Дорога мёртвых

Дорога мёртвых

1.

Пустынная дорога ухабиста, коварна. С неё легко съехать и вмиг завязнуть в багровых канавах, в которых запросто можно утонуть, захлебнуться тёмными водами. Дорога испещрена глубокими, словно морщины на лице старца кровавыми рытвинами и смрадными, как гниющие язвы прокажённого ямами. Это Дорога Мёртвых, так гласила одна из городских легенд. О Дороге Мёртвых слышал почти каждый оставшийся в этом мире. Кто-то верил, а кто-то нет. Всё предельно просто… Он из числа тех, кто верил и именно поэтому он здесь…

Он вцепился обеими руками в руль своего белого, побитого временем пикапа и старался не думать ни о чём. Выходило плохо. Мысли лезли в голову подобно склизким червям после дождя. Шевелились, бороздили измученный разум. Внизу живота щемила боль, тянущая, непрекращающаяся. Больно, страшно – но если есть хоть один-единственный шанс, что легенда не лжёт, то он ни о чём не сожалеет.

Глаза щипало от подступающих слёз, но он сдерживался. Нельзя реветь, нельзя. Иначе ничего не выйдет, и всё будет зазря. Нужно продержаться ещё немного, ещё чуть-чуть. Скоро Дорога Мёртвых выведет на основную трассу. Должна вывести… Он надеялся на это.

Футболка взмокла от холодного пота, на лбу блестели крошечные капельки. Сердце бухало в груди. Несмотря на жару, могильный холод царапал спину, вгрызался в кожу, в кости, заставлял содрогаться всё его существо.

На руках запеклась кровь, под ногти забилась чёрная, жирная земля, а рядом, на пассажирском сидении лежало то, что было дороже всего на свете. Оно, завёрнутое в окровавленную тряпицу, кажется – пульсировало. От этого сердце его затрепетало, а в мозгу забилась одна-единственная мысль – получилось, легенда не лжёт… А может, ему просто кажется? И его измождённый разум выдаёт желаемое за действительное…

Он чертовски устал, каждая мышца ныла от напряжения, белки глаз покраснели. Длинные волосы слиплись сосулями и облепили лицо, а дорога Мёртвых всё не кончалась. Воздух пробирался сквозь щели в салон, наполняя его смрадом могил. Ветер шептал тысячами голосов, наполнял дурманом голову, притуплял мысли и чувства…

И вот на иссиня-чёрное небо выплыла полная луна и залила призрачным серебристым светом дорогу. Дорогу без указателей и табличек, не асфальтированную, поросшую пожухлой травой. Дорогу, которая никак не желала заканчиваться.

Белый пикап, обляпанный багровой землёй, ехал всё медленнее и медленнее. Водитель из последних сил пытался не заснуть. Подвеска пикапа гремела, мотор фыркал, готовый в любой момент испустить дух…

Только к утру дорога Мёртвых резко оборвалась, и белый пикап выкатился на основную трассу, ведущую в город. Дурман спал. Макс, наконец-то, он вспомнил своё имя, встрепенулся, возвращаясь к реальности. Бросил взгляд в зеркальце заднего вида. Ничего, только лес, сухой, измождённый Сушью лес. Дороги Мёртвых больше не было. Ещё бы, она открывается только один раз, и то если сильно этого пожелать, и только тому, кто любил кого-то больше, чем себя. Макс пожелал, и Макс любил…

Но, подъезжая к дому, он всё больше уверял самого себя, что всё это сон, что на самом деле никакой дороги не было. Ему всё привиделось, он сумасшедший, обезумевший от горя человек, готовый поверить в любую байку. А она – не вернётся, как бы сильно он этого не желал.

Он припарковал пикап у покосившегося забора. С трудом вылез. Отворил калитку. Пошатываясь, побрёл к дому.

Под ногами хрустела пересохшая от зноя земля. В этих местах давно не было дождей. Очень давно. Почва изнывала от жажды, колодцы пересыхали, реки мельчали, люди убивали друг друга, лишь бы напоить требующую влаги землю. Мир сходил с ума. Сходил давно. В воздухе смердело безумие, заражая своим неизлечимым вирусом отчаявшихся людей.

Макс хотел уехать подальше от этих мест, хотел забрать ЕЁ с собой. Но он опоздал…

2.

В доме было душно. Старый кондиционер бестолково гонял тяжёлый воздух. Окна были раскрыты настежь, жара успела проникнуть в каждый уголок дома и вытеснить остатки прохлады. Макс рухнул на кровать, не утруждая себя раздеванием. Воздух шершавым языком лизнул шею, опалил духотой. Но было наплевать – он привык к постапокалиптическому миру.

— Дорога Мёртвых… — пробормотал Макс, осоловело уставившись в потолок.

Вспомнился давнишний разговор с отцом. Максу тогда было лет восемь или девять. Впереди ещё ждали долгие три года спокойной, счастливой жизни, без засухи и вируса.

Отец сидел у его кровати (ежевечерний ритуал, который не прекращался до самого конца), и рассказывал ему легенду о Мёртвой дороге. О том, что дорога может вернуть того, кого сильно любишь. Нужно только очень сильно пожелать, и Дорога Мёртвых сама найдёт тебя.

— А ты видел Дорогу Мёртвых? — тихо спросил маленький Макс.

— Это легенда, сынок… она может лгать, а может и быть правдой.

— И всё же? Ты видел её?

Гудел кондиционер, громко тикали часы на комоде. Отец молчал, уставившись в одну точку, завис где-то очень далеко в своих мыслях. Потом шумно выдохнул и только покачал головой. Но любопытство гложило Макса, на языке вертелся самый важный вопрос, готовый в любой момент слететь с языка.

— Нет, Макс, даже когда умерла мама, я не смог увидеть Дорогу… — сказал отец, будто бы прочитав его мысли.

— Почему?

Отец прочистил горло. Шумно, даже слишком.

— Я не знаю, Макс… Дорога Мёртвых открывается не всем, далеко не всем. Я не знал ни одного, но слышал, что иногда она открывается.

— А почему её назвали Дорогой Мёртвых, если она возвращает живых?

— Хороший вопрос, сынок. Я бы тоже хотел это знать… Но, думаю, скорее всего, потому что эта дорога не столь проста…

На самом деле, отец не знал ничего толком о дороге Мёртвых. Он просто рассказал легенду, так же, как и ему в своё время рассказал отец. Поведал легенду, в которую и верили и нет…

— Дорога Мёртвых есть, папа… — прошептал взрослый Макс, засыпая. Наверно, отец и сам теперь это знал, ведь его уже несколько лет, как нет в живых… Он скончался от лихорадки, когда Максу едва минуло семнадцать.

3.

Максу снилась Дорога Мёртвых. Снились багровые канавы, пускающие кровавые пузыри. Снились огромные гниющие язвы на песчаном гравии, поросшим пожухлой редкой травой.

Воспоминания взрывались во сне. Макс вновь медленно ехал по дороге на своём стареньком пикапе. Сердце замирало в груди от тревоги и волнения, а дыхание перехватывало, когда свет от фар перекрывали тени, взявшиеся из ниоткуда.

«Ничего… ничего… потерпи… скоро мы будем на месте…» — шептал Макс, прикасаясь к её холодной руке.

Она не отвечала. Зелёные глаза остекленели, потухли, уставились в одну точку, зависли в далёком ничто. Прежде нежно розовые губы побелели, но так и остались чуть приоткрытыми – она, его Вика, всё же успела сделать последний вдох, прежде чем сердце остановилось. Она боролось до конца – Макс верил в это.

«Я всё исправлю… всё будет по-другому…» — он закусывал до крови губу и верил в то, что и, правда, вскоре всё исправит.

Дорога Мёртвых была не такой, как в легенде. Легенда умолчала о пенящихся кровью канавах, не предупредила о холоде, пронизывающем до самых костей.

Он остановился в тени огромного чёрного дерева, вышел из машины, достал из кузова лопату.

В одном легенда не лгала – земля была горячей, как только что вскипячённое молоко.

Макс обжёг руки, копая могилу. Продрог от лютого холода, витающего в воздухе. Ладони заныли от мозолистых волдырей, но это было ничто в сравнении с тем, что ему предстояло сделать.

Он вытащил ЕЁ из машины. Уложил на землю около глубокой ямы, которую только что выкопал.

— Прости…

Руки тряслись. Нож выскальзывал из влажных пальцев…

Алая кровь потекла по рукам, холодная, тягучая…Время перестало существовать… Его колотила дрожь, когда он доставал из груди сердце…

Он завернул Вику в старое одеяло, долго укачивал на руках и тихо-тихо пел её любимую песню. Гладил потускневшие чёрные волосы и изо всех сил старался не разрыдаться, не завыть в голос…

Макс проснулся глубокой ночью. Подскочил в постели и замер. Было всё как всегда и в тоже время нет. Спустя несколько мгновений до него дошло, что изменилось – на улице шёл дождь. Сильный дождь, самый настоящий ливень, которого так давно не было.

Макс подошёл к открытому окну, подставил ладонь под мощную струю воды, сбегающую с козырька, ахнул от восхищения.

— Это сон, всего лишь сон… — прошептал он.

Это не может быть дождь – он всё ещё спит, уже почти утро. Он вот-вот проснётся, а рядом Вика. Он обнимет её, и они займутся ленивым утренним сексом…

Вика… Её тут нет. И это не сон. Пошёл дождь, о котором они вместе мечтали, а её нет рядом. Она где-то там, похоронена под Чёрным деревом…

Макс вдохнул полной грудью воздух. Свежесть ударила в голову, пьяня и дурманя мозг.

Тук-тук… Макс едва не подпрыгнул на месте. Сердце заколотилось в груди.

Тук-тук. Кто-то постучался ещё раз. Громче.

Макс подкрался к двери, глянул в глазок. Никого. Развернулся. Должно быть ему показалось или же это ветер с дождём стучались к нему в гости.

Тук-тук – оглушительно, настойчиво…

Макс распахнул двери. Датчик движения сработал и крыльцо залил тусклый свет. Никого не было.

— Что за хрень? — пробормотал Макс, вглядываясь в тьму и дождь.

А дождь хлестал, остервенело омывая землю после стольких лет засухи. В сплошной серой стене проступали не ясные очертания сарая, пикапа, старого колодца, тощих деревьев.

Макс застыл на крыльце, уставившись на тоненький силуэт у калитки.

— ВИКА!!! — заорал он спустя несколько секунд, не веря своим глазам.

4.

ОНА ВЕРНУЛАСЬ… Она вернулась. Его Вика вернулась. Мысли накладывались одна на другую, пока он нёс её, обнажённую и продрогшую от холода, в дом. Легенда не лжёт – Дорога Мёртвых вернула её. Он пожелал этого, и у него получилось. Голова кружилась от переизбытка эмоций, пока бережно вытирал Вику полотенцем. Она же тряслась от холода или страха, потерянный взгляд блуждал по комнате, губы дрожали. Она силилась произнести что-то, но у неё не выходило.

— Ничего… Теперь всё будет хорошо… — ласково приговаривал Макс, — мы передохнём немного и уедем… Далеко отсюда, как и хотели… Всё будет хорошо…

Он достал из шкафа свою футболку. Осторожно прикоснулся к бордовому рубцу у неё на груди. Её глаза остановились у него на лице, губы задрожали ещё сильнее.

— Тебе больно? Прости, меня… Мне пришлось…

Она помотала головой. Подняла руки. Макс натянул на неё футболку.

— Я люблю тебя, — прошептал он и крепко прижал её к груди, — ты даже не представляешь, как сильно я люблю тебя…

Вика молчала. Макс осторожно уложил её на кровать.

— Тебе нужно отдохнуть…

Она должна поспать, набраться сил. Макс гладил её влажные длинные волосы, вглядывался в бледное лицо, в зелёные глаза. Тихонько напевал колыбельную.

— Скоро утро… Нужно поспать.

Макс приглушил ночник. Комнату окутала полумгла, в которой изумрудами засверкали глаза Вики. На мгновение Максу стало страшно, но он тут же отмахнулся от навязчивой фобии. Это ведь его Вика – та, ради которой он был готов пойти на всё. Он любит её, она любит его, а всё остальное – не важно.

За окном всё так же хлестал дождь…

Они познакомились чуть больше месяца назад, но Вика ночевала в его постели только дважды. Так вышло, что чаще он оставался у неё.

Они познакомились на дороге. Вика голосовала, топчась у обочины. Её машина заглохла и дымила радиатором. Макс пожалел хрупкую девушку, остановился. Отчаянье в зелёных глазах, робкая улыбка, озарившая лицо, когда он вышел из пикапа – и сердце Макса дрогнуло, защемило от неожиданной нежности. Он отбуксировал её машину до старого домишки. А на следующий день приехал к Вике и предложил свою помощь в ремонте машины.

— Почему ты остановился тогда? — спросила Вика спустя пару недель. Они уже начали встречаться, но до секса дело ещё не дошло.

Макс ухмыльнулся – её вопрос был вполне резонен, во время Суши люди озлобились и запросто проезжали мимо раненных и убитых, всех волновали только собственные шкуры.

— Но ведь ты же верила, что кто-то остановится…

— Но всё же?

— Я просто почувствовал.

И это было правдой. Макс почувствовал.

Вика расхохоталась. Обняла его и чмокнула в щёку…

5.

Дождь закончился ближе к утру.

Макс распахнул глаза – тусклые солнечные лучи разбежались по комнате. Пахло сыростью, дождём и землёй. Он перевернулся на бок. Вики не было.

— Вика!

Макс сел в постели и сонными глазами оглядел комнату. Всё произошедшее казалось просто сном – и, на самом деле, ничего не было ни Дороги Мёртвых, ни возвращения Вики, не было ничего… Вика в своём трейлере, в нескольких километрах от его дома, ждёт, когда он приедет.

Макс встал с постели. Вышел на улицу. Сырые мосточки – в потёках дождя, на иссохших деревьях – раскрылись почки.

Макс поднял голову вверх – тусклое солнце перекрыли облака. Заморосил дождь. Наконец-то долгой засухе пришёл конец.

Тихо скрипели садовые качели. Вика сидела на них, монотонно раскачивалась, чуть отталкиваясь от земли ногой. Бледная, с потухшим взглядом, с поблекшими волосами – тень самой себя. Макс присел рядом. На Вике была его футболка, на коленях – пульсировало что-то завёрнутое в тряпку.

— Зачем? — спросила Вика, не поднимая глаз.

— У меня не было выхода… — Макс забрал у неё сердце. Засунул во внутренний карман куртки. Даже сквозь одежду почувствовал, как оно пульсирует. По спине пробежала дрожь. Всё происходящее казалось абсурдом.

Вика всхлипнула, положила голову ему на плечо. Она часто так делала, когда ей было плохо. Макс поцеловал её в макушку, обнял за плечи.

— Что же ты наделал… — прошептала Вика.

Дождь заморосил сильнее.

— Вернёмся в дом…

Макс остановил качели и подхватил её на руки. Вику колотил озноб.

«Заболела, всё-таки заболела» – ухнуло в голове.

«А ты думал, что всё пройдёт так легко?» – съязвил внутренний голос.

В доме он насухо вытер её полотенцем.

— Мне холодно… — шептала Вика. Губы у неё посинели, зубы выбивали дробь.

— Ничего… Скоро…тебе станет лучше…

— Это… это неправильно… мне… мне нельзя здесь быть…

Макс прижал её к себе. Руки скользнули по спине, спустились ниже. Она и впрямь была холодной. Но ничего – он согреет, согреет теплом своего тела.

— Я соскучился…

Он нежно поцеловал её в холодные губы, повалил на спину…

— Какая ты красивая…

На улице громко барабанил дождь, заглушая все остальные звуки…

Они занимались любовью до самого наступления темноты. А когда дождь стих, а часы приблизились к полуночи, Вика глухо проговорила:

— Дорога требует плату…

Глаза Вики блеснули изумрудами.

— Дорога голодна…

Макс вздрогнул, сердце забухало в груди, как молот, на виске больно начала пульсировать венка – он боялся, но он чувствовал, нет – он знал, что скоро Вика скажет эти слова. И он был готов.

6.

Они поехали в центр, к ночному клубу «Дыра». Припарковались чуть поодаль круглого, как цилиндр здания, около парка, откуда удобно было наблюдать.

— Бугай каждую ночь здесь зависает. Чёртов нарик. — зло процедил сквозь зубы Макс.

Вика ничего не ответила. Только зелёные глаза засверкали ещё ярче. А может, ему показалось. Он погладил её руку:

— Бугай всегда возвращается домой через этот парк. Иногда один, но чаще с кем-то…

— Это не имеет никакого значения, — оскалилась Вика.

На короткий миг Максу стало не по себе. Захотелось надавить на газ и рвануть подальше от этого места, уехать из города, туда, где нет никого, сделать наконец-то так, как они мечтали…

Они прождали несколько часов, прежде чем высокий широкоплечий мужчина, слегка пошатываясь, вывалился из клуба. Он был один. Макс вспотел, сжимая в руке перцовый баллончик – всё равно было страшно, здоровенный Бугай мог завалить его одной рукой.

Бугай прошёл мимо пикапа. Накачанный наркотой и алкоголем, он не замечал ничего. Просто брёл привычным маршрутом, возвращался домой на автопилоте.

— Пора, — прошептал Макс сам себе и выпрыгнул из автомобиля.

Но что-то пошло не так. Бугай услышал его, резко развернулся и мощным ударом ноги выбил баллончик из рук Макса. Кисть пронзила резкая боль, но Макс занёс другой кулак. Бугай опередил и ударил его в солнечное сплетение. Макс медленно осел на землю. Перед глазами поплыло, к горлу подкатила тошнота.

— Что за хрень? — прорычал Бугай, нависая над Максом, и вдруг заржал, — ух, какие люди… Чё, пришёл за девку свою мстить?

Ненависть застилала глаза. Макс попытался подняться, но получил удар под дых.

— А мы хотели с ней поразвлечься, вот только Филька всё испортил, замочил раньше времени…

Макс взвыл от ярости. Вскочил на ноги. Боднул головой Бугая. Тот пошатнулся, но устоял на ногах. Следующий удар вспыхнул адской болью на скуле Макса, и сознание его померкло, озарив напоследок яркими вспышками.

Макс пришёл в себя от истошного крика. Кричал Бугай. Тонко, по-бабски. Ноги его сучили в воздухе. Кровь лилась ручьём на бульвар, выложенный неровными плитками.

Макс поднялся на ноги. И от увиденного тут же осел обратно…

Вика изменилась и теперь мало походила на беззащитную слабую девушку, с которой он познакомился на дороге. Теперь её глаза горели изумрудами, за спиной выросли огромные крылья. Одной рукой она вцепилась в горло Бугаю, легко держа этого здоровенного мужика в воздухе, а другая рука – вспарывала ему грудь.

Макса замутило. Тошнота подступила к горлу. Он согнулся пополам, выблёвывая ужин. Перед глазами заплясали разноцветные кляксы, в желудке вспыхивала боль.

Спустя мгновение Вика отбросила тело Бугая в кусты – шмяк, как мешок с тряпьём приземлилось то, что совсем недавно было человеком. Она подошла к Максу. Перепончатые крылья вросли обратно в спину, острые когти на руках исчезли. Это была вновь его Вика, вот только в руке у неё пульсировало сердце Бугая.

— Дорога Мёртвых ждёт плату…— нежно проворковала Вика, впиваясь зубами в пульсирующую мышцу.

Максу опять поплохело, помутневшим взглядом он обвёл парк. Ветер шумел в деревьях. Рядом в кустах дёргались в посмертных судорогах ноги Бугая. Его девушка только что замочила человека и теперь жрала сердце.

«Ты сам хотел убить его, медленно и жестоко…» – шепнул внутренний голос.

Макс истерично рассмеялся… Да, мысленно он не раз сворачивал шею Бугаю, вспарывал ему живот и омывался его кровью… Но не так…

До дома ехали молча. Искоса Макс поглядывал на Вику. Та дремала, прислонившись лбом к стеклу. В уголках её губ запеклась кровь. Кровь Бугая.

«Ничто не имеет значения…»

Макс провёл ладонью по коленке Вики. Та вздрогнула, но не проснулась.

«Завтра будет новый день…»

Опять пошёл дождь. Дворники размазывали тёмные кляксы по лобовому стеклу.

Макс притормозил, открыл окно, вытянул руку. Чёрные капли забарабанили по ладони.

— Что за чертовщина?

Макс поднёс ладонь к лицу. Кровь. Кровавый дождь шёл с небес. Тёплый кровавый дождь.

Макс моргнул. Раз, другой, третий. Наваждение исчезло. Это просто дождь. Никакой не кровавый дождь. Просто он отирал лицо Вики и вымазал руки в крови.

Макс нажал на газ. Пикап фыркнул и покатился дальше по ночной дороге.

7.

Макс еле дополз до кровати. Кровь бухала в ушах. Всё тело трясло от напряжения и усталости. Ныла скула, пульсировала гематома на животе. Он, обессилевший и слабый, сразу ухнул в черноту сновидений. Вновь снилась Дорога Мёртвых. Только теперь они вместе с Викой ехали по ней. Из приёмника гремела музыка. Они смеялись – счастливые, беззаботные. И на всё им было наплевать. Они были вместе.

— ОНИ ВСЕ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ…— завывал утробно голос из динамика.

В бардачке пульсировали человеческие сердца…

Проснулся поздно. Часы на стене подбирались к полудню. Вика сидела у изголовья кровати и не сводила с него глаз. Любовалась.

Она стала выглядеть гораздо лучше. Волосы вновь заблестели, зелёные глаза сияли, на щеках появился нежный румянец. Она улыбалась Максу, демонстрируя белоснежные зубки. И ему было всё равно, что эти зубки не так давно вгрызались в сердце Бугая. Всё отошло на второй план.

— Доброе утро… — прошептал Макс.

Вика улыбнулась ещё шире. Забралась к нему под одеяло. Её прохладные пальчики пробежались по груди, по животу, скользнули ниже. Макса бросило в жар. Он подмял её под себя… Покрывал её шею и грудь поцелуями, зарывался носом в чёрных волосах. От Вики странно пахло – то ли мёдом, то ли какими-то цветами. Этот аромат кружил голову… Тени на потолке водили шальной хоровод… Перед глазами плыло… Макс проваливался в сладкий морок, всплывал обратно и вновь проваливался…

— Макс, пора…

Макс медленно пришёл в сознание, ничего не понимая.

— Вика?

Она была рядом…

Макс плохо понимал куда они едут. В голове поселился туман. Густой осенний туман, что мешал мыслить. Они проехали уже город. Остановились у обочины дороги. Вдали темнел дом.

— Идём…

Вика первая вышла из автомобиля. Открыла водительскую дверцу и протянула Максу руку. Он послушался, вцепился в её запястье, словно боялся потеряться.

Истошно залаяла псина, когда они приблизились к дому. Тут же моргнул свет. Распахнулась железная дверца. На пороге появились два брата-близнеца. Один из них держал в руках ружьё и целился в Макса.

— Какого хрена? — спросили братья одновременно. Они всегда говорили вместе, почти всегда.

Макс промолчал.

— Какого хрена ты тут делаешь? — гаркнули братья.

— Вы должны умереть… — тихо сказал Макс.

Братья расхохотались. Приблизились к нему, посветили фонариком в лицо. Макс инстинктивно прикрыл глаза ладонью. Но они всё равно узнали его. Один из близнецов, то ли Гера, то ли Гоша (Макс никогда их не различал) похлопал его по плечу.

— Максик, ты что камикадзе?

— Кончай его, Гера…

Щёлкнул затвор. Но Гера не успел выстрелить, кто-то отшвырнул его в сторону. Гоша взвизгнул, вжался в стену трейлера и не мог оторвать взгляд от крылатого демона-женщины, вспарывающей грудь его брата.

— Что за… херня… Что это…

Вика повернулась к нему. В свете фонарика Гоша разглядел её лицо, перепачканное кровью Геры. В руке она держала пульсирующее сердце.

Гоша завопил на самой высокой ноте, на которую был способен. А в следующие несколько секунд замолчал навсегда. Вика заставила замолчать.

— Три… — объявила она.

«Осталось ещё двое…» – мелькнуло в голове у Макса. Ещё два сердца и всё закончится… Наверно… Пошатывающей походкой он побрёл к пикапу…

В приёмнике играла тихая музыка, когда они двинулись дальше по ночной дороге. Завывал ветер. Резко похолодало, когда они притормозили у большого дома.

8.

Папаша сидел в кресле в гостиной и курил сигару, когда они ворвались в дом. Он даже не встал, только положил сигару в пепельницу и ухмыльнулся:

— Всё-таки она открылась тебе, да, Макс?

Макс сжал крепче руку Вики. Папаша – седой мужчина в годах, насмешливо продолжал смотреть на него.

— Дорога Мёртвых открывается далеко не всем, Макс… Значит, ты и, правда, любил её больше, чем себя.

Папаша медленно поднялся на ноги. Подошёл вплотную к Максу, дыхнул в лицо табачным дымом:

— Она ведь рядом, да? С тобой?

Смерил надменным взглядом:

— Молчишь? Но ведь она рядом, я чую её запах. Эту вонь ничто не скроет. От неё несёт землёй с Дороги Мёртвых. Ты ведь закопал её там? Да, Макс?

Макс молчал.

— Когда мир накрылся, легенду о Дороге Мёртвых начали вспоминать чаще. Её пересказывали, каждый добавлял что-то своё. Какую версию слышал ты? Наверняка, отец рассказал тебе романтичную версию – У мужчины умерла его женщина. Но он так сильно любил, что решил отвезти на перепутье. Помолился древним богам, чтобы они открыли ему дорогу Мёртвых. И дорога открылась. Влюблённый мужчина похоронил любимую под Чёрным деревом. И спустя некоторое время она вернулась. И жили они долго и счастливо…

Макс хмыкнул. Папаша выдержал паузу и продолжил:

— Но ведь земля мёртвых требует плату? Ты теперь об этом знаешь…

— Я знал…

— Тем хуже… Ты знал на что идёшь… И ско…

Речь Папаши резко оборвалась. Он смешно булькнул, и изо рта хлынула кровь. Папаша изумлённо посмотрел на женскую ладонь, в которой билось его сердце, потом перевёл беспомощный взгляд на Вику – наконец-то он смог увидеть её. Папаша дёрнулся, хотел схватить Вику, но рука только рассекла воздух, и он упал навзничь, заливая кровью дорогой бежевый ковёр.

Тишину ночи разорвал крик. Невысокий парень сбежал вниз по лестнице и кинулся к телу Папаши. Перевернул его, всхлипнул и глухо разрыдался.

— Отец…папа… — шептал парень, хлопая Папашу по щекам.

Макс смотрел на Фила, которого не так давно считал лучшим другом, и в нём боролись два противоречивых чувства – злорадство и жалость.

«Теперь он тоже один… Пусть почувствует каково это – терять близкого человека…»

«Как же ему больно…»

«Он убил Вику!»

«Почему? Что она ему сделала?»

Макс вспомнил, как укачивал тело Вики на руках и плакал. Вспомнил рану на груди. Чёртов придурок пробил ей лёгкое, и она несколько минут захлёбывалась кровью, умирая в агонии. Ненависть к Филу загорелась с утроенной силой, затмевая разум.

Макс заорал и кинулся на Фила. Схватил его за рубаху, приподнял с пола и вмазал изо всей силы в нос. Нос хрустнул. Фил упал на спину. Макс оседлал его и наносил удар за ударом, превращая смазливое личико в расквашенную в кровь физиономию.

— Не надо… прошу… — прохрипел Фил после ещё одного удара, от которого левый глаз заплыл и превратился в щёлку.

— Почему? Что она вам сделала?

Костяшки пальцев Макса горели. Он поднялся на ноги и смотрел на Фила сверху вниз, ждал ответа.

— Почему? — повторил Макс.

Вика стояла чуть поодаль, в её руках остывало сердце Папаши. С крыльями за спиной, с глазами-изумрудами она походила на тёмного ангела-мстителя с какого-то комикса, что Макс читал в детстве.

Фил неожиданно рассмеялся:

— Макс, ты совсем идиот? Ты что думаешь – мы идиоты? Что мой отец – идиот? Ты забыл про долг?

— Я же сказал… что отработаю…

— Мы, по-твоему, совсем дебилы? Ты думаешь, я не знал, что ты собираешься уехать с этой сучкой?

Фил приподнялся на локтях, харкнул кровью, попав на ботинки Макса.

— Вы могли бы просто убить меня… — прошептал Макс. Его пошатнуло, он сполз на пол, прижался к спинке кресла. На журнальном столике, в пепельнице тлела сигара.

— А какой толк просто завалить тебя? Хотя отец хотел вначале, когда узнал, просто грохнуть тебя. Но я отговорил, ты ж, блин, друг мне. Я и предложил девку. В качестве аванса…

Макс молчал.

— Вообще ты должен быть мне благодарен! — продолжил Фил, — я эту сучку пожалел. Ребята хотели пустить её по кругу, оттрахать. Но, блин, её глаза. Я никогда не видел таких глаз. Мне стало так жаль её, я не захотел, чтобы ребята прикасались к ней. Хотя, я должен сказать – твоя девка держалась молодцом, даже не выдала тебя… Похвально. Даже завидно. Я и выстрелил. Слегка промазал, хотел в сердце. Но вышло так, как вышло…

— Какой же ты урод…

— Я? А ты, Макс? Решил бросить Семью, наш клан, ради бабы? Кинуть на деньги.

— Я хотел начать сначала.

— Сначала? Какого хрена? Мир катится к дьяволу, нас всех ждёт один конец. Вопрос только, как мы проживём эти последние годы… На хрена, Макс?

— Ты не поймёшь…

Вика приблизилась к Филу. И тот наконец-то смог увидеть её.

— Ты… ты… — Фил никак не мог выдавить из себя ни слова больше.

— Да, Филя. Она вернулась. Дорога Мёртвых существует, твой отец был прав. Она есть, и она открывается немногим.

—П-п-плата…

— Да, Филя, Дорога требует плату. Теперь я в долгу у неё.

Макс смотрел, как Вика – его тёмный ангел – вспарывала грудь Филу. Смотрел, как тот корчится от боли. Смотрел, как его сердце останавливается у неё в руке.

«Вот и всё…»

Макс, пошатываясь вышел из дома…

9.

Старый пикап вновь катился по ночной дороге. Из приёмника лилась тихая музыка. Вика подпевала. Чисто, красиво. Она всегда хорошо пела.

Сердце Макса колотилось в груди. На виске нервно билась жилка. В кармане ветровки пульсировало сердце Вики. Она же сама гладила его колено, и нет-нет да клала голову ему на плечо. В уголках её губ темнела кровь Фильки. Но Максу было всё равно.

Они уезжали. Куда? Он не знал, да и Вика, наверное, тоже. Просто ехали в никуда, подальше от этих мест.

Накрапывал дождь. Мелкий, моросящий. Дворники лениво размазывали капли по стеклу…

Конец.