Домашние заботы

Система Суррик/НР-0048193.

Окрестности планеты 03/Таллар

23.13. 17.08. 16405 года Оживления.

Мурри стоял у обзорного экрана, невольно приоткрыв рот. Перед ним парила заполняющая почти полнеба желто-красная сфера Таллара. Сквозь бритвенно-острое кружево колец просвечивали струйчатые, словно бы жидкие течения темных облаков на экваторе. Так же ясно был виден узкий серп темноты с левого бока и тысячи ярко вспыхивающих и гаснущих в нём точек атмосферных разрядов. Легко, в подробностях, смотрелись три межпоясных вихря: рваный вал внешнего приподнятого обвода, пушистое круглое плато и четкая отвесная воронка глаза бури. Внизу, под ним, проплывала зеленоватая поверхность шестого спутника, Анниты, с геометрически четким узором пятен и яркими белыми искрами автоматических заводов, рассыпанных по ним.
Впереди же, отчасти закрывая собою Таллар, висела синевато-темная фасетчатая сфера «Ремины» – боевой станции класса «Ульвира-IX». Она походила на глаз чудовищной мухи диаметром в шестьдесят миль. Масса её составляла восемьсот триллионов тонн – настоящая небольшая луна, но, в отличие от луны, «Ремина» могла двигаться, а мощь её оружия Мурри было даже трудно представить. Именно благодаря ей вся система Суррик считалась безопасной зоной. Даже для целого флота атака на эту громадину была бы бессмысленным суицидом.
Но в галактике было всего 394 таких станции, а постройка каждой занимала многие десятки лет и поглощала невероятное количество ресурсов. Сейчас в постройке находились 34 «Ульвиры», но первая вступит в строй лишь через пять лет. Мурри невольно подумал, что куда разумнее было бы обратить эти ресурсы на строительство флота... но его мнения никто, увы, не спрашивал. Сарьют нуждались в безопасных базах, без которых всё было бы куда более печально. В конце концов, Аннита была не только домом для некого Аннита Охэйо, но ещё и крупным производственным центром, снабжавшим Детей электроникой, оружием и бозонными генераторами. Здесь также имелись и верфи, хотя их и нельзя было сравнить с верфями Центральной или наиболее развитых планет, таких как Чинтамани или Лумина. Строились здесь в основном корветы типа «Аристократ», а также и корветы-рейдеры, но спрос на них был очень высок, так как в своём классе они считались лучшими.
Мне повезло стать особой, приближенной к Императору, с усмешкой подумал Мурри. Ведь Охэйо правит всей этой системой! Правда, всё её население – сорок тысяч марьют, ведь обитаемых планет здесь нет. Но зато есть неплохой флот и промышленность, которую не каждая планетная цивилизация может себе позволить. И, чёрт побери, здесь центр передовых технологий, которые вряд ли есть где-то ещё – если не считать родины сарьют, системы Лерад, где находится бозонная верфь и Центральная, столица всей галактики. Там он ещё не бывал, и не особо рвался, честно скажем. Ведь там он будет не более чем гостем. Здесь же... он был, в сущности, просто спутником Мастера, без каких-то определенных обязанностей.
Не сказать, что Мурри вполне это устраивало, но возможность быть рядом с Охэйо была без малого бесценной, и вовсе не только потому, что он был его создателем. Рядом с ним было... интересно. Всё-таки Мастер прожил шестнадцать тысяч лет. А родился и вовсе пять миллиардов лет назад – от одной этой цифры у Мурри захватывало дух, хотя все эти пять миллиардов лет Аннит провёл в небытии, в ядре Хары, откуда его и ещё две тысячи других сарьют вырвала какая-то невероятная катастрофа. На самом деле она их и создала, потому что до неё они не были Неделимыми Сущностями, способными вселяться в любое органическое тело. Мурри очень хотел знать, как такое вот произошло – но тут и сам Аннит был не в курсе. Он просто заснул, погрузившись в ядро Хары, а очнулся уже на Лераде, в теле енота – самой развитой из местных форм жизни...
Если честно, Мурри это казалось просто байкой, из числа тех, какие Внешние любят рассказывать о своём детстве. У него самого детства не было, то есть он отлично его помнил, хотя и знал, что не переживал его физически, очнувшись сразу в теле взрослого парня. Иногда это казалось ему странным, но на самом деле не слишком его занимало. Таковы были все марьют, так что жаловаться на это было глупо. Он много раз, конечно, видел детей, но воспринимал их как некую мелкую разновидность взрослых. Мысль о том, что люди могут столь радикально менять свой размер казалась ему отчасти даже пугающей. Он точно не хотел бы стать больше, так как это было бы очень неудобно почти во всех отношениях. Стать меньше, впрочем, ему тоже не хотелось. Его нынешний размер его вполне устраивал.
«Ремина», между тем, выросла, закрыв полнеба, и «Аннита» начала тормозить, готовясь войти в док. Мурри толкнуло вперед и он уперся руками в упругую поверхность проекционного поля, точнее, в его предохранительный слой. Прямой контакт с проекционным полем ничем хорошим не закончился бы. В лучшем случае его бы долбануло током, в худшем превратило бы в фарш. В прошлом, когда эта технология была ещё плохо отработана, такие вещи случались.
Ускорение, к счастью, оказалось не очень большим, но Мурри предпочел лечь на пол – стоять было всё же неудобно, примерно как в упоре лежа. Пол же, как и везде в «Анните», был чистый и упругий, так что это его не беспокоило.
Громада «Ремины» наплывала, закрывая небо, и в какой-то миг превратилось просто в выпуклую стену из шестигранных ячеек, снабженных броневыми крышками. Некоторые были открыты, из них торчали антенны, на дне других виднелись плоские цилиндры бозонных реакторов. Мурри стало неуютно: сработай сейчас хоть один – и их расщепит на элементарные частицы. Такое тоже бывало, случайно и не очень.
К счастью, в этот раз всё обошлось. «Аннита» вошла в огромный шестигранный док и мягко опустилась в ожидавшее её овальное гнездо. Лепестковые ворота шлюза закрылись за ней, затем ангар затянуло туманом – в него пустили воздух. Наконец, процедура шлюзования завершилась. Внутренние ворота ангара открылись и в них показались крохотные в огромном помещении фигурки встречавших, конечно, таких же марьют, как и он сам, ведь Внешних в этой системе вообще не было, она считалась личным владением Аннита. Одеты они были торжественно, не в будничные лвати – девы в сложных пёстрых нарядах, состоявших из множества отдельных частей, парни в ярких курточках. На них были даже сандалии, каких марьют обычно не носили, ведь в мире чистых полов не было необходимости в обуви. Сам Мурри почти всю жизнь проходил босиком и находил это очень удобным.
Сейчас, впрочем, ему тоже надлежало одеться торжественно, так что он, не откладывая, перешёл к делу. Парадный костюм у него был, его ему выдали вместе со всеми другими вещами, так что всего через пару минут он смотрел на себя в зеркало. Одет он был в черные штаны и такую же куртку с серебряными нашивками – она походила на форму какой-нибудь суровой армии. Босые ноги обнажены выше щиколоток и обуты в сандалии с мягкими ремешками из коричневой кожи, тяжелая черная грива тщательно расчёсана ещё с утра. Пухлогубая физия была вызывающе чувственной – не далее как этим утром Юли зацеловала её всю, просто от избытка чувств. Мурри не имел бы ничего против – не держись она при этом за его уши, как за ручки. Свет, они росли на его голове точно не для этого! Но торчали из-под волос тоже как-то вызывающе и провоцировали дев на всякое такое. И уж точно не он сделал их такими! А Мастер, мать его, Звезд.
Мурри решил, что неплохо было бы подкатить к данному Мастеру с жалобой на свой внешний вид... но сейчас время для этого было самое неподходящее. В конце концов, здесь, на «Ремине», был его родной дом, в котором было выращено его тело, как и у других марьют Охэйо. Тем не менее, пробудившись на «Анните», чуть больше года назад, он никогда ещё здесь не был. Их здесь ждали, к их встрече готовились, и испортить её было бы непозволительным свинством. Ладно, он ещё закатит Охэйо скандал, с предъявлением неправильных ух и всем прочим. Но позже.
Мурри усмехнулся своим мыслям и вышел из комнаты. В коридоре он наткнулся на Охэйо. Тот тоже был при полном параде – в черной, расшитой серебром хайлине и в серебряной же диадеме с сапфирами, знаке Мастера Звезд. Замети его, он улыбнулся.
– Привет, Мурри. Пошли.
Они спустились на нижнюю палубу и через ангар вышли наружу, где их уже ожидали остальные марьют из экипажа «Анниты» и встречавшие. Во главе их стояла Хэйо Мвасир, старшая марьют станции и по совместительству её командир в отсутствие Охэйо. В сущности, именно она была «Повелителем системы Суррик», так как сам Аннит часто и подолгу в ней отсутствовал. Она была старше остальных и в сложной ярко-желтой мантии, которая окутывала её с головы до ног. В мантии она походила на полураскрытый бутон цветка, обращенный вниз. По желтому вился ярко-зеленый узор, к которому просилось слово «шизофренический». От него натурально рябило в глазах – очевидно, для вящей незабываемости момента.
– Приветствую, Мастер, – она вежливо склонила голову, а за ней – и все прочие. Всё это могло показаться раболепием... но в конце концов без Охэйо их всех просто не было бы на свете, да и самой станции тоже не было бы...
– Приветствую, Хэйо, – Аннит прижал ладони скрещенных рук к груди и тоже вежливо, слегка поклонился. – Здесь всё благополучно?
– Несколько аварий, несколько несчастных случаев, несколько приступов пофигизма и лени, – Хэйо пожала плечами. – Всё как всегда.
– Ладно, могло быть и хуже, – Охэйо вздохнул и повернулся к собравшимся. – Всё, церемония окончена. Грузимся, люди!
...........................................................................................
Толпа повалила в монорельсовый поезд, конечная станция которого была тут же, в доке. Сидений в нём не было, зато было множество палок и ручек для хватания. Причину Мурри понял, когда поезд нырнул в туннель. В тот же миг он сам словно ухнул в яму – гравитация исчезла. Он даже ёкнул от неожиданности.
– Что за шутки?!
– Тяготение пропало, – скалясь, сообщил Охэйо.
– Но ПОЧЕМУ?
– Мы выехали из дока. А в самой станции оно ни к чему. Лишние нагрузки на конструкцию.
– И нельзя сделать?
– Нет. Станция не вращается же.
– Искусственная гравитация же есть.
Охэйо вздохнул.
– Это просто градиент в дополнительных измерениях. То есть не гравитация, хотя по сути да.
– Это как?
– Искажение тонкого среза пространства-времени при наличие дополнительных размерностей, что вызывает эффект гравитационного возмущения. Та же фишка, что и с фазовым щитом, только здесь уклон в другую сторону. Замедления времени, например, это искажение не даёт, гравитационные волны с его помощью тоже нельзя генерировать. Радиус действия маленький – где-то несколько сот метров. А если полярность поменять, то будет как раз гравистат. Который действует как антиграв, хотя никакой антигравитации в нём нет.
– А как двигатель это можно использовать?
– Нет. Искажение создается небольшим бозонным реактором, а реактор должен быть в центре корабля. Это как самого себя попробовать поднять за волосы. Хотя очень удобно было бы.
– Тогда как корабль поднимается на гравистатах?
– На движках малой тяги в самом деле. На «Анните» есть восемь специальных, пучковых, на темной материи, чтобы космодромы не жечь. Соотношения масса/тяга у них никакое, поэтому в космосе их мало смысла использовать.
– А что это за темная материя?
Охэйо улыбнулся.
– На самом деле её видов много. Скалярная полевая темная материя, сверхлегкие аксионы, нечетная темная материя, квантово-волновая темная материя... тебя какая именно интересует?
– Которая в движках же!
– Там ничего необычного нет. Пучки сверхлегких аксионов, которые с веществом не взаимодействуют почти. Но в момент образования дают нужный импульс.
– А так когда гравистаты работают? И вообще левитация?
– Это просто идемитные блоки с минус-точками. Минус-точки создают Отклонение, то есть «дырку» в Хеннат, откуда «течет» гравитация, или в Иннат, откуда «течет» антигравитация. Это в каком-то роде больше мелиорация, то есть проведение уже существующих сил. Поэтому, кстати, эти штуки и не требуют энергии. Поле на самом деле статическое же. А левитация много за счёт чего может быть, начиная от электростатики. Опыт с «парящей черепашкой» помним же? Магнитная левитация сверхпроводника. Аэростатическая. Фанклот тот же, где в ткань вставлены миллиарды нанотурбинок. Наша псевдогравитация, где просто градиент в дополнительных измерениях. Прямая передача импульса, как квантовая спутанность, но жесткая, грубо говоря – опираемся об стол через червоточину. Много чего может быть.
– Насчет передачи импульса... – вклинился Найу. – Квантовую запутанность влияет лишь на спин частиц. Как в этом случае импульс может передаваться?
– Через йокто-червоточины в квантовом вакууме. Которые в природе существуют, и через них именно осуществляется запутанность. Но в природе они беспорядочные. А тут нет. Или искусственно созданные струны. Струна – это ж тоже червоточина, горловины которой частицы. Обычно на разных бранах, но можно же и на одной. Тогда связь будет очень даже жесткая. О, мы приехали уже...
Мурри ощутил упругую силу торможения, а потом возвращение притяжения. Состав замедлил ход, двери раздвинулись. Когда Мурри вышел, он едва сдержал удивленный вскрик.
Перед ним открылся бесконечный зал, выложенный зеркальным гранитом. Он был такой огромный, что вдали потолок, казалось, сходился с полом. Впечатление это создавалось, конечно, лишь благодаря перспективе, так как, подняв голову, Мурри увидел, что молочно-белые, освещенные изнутри стекла в стальных рамах висят над ним на высоте нескольких этажей. Стены тут тоже были, только искусно замаскированные: с обеих сторон крыша опиралась на длинные ряды колонн, громадные зеркала между которыми без конца отражали внутренность зала.
Как и на прежней станции, безлюдный простор сиял стерильной чистотой. В дальнем торце зала виднелся портал из алой стали, и толпа повалила туда. За двойной раззолоченной дверью открылся ещё зал, поменьше. В нём несколькими рядами стояли уже накрытые столы. Его желудок отозвался на это громкими радостными воплями.
В этом зале их вновь поджидала изрядная толпа народа и здесь у Мурри вновь натурально зарябило в глазах. Даже мантия Мвасир перестала казаться ему вырвиглазной. Сочетания бело-черно-алых, сине-оранжево-белых, красно-черно-фиолетовых и ещё бог весть каких цветов не просто рябили, а вызывали какой-то шум в голове. Мурри даже зажмурился и помотал ей, чтобы вытрясти из неё это ощущение. Но помогло это не очень. Он потерялся, как в переносном, так и в самом прямом смысле, так как Охэйо куда-то делся в толчее. Мурри бессмысленно кружил в толпе, чувствуя себя участником броуновского движения, и всё время натыкаясь на всё более невозможные сочетания цветов. Наконец, он наткнулся на девушку, которая поймала его за руку и потянула в сторону от бурлящей между столами толпы. Эта девушка была одета во что-то вроде белого мехового плаща с капюшоном, который смотрелся весьма странно в помещении. Но больше всего Мурри потрясла другая девушка, которая шла рядом с ними и которая была похожа на него, как сестра-близнец. Она была очень маленькой, почти ребенок, с тонкими руками и ногами и лицом, которое было как будто высечено из камня. Её лаково-черные, как у него самого, волосы были заплетены в несколько косичек, которые спускались почти до колен.
Но это было не всё. Заметив, что он смотрит на неё, она улыбнулась ему, и Мурри, не выдержав, тоже улыбнулся. Он захотел представиться ей, но не смог. Он не мог понять, что случилось с его языком.
Она смотрела на него прямо, с интересом и без смущения, не говоря ни слова. «Вот это да, – подумал Мурри. – Наверно, так выглядит богиня». Потом он подумал, что, возможно, это в самом деле какая-нибудь богиня, а не девушка, и тут же решил, что это не имеет значения. Так или иначе, ему очень понравилась эта девушка. И ещё – она была ниже всех ростом. «Они же тут все высокие!» – подумал он. – «И на самом деле она не такая уж маленькая». Она была не старше его, но, несомненно, превосходила в красоте. Впрочем, возможно, что он просто подсознательно выбирал красивых девушек для сравнения. Она остановилась и посмотрела на него. Он не удержался и спросил:
– А это что у тебя за цвет глаз?
Она ответила:
– Это цвет топаза.
– А я думал, что топаз – это камень.
– Нет. Это – цвет.
– Цвет?
– Да. Цвет.
И он был таким красивым, что Мурри не сразу нашёлся, что сказать. Потом он спросил:
– Как тебя зовут?
– Элайша. Элайша Лайзо, с Тиадар.
– Красивое имя. А меня зовут Мурри. Мурри А-М.
Она улыбнулась и сказала:
– Меня обычно зовут Эля.
– Приятно познакомиться, Эля, – сказал Мурри, и они засмеялись.
– А это кто? – спросил он у девушки, показывая на её соседку.
– Это – Касси. Она очень красивая, правда?
– Да, – согласился Мурри. – Но почему ты так на неё смотришь?
– Мне приятно смотреть на неё. И она моя сестра.
– Ты тоже очень красивая.
Мурри вдруг вспомнил, как он впервые увидел в зеркале своё собственное отражение. Оно показалось ему довольно странным и пугающим, но в тоже время притягательным. Конечно, это было давно, ещё в первый день его жизни. С тех пор он привык к своему виду. Но вид других людей порой по-прежнему поражал его, словно они явились к нему из какого-то другого, нереального мира. По крайней мере, если речь шла о девчонках. Парни действовали на него точно не так сильно. Конечно, если не били его в ухо или в глаз. Но тогда Мурри и сам не оставался в долгу. А с девчонками всё было... иначе. Они тоже били его в глаз, но уже одним своим видом. Который будил в нём целую гамму разных чувств и эмоций, с которыми он часто не знал, что делать. Как вот теперь. Он никак не мог решить, кто же нравится ему больше – Элайша или Касси. Ведь не мог же он любить обеих сразу? Или как раз мог?..
Мурри понял, что очень хотел бы этого, но девчонки точно это не одобрят. Ведь они иногда такие вздорные! Прямо как парни, которые не могут поделить одну деву!
При этой мысли он невольно хихикнул, и девчонки с удивлением уставились на него.
– Что тут смешного? – спросила Касси.
– Ничего. Я просто представил...
– Нас втроём? – спросила Элайша.
– Э? – Мурри удивлённо взглянул на неё... но тут же в самом деле представил их втроём. В постели. И густо покраснел. Элайша засмеялась.
– Мы с Касси сестры, так что такое вполне может быть!
– Э?.. – от такого предложения у Мурри даже закружилась голова. Не то, чтобы он был против, совсем нет! Просто это было... слишком неожиданно.
К счастью, как раз в это время Мвасир призвала всех перестать толкаться и садиться, наконец, за столы. Этому призыву общественность последовала с большим энтузиазмом. Мурри уселся между Элайшей и Касси, что добавило ему хорошего настроения. Угощение тоже было выше всех похвал – тушеное мясо, приправленное красным рисом с Тайат, всевозможные фрукты и, наконец, чай с тортиками, где в изобилии имелись те же фрукты, но уже в желе.
За угощением в честь возвращения Мастера последовали танцы. Правда, не общие, а особенно прекрасных дев, первой из которых была Нэйо Мвасайто, лучшая из марьют красоты, то есть действительно очень красивая – золотокожая, с гривой длинных вьющихся черных волос, очень широко расставленными синими глазами, широким округлым лицом и пухлыми губами. Никаких драгоценностей на ней не было, кроме сверкающего браслета на правой руке, и в обтягивающем тело платье она казалась ещё стройнее, чем была на самом деле. Её волосы были коротко подстрижены спереди и распущены по плечам так, что падали до талии, образуя на спине пышную прическу. Ноги были босы. Здесь, в мире теплых полов, не имело смысла носить обувь...
............................................................................................
Когда танцы закончились, изрядно осовевшая от угощения общественность наконец разошлась. Мурри покинул зал под руку с Элайшей. К сожалению или нет, но её сестра тоже покинула их, оставив их наедине. Элайша отвела Мурри в свою комнату, где они снова пили чай, болтали и смеялись. К удивлению Мурри, Элайша, как и её сестра, были вовсе не людьми, а мауки, то есть потомками марьют, отпущенных их создателями на свободу. На родной Тиадар она принадлежала к горному клану Да'Кхасси, охранявшему древнюю крепость Таэнэн. До сих пор в мауках сохранялся гордый дух их предтеч, хотя в последнее время они стали менее цивилизованными. Сюда, на «Ремину», она прибыла для обучения. Марьют не вызывали у неё отвращения, напротив, казались экзотическими и волнующими, так что романтический вечер с прекрасной девой закончился так, как он и должен был закончиться.
Мурри с наслаждением впитывал в себя каждый миг соития, который только мог себе позволить. Даже когда он наконец оторвался от тела Элайши, ему снова захотелось вернуться к нему. Элайша тоже испытывала удовольствие. Она так давно не испытывала ничего подобного, что даже забыла, как это бывает. Да, она знала, знала наверняка, что это называется любовью. Секс как таковой мало привлекал её – он казался ей грязным делом, связанном с утомительными отношениями. Но теперь... теперь всё было иначе. Мурри был выше всех похвал. Верх блаженства. И ещё, он был очень красив. Ей нравилось принадлежать ему. Да, очень, очень нравилось! Это было чудесно. Он был страстен и настойчив, и доставлял ей массу наслаждения. И сам, конечно же, испытывал его...