Дорога надежды

1

– Однажды, – говорил тихий женский голос, – когда мне было девятнадцать лет, мир был другим. Совсем другим. Электричество было всегда, оно было повседневностью, а не диковинкой раз в полгода. Мир был другим, это точно. Города и страны были так близко друг другу, что казалось – протяни руку и окажешься в другом месте. В другом измерении. Но однажды, десять лет назад, всё изменилось.

Однажды нагрянули чёрные тучи.

Однажды начался ливень.

И он изменил всё.

Анита Ворошилова сидела перед окном, за которым открывался сумрачный вид города. В её руке лежал диктофон, а на столе – блокнот. Они записывали всё, что она говорила: один урчал плёнкой, другой впитывал чернила. Рядом ждала свою хозяйку пишущая машинка, и светила дрожащим светом керосиновая лампа.

Далеко наверху шел дождь, но его капли не достигали города: под ядовитым серым небом стоял пластмассовый Куб. Капли падали на его поверхность и оставались там, покуда солнце не высушит их. Анита глядела на свод гигантского строения, на длинные чёрные линии его металлического скелета. Она помнила времена, когда Куб только начинали строить и помнила, что серое сумрачное небо – далеко не самое опасное.

Страшнее всего было чёрное небо.

– Первый ливень шел около месяца, – вновь заговорила она. – Небо было чёрным почти всё время. Мир очень быстро выжил из ума. Одни говорили, что Сатана сошел с небес, другие выдумывали истории о природных катаклизмах. О последствиях глобального потепления, об освобождении из оттаявших ледников старых бактерий и о прочих бесполезных вещах. И пусть идея с бактерией оказалась не выдумкой, гипотезы не изменили реальность. Очень скоро мы пришли к тому, что имеем. А имеем мы ровным счётом ничего.

Она отложила диктофон. Снова накатило это чувство. Одиночество, ностальгия, страх. Всё снова переплелось как паутина и образовало единую картину происходящего. Безысходность и потерянность. Утрата ориентиров и дождь. Непрекращающийся опасный дождь и маленький город на берегу реки.

Десять лет назад Анита даже в самом страшном сне не могла представить, что Мурманск станет для неё домом и единственным безопасном местом в сотне километров вокруг. Она не знала, почему именно здесь появился Куб, почему эпидемия была так слаба именно здесь, но отныне это было не важно.

Был факт. Она жива, а миллионы других людей – нет.

Анита выдохнула и встала. Прошлась по квартире – типичной хрущёвке, построенной в середине прошлого века. На кухне поставила на разогрев кофе. Благо, дефицита газа никогда не наблюдалось и наблюдаться не будет. Анита улыбнулась, смотря на кипящий напиток. Без её работы труднее было бы найти и газ и этот кофе. Приятно знать, чёрт возьми, что ты не бесполезен.

Вернувшись в спальню, она поставила кофе у пишущей машинки и села, чтобы перепечатать мысли. Анита взяла диктофон, но запись не включила. На столе, рядом с косметичкой, стояло круглое треснувшее зеркало. В нём, как и сотню раз до этого, Анита увидела крупную чёрную родинку над левым глазом – она была лишним напоминанием о человеке, которого она потеряла вместе с началом эпидемии. У него была такая же родинка над глазом. Была, а сейчас, скорее всего, сгнила вместе с его трупом...

Девушка поставила зеркало боком, чтоб не видеть эту родинку. Из-за неё Анита не могла смотреть на себя, пусть ей и нравилась её внешность. Ей нравилась её смуглая кожа, нравились короткие чёрные волосы, заплетённые в хвост. Зачастую, именно из-за смуглости и чёрных волос люди вечно путались и называли её цыганкой или татаркой. Но они ошибались. Анита Ворошилова полностью соответствовала своей фамилии – её родители и старшие родственники были русскими, белокожими, почти анемичными. Анита тоже была такой, но пять лет назад многое изменилось.

Например то, что она чаще жителей города покидала дом и выходила за пределы спасительного Куба.

Потому что она была курьером – чуть ли самым важным человеком города после мэра.

Именно в ходе дальних вылазок в небольшие города, где ещё сохранилась жизнь, она искала вдохновение для того, что её действительно радовало. Анита любила узнавать истории и рассказывать их. Голосом или с помощью пишущей машинки. Когда-нибудь её труды оставят на хранение в местном музее, или, кто знает, размножат на сотни копий и будут преподавать в школах... Хотя нет, она не пишет истории об умирающей буржуазии или о бедных студентах. Она пишет истории о новом мире. Мире, за пределами безопасного Куба. Про эту жизнь школьники должны знать уже с пелёнок. Потому что такая жизнь с ними навсегда.

Анита коснулась клавиш машинки и ощутила, как сильно взмокли её пальцы. Она глянула на ладони – блестели, словно маслом политые. Девушка знала причину. Ей было страшно. Страшно и волнительно, потому что она знала, что скоро у неё будут новые причины заговорить с диктофоном. Скоро ей дадут новое задание, которое, несмотря на все её вопросы, оставалось тайной. Наверняка, отправят с дипломатической миссией или укажут местоположение секретного объекта, который нужно осмотреть.

Но гадать смысла не было.

Завтра она всё узнает.

Вдруг, за окном, взвыла сирена. Анита встала и увидела огромное тёмное пятно, заполонившее горизонт. Надвигалась чёрная туча. Вой сирены означал, что она будет над городом в ближайшие два часа и за это время нужно отложить все дела, вернутся по домам, закрыть окна и ждать. Да, Куб надёжно защищал город от смертельного дождя, но никто не застрахован от случайностей. Анита знала, что пару раз в месяц кто-нибудь внутри города подхватывал ужасную болезнь и становился угрозой для окружающих.

Анита вздохнула, смотря на приближающуюся чёрную стену. Она надеялась, что сегодняшний день не принесёт новых жертв.

Через полтора часа небо покрылось тьмой. Зарядил дождь, который не прекращался всю ночь и настырно барабанил по прочным сводам гигантского Куба.

2

Мраморный пол мэрии только что вымыли. Даже спустя десять лет после катастрофы прилизанная чистота административных зданий никуда не исчезла. Было свежо и прохладно. Воспоминания плыли по реке её мыслей. Воспоминания далёкие и светлые. О школе, о беготне по её мраморным коридорам, о свежести весеннего утра, о небе без перегородок и о сладостном дожде, чьи капли впитывали волосы. Анита закрыла глаза, представляя, какого это, снова ощутить на себе бодрящие капли ливня. И она смогла вспомнить. Тело покрыли мурашки, по телу побежала дрожь. Она открыла глаза, не веря, как живы были те воспоминания даже десять лет спустя.

Анита сидела в коридоре администрации Мурманска и ждала, когда дверь откроется и её пригласят к мэру. Владимир Степанов был мэром ещё до эпидемии и остался таковым и после неё. Он оказался единственным человеком, который не побоялся взять на себя ответственность и начать обустройство города. И получилось у него настолько хорошо, что Анита не удивилась бы, узнав, что Степанов прибыл из будущего и всё знал наперёд. Благодаря постройке Куба и оборонительной линии вдоль города, Степанов заслужил почёт, уважение и практически неограниченную власть диктатора в пределах защитного барьера. Благо, Владимир Степанов оказался честным человеком, для которого власть – не самоцель, а инструмент для спасения жизней. До эпидемии такое отношение к власти было редкостью, а после неё и вовсе стало чудом.

Наручные часы показывали восемь утра. Степанов должен принять её ровно через десять минут. Он был пунктуальным человеком и считал, что именно в этом заключались все его достижения. Анита же считала пунктуальность опасной слабостью, потому что она делает из человека предсказуемый механизм.

Когда минутная стрелка упала на десятый пункт, дверь открылась.

Вышел высокий мужчина в чёрной форме, но не Степанов. Это был генерал Кузнецов – глава обороны города и всех вооруженных сил. Крепкий, седой старик с морщинами ото лба до шеи, он был исполнительным солдатом, подчинявшийся любой власти. Он не обратил на Аниту внимания и прошел мимо. Она проследила за ним взглядом, а когда повернулась, увидела прищуренный взгляд Степанова.

– Здравствуй. Заходи.

За десять лет кабинет мэра почти не изменился. Всё тот же длинный стол, все те стеклянные шкафы и стулья. Были два заметных отличия. Во-первых, отсутствовал портрет президента, а во-вторых, карта России, на которой красным маркером был обведен один-единственный город. Мурманск.

– Садись. Тебе как обычно? Крепкий и без сахара?

– Я не буду, спасибо.

Анита прошла и села на своё место напротив мэра. Владимир Степанов, чья лысина, как и столешница, блестела под жарким солнцем, был высоким мужчиной с огромными руками – рельеф мышц подчёркивала плотная водолазка. Композицию завершала одинокая седая бородка.

Степанов кинул какие-то папки в ящик и задвинул его.

– Оправилась? – спросил он хриплым прокуренным голосом.

– Вполне. Недельный отпуск пошел на пользу, спасибо.

– Он был бы дольше, но дела не ждут, сама понимаешь.

– Да.

Мэр глянул в окно. Его пальцы вдруг забарабанили по столу. Анита проследила за его взглядом и поняла, что смотрел мэр на огромное стеклянное здание с острыми углами. В этом здании располагалась организация, на деньги которой был построен Куб. Фармацевтическая компания «Небо» – её совет директоров был единственной силой, с которой Степанову приходилось считаться.

Но он, вроде как, никогда не был против.

– Чего только эти фармацевтики не выдумают... – пробурчал мэр.

– Простите?

– Нет, ничего, – Степанов подошел к шкафу. Открыл его. Анита увидела высокий чёрный сейф, о существовании которого не подозревала. Он не был заперт. Степанов вытащил высокий цилиндрический контейнер, напоминающий тубус для чертежей... или для гранатомётов.

– Вот он, твой новый груз.

– И он как-то связан с «Небом»?

– Да. Но что в нём, они не сообщили.

Анита подняла брови. Обычно все посылки, которые она таскала для фармацевтов, были не анонимными.

– Откуда секретность?

– Не знаю, если хочешь, спроси у них, – Степанов пожал плечами и достал пачку сигарет. – Но, похоже, это что-то важное. Настолько, что они настояли на усиленной экипировке. Ты поедешь на специальном «Урале». Он у нас один такой.

– Что значит «ты»? А как же мои люди?

– Твоя команда нужна мне здесь, в городе. Вчера Куб потрескался сразу в трёх местах, нужен ремонт, сама понимаешь.

Девушка прикусила губу и кивнула.

– Ладно. Говорите маршрут.

– Вот это по-нашему, – Степанов встал, закурил сигарету и взял фломастер. – Тебе нужно доставить груз в район посёлка Белое море...

Фломастер уткнулся в границу, проведённую вокруг Мурманска.

– Там тебя будут ждать люди фармацевтов.

Степанов всё чертил и чертил линию, перекрывая карту могучей спиной. К потолку поднимался сигаретный дым.

– Вот и всё.

Он повернулся, и Анита увидела маршрут.

Прямая линия долго шла вдоль границы Кольского полуострова, но резко обрывалась у его основания, не добираясь до Полярных Зорь, и огибала их с востока. Затем проходила Кандалакшский залив к финальному пункту маршрута.

– Примерно триста километров, – Анита сложила руки на груди, прикидывая килограммы провианта, которые придётся взять с собой.

– Двести восемьдесят, если быть точнее, – мэр затянулся, выпустил струю дыма.

– Ну ничего, бывало и больше, но только в команде.

– Не начинай. Эту работу больше некому предложить.

– Ладно, ладно. Думаю, вам можно не говорить, как много мне придётся взять с собой.

– Арсенал в твоём распоряжении. Я выдам особый пропуск.

Анита подошла к карте. Присмотрелась и ткнула в линию, проходящую по воде.

– На кой чёрт так усложнять маршрут?

– В районе Полярных Зорь обнаружили улей.

– С каких это пор?

– На днях вернулись разведчики, – Степанов сел на край стола и сложил руки-молоты на груди. – Парни видели упырей на границе города. Ходили спокойно, обнюхивались, некоторые ушли в глубь города с рассветом. Это значит, что у них там убежище.

– Но ведь раньше...

– Улии мигрируют, Анита. И если раньше это были домыслы, то сейчас это очевидная реальность.

– Ладно, я всё понимаю, но как, блин, мне перебраться через залив?

– Этот вопрос придётся решать на месте. Эта точка не случайная. Там ты найдёшь рыбацкий посёлок. Уверен, парочку целых лодок найдёшь.

Анита усмехнулась.

– Чёрт, вы ведь понимаете, насколько бредово это звучит?

– Лодка?

– Да! Если груз для фармацевтов такой важный, значит должен быть другой путь! Адекватнее!

– В районе западнее Полярных Зорь, да и на протяжении всего пути, разведчики заметили целые группы заражённых. У них сезон миграций, уж не знаю, с чем это связано.

Анита повернулась к карте. Кольский полуостров в масштабе всей страны казался маленьким хвостиком, но на самом деле являлся бескрайней долиной рек, озёр, болот и холода. А сейчас, в такие сложные времена, оказывался и вовсе смертельной ловушкой. Ехать к цели наугад, да ещё и триста километров – сумасбродная затея, подобно которой у Аниты ещё не было. Ну и пусть.

– Ну, раз едем наугад, – повернулась она к мэру, – значит с вас двойной паёк.

– Поверь, – хмыкнул Степанов, – если выполнишь задание, паёк не только будет двойным, но и пожизненным.

Тут он посмотрел на свои часы. У них было три красных деления, отмечавших время завтрака, обеда и ужина. Вроде как, деления раскрасил сам Степанов.

– Я должен спешить.

Они пожали друг другу руки.

– Не думала, что когда-нибудь буду рада чему-то пожизненному, – усмехнулась Анита.

Впереди её ждали новые инструкции, уже от фармацевтов.

3

Анита много лет была курьером, но в дальние вылазки никогда не уходила одна. С ней была её команда, трое мужчин и женщина. Команда курьера. С ними она отправлялась и на пятьсот, и даже на тысячу километров – в Питер. Но никогда ещё она не сидела в броневике одна, зная, что впереди почти триста километров пути. К тому же, инструкции от представителя фармацевтов ничего нового ей не дали. Только детали, но не главное – что лежит в этом тубусе?

Она глянула на него. Тубус лежал на пассажирском сидении, пристёгнутый и неподвижный. Анита не пыталась его открыть, поскольку посредине был вмонтирован кодовый замок из шести цифр. Она перестала думать о его содержании как только покинула мэрию. Зачем ненужные доводы? Она сделает своё дело и забудет о грузе.

Ворота, наконец открыли.

Бронемашина стояла перед высокой бетонной стеной. Наверху, вдоль края, по неустойчивым ржавым конструкциям шагали солдаты. А позади них были город, вытянутые белые теплицы и океан.

– Чего так долго? – спросила Анита у военного.

– Хренов дождь, – сплюнул он. – Залил механизм.

Анита кивнула и переключила передачу.

Машина двинулась по пустой асфальтовой дороге. Гнилые машины давно убрали с пути, дорога потрескалась, а вдоль неё росли в мрачной тишине пихты. Бронемашина ехала, иногда вздрагивая, иногда подпрыгивая на ухабах. Анита держала руль и старалась отогнать мысли, которые настигали её в такие минуты одиночества и тишины. Она сразу начинала думать об отце, оставшимся где-то далеко в Москве. Вдовец, оказавшийся один на один с катаклизмом планетарного масштаба, он наверняка давно умер. Но странное дело – мозг отказывался верить в его гибель, потому что глаза не видели тело. Если б эта бронемашина была только её, если б у неё было больше газа, Анита обязательно рванула бы к столице, но... что она бы там увидела? Наверняка, то же, что и в Питере. Армию бледнокожих упырей и руины, руины.

Дорога по-прежнему шла по прямой. Солнце только-только приближалось к зениту. Анита достала из разгрузки бронежилета пачку сигарет и закурила. Окно не открывала – всё равно есть вентиляция. Сейчас она была уверена, что этот день окажется удачным.

Хотя бы этот первый день долгой дороги.

Солнце быстро приближалось к горизонту, а курьер – к своему первому пристанищу. Анита ехала вперед, зная, что в нескольких минутах езды наткнется на старую свалку машин ещё допандемийных времён. Там её броневик окажется частью серого, унылого полотна и станет невидимым. Но у погоды были другие планы.

Вдруг небо и лес погрузились в сумерки. Мгновенно, словно их закрыло чёрное крыло. Анита остановилась посреди дороги, потому что поняла причину.

Приближались чёрные облака.

Она выключила вентиляцию и закрыла жалюзи на окнах. Переместилась на заднее сиденье, где лежал автомат и еда. Затихла. Тонкая линия сумеречного света скользнула по потолку и убежала дальше. Через считанные секунды Анита оказалась в полной темноте. А ещё через минуту по корпусу броневика посыпались крупные капли ливня.

Анита понимала, что теперь её ждет отдых по меньшей мере на три-четыре часа. Иногда, конечно, дождь затягивался, но и это было на руку – всё равно ограничения времени по доставке груза нет. Девушка свернулась на заднем сиденье, поместив между ног пистолет и, слушая перестуки дождя, быстро заснула.

Ей привиделось, что она плывёт на старой лодке по бушующему морю. Вокруг была тьма и волны. И никакой надежды. Но вдруг тьму рассеял свет, мигающий свет. Закрываясь от бушующих волн, Анита увидела вдали мигающий маяк.

Белый свет так и мигал. Анита открыла глаза и тут же выключила маленький, встроенный в небольшую панель, фонарик. Затем прислушалась, но ничего не услышала. Снаружи кто-то был. Сработали датчики движения. Анита медленно, не создавая шума, перелезла на переднее сиденье и включила на панели маленький экран.

Сначала показалась картинка с передней камеры. Инфракрасный взгляд был настроен на чёрно-белую картинку. Белые капли лились на белый асфальт, а за ними, вне треугольника света, была только темнота. Анита переключилась на задний вид.

И тут она увидела их.

Три бледные, горбатые фигуры направлялись к броневику. Без волос, в старых обносках, они походили на древних вампиров, вышедших из склепов. Упыри, вурдалаки... люди. Да, когда-то они были людьми. Уже и не верилось в это.

Анита смотрела на экран и не издавала звуков. Если повезёт, они пройдут мимо, даже не замечая преграду. Для них машина что булыжник – ничего не значащая преграда. У них только одно желание – добыть человеческой крови.

Наконец двое упырей, вынюхивая воздух, ушли с дороги, но вот третий – самый близкий к камере, направлялся к броневику. Голова вытянулась, нос подпрыгивал в такт дыханию. Упырь что-то учуял. Значит, нужно быть готовой ко всему. Анита положила одну руку на кобуру, другую – на руль. И то, и другое могло пригодиться в любую секунду. Правда, льющий дождь вполне мог повредить двигатель (настолько ядовитым был химический состав воды), и если б он заглох, судьба Аниты была бы решена.

Упырь прошел мимо камеры, и теперь Анита слышала его. Вытянутые ногти коснулись металлического каркаса и со скрежетом приближались к окну, рядом с которым сидела Анита. Она выключила экран, в полной темноте слушая скрежет и ливень. Вдруг лапа упыря коснулась стекла. Мерзкий писк ударил по ушам, и Анита закрыла их.

Но слух улавливал скрежет. Секунды показались размазанными как битум по асфальту... И вдруг всё стихло. Анита убрала руки и прислушалась. Как и прежде барабанил дождь. Но курьер знала – упырь где-то перед ней, перед машиной. Анита коснулась экрана, тот загорелся, и девушка едва не закричала.

Она увидела раскрытую пасть упыря и острые клыки. Упырь не шевелился, но Анита видела, как дёргается его нос. Скорее всего, его привлёк мигающий на камере огонёк. Прошла ещё минута, и упырь резко развернулся, словно что-то учуяв, и во мгновение он ока скрылся из поля зрения камеры.

Анита выдохнула скопившийся страх и легла на спинку кресла. Сразу же накатила усталость, и через минуту, сама того не заметив, она уснула.

Проснувшись по утру, Анита сразу поняла, что разбудило её на сей раз. Экран вибрировал, сообщая, что за бортом слишком высокая влажность, близкая к ста процентам.

На улице стоял туман. Последние десять лет страшнее ливня с чёрных облаков были только эти, «земные» облака. Анита провернула ключ зажигания. Броневик заскулил, но не завёлся.

Чёрт!

Это значит, влага всё-таки попала на двигатель. Придётся её убрать.

Рюкзак лежал на заднем ряду сидений. Анита перелезла туда, открыла рюкзак. Противогаз лежал на поверхности, а под ним – чёрный костюм химзащиты. Что ж, задерживаться на тумане нельзя, он мог проникнуть в броневик и тогда случилось бы нечто гораздо страшнее участи упырей...

Облачённая в костюм, Анита вышла из машины, оставив дверь открытой. Сизый туман застилал дорогу и был так густ, что маскировал деревья. А туман и чёрный дождь были для упырей как вода для крокодилов – идеальной средой для охоты.

Курьер поставила автомат у бампера и открыла капот. Капли брызнули на противогаз. Убрав их, Анита взялась за протирку двигателя.

Влаги становилось всё меньше. Не прошло и пяти минут, как Анита аккуратно закрыла капот, не произведя никакого шума, и взяла автомат. Но тут по молочной гуще тумана пробежался треск веток. Анита повернулась в сторону леса, вскинув автомат, и прислушалась.

Ничего, тишина.

Держа АК-12 наготове, Анита вернулась в машину. Скинула противогаз, тихо закрыла дверь и переключила зажигание. Броневик завёлся. Анита тут же убрала со стёкол шторки и увидела четыре длинные полоски, оставленные когтями упыря.

Секундной заминки хватило, чтобы не увидеть угрозу.

Упырь выскочил из тумана и всем телом ударил по стеклу.

– Чёрт! – Анита упала прямо на тубус и успела увидеть, как треснуло окно. Ещё один удар – и ему конец. Девушка переключила передачу и успела рвануть в тот момент, когда упырь с новой силой ударил броневик, но уже не по стеклу, а по корпусу. Машина качнулась, но не затормозила.

По дороге разнёсся отчаянный вой.

Не сегодня, мерзкая тварь! – Анита вдавила газ в пол.

4

Позади остался указатель с цифрой «101». Анита проехала почти половину пути и скоро, согласно плану, должна свернуть в объезд Полярных Зорь. Дорога была менее чистой – приходилось огибать машины, протискиваться между ними как в узком переулке. Над головой висели грузные серые облака. В любой момент мог пойти дождь, пусть и не такой опасный, как под чёрным небом.

Объехав очередной затор, Анита оказалась на пустой дороге. Впереди виднелась развилка и верхушки небольшого городка. Броневик увеличил скорость. Анита подумывала о том, чтобы выпить кофе, как вдруг раздался хлопок.

Машину повело из стороны в сторону. Анита зажала тормоза, последовал скрип. Броневик не слушался и, почти не сбавив обороты, въехал в бетонный столб. Выпрыгнула подушка безопасности и голова девушки впечаталась в неё.

В носу раздался хруст.

Но Анита не потеряла сознание. Потому что потерять сознание в подобной ситуации – равнозначно смерти. Она медленно подняла голову, чувствуя струйки крови, и первым делом открыла бардачок. Вытащила пластыри и заклеила сломанную переносицу. Вытерла кровь. Тут же натянула противогаз. Окуляры запотели, она протёрла их и осмотрелась.

Из-под капота валил дым. Куда не посмотри – тишина, но грохот не мог не привлечь упырей. Надо сваливать и как можно скорее. Боевая машина не требовала серьёзного ремонта и смогла бы поехать даже с полудохлым двигателем. Анита сорвала подушку безопасности и переключила передачу.

И вдруг замерла, потому что осознала страшный факт.

У броневика лопнуло колесо.

Анита вышла на улицу и увидела, что шина переднего колеса трупом лежала на земле. Позади, перекрывая полдороги, лежали шипы. Анита огляделась по сторонам. Будь это засадой, её бы уже расстреляли. Но ничего не происходило. Тишина.

Она открыла багажник, где лежала запаска и домкрат. Анита не без труда вытащила колесо, затем поставила домкрат под машину. Подняла её на полметра, как вдруг ручка домкрата с щелчком отломилась и тут же полетела в лес.

– Ну и везение, мать его за ногу, – пробурчала Анита.

Ещё одного домкрата просто не было. Единственный вариант – пойти и попытать удачу в городке, что раскинулся за поворотом. Сомнительно и опасно. Но она могла найти у дороги какой-нибудь автосервис. Тем более вряд ли, что кому-то за столько лет пригодился домкрат.

Она приняла решение.

Анита взяла автомат, нацепив на него глушитель, и этот тубус неизвестного предназначения. «Посылки всегда брать с собой» – таково первое правило курьера. Приставив приклад к плечу, Анита направилась к виднеющемуся за поворотом высокому стеклянному зданию.

На крыше стояли огромные буквы «...гов...й цен...р Раду...а» с потрескавшейся краской. «Удачно попадали буковки» – подумала Анита, заметив их на парковке. Анита перебежками перемещалась между машин и каждый раз останавливалась, прислушивалась. Никаких звуков. Тишина и спокойствие. Холодный ветерок тревожил волосы, намекая на приближение осадков. Нехорошо. Нужно торопиться. Анита осмотрела торговый центр и увидела в дальнем углу створки нескольких гаражей. Там нашелся хотя б один домкрат, без вариантов. Но чтобы пройти туда без шума придётся идти через главные двери и весь комплекс. А это уже опасно. Там от солнца могли прятаться упыри.

Но другого выхода не было.

Первым делом она открыла карман разгрузки, но не с патронами, а с колбами. Достала одну из них. Это был стеклянный флакон, заполненный кровью. Настолько хрупкий насколько это возможно – кинешь и непременно разобьётся. Но в кармане разгрузки он сидел прочно между подкладками, которые не давали стеклу разбиться в ненужный момент. Анита вернула колбу в карман и побежала ко входу.

Погруженный в полумрак, торговый центр казался полностью заброшенным. Где-то капала, отзываясь эхом, вода. Никаких следов, никаких пятен крови, которые бывают в гнездовьях упырей, ничего. Анита, осмелев, включила фонарик на оружии. Она знала, куда идти. Прямо до технических помещений. Стараясь не стучать каблуками берцев, она рысью направилась вперёд.

Дверь гаража была открыта, так что Анита бесшумно забралась внутрь. Было душно, пахло пылью и чем-то ещё. Чем-то неуловимым, что противогаз не мог пропустить сквозь себя. Серые лучи света еле-еле пробивались сквозь грязные окна. Фонарик выхватывал из темноты ряды закрытых контейнеров на колёсах, когда-то давно приготовившихся к отправке в дальний край.

Она прошла вдоль контейнеров. Круг света выхватывал мусор, ящики, тряпки и прочий мусор, но не находил главного. Анита дошла до последнего контейнера, как вдруг увидела домкрат. Он стоял в углу дальней стены. Девушка осмотрелась. У гаража было три входа. Первый – самый дальний, откуда она пришла; затем посередине; затем прямо перед ней. Анита открыла дверь, проверила коридор и поняла, что он пуст. Путь отхода имеется. Хорошо.

Анита развернулась и вдруг увидела, что одна дверца дальнего контейнера приоткрыта. Курьер точно знала, что открытых дверей не было. Она посмотрела на домкрат. Большой – броневик поднимет, но вот принести его будет проблемой...

Вдруг последовал скрип.

Анита вскинула автомат. Дверь открылась нараспашку, хоть никакого ветра не было. Девушка сделала шаг назад.

Тубус ударился о створку двери. Эхо разнеслось по гаражу, а за ним Анита услышала жуткое цоканье. Упыри, спавшие в контейнерах, проснулись и теперь «прощупывали» языками воздух.

Анита тут же вытащила флакон с кровью, кинула его в глубь гаража и побежала, что есть сил.

Но ей не сбежать. Не вернуться в броневик – он станет ловушкой. Не скрыться, потому что упыри всё равно догонят её. Мысли неслись быстрее ног, но вот – впереди виднелся выход. Вот-вот она достигнет его. Она бежала так быстро, что чуть не оступилась, но казалось, будто преследования не было.

Она пробежала мимо первой двери гаража и услышала, как из неё с грохотом выбегает толпа. Анита обернулась. Десятки бледных лысых тварей, раскрыв алые рты, бежали ей вслед. Девушка ускорилась, как могла, но тварей не сдерживала амуниция, автомат и... этот чёртов тубус! Да, вот он выход, в пяти шагах, но твари побегут за ней, потому что даже упыри боялись ужасной голодной смерти, и солнце в такие минуты было им нипочём.

Рёв упырей и топот их ног были настолько близко, что Анита поняла – этот последний шаг на уличный свет станет для неё последним в жизни. Но когда она ощутила прикосновение длинной руки, когда оказалась на улице, Анита услышала грохочущие хлопки выстрелов.

Девушка рухнула наземь, под остов сгоревшей машины, и обернулась. Упырей разрывали в клочья крупнокалиберные пули и через секунды, не потерявшие чувства самосохранения твари вернулись под своды торгового центра. Всё затихло.

Анита медленно подняла голову над машиной и почти сразу узнала высокого человека в камуфляже. Владимир Степанов стоял перед БТРом без каски и светил своей лысой головой. В руках у него был автомат, а позади – толпа людей в полной выкладке. Анита поднялась, смотря ему в глаза.

– Какого хрена вы все тут делаете?

– Тебя спасаем, получается, – ответил Степанов как ни в чём не бывало. – Помощь нужна?

– Нет!

Мэр усмехнулся.

– Да? А мне казалось, что тебя чуть не сожрали!

– Ага. Если б я вовремя не упала, меня бы прошили пули! Тоже не круто!

– Извини. Я знал, что ты справишься.

Анита ничего не ответила, хоть мэр этого и ждал.

– Ну, ты идешь?

Девушка раздвинула руки, как бы говоря «у меня нет выбора».

– Ладно. Только вы объясните, какого хрена происходит.

Она сделала шаг, как вдруг Степанов задал новый вопрос:

– Груз ведь с тобой?

Он что, слепой? – подумала Анита, как вдруг поняла, что в суматохе уронила груз за машиной. Она улыбнулась, хотела махнуть рукой, сказать, что всё в порядке, как вдруг в мозгу запищали вопросы.

Он что, испугался за него? Почему? Какое его дело?

– А вам-то что? Это моя работа, – она тут же глянула в сторону своего броневика. Его силуэт виднелся за кронами деревьев, и Анита видела, как в машине роятся люди Степанова.

– Он слишком ценный.

– Да ну? Вы ведь не в курсе, что в нём лежит...

Анита сделала шаг назад, а Степанов помотал головой, потому что понял свою ошибку. Проговорился.

– Он мне нужен, Анита. Он куда более важный, чем может казаться.

– И что? Отдать его вам?

– Да, – сказал он спокойно. – Да, и это приказ.

– Вот как? – ещё шаг назад, и теперь Анита увидела, как навстречу ей шагнули некоторые солдаты. – Вы помните о двух правилах?

Степанов переступил с ноги на ногу. Нервничает.

– Слушай, Анита...

– Первое! – Анита подняла палец. – Всегда держи груз при себе! Второе! – подняла второй палец. – Груз принадлежит владельцу и никому больше! На этом тубусе эмблема «Неба», а значит он принадлежит им. И моя этика...

– Твоя этика ничего не значит! – вдруг вспылил мэр.

Новый шаг назад.

– Двинешься с места – пристрелю, – он прицелился, и Анита замерла.

– Вы сейчас серьёзно?

– Серьёзней некуда. Отдай груз, Анита. По-хорошему.

– Да ты чего, босс? Сдурел? Сколько там время? Ты ж наверное обеденный перерыв пропустил, – она говорила ерунду, лишь бы потянуть время. Ей нужны лишние секунды, чтобы принять решение. Честь или смерть.

– Хватит чепуху молоть! Отдавай!

А что ей остаётся? Жизнь дороже чести. Наоборот бывает только в сказках.

– Слушай, я...

Но она не успела договорить. Раздался хлопок и свист. Мельком она увидела летящий из леса огненный шар, и следующий за ним дымный след. Через секунду БТР взорвался яркой вспышкой. Взрывная волна ударила по людям. Анита упала и в следующую секунду услышала яростный крик боли и страха.

– Вспышка справа!

Автоматы разразились огнём. Анита отползла за машину, где лежал груз. Она схватила его лямку и выдохнула. Теперь есть шанс сбежать. Но вот куда? Обратного пути нет, а до цели ещё так далеко...

Вдруг раздался рёв, но уже не автоматов, а упырей. Многих сотен упырей. В глубине открытого входа в комплекс Анита уже видела шевеление бледных тел. Ждать нельзя. Лучше шальная пуля, чем клыки зараженного.

Анита вскочила и зигзагами побежала вдоль парковки в обход торгового центра. Рядом пролетели пули, но солдаты были слишком заняты неизвестным врагом, чтобы стрелять кучно. Курьер выбежала за угол и помчалась в сторону леса, как вдруг услышала грохот – оказалось, толпа упырей прорвалась через двери гаража и неслась прямо на неё.

Девушку накрыло отчаяние, но она продолжала бежать, зная, что обречена.

Но вдруг из опушки выскочил армейский броневик. Он проехал по парковке, сбив несколько машин и остановился на границе леса. Водитель выпрыгнул и что есть сил закричал:

– Курьер! Сюда! Бегом!

По выкрашенной в зелень амуниции Анита поняла, кто он.

Фармацевт из организации «Небо».

Мимо Аниты засвистели его пули. Фармацевт отстреливал приближающихся упырей, но один солдат не был в состоянии затормозить их. Зараженные бежали впритык.

– Бегом!

Анита пронеслась мимо него и прыгнула в броневик. Раздался щелчок подствольника, через секунду последовал взрыв и разошелся по ветру рёв упырей. Фармацевт повернулся к Аните.

– Всё, уходим! – он кинул автомат Аните и сел, но вдруг бледные руки упыря схватили его и выкинули на землю. Упырь согнулся над фармацевтом, солдат закричал, но Анита уже нажала спусковой крючок автомата. Очередь дала по бледной коже упыря – тот рухнул, а фармацевт вернулся в машину. Захлопнул дверь, переключил передачу. Машина тронулась ровно в тот миг, когда по ней ударили зараженные.

Но броневик они не остановили.

– Ты как? В порядке? – у водителя оказался неожиданно знакомый голос.

– Да, – Анита посмотрела в зеркало заднего вида. Упыри даже не преследовали их. – Ты кто такой? И что произошло?

Водитель снял противогаз и каску.

– Вот ушлый чёрт... – удивилась Анита. – А я думала, ты сдох.

5

– Ну, значит, мы всё сделали правильно, – парень лет двадцати пяти с короткой стрижкой и яркими голубыми глазами подмигнул Аните.

– Но... как?

– Давай поговорим, когда уедем отсюда. У Степанова не только БТР был.

Спустя час пути в тревожном молчании, они оказались на просёлочной дороге между высокими стволами сосен. Дорога ветвью уходила от основного шоссе и казалась надёжным укрытием. Фармацевт прошелся вокруг броневика, осматривая местность, а Анита следила за этим молодым человеком, вспоминая, как он служил под её начальством. Виталий Филатов, так звали парня, пропал без вести в ходе одной вылазки и считался погибшим. До сегодняшнего дня.

Он вернулся в машину и выключил двигатель.

– Есть хочешь? – спросил фармацевт.

– Да.

Виталий достал консервированную тушенку.

– Теперь рассказывай о своём воскрешении, – Анита с опаской попробовала тушенку, но она оказалась вполне сносной.

– Это долгая история, а времени мало. Если кратко, то я с самого начала был с «Небом». Они внедрили меня, чтобы проверить твои способности. А когда они выяснили всё, что им нужно, то сразу же отозвали меня.

– Боже мой, а ты притворялся идиотом... – усмехнулась Анита. – Навсегда запомнила, как ты учился разбирать «калашникова».

Виталий помолчал, а затем сказал:

– По правде говоря, я скучал.

– Как мило. Наверное, выручить меня ты сам вызвался?

– Да. Никто не был против.

– Откуда они знали, что у Степанова потечёт крыша из-за какого-то груза?

– У него давно беды с головой. Ты просто этого не видела. И груз не совсем обычный, как ты могла понять. Он позволит ему получить власть над «Небом», да и вообще над всеми выжившим.

Анита выбросила пустую банку в окно и посмотрела на Филатова. Она хотела узнать, почему её груз оказался таким ценным, но приглядевшись, она поняла, что появилась новая проблема. Лицо фармацевта покраснело и покрылось плёнкой пота. Глаза налились кровью.

– Увидела наконец, да? – голос теперь казался чертовски уставшим.

– Он всё-таки успел тебя укусить...

Фармацевт показал плечо. На куртке остались два пореза от клыков.

– Не повезло, – сказал фармацевт. – Ну, я один раз «умирал». Надо, похоже, по-настоящему.

– Если ты намекаешь на...

– Нет, стрелять в меня не придётся. Я сам всё сделаю, если потребуется.

Он рассмеялся.

– От чего тебе весело?

– Да так, подумал... Как иронична бывает порой жизнь.

Он завёл двигатель.

– Мы должны ехать к посёлку. Если всё пройдёт удачно, мы успеем перебраться через залив.

Машина тронулась. Они поехали дальше под гробовое молчание. Анита знала, что у Филатова выставлен счёт на два-три дня. Сегодня, в день заражения, поднимется температура, тело ослабнет, и вскоре он потеряет сознание. Завтра ему станет сильно лучше, он будет казаться здоровым, пока бактерия будет захватывать его мозг. На третий день или раньше ему станет сильно хуже, и бактерия получит власть над новым телом.

Всё, что оставалось Аните – следить за бывшим коллегой.

Первые километров пятьдесят фармацевт держался уверенно, даже иногда подшучивал над беспокойством Аниты. Но когда асфальтовая дорога закончилась, примерно в двадцати километрах от побережья, броневик резко затормозил – это Виталий нажал на тормоз. Он исходил потом и еле моргал. Болезнь брала своё. Фармацевт огляделся. Они остановились в чистом поле, повсюду виднелись плоские тёмно-зелёные равнины и болота, отражавшие розовые блики заката .

– Думаю, темнота нас скроет... – еле говорил Виталий. – Я посплю. Не убивай, если если что.

Не дождавшись ответа он откинул спинку кресла и тут же уснул.

Анита принялась укреплять их позицию. Нужно успеть до полной темноты – солнце только подступило к линии горизонта, время есть. В кузове нашелся зелёный тент (под ними лежал пустой тубус гранатомёта), которым Анита полностью накрыла броневик. К этому моменту солнце наполовину скрылось за горизонтом. Анита поторопилась и раскидала в радиусе пятидесяти метров от броневика противопехотные мины. Благо, этих маленьких убийц хватало. Когда поля накрыла тьма, Анита вернулась в броневик.

Но за всю ночь она так и не сомкнула глаз.

И всю ночь Анита чувствовала холодный взгляд циферблата на кодовом замке её загадочного груза.

6

Фармацевт проснулся как только взошло солнце. Тент был откинут, и лучи, отраженные в зеркале заднего вида, били прямо по глазам. Он невольно зажмурился.

– Как спалось? – спросила Анита, засунув исписанный блокнот в разгрузку бронежилета.

– Как в последний раз. Мы можем ехать?

– Ну попробуй.

Виталий не понял её слов и повернул ключ зажигания. Но машина не подала голос. Только тогда он увидел, что цифры спидометра не горят.

– Что ты сделала?

– Вытащила аккумулятор.

Филатов был настолько уставшим, что даже не нашел силы злиться.

– Зачем?

– Мы никуда не поедем, пока ты не расскажешь, что мы везём.

– Чёрт тебя возьми, Анита! У тебя была репутация человека, который не задёт вопросов!

– Это было раньше. Теперь задаю.

Фармацевт не мог найти себе места от бессильной злобы и ёрзал словно уж на вертеле.

– Я не могу тебе сказать.

– Лучше скажи. Вдруг там бомба какая или зараза новая?

– Как бы не так...

Он постучал по рулю, потому что самостоятельно груз уже не успел бы донести. Но скажи он правду, появились бы новые риски. Поэтому пришлось выбирать лучший вариант.

– Ладно. Только слушай и молчи.

Анита не ответила.

– В общем, полгода назад к нам пришел один мужчина. Весь грязный, в лохмотьях, оказалось ещё и немой. Однако у него был какой-то бронированный контейнер. Он пытался что-то объяснить, он был очень слаб и с большим трудом написал нам, что нашел лекарство...

В этот миг уголки губ у Аниты поползли в стороны, поскольку была уверена – болезнь ударила фармацевту в голову.

– ...мы посмотрели на него точно также, как ты на меня. Но мы решили проверить его слова. И когда получили результат было уже не до смеха. Лекарство подействовало на пойманном упыре. Затем и на втором. Тогда мы поняли, что бродяга не врал. Мы хотели узнать подробности, но он впал в кому, в которой находится по сей день... Тогда, чтобы не терять времени, мы решили отправить всё что осталось в Главную лабораторию, чтобы создать новые образцы – в Мурманске для этого нет ресурсов. И вот, чтобы вызвать меньше подозрений, мы решили отправить груз с тобой. Потому что знали – ты донесешь его несмотря ни на что.

Он посмотрел на Аниту, дав понять, что речь завершена. Но курьер лыбилась и молчала.

– Чего? – спросил Виталий.

– Не знала, что бактерия ещё и с ума сводит.

– Я не сошел с ума.

– Враки.

– Я скажу тебе код.

– Хм. Ну давай.

Анита вытащила контейнер с заднего сиденья.

– Диктуй.

Он сказал цифры, в которых Анита узнала дату. «12062030» – день, когда пошел ливень.

Цифры сложились. Панель пискнула. Контейнер щелкнул. Анита провернула крышку и увидела пять стеклянных ампул с синей жидкостью.

– Это всё, что у нас есть, – сказал Виталий. – Если оно будет утрачено или попадёт не в те руки, мы потеряем всё.

Анита снова посмотрела на Виталия и снова как на безумца.

– Но вдруг это что-то иное? Как я могу это проверить?

– Никак, – сказал Филатов, а курьер подняла брови.

– Никак? – спросила она с намёком.

Фармацевт увидел, куда она смотрит и замотал головой.

– Нет, даже не думай. Пяти колб может быть слишком мало для синтеза, а четырёх и подавно.

– А, ну да, – Анита кивнула, будто бы согласилась.

– Я серьёзно, Анита.

– Я тоже. Нет так нет.

Слишком просто она согласилась. Филатов положил руку ей на плечо и заговорил почти шепотом:

– Анита, я серьёзно. Ты идёшь по дороге надежды. Нашей последней надежды. И важнее этого нет ничего. Моя жизнь тем более.

Наконец-то на её лице не было и тени улыбки. Анита глянула на пять колб и закрыла их.

– Хорошо. Я согласна.

Глубокий выдох, казалось, разошелся по всей равнине.

– Отлично, – сказал фармацевт. – Где аккумулятор?

– За тобой, на заднем сидении.

Виталий повернулся и увидел его, тяжелый куб с ржавыми пятнами.

Последовал смешок.

– Не вижу ничего веселого, – сказал Филатов.

Через десять минут броневик возобновил свой путь под холодными лучами солнца.

7

На самом деле Анита по-прежнему относилась к его словам скептически. Лекарство спустя десять лет? Принесенное неизвестным «мучеником»? Это всё походило на бредовые проповеди сектантов, которые были уверены в скором Втором пришествии. Анита давно не верила в чудеса, а ситуация с лекарством казалась ей чудом из чудес. Кроме того, Филатов заразился – и кто знает, как сильно бактерия меняет разум при заражении?

Солнце неумолимо приближалось к горизонту, где виднелась водная гладь залива и противоположный берег. Анита поглядывала на Филатова, но хуже ему стало только в сумерки, когда они, наконец, достигли водной глади. Броневик остановился у одинокого пирса, и Филатов заглушил мотор. Его лицо побагровело, пот стекал словно талая вода по кусочку льда. Фармацевт посмотрел на спутницу и улыбнулся.

– Не смотри на меня, как на мертвеца. Я ещё не умер... Чёрт, ну и закаты нынче...

Солнце упало под бескрайнюю тучу и отбрасывало на белые перьевые облака сиреневые лучи. Но Анита не смотрела на них. Она открыла карту маршрута и прикинула, где они находятся.

– Мы близко к посёлку, отмеченному на карте, но нам туда нельзя. Степанов нагрянет.

– Ты права, – тихо ответил фармацевт. – Поэтому мы поедем не налево, а направо. Там есть другая деревня. И там мы точно найдём пару лодок.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, я же всё-таки важный человек в агентурной сети, – усмехнулся Филатов. – Моя задача – всё знать.

С усилием он переключил передачу. Вдруг Анита положила руку на его ладонь.

– Давай я поведу?

– Нет-нет, всё в порядке. До часа «икс» ещё есть время, – он подмигнул ей, и Анита убрала ладонь.

Когда холодные ветры залива принесли на небосвод тёмные, но пустые тучи, когда солнце перевалилось за край земли, Анита увидела контуры рыбацкой деревни. Фары светли ближним светом и ловили влажные блики инея, окутавшего крыши домов. Машина въехала на дорогу между домами, повернулась на сто восемьдесят и остановилась, сломав покосившийся забор.

Филатов уже не дышал, а хрипел. Почти что лежал на руле и постоянно бормотал, что «ещё есть время». Но Анита знала – через десять минут или восемь часов Виталий перестанет быть собой. На заднем сиденье лежал контейнер и манил своей загадочностью. Анита поняла, что сделает. Но для этого придется подождать, пока фармацевт потеряет сознание и тогда, за несколько секунд, что у неё будут, она проверит его слова на практике.

– Ещё есть... время... Ещё есть... – вдруг Филатов замолчал.

Анита прислонила тело Виталия к креслу и пристегнула его. Затем она перелезла на заднее сиденье, отыскала чистую тряпку и завязала фармацевту рот. По его телу началась дрожь. Времени почти нет. Анита вскрыла контейнер и вытащила одну из синих ампул. Оказалось, на другом конце ампулы торчала игла. Поршня не было, но девушка догадалась, что игла и была поршнем – нужно лишь с силой вонзить её в тело и жидкость мгновенно прыснет в мышцы.

Вдруг фармацевт затрясся так, что задрожало кресло. Вот он, переход из человека в монстра. Раздался приглушенный тряпкой рык. Руки упыря не могли вырываться из объятий ремня, но Анита знала, что угрозы меньше не стало. Потому что она увидела его глаза. Упырь смотрел в водительское зеркало прямо на Аниту. Яблоки его глаз стали алыми, а зрачки расширились на весь диаметр радужки.

Игла вонзилась в его ногу, ампула тут же опорожнилась.

Анита вжалась в сиденье, ожидая перемен. И они наступили. Через полминуты упырь выключился, словно механизм, и обмяк. Повисла тишина. Анита даже не слышала дыхания. Набравшись смелости, она наклонилась к фармацевту и увидела, что его грудь медленно, но вздымается. Значит, в контейнере не яд. Но может быть что-то более опасное (в лекарство по-прежнему не верилось), поэтому Анита вытащила пистолет и положила его рядом.

Начались томительные часы ожидания.

8

Ночь текла слишком медленно, но до самых первых зорь Анита не сомкнула глаз. Солнце ещё не показалось, но его свет окрасил небо в сизый. Над заливом нависла пушистая туча, но пустая, безопасная. Анита нашла измеритель влажности в рюкзаке фармацевта и узнала, что воздух пока что безопасен. Цифра застыла на отметке «65%» и постепенно увеличивалась. Значит, скоро их накроет туман.

Чтобы отогнать сон, Анита решила выйти и найти лодку. Открыла дверь, как вдруг фармацевт глубоко вдохнул, будто только что захлёбывался. Анита прислонила пистолет к спинке кресла и глянула в водительское зеркало. Глаза Виталия были обычными, а взгляд – осознанным.

Она потеряла дар речи.

– Что ты сделала? – вдруг запаниковал Фролов. – Зачем?

Он отстегнул ремень и обернулся. С его лица капал крупными гроздьями пот.

– Я ведь сказал тебе – не смей трогать ампулы! – стонал фармацевт.

– Это правда... – вымолвила Анита. – Охренеть, это правда...

В её раскрытых глазах скапливалась влага.

– Чёрт!

Фролов вышел на улицу и с силой захлопнул дверь.

Впервые за десять лет с её глаз текли не слёзы горя или отчаяния, не слёзы досады или обиды, а слёзы радости. Анита прислонила лоб к креслу и ощутила, как сердце заполняется теплом, даже счастьем. Давно она не думала, что будет мечтать о лучшей жизни, давно не надеялась отыскать отца... Но сейчас, идя навстречу лучшей судьбе, она вдруг робко подумала о том, что всё получится. Что утерянный мир вернётся и она снова, когда-нибудь, ощутит холодные капли дождя на своих волосах.

Вдруг вернулся Филатов, он хотел что-то сказать, да только успел воздуха набрать, потому что услышал всхлипы.

– Ты что, плачешь, командир?

– Да, упырь меня укуси... – Анита легла на спинку кресла и вытерла лицо рукавом. – И я ещё никогда не была так счастлива.

Похоже, её слова растопили фармацевту сердце. Он попытался скрыть улыбку, но не смог – пришлось отвернуться.

– Ну всё, – сказал он. – Пересаживайся сюда, выпьем и собираться будем. А то туман скоро нагрянет.

Анита перелезла на переднее сиденье. Фармацевт достал из бардачка фляжку и открыл её.

– Ты что-нибудь видел? Ту минуту, пока был...

– Упырём? – закончил Виталий.

– Да.

Фармацевт сделал первый глоток и отдал фляжку Аните.

– Хуже опыта не представить. Я всё видел и понимал, но тело было уже не моим. Как будто заперт в роботе и ничего не можешь сделать.

Анита сделала глоток и закашлялась, ощущая как спирт ползёт по пищеводу.

– Ничего-ничего. Здоровее будешь, – усмехнулся Фролов.

– Господи... Это значит, что все зараженные... в какой-то степени остаются людьми?

– Похоже на то, – Виталий глянул на неё, помолчал. В эту секунду Анита увидела блик со стороны лесной опушки.

– Вот только лекарство – панацея не для всех. Мы провели опыты на кровопоклонниках и результат оказался печальным.

– Почему? – Анита присмотрелась, но никаких бликов не увидела.

– Их организм, он...

И вдруг хлопок, треск стекла, хруст костей и всплеск крови. Пуля пробила фармацевту лёгкое, оторвав кусок, и застряла в его обмякшем теле. Анита крикнула, но рефлексы тут же заставили её завести машину, переключить передачу и ударить по газам. Вторая пуля ударила в заднюю дверь, когда броневик, еле управляемый Анитой, влетел в гнилой фасад дома. Машина пролетела комнату и вонзилась в стену, где и застряла. Анита не слышала грохота стены, не слышала гул машины, не слышала себя. Как будто с ней случилось то, о чём успел рассказать Виталий. Будто теперь она стала этим роботом, а сознание ушло куда-то далеко, в потёмки мозга.

Её сознание ушло, оставив место механизму. И этот механизм начал действовать. Первым делом курьер вернулась на заднее сиденье, открыла контейнер, вытащила из него четыре ампулы и поместила их в подсумок для капсул с кровью – в единственное место, где они бы не лопнули при падении или ударе. Затем нашла в кузове компактную мину, которую положила аккурат в контейнер, после чего закрыла его и вышла.

И вышла вовремя. Слышались возгласы – близко. Враг приближался.

Анита прошла в другую комнату и вылезла в открытое окно. Тут же перед домом стоял сарай. Девушка зашла и увидела сваленные в углу доски. Она протиснулась под ними и замерла.

– Рассредоточиться! – прогремел голос Владимира Степанова. – Проверить дом!

Перед Анитой стояли доски, закрывавшие обзор. Приходилось ориентироваться по звукам.

– Командир!

Всё, что происходило дальше Анита уже не слышала – только приглушенное бурчание. Но вдруг всё затихло. Потому что он нашли, что искали. Источник жизни, источник власти, который теперь стал кое-чем другим. Анита закрыла уши. Через секунду прогремел взрыв, снёсший половину дома. Языки пламени облизали воздух и пропали. Рядом посыпались обломки дома и фрагменты тел.

Эхо взрыва, очевидно, улетело к заливу и разошлось по побережью. Анита пролезла между досок и направилась к дому. На земле валялись горящие куски тел, одежды, досок и металла. На месте, где стояла бронемашина, осталась горящая дыра. Никого в округе не было. Только трупы валялись в мрачном спокойствии. Похоже, все забились в дом, чтобы вкусить успех. Но получили маленькую, но мощную мину.

Из-за опушки раздался рёв и выстрелы. Упыри приближались и оставшихся солдат им будет мало – прибегут и сюда на запах свежего мяса. Анита повернулась к заливу, как вдруг увидела оторванную кисть с часами. Ногой она повернула её и увидела знакомые красные деления, отмечающие завтрак, обед, ужин...

Стрельба закончилась, уступив место нарастающему рёву. Анита прошла вдоль берега и подметила металлическую лодку. Та оказалась пустой, даже без пробоин. Очевидно, кто-то оставил её заранее. Мотора не было, но внутри лежали два весла. Анита запрыгнула в лодку и ткнула весло в песчаный берег. Впереди, уже пересекая границу леса, мчались бледные твари. Лодка поплыла, но слишком медленно. Анита отталкивалась и отталкивалась, но сил было слишком мало – две бессонные ночи дали о себе знать. Мышцы забились, вода еле доставала до середины весла, а упыри уже пересекли границу деревни. Анита сделала последнее усилие, с криком оттолкнула лодку и вдруг уронила весло в воду.

Потому что оно не нащупало дна. Анита была спасена.

Упыри выбежали на воду и погрузились по пояс. Курьер видела их красно-чёрные глаза, их длинные клыки, слышала их рык, ощущала ненависть и голод, исходивший от их костлявых полуголых тел. И не могла себе представить, что там, в глубине монстров, всё ещё сидели люди. Наблюдали и не могли выбраться. Наблюдали и не могли выразить свою боль, горе, отчаяние.

Но скоро всё измениться.

Анита отвернулась к противоположному берегу и коснулась подсумка, где в четырёх ампулах ждала своего часа она – последняя надежда.

9

Полоска другого берега оказалась тусклой, исчезающей словно в дымке. И Анита поняла почему. Она плыла навстречу туману, покрывающему залив своими ядовитыми объятиями. И только сейчас, смотря на его молочную гладь, Анита поняла, что не взяла с собой противогаза. А это значит, что защиты нет. Туман не превратит её в упыря – концентрация бактерии в нём не такая высокая, – но зараза проникнет в её организм, овладеет им и заставит её неимоверным голодом и отторжением нормальной еды пристраститься к человеческому мясу.

Она станет кровопоклонником – разумным человеком, но с тем же рационом, что у зараженного монстра.

Анита простонала, изнывая от бессилия, но всё равно гребла навстречу туману. Белая пелена почти бегом настигла и окутала курьера, но неожиданно Анита поняла, что не печалиться и не паникует. Потому что она ощутила влажные объятия тумана впервые за десять лет. И пожалуй, эти ощущения стоили всех лет страданий. Но вместе с блажью Аниту настигло опустошение: ведь отныне ей не найти отца и не увидеть возрождающийся мир.

Или надежда ещё есть?

Сквозь туман проступила тёмная высь берега. Плотные деревья стояли тёмной стеной и казались воротами в тёмное царство. Аните вспомнились фрагменты детства. Высокие кроны деревьев, мрачный лес и она, маленькая девочка на грани гибели – в тот далекий день она упала в волчью яму и только чудом не упала на колья, но и выбраться самостоятельно не могла. Она не помнила как туда попала и не помнила как выбралась. Но это ощущение она запомнила на всю жизнь. Ощущение, что холодная лапа смерти уже касается её затылка.

Анита вышла на берег и огляделась. Карта, которую она учила каждую свободную минуту, засела в её голове, так что девушка знала, где находится. Теперь нужно идти вперед, в глубь леса.

Вскоре почва стала мягче, а лес расступился. Впереди, укутанное туманом, лежало болото. Самый очевидный рассадник бактерии, живущей в воде и паре – и того, и другого в болоте хватало с избытком. Идти по нему без защиты – верная смерть. Но Анита всё равно уже была мертвецом.

По колено в трясине Анита шла вперёд, зная, что посреди болота найдёт хижину лесника, перевалочный пункт фармацевтов. Она не знала, будут ли там люди, будет ли там еда или чистая вода, но она точно знала, что нужно идти несмотря ни на что. И вскоре, расступаясь перед влажным духом тумана, на небольшом сухом островке появился контур вытянутого старого дома.

Скрипучая дверь плавно открылась, показав ухоженную комнату. Свежие доски образовывали её пол и стены. Вдоль стен стояли ящики, шкафы с пустыми пробирками, стол с инструментами и снова ящики, но поменьше – судя по всему, с продуктами. Пахло древесной смолой и опилками. Ремонт, похоже, завершился буквально на днях.

Анита открыла ящик с консервами. Они были свежими, недавно изготовленными на работающем при Главном офисе «Неба» заводе. Но даже смотреть на них Анита не могла, хоть и испытывала ужасный голод. Началась первая стадия заражения. Она закрыла ящик и сразу, словно небеса ждали её сигнала, увидела, как исчезает свет. Как болота накрывает шумная стена дождя.

И вдруг у неё оформилась идея, которая доселе витала между мыслей. Анита помнила слова Виталия, что лекарство плохо показало себя на кровопоклонниках (кто знает как именно?), но она точно знала, как действует лекарство на упырях. Оно снова делает из них людей. Что если этот дождь – её последний шанс?

Анита вытащила из подсумка четыре ампулы. Четыре самородка, полные жизни. Но четырёх может быть мало, а трёх и подавно. Но что остаётся делать? Анита прошлась по дому и отыскала несколько мотков веревки – новой и весьма прочной. Она оставила их на столе, рядом с ампулами. А ещё положила блокнот, который пронесла под сердцем всю дорогу. Она взяла ручку и, слушая барабанящий ливень, взялась за письмо.

Выйдя на улицу, она ощутила давно утерянное чувство. Это был восторг, восхищение силой природы. Ощущение свежести и обновления, проникающего сквозь мокрые волосы. Она понимала, что это могут быть последние секунды её жизни, но секунды, наполненные счастьем и очищением.

Теперь она была свободна.

Она доверила свою жизнь судьбе.

Дрожь закончилась, и температура тела пошла на убыль. Стало холоднее. Анита сидела на крыльце дома и ждала. Кого-нибудь, кто придёт из глубин тумана и болот. Ждала, когда рассудок начнёт покидать её. На двери уже висела записка на тот случай, если у Аниты не будет на неё времени. На тот случай, если она уже не сможет контролировать своё тело. Страх переполнял её душу, парализовал сознание. Последний раз так страшно ей было десять лет назад, когда старый мир рушился на глазах. Ей было страшно, потому что она очень близко приблизилась к жизни, и чересчур много вдохнула её сладостного воздуха.

Но вдруг, из глубины тумана заговорила кукушка. Её глубокое урчание разносилось по болоту звонким эхом. Анита улыбнулась, легла на крыльцо и шепотом спросила:

– Сколько мне жить осталось?

На двадцать пятый раз кукушка замолчала. Анита посмотрела в туман и сказала единственное слово:

– Спасибо.

10

На покрытую туманом землю болота ступили десять человек в противорадиационных костюмах и противогазах. Они были выкрашены в тёмно-зеленую краску. В их руках были контейнеры, ящики, палки для измерения глубины. На спинах висели автоматы. Возглавлял отряд высокий человек, который отличался от остальных не только ростом, но и эмблемой, нарисованной на спине костюма. Шприц, уткнувшийся в небеса. Именно этот человек первым увидел проступивший из тумана дом. Он поднял кулак. Группа остановилась.

– Херова рация, что же тебе надо? – пробурчал голос позади.

Человек указал в одну, затем в другую сторону. Зачавкала почва. Люди выстроились в плотную цепь и направились к дому.

Высокий человек подошел к двери. Позади столпились люди с ящиками – их тяжелое дыхание разносилось по болоту.

– Чего стоим, командир? – снова бурчание, но другого человека.

– Замолчи.

Он читал записку. Из неё следовало, что курьер из мурманского офиса добралась сюда, но заразилась. Она перекладывала ответственность за свою судьбу на фармацевтов и уверяла, что завязала своё тело и никому не угрожает. Но что поразило командира больше другого, так это последняя фраза – «...я буду всё видеть и понимать, думаю, вы знаете о том, что творится в умах зараженных людей. Но уверяю, я приму любое решение».

– Что случилось, товарищ... – но оказавшийся рядом человек не успел договорить. Командир показал ему записку. – Господи...

– Барахло на землю! – приказал командир.

Люди послушно расставили ящики.

– Быть готовым к бою! Но без моей команды не стрелять! – он вытащил пистолет и вошел в дом.

Темное помещение заполонил дневной свет. Командир сделал новый шаг. Скрипнула половица, а затем, в углу комнаты, послышался измученный крик. Солдат включил фонарик и перевёл его к источнику звука.

Он встретился с безумным взглядом девушки. Глаза её были красными, зрачки – расширенными. Она клацала зубами, тянула к нему руки, но не могла двигаться. Всё тело от ботинок до груди было завязано. Она всё сделала правильно: упырь хоть и мог бы разорвать хилую верёвку, не смог бы распутать самый простой узел.

– Командир... Марлен... – высокий человек повернулся к сослуживцу.

Он указывал на четыре ампулы с торчащими иглами.

– Это... это оно? – охрип его голос.

– Да. Как она и написала, четыре вместо пяти.

– Что происходит? – спросил кто-то третий.

– Решаем, как быть, – ответил Марлен.

– С кем?

– С курьером.

Вдруг первый сослуживец усмехнулся:

– О чём тут думать? Нам придется убить её.

– Но у нас есть лекарство! – вмешался третий. – Разве она не заслужила спасения?

– И у нас останется три ампулы, зашибись! Мы из четырёх-то дай бог сделаем только первую партию и прототип вакцины! Из трёх мы точно ничего не получим!

– Но это не справедливо!

– Хватит! – вдруг рявкнул Марлен. – Где радист?

Позвали радиста.

– Центр мне! Бегом!

– Да не могу я, товарищ командир! – мычал радист в противогаз. – Рация сдохла, чёрт бы её разорвал!

– Мы не можем рисковать, Марлен, – твердило одно ухо.

– Мы должны быть людьми, – говорило другое.

Но старый вояка не слушал их. Он листал блокнот девушки и видел, как день за днём она излагала свои мысли, писала о чувствах, переживаниях и людях. Он увидел заметку о спасении фармацевта и о его гибели. И подумал о выборе, которая сделала эта смелая девушка, которой от силы было тридцать лет. О самом тяжелом выборе в истории человечества. Как та загадка с трамваем и тумблером – куда повернёшь? – налево, где один человек, или направо, где пятеро. Только на сей раз вместо трамвая и смерти было лекарство и жизнь, а вместо пятерых человек – миллионы.

– Молчать! – прогремела команда.

Повисла тишина.

Марлен держал в руке пистолет и чувствовал, как сильно дрожит его рука.

В этой тишине, посреди невзрачного, покрытого туманом болота, прогремел, словно гром, щелчок предохранителя.