Дом смерти

–Где мне быть, не пойму?

–Будь в доме.

–Да я уже умер.

–Будь в доме.

–Ну что ты заладил, ты же видишь, я в ящике.

–Я и говорю, будь в доме. Мертвым дом нужнее, чем живым.

(Подслушанный разговор двух мертвецов)

1.Дом на краю обрыва

Дом стоял на краю обрыва. Перед домом цвел сад, за садом открывался вид на Габорское плоскогорье, которое раскинулось у подножия гор Гундеборду. Так роскошно и раздольно чувствовали себя осоковые луга, что на поле слетались птицы, сбегалось зверье и заползали пресмыкающиеся твари.

Не видно было границ плоскогорья. Зато дом границы имел, он был обложен по периметру неотесанным камнем высотой с собачью будку, и наверняка эти камни были верными хранителями тепла зимой и прохлады летом. Да, так было…

На рассвете, когда над обрывом восходило солнце, дом был похож на полуземлянку. А днем это было типичное шале с покатой крышей, кровлей под большим углом, большими окнами, редкими в здешних краях, где гуляли нещадные ветры.

Первый этаж дома был из камня, а второй сложен из брёвен.

У дома были навесы от осадков и палящих лучей солнца, и издалека всегда казалось, что под ними кто-то стоит.

Кто в доме жил? Была молва, что когда-то мать жила с дочкой, а куда потом они делись, неизвестно. Но Дом еще называли Ведьминым домом, но Ведьму никто не видел.

Из окрестных деревень к дому иногда подъезжали крестьяне, из предгорий заворачивали охотники. Никто из них там никого не встретил, но и в дом не попал. Говорили, во дворе никаких признаков жизни не заметили.

Когда в деревне, что лежит в низовьях Гундеборду, изловили двух воров-угонщиков скота, они признались, что однажды пытались дом поджечь, да он не горит.

2.Рассказы очевидцев

Однажды путники, следуя по дороге, что змейкой огибала Габорское предгорье, смогли разглядеть девичью фигуру, стоящую под навесом. Завернули к дому. Подъезжают. Выходит старуха. Вся в черном. Глухонемая. Руки на животе сложила так, как покойникам в гробу складывают, рука на руку. Отошли назад, боялись, что бабка погонится за ними. Потом они дом обходили за версту... В деревне они рассказали о девочке. И оказалось, в деревне жила старая легенда о замученной в том доме девочке. Но никто не знал, правда это или нет. Хотя призрак девочки действительно видели многие.

Зимой, стая волков подкараулила сани, запряженные лошадью, с двумя ездоками, волки быстро догнали сани, вожак запрыгнул на лошадь и мертвой хваткой вцепился ей в шею. Так и загрызли бедное животное. Двое крестьян смогли убежать. Волки, расправившись с добычей, еще прошлись вокруг изгороди, но беглецы спаслись в доме, а волки могли и перепрыгнуть препятствие, но не перепрыгнули.

Мужики потом рассказали, как без труда проникли в дом, благо дверь входная была не заперта. Правда, поделились тем, что дверь изнутри кто-то придерживал. Пришлось вдвоем на дверь подналечь, а так она приоткрылась и дальше не пускала. Задвижки на внутренней стороне двери не было. Это озадачило пришельцев.

В доме было пусто и стоял странный, чужеродный запах. Они догадались, что это трупный запах, но устроились на полу на ночлег.

Ночью из-за стен усадьбы слышали голоса монахинь, которые пели церковные песни. Еще видели тени, что метались по стенам. Заснуть не смогли. Холод и голоса. Печи в доме не было.

Рано утром стоял густой туман, но они встали спиной к фасаду дома и прямо пошли от него, чтобы попасть в деревню. Шли долго, и вдруг уперлись в тот же дом на краю обрыва, где спасались от волков и просидели ночь. Решили войти, может хозяева объявились. В этот раз им показалось, что камень, торчащий из пола, – это не кусок скалы, а могильный камень. Значит в доме мог быть устроен могильник.

Летом охотник рассказывал. В сумерках они с напарником шли над обрывом из леса и натолкнулись на хижину. Заходить не хотелось, особенно напарник упрямился, мол, мертвечиной отдает.

Дверь сразу поддалась. Внутри засовов не было, как и в случае с крестьянами.

Заглянули. Никого в доме не было, улеглись на пол вздремнуть. Потом у них начались тошнота и рвота, подумали, что это из-за мяса, которое в лесу не дожарили. Но справились. Полегчало.

Охотник долго не мог заснуть, все разглядывал на стенах портреты людей прошлого. Одежда на них была старинная, и ему казалось, что они зловеще смотрят на него. Особенно с одного портрета, где мужчина был похож на страшную старуху.

Он сказал напарнику, но тот только зевнул и пожал плечами. Мол, ничего не видно в темноте. Заснули. Сильно вымотались за день брожений по бурелому.

Утром его разбудил яркий солнечный свет. На трех стенах было по два окна и ни одной картины. Он опешил. Начал расталкивать отвернувшегося к стене напарника, заглянул ему в лицо, – а лица там не было. Его друг был мертв, а глаза его, торчащие из глазниц черепа с истлевшей кожей, застыли от ужаса, шея и руки умершего посерели, как пеплом пропитались.

3.Женщина, которая осталась в доме на ночевку

В деревне смерть жителя ночью в доме над обрывом от неизвестной напасти восприняли со страхом.

Вдова умершего охотника после его похорон, взяла зайца, что он тогда подстрелил и отправилась в дом, причем держала тушку перед собой. Не иначе, как пожертвование понесла. Сказала, что ее, как женщину, дом примет. Тем более дом забрал мужа ее, отца троих детей.

Никто в деревне не ожидал, что вдова вернется, но она вернулась. У молодой женщины были белые волосы. Она поседела за ночь. Еще у нее почему-то карманы были набиты тонкими косточками какого-то грызуна, скорее всего, зайца.

Рассказала, что ночью она встала перед картинами суровых господ, почерневшими от времени, и вглядываясь в каждый портрет, вызвала ту Ведьму, что сгубила ее мужа. Ведьма вышла из картины, где был какой-то женоподобный мужчина. Она отделилась от бревенчатой стены, будто была частью той стены. Она стала изгибаться, как древесная лиана, изображала разных мужчин и разговаривала их голосами. Бедная женщина услышала от Ведьмы двадцать голосов двадцати загубленных душ. Мужчины, ночевавшие в доме, были удушены.

Убийства начались тогда, когда много лет назад в доме была замучена девочка. Ее убили охотники. Она оставалась в доме, пока мать уходила на заработки в дальние деревни. Ведьма и была матерью той девочки.

Поэтому мужчины, ночевавшие в доме, были обречены, она забирала их голоса, просящие о пощаде. Теперь при смене голоса, тихого или громкого, личина ее менялась.

Удивленный, заспанный голос: «Кто там, за дверью в такую рань?»

Отчаянный голос: "Почему ты не хочешь меня понять!".

Проникновенный взволнованный голос: «Ну давай! Заходи! Забирай меня!»

Гортанный ворчливый голос: «Я никуда не пойду с тобой».

Елейный голос: «Я не виноват, я все для тебя сделаю».

Старческий, хриплый голос: «Чего тебе?»

Мальчишеский визгливый голос: «Не трогай меня. Я не хочу умирать!»

Грубоватый громовой голос: «Пошла вон!»

Встревоженный голос: «Как будто был стук там, за дверью?»

Рассудительный голос: «Пришло время. Надо, так надо»

Ехидный, насмешливый голос: «Устала? Может, чаю? Может отдохнешь, да дальше пойдешь?»

Шипящий, недовольный голос: "Я убью тебя. Тяжело дышать. Отпусти".

Спокойный голос: "Я умираю? Так вот она смерть?!"

Растерянный голос: "Это неизбежно? Я успею помолиться?"

Сердитый, повелительный голос: «Пошла вон!»

Умоляющий, плачущий голос: «Умоляю. Оставь меня».

Заискивающий голос: "Я ничего не сделал, меня заставили, пожалуйста, сохраните мне жизнь. Вы меня перепутали?".

Взывающий голос: "Кто спасет меня?"

Жалостливый голос: «Пожалуйста, не дайте мне умереть».

Протестующий голос: «Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! Я не хочу умирать!»

Потом Ведьма встала на четвереньки, и стала разрывать на куски мясо зайца, что принесла вдова. Ведьма жадно поедала его и обгрызала косточки, складывая их в ряд, на полу. Расправившись со своей трапезой, она в пол оборота развернулась к женщине и та увидела улыбку своего покойного мужа.

Следом за этим женщина услышала от Ведьмы его голос, умоляющий отпустить его: «Оставь меня!», «Оставь меня!», «Оставь меня! У меня трое детей. Забери ребенка. Забери, кого хочешь! Но меня оставь! Я должен жить».

И это был единственный плачущий голос из двадцати голосов умерших людей. Муж женщины предлагал Ведьме вместо себя своих маленьких детей. Он жертвовал своими детьми. Но Ведьма не приняла такую жертву.

Вдова оглянулась, не веря своим ушам, перед ней была глухая стена из бревен, и никаких картин или окон.

Когда бедная вдова покинула этот проклятый дом, она не увидела за собой двери.

Стояла тишина, которую изредка нарушал шум травы от набегающего ветра, и этот шум будто шептал «Оставь меня!», «Оставь меня!», «Оставь меня!»

4.Гроб

Народ всей деревней пошел к Дому на обрыве. И все увидели издалека, что дом изменился, принял другую форму, он как бы врос в землю и удлинился. Вблизи увидели, что окон и дверей в нем нет и крыша деревянная, как крышка гроба. Это не дом был, а действительно ящик прямоугольной формы с крышкой, размером с дом.

Подошли ближе. На людей начали садиться мухи. Когда труп начинает портиться и издавать зловоние, прилетают падальные мухи: металлически-зелёная люцилия и крупная серая саркофага. Но откуда их столько у дома? Подошли еще ближе. По стенам дома ползали черные карапузики с блестящим панцирем, продолговатые трупоеды, жуки-стафилины с длинным вытянутым брюшком и задранным хвостом, черные жучки-мертвоеды, маленькие овальные жучки-кожееды.

Дом будто ожил и начал дышать под ползающими по нему насекомыми.

Вдова погибшего охотника ударила в стену топором. Стена осыпалась, а следом и другие стены и крыша провалились в бездну, покрыв людей белесоватой пылью.

Все ожидали, что теперь будет торчать тот камень, что видели внутри дома. Но камня не было…

Вскоре на том месте остался холм, напоминающий могилу, он занимал больше земли, чем дом, он покрывал собой весь участок с каменной изгородью. Он был подобен холму на месте Замка Фотерингей, где была обезглавлена Шотландская королева Мария Стюарт. Холмы, возникшие после разрушенных домов, где были совершены злодеяния, похожи, ибо каждый напоминает горб какого огромного доисторического животного, уснувшего в том месте навеки.