежем воздухе, за несколько дней сын словно расцвел: появился аппетит, порозовели щечки, вернулся крепкий сон. Да и я впервые за долгое время почувствовала себя живой: слабость отступила, мысли о муже перестали нависать свинцовыми тучами. На душе по-прежнему «скребли кошки», но домашние хлопоты начали приносить удовольствие. Я всегда любила готовить, но в последнее время с трудом заставляла себя. Если бы не сын, то и вовсе не приближалась бы к плите.

Так промчались две недели и отпуск подходил к концу. Через несколько дней нужно вернуться в дом, где живет непонятно что. Просидев в интернете не один вечер, я пришла к выводу что это не проклятье, а затаивший на нас обиду дух прадеда мужа, или, возможно, злой дух, притворившийся им.

О родне мужа я не знала абсолютно ничего: Олег никогда не говорил о них, даже не знаю живы ли они. Старика я тоже никогда не видела, поэтому понятия не имею как он выглядел. На его похороны муж ездил сам – Сашка тогда заболел, и мы остались дома.

Оставив сына на родителей, вернулась домой. По пути зашла в церковь за освещенными свечами и святой водой, но оказалось, что освещение воды только в церковный праздник. Прикупила ещё икону и кресты: несколько нательных и пять на стены в каждую комнату.

Можно, было бы провести обряд и без воды, но решила не рисковать. Бывшая соседка с предыдущего места жительства была набожная, поэтому вскоре вооружившись и святой водой, вернулась домой.

Достав из тумбочки пачку соли, высыпала часть в миску и, читая молитву, взбрызнула святой воды, три раза перекрестила.

Взяв свечу, подожгла ее и, став посреди комнаты, принялась читать молитву, переписанную на кануне с одного из сайтов интернета. Сердце вырывалось из груди, руки потряхивало в предвкушении чего-то страшного и необычного, но свеча горела ровно, без копоти, хотя писали, что пламя будет «танцевать». Затем, продолжая читать, окропила святой водой все углы, и, как советовали, сделала дорожку из соли у входа на кухню – что бы злой дух не сбежал в неё.

Спокойная и разочарованная в обряде, но решившая всё равно провести его во всех комнатах, я вышла в коридор. И тут началось. Свеча то затухала, то вновь загоралась, выпускала из себя черные круги дыма.

«Тут что-то есть, или это из-за сквозняка?» – думаю, осматриваясь. И «краем» глаза вижу движение в зеркале, висящем недалеко от меня.

В сердце ёкнуло. Страх запротестовал в теле, вызывая дрожь. Оглушенная громким и частым сердцебиением, повернула голову к зеркалу и … ничего. В отражении стояла я, держа в руке едва мерцающую светом свечу, пламя которой постепенно выравнивалось.

С облегчением выдохнула, но тело оставалось во власти страха, ослабевая и едва удерживая в сознании. Мысленно отругала себя за напрасный страх. Повернулась к зеркалу и принялась читать молитву.

Пламя свечи вновь затрепетало. Черные клубы дыма стремительно поднимались к потолку. Списав всё происходящее на сквозняк, я, дочитав молитву, брызнула пару капель святой воды на зеркало. Они зашумели, за пузырились и испарились, словно капли попали не на зеркало, а на раскаленную печь. Страх вновь пробежал по телу, вызывая мурашки.

Брызнула ещё раз. В этот раз побольше. Женский вопль раздался в комнате.

Плененная страхом, я хотела выскочить из дома, но вместо этого, не понятно по какой причине, лишь сделала шаг назад и почувствовала как спина во что-то уперлась. Не в состоянии повернуться или оторвать глаз, я пристально смотрела в зеркало. Позади меня, окутанная белым дымом, идущим от потухшей в руках свечи, появлялись очертания полной женской фигуры.

Трясущиеся ноги предали, и я упала на пол. Не знаю почему я начала читать молитву. Но вскоре зеркало треснуло, рассыпалось на множество осколков, свеча вновь загорелась, а появлявшийся за спиной образ растаял.

Нормальный человек после такого сбежал бы, но я не из тех, кто просто так сдастся. Дом мне нравился потому, собрав всю волю и смелость в кулак, я, читая молитву и крепко держа свечу, обошла весь дом. Ничего сверхъестественного больше не происходило.

Окончив обряд и вооружившись мусорным ведром, вернулась в коридор, чтобы собрать осколки. За одним из них нашла выцветшее чёрно-белое фото. Присмотрелась: полная женщина сидит на стуле, держа на руках младенца. А рядом с ней, опираясь на палку, стоит худощавый старик, поглаживая бороду. Всмотрелась сильнее: женщина казалась добродушной и улыбалась, а вот лицо старика, искаженное морщинами, казалось злым и в чем-то демоническим. Особенно глаза. Возможно, виной возраст фотографии, но они казались черными, как глаза вороны или демона из фильмов.

Который раз читая молитву, я трижды осенила крестным знамением фото, положила его в ведро с осколками стекла и вскоре вынесла в мусорный ящик.

Вечер подкрался незаметно. Будучи уверенной в успешности обряда и в правильном избавлении от проклятых вещей, решила переночевать в доме.

Испуганная произошедшим ночью, я сбежала, оставив в холодильнике все продукты. Большая часть пропала, но тем не менее я нашла чем поужинать.

Набив до отвала живот, включив любимый телевизионный канал, упала на диван. Вскоре усталость сморила меня, и я уснула.

-4-

«С чего ты взяла, что избавилась от нужного духа? Ты же была уверенна, что злым был старик, но испарилась женщина» – услышала я сквозь сон. Открыв глаза, едва не закричала. У дивана стоял тот самый старик из фотографии, замахиваясь палкой. Я хотела отскочить от приближающейся опасности, но не смогла – тело снова не слушалось. Ещё секунда и почувствовала резкую боль в плече. Снова удар. За ним последовал еще один.

– Дрянная девчонка, – шипел старик, – как ты посмела родить от этого дьявола? Я убью и тебя, и вашего выродка. Не позволю продолжиться проклятому роду.

Старик вновь замахнулся, но… боли больше не было. Передо мной оказалась окутанная дымом женская фигура.

– Беги! – закричала она, удерживая палку. – И больше никогда не возвращайся. В следующий раз я не смогу тебе помочь.

Ватное тело стало послушным, и я, соскочив с дивана, помчалась в коридор. Старик угрожал, крича, что мой муж предал его и убил ради наследства.

А я… я выскочила из дома. Выскочила в том, в чем уснула: тонкой кофте, вытянутых домашних штанах и наскоро обутых шлепанцах. Благо, что на улице была ранняя осень и ночи были не сильно холодными.

Сколько было времени не знала, но у соседей свет не горел – спали. Деньги и телефон остались в доме. Тех, к кому попроситься на ночлег тоже не было – не успела завести друзей в округе. Сонная, я побрела в направлении вокзала. До утра просидела в зале ожидания, размышляя как быть дальше.

В дом я больше не возвращалась. Никогда. Даже днем. Продала через риелтора. Дай Бог, что бы с въехавшей туда семьёй ничего не случилось.