Дом с бассейном

ДОМ С БАССЕЙНОМ

Покупку дома в далёком посёлке Зеленый Бор семья Васильковых искренне считала чудом — это была по-настоящему выгодная сделка. Большой участок, рядом — лес, свежий воздух, и всё это по цене однокомнатной квартиры в пригороде. Сергей, глава семейства, не уставал хвастаться друзьям:

— Да это же чисто подарок, а не покупка! Дом крепкий, чуток только марафет навести, природа — закачаешься! Лето будет шикарным. Построим бассейн — будете на шашлыки приезжать!

Жена его, Карина, поддакивала, ни капельки не сомневаясь, что всё будет именно так. А десятилетняя дочь Лера радостно бегала по двору, то и дело задирая голову к кронам вековых сосен, что подступали к участку позади дома почти вплотную.

Немного обжившись после переезда Сергей принял решение: бассейн нужно рыть вон там — в дальнем углу двора, где трава росла гуще и сочнее. Он пояснял Карине:

— Ну, смотри: тут место просто идеальное — ровное, и площадь что надо. Солнце здесь целый день стоит — я наблюдал. А вон там, — Сергей ткнул пальцем в другой угол, — там поставим мангал, стол со скамьями, или даже беседку. Что скажешь?

— А мне тут как-то не по себе, — Карина передёрнула плечами и нахмурилась. — Такое чувство, как будто за нами следят.

— Может, и следят, — засмеялся Сергей. — Соседи — народ любопытный! Всё будет нормально, вот увидишь.

***

Карина и Лера возились с привезёнными из городской квартиры цветами во дворе перед домом, когда к калитке подошла старушка. Девочка заметила её первой:

— Мама! Там бабушка какая-то пришла.

Карина отряхнула ладони от земли, прищурившись, посмотрела на гостью и пошла к ней. Та стояла, не двигаясь, не сводя глаз с Карины, которая в свою очередь, тоже с любопытством разглядывала старушку. Она была маленькая, круглая, с добрыми глазами, от которых разбегались мелкие лучики-морщинки, и тёплой улыбкой. Цветастый платочек на голове, запачканный у виска мукой, придавал старушке милый домашний вид.

— Добрый день, бабушка. Вы, наверное, наша соседка? — улыбнулась Карина.

— Ваш муж работников искал, сказал — бассейн будете делать, — хрипловатым голосом заговорила старушка, оставив приветствие без ответа. — Нельзя вам тут копать. Оставьте землю в покое, и живите спокойно.

— Извините, но мы купили этот дом с участком, — растерянно протянула Карина. — Мы — хозяева. Что значит «нельзя тут копать»? Почему нельзя?

— Там, где вы рыть надумали, нехорошая земля, мёртвое место. Люди там умирали. А потом то место землёй засыпали, чтобы травой всё заросло, чтобы забылось. А теперь — вы…

Карина побледнела.

— Простите… А вы кто? Зачем такое говорите?

— Алевтина я. Здесь родилась, здесь и жизнь прожила. Всё помню. До вас много тут хозяев было. У одних — дети пропали. Качели у них там были. Так детей и засосало, как в болото. А другой хозяин пытался там строить баню. Так его в лесу после нашли.

— Вы пугаете ребёнка, — выдохнула Карина. — Зачем вы так? Вам этот дом нужен, да?

Старушка покачала головой и вздохнула, отворачиваясь.

— Лучше испугаться, чем хоронить, — бросила она через плечо побледневшей Карине и ушла восвояси.

Сергей только посмеялся, услышав рассказ жены.

— Какая ты наивная, Каринка! Местные — просто чокнутые. Они же нормальной жизни сто лет не видели. Испугались, что мы тут новые порядки заведём, вот и подослали бабку. Решили нас байками вытравить. Ничего там нет — земля как земля. А рабочих я в городе нашёл. Завтра ребята приедут — начнём копать.

***

Рабочие приехали вчетвером — весёлые, крепкие, загорелые. Во дворе сразу стало шумно и суетно. Попив чайку с пирогами, приготовленными Кариной, бодренько взялись за работу. В первые два дня копали без происшествий. Земля была мягкая, рыхлая, работали слаженно, быстро. Но на следующее утро один из них, Валерий, вышел из комнаты, отведённой рабочим, вялым, каким-то потерянным.

— Валер, ты чего? — поинтересовался их старший за завтраком.

— Да так, спал плохо, всё муть какая-то снилась. Как будто я в яме, копаю, копаю, а земля вокруг шевелится. А я хочу выбраться — и не могу.

— Успокойся, дружище! Что ты как баба? Ну, приснилось и приснилось, а ты плюнь да забудь. Допивай кофе и пошли. Быстрее закончим — быстрей свалим в город.

Весь день Валерий ходил смурной, работал через силу. А вечером пропал. Куда вышел? Когда? Никто толком ничего сказать не мог. Решили, что в город сбежал. Одно только смущало — рюкзак с вещами и телефон остались в комнате.

Сергей по настоянию жены позвонил в полицию, но те отмахнулись:

— Может, выпил где у соседей, да уснул. Может, ушёл к женщине какой. Вернётся! Взрослый мужик, не ребёнок, ну, вы чего?

Валерий не вернулся ни на другой день, ни позже. Работа продолжалась, тем более, что Сергей вызвал на подмогу с соседнего села мужичка. Тот приехал на тракторе с навесным ковшом. Сергей радовался, подмигивая жене:

— Теперь вмиг всё сделаем! Ковшом — это тебе не лопатой ворочать.

Немного поработав, трактор ударился ковшом обо что-то твёрдое. Сначала подумали — камень. Начали расчищать вручную.

— Мужики, это не камень, — охнул один из рабочих, отступая в сторону. — Это череп. И ещё… тут кости.

— Вот чёрт! — выругался бригадир и сплюнул сквозь зубы. — Не останавливаемся, — скомандовал он, подумав. — Кости вытащим. Вот, сложите всё в мешок. Пусть хозяин участковому снесёт — сами разберутся, что с этим делать.

Рабочие переглянулись, но возражать не стали — деньги за работу обещаны немалые, а кости… Ну, мало ли? Может, с войны ещё тут лежат. И всё-таки, работа не ладилась — копали вяло, без охоты, без задора. Тракторист — тот и вовсе отказался продолжать, буркнул что-то под нос, собрался и уехал. Так, ни шатко, ни валко, работа всё же продвигалась. Рабочие растеряли весь задор к концу второй недели — все были измучены непонятными снами, дарящими вялость и тоску на весь день, но отказаться не решались, тем более что и Сергей без дела не сидел, работал наравне с остальными, а зарплату сбежавшего Валеры пообещал разделить между оставшимися.

Карина тоже с головой погрузилась в труды: высаживала под окнами цветы, выкрасила яркими красками заборчик, ставни, стряпала, убиралась, стирала — одним словом, делала всё, чтобы отвлечь себя от слов старушки, запавших в память накрепко. Но, услыхав как-то разговор рабочих о том, что «под землёй что-то ворочается, будто просыпается», не выдержала, и решила разыскать бабку Алевтину. Оставив Сергея с рабочими, Карина отправилась к дому, где, по словам соседки, жила Алевтина.

Покосившийся домик стоял в глухом переулке. Резные ставни были распахнуты, чисто вымытые стёкла глядели на гостью, сверкая солнечными бликами. Старушка, должно быть, увидела Карину в окошко — та не успела подняться на крыльцо, как дверь со скрипом распахнулась.

Карина поздоровалась и, с трудом сдерживая дрожь, пробормотала:

— Вы были правы, что-то не так с землёй на нашем участке. Я теперь это чувствую. Я хочу знать, что случилось там, где мы строим бассейн.

Алевтина долго молчала, глядя сквозь Карину, будто что-то видела за её спиной.

— Знать… значит слышать, — проговорила старушка задумчиво и перевела взгляд на гостью. — А слышать — значит помнить. А чего эта земля не терпит — так это памяти. Она хочет забыть, утопить в себе, не выпуская наружу боль, которой пропитана.

— Расскажите, прошу вас. Это касается жизни моей семьи, — сложив руки в мольбе, Карина посмотрела в добрые глаза Алевтины. Старуха спустилась с крыльца и присела на лавку под окном, жестом приглашая Карину занять место рядом.

— Расскажу, раз пришла, чего не рассказать-то, — вздохнула Алевтина и с жалостью посмотрела на осунувшуюся женщину. — Только как бы поздно не было. Ох-ох-ох, зря вы не послушались. Много лет назад на вашем участке стоял барский дом. Владельцем был помещик Емельян Корешков — человек жестокий, без стыда, без жалости. Очень он любил власть, но ещё больше любил видеть страх в других. Его любимой забавой было устраивать казни. Не на площади, конечно, не при всех, — а тайком, в подвале. Да шила в мешке не утаишь, все об его зверствах знали. Знали и ещё пуще боялись. Так вот, в том самом месте, где вы землю потревожили, у него была яма — глубокая, камнем выложенная, с железными кольцами по стенам.

— Камера? — шёпотом спросила Карина, чувствуя, как тело немеет от страха.

— Камера, погреб, клетка — как хочешь назови. За любую провинность — посмотрел ли кто не так, споткнулся ли при барине, или просто тот не в духе проснулся — люди оказывались внизу. Без света, без пищи. Он называл это «изгнанием невежества». Часто спускался сам — с плёткой, с клинком. А иногда дождётся, когда у пленника разум за разум начнёт заходить от голода и страха, сядет наверху, у ямы, и шепчет, шепчет что-то, пока тот, обезумев выть не начнёт да об стену голову разбивать.

Карина зажмурилась и сжала ладонями виски, всей душой желая, чтобы старуха замолчала, или сказала, что пошутила, или просто прогнала бы её со своего двора — лишь бы не слышать о страданиях людских.

— Господи…

— Молчал Господь-то, — сурово отозвалась Алевтина. — И люди молчали — каждый за себя, за родных своих боялся. А потом пришёл голодный год. Слуги помещичьи стали пропадать всё чаще. Потом дошёл черёд до крестьян — почитай, каждая семья кого-то потеряла, даже детки пропадали. Некоторых находили за деревней в овраге — обезображенных, кого-то без рук, без ног кого — вовсе выпотрошенного. Долго безобразия творились, не один год — на десятилетие растянулась беда. И не было никакой управы на неё, никакой защиты невинным. А однажды ночью дом сгорел. Говорят, сама жена помещикова подожгла, когда узнала, что муж совсем обезумел и живьём сожрал собственного младшего сына. Яму, конечно, засыпали. Прошло время, кто-то отстроил новый дом на месте старого. Только жить подолгу там никто не мог — говорили, беспокойное место, земля плачет там. А потом земля плакать-то перестала и затаила зло чёрное на весь род человеческий. Просит теперь земля не влаги, не зерна-хлеба, а крика. Живое к себе зовёт. А теперь скажи мне: твой муж всё ещё копает там? Бежать вам надо, пока не поздно, милая, бежать!

Карина не ответила. Она просто встала и ушла, не ощущая ног, не видя, куда ступает. Дома долго плакала, пытаясь уговорить мужа бросить всё, уехать в город, да тот лишь посмеялся над ней, велел глупости из головы выбросить, и дочь слезами не пугать.

***

Когда бассейн был готов, Сергей залил его водой, и солнечные лучи запрыгали по воде, играя в салочки. Лера радовалась и тои дело спрашивала можно ли уже купаться. Карина же, видя своё отражение в воде, испытывала лишь страх.

— Вода какая-то... слишком синяя. Неестественно как-то выглядит, не находишь? — заглядывала она в глаза Сергея.

— Ты ж не пить её собралась. Главное — вот он, бассейн! Захотел окунуться – вышел во двор и ныряй-плавай, сколько хочешь!

Сергей радовался, как ребёнок. Всех приятелей городских успел пригласить на выходные, чтобы «отпраздновать завершение строительства объекта».

Первой в воду залезла Лера. Карина стояла с полотенцем в руках, с тревогой наблюдая за дочерью. Та прекрасно плавала, но для подстраховки взяла всё-таки в воду разноцветный мультяшный круг. Несколько минут она кружилась на месте, будто танцевала, потом вдруг замерла и с визгом бросилась к лесенке:

— Мама! Там кто-то тронул меня! За ногу!

Сергей в ответ на испуганный взгляд Карины лишь рассмеялся, обращая всё в шутку:

— Ну да, ну да — водяной! Решил познакомиться с очаровательной юной леди. Хватит дурить, девочки! — И, желая показать, что бояться нечего, нырнул в бассейн. Вдоволь наплескавшись, но так и не развеяв страхов Карины, Сергей обиженно ушёл в дом.

Ночью Карина проснулась от звука плещущейся воды. «Ещё не накупался», — недовольно нахмурилась она, думая, что это Сергей. Карина подошла к окну и обомлела. Вода в бассейне, пронизанная лунным светом, колыхалась, как будто в ней ворочался кто-то огромный. Сквозь водную гладь тянулись бледные длинные нити. А потом на поверхности показалось лицо — детское, объеденное хищником, с чернеющими глазницами-провалами. Карина закричала.

***

Успокоившись только на рассвете, когда первые солнечные лучи прогнали с улицы ночь, Карина заговорила с Сергеем об отъезде. Она просила, плакала, умоляла, ругалась, но муж был непреклонен:

— Мы не можем просто сбежать. Всё это — бред. Ты устала, я понимаю, на тебе всё это время была работа по дому. Но всё пройдёт, как только ты отдохнёшь и развеешься.

А на следующую ночь исчезла Лера. Утром, не найдя дочку в комнате, Карина, предчувствуя беду, растолкала Сергея и выбежала во двор. Калитка была заперта, а на бортике бассейна лежала мокрая пижама Леры.

Сергей бросился в помутневшую за ночь воду, пытаясь разглядеть дно. Он нырял до одури, пока не начал задыхаться. Обезумевший от горя отец твердил, что видел дочь, что она там — внизу, что она его звала. Но вытащить Леру из воды он не смог.

На крики сбежались соседи. Была среди них и Алевтина. Она стояла у калитки, не заходя во двор, и печально качала головой.

— Её забрали, — сочувственно кивая, сказала она подбежавшей Карине. — Я же предупреждала! Не вы первые, не вы последние на этой проклятой земле. Здесь — обитель измученных, неупокоенных душ, а вы вторглись к ним, начали наводить свои порядки. Это вы разбудили их!

— Верни мою дочь! — закричала Карина. — Помоги нам!

— Пускай муж твой сам и лезет за ней. Раз уж он возродил эту яму, пусть он её и закроет.

Пошептавшись и поохав, народ разошёлся, оставив родителей наедине со своим горем. Карина ушла в комнату и больше оттуда не выходила, сколько Сергей ни упрашивал её открыть ему дверь. Он слушал рыдания жены и проклинал себя за то, что не поверил Карине.

Ночью, почерневший от тоски и боли, Сергей снова пошёл к бассейну. Он оглянулся на окна, брызгающие во двор тихим светом, и, набрав полную грудь воздуха, нырнул. Карина выбежала на звук всплеска, но ни через минуту, ни через час так и не дождалась мужа. Она сидела на траве, глядя в темнеющую гладь бассейна, и тихо плакала.

***

К утру вода в бассейне почернела и покрылась жирной плёнкой. Из глубины поднимались пузыри и звонко лопались. Соседи, пришедшие навестить убитых горем родителей, насторожились — дом был пуст. Полиция нашла только Каринину записку, пришпиленную кухонным ножом к земле недалеко от бассейна: «Мы потревожили их. Простите нас. И оградите это место от людей».

Через месяц участок был выставлен на продажу. Молодая семейная пара, склонившись над газетой, в сотый раз перечитывала объявление, не веря в свою удачу: «Продаётся дом с большим участком и бассейном. Дёшево. Срочно».