Дом, рисуемый на окраине

Однажды просыпаешься и понимаешь: то, что раньше заставляло тебя жить, теперь стало рутиной. Медленной и пустой. Как будто ты забыл, кто ты на самом деле.

Нет громких сцен, нет драмы. Просто невидимый вор тихо крадёт всё — радость, интерес, искру в глазах. Смеёшься, и уже не так. Музыка, разговоры, даже твои собственные мысли стали чужими. Словно смотришь на жизнь через мутное стекло.

Это чувство нежно раздевает тебя. Слой за слоем. Медленно, бережно — пока не останется лишь контур. Память цепляется за то, кем ты был: голос, энергия, живость. Но всё это далеко. Так далеко, что не можешь дотянуться. Страшно осознать, что это онемение — твоя новая «нормальность».

Я художница. Рисую цветную мангу для себя и тех, кто ждёт и ценит. Фан-база небольшая, но страстная. Они следят за моими творениями, скупают мерч, ждут выхода новых рисованных эпизодов. Меня удивляет, что они хотят знать меня. Не только мои истории, а меня, как личность. А я не уверена. Заслуживаю ли внимания? Мои достижения кажутся призрачными. Не могу назвать ни одной вещи, о которой с гордостью могла бы рассказать.

Мой стол всегда завален мерчем: брелоки, наклейки, значки, постеры. Море ерунды, крупной и мелкой. Это не хлам. Это продукция, созданная с любовью. Хоть и с излишней самокритичностью, которая выматывает. Всего этого безумно много, что даже я теряю счёт. Иногда раздаю просто так. Подоконник, книжные полки, пол в углу коридора, кровать — всё покрыто нежным слоем из моих творений. Сама пыль на них, кажется, растёт и готова спорить с мерчем за первенство. Сдавать позиции не в её репертуаре.

Творчество всегда было моим приютом. С самых ранних лет. Оно помогает мне отвлечься, придает жизни смысл. Я бегу от себя. Бегу в свой вымышленный нарисованный мир, где мои герои живут, смеются и любят. А я из раза в раз просто наблюдаю. Ведь их счастье это мое утешение. Возвращаюсь, и вот я уже знаю их немного лучше. Так, как и подумать не могла ранее. Бывает, задумываюсь: может, кто-то прямо сейчас тоже стремится сбежать из реальности. Мечтает хоть на мгновение прожить те эмоции, которые переживаю я сама. Может, в чьих-то глазах моя жизнь выглядит лучше, хотя и она полна своих падений и разочарований.

Прошло два года с тех пор, как родители оставили мне квартиру в столице. Теперь я живу одна. Сами они остались в Клуфянке, предпочитая жизнь на природе. Второй год и длится война. Конфликт возник не сразу. Многим было понятно, к чему все шло. А я до сих пор отказываюсь верить в происходящее. Тот злополучный день отложился в памяти на всю жизнь.

Осень украсила тропинки золотистыми листьями. Морозный ветер щипал руки, напоминающий о холодном времени года. Он будто что-то знал. Я возвращалась с магазина, с литром молока и яйцами в руках. Воздух был наполнен запахом теплого дымка. Кто-то из соседей топил баню. А мы с родителями собирались готовить блинчики. Вдруг слышим визг за окном. В сотнях метров от дома. Казалось, оно вот-вот коснется земли и разорвет все вокруг. Что-то с громким жужжанием пересекло железнодорожные пути и рухнуло в районе нового квартала. Раздался громкий удар.

По глупости я сделала шаг к окну и застыла на месте. Время замедлилось перед глазами. Розовая новостройка была первым, что бросилось в глаза. А затем последовал повторный взрыв. Яркая вспышка. У меня мурашки пробежали по коже. Облако черного дыма, словно адская сажа, охватила девятый этаж. Кадр из самых бездонных недр цивилизации. Безумной, алчной и хладнокровной. Стены, вернее то, что от них осталось, полетели карточным домиком.

А потом затрещали и наши окна. Сердце билось в рваном ритме, тело напряглось, когда я отступила вглубь дома. Думала, если умру не от осколков, то меня точно задушит страх.

Слух уловил протяжный вой сирен воздушной тревоги со стороны Имвени. Его поддерживали гудки спецслужб, добавляя тревожный фон. Поскольку город находился в паре километров от нас, скорые и пожарные уже спешили к месту происшествия. Одна за другой, как в последней гонке, они стремились в сторону догорающей многоэтажки. Вместе с ней уходила и старая жизнь.

За долю секунд тишина исторического посёлка превратилась в жуткое месиво. Пронзительный душу гул разнородной звуковой мешанины доносился по всей округе. Волна тревоги прокатилась по всему телу, заставляя колени непроизвольно дрожать. От испуга я уронила чашку на пол. Хрясь! Лужа молока разлилась по кухне, будто слезы, пролитые кем-то свыше. Но даже так, плач едва ли был бы кем-то услышан. Тогда я ещё не знала, что ранним утром до моего пробуждения ювокрасская техника пересекла нашу границу.

«За что?» — крутилось у меня в голове. По глазам пробежали слезы. По сей день вопросов больше, чем ответов.

Оставшийся вечер мы слушали приглушённые звуки проезжающих служебных машин, которые не покидали близлежащих улиц. Блики от стробоскопов тоже не давали спать. Посёлок впервые сиял ярче новогодней ночи. Вот только шум был далеко не красочным. Всё было, как страшном сне. Языки пламени из квартир четко отпечатались в моей памяти. Так оно до утра и горело...

Последнее, что я помню, как месяц боялась ступить ногой за порог. Но и дома я больше не чувствовала себя в безопасности.

В тот момент я поняла, что мой дом это не стены и крыша. Это ощущение безопасности и душевного уюта, которого у меня больше не было. Тот просто улетучился, растворился в дыме. Сирены во всей Имвеньской области, звучавшие почти непрерывно, стали неотъемлемой частью моего существования. День за днём, ночь за ночью, этот неумолимый звук пронизывал каждую клеточку моего тела. Он становился болезненной мелодией. Мелодией, которая не давала забыть о хрупкости нашей жизни. Звук напоминал о миллионах судеб, оборванных в одно мгновение. Теперь они звучали лишь эхом в пустых коридорах домов, уцелевших после взрывов. Он был подобен стальному клинку, что вонзался в сердце и отнимал дыхание.

Под его тяжестью каждая минута превращалась в драгоценный дар. Такой легко потерять. Каждый вой сирен это призыв оставаться начеку, но и немой вопль о потерях, что невозможно измерить словами. В нем звучала боль матерей, молча наблюдающих за пустыми колясками, и горечь тех, кто остался без дома, без будущего.

В этой новой реальности, где каждый звук резал душу, я впервые почувствовала, как внутренняя крепость рушится. Я пыталась найти внутри себя опору, но каждый новый вздох напоминал о том, что меня будто больше нет. Лишь тени голосов и приглушённых шагов остались со мной, погружая в неизведанную пустоту, где даже надежда казалась роскошью.

Дом... он исчез вместе с тем светом, что согревал меня изнутри. И теперь, когда я закрываю глаза, в памяти остаётся лишь холод пустоты, как тонкий ледяной покров над речной гладью. Мир вокруг не спрашивает, готова ли я к его жестокости. Он просто давит, стирает, ломает... И я стою на пороге нового утра, на одинокой платформе, с билетом в Имвень, ещё не зная, смогу ли собрать себя из разбитых осколков.