Дорога страха

Мы ждем весны,

Того не замечая,

Мы движемся

К началу своему.

(миленький Мартин, июнь 1897года)

Я не помню, как очутился в поезде. Я только увидел, что нахожусь в вагоне, в движущемся вагоне. За окном занимающийся вечер с ландшафтом редких лесов и обширных полей малонаселенной местности. Finalis vaginalis (лат. Полный писец).

Praemonitus, praemonitus (лат. Предупрежден – значит вооружен). Нервно сглатываю и настороженно осматриваюсь, проникаясь в далеко небезопасную обстановку.

По соседству со мной пребывает молодая женщина с грудным ребенком, уезжающая от семейного позора и осуждения близкого окружения. Едет в полную неизвестность, но в лучшую жизнь для себя и своего незаконнорожденного ребенка. Domussua cuique est tutissimum refugium (лат. Свой дом – безопасный приют для каждого).

Другим соседством является чета с двумя маленькими дочерьми. Возможно, направляются проведать родственников, а возможно данная поездка связанна со служебными делами главы семейства, а может быть они просто решили скрасить семейный досуг дальним путешествием. Cirriculum vitae (лат. Путь жизни).

Я же еду к своему единственному близкому и самому родному. Еду к своему заботливому родителю. Sua cuique fortuna in manu (лат. Свое счастье у каждого в руках).

Quad capita, tot sensus (лат. Сколько голов, столько умов)!.. Успокоившись и пообвыкшись, открываю имеющийся при мне дорожный чемодан. Три бутылки вина и пять плиток шоколада. Живем! Выдавливаю из себя слабую улыбку и продолжаю изучать загадочные дебри дальше.

Футляр со скрипкой. О, Жанет, как хорошо, что ты со мной! Килограмм пять канифоли к ней. Да, это весьма прожорливая дамочка, но иначе у нее никак. Практически также, как у меня без вина и шоколада. Vitalisnecessitas (лат. Жизненная необходимость).

Книжка сказок Братьев Гримм, давным-давно прочитанная и перечитанная до дыр. Невольно усмехаюсь сией неожиданной находке из далекого детства. Habent sua fata libeli (лат. Книги имеют свою судьбу).

Что ж, все самое ценное, все самое дорогое, самое личное, самое собственное, не требующее особых физических затрат и договоренностей с транспортировкой живого багажа. Nihil habeo, nihil timeo (лат. Ничего не имею – ничего не боюсь).

Помимо жизненноважного в купе скудного скарба, нажитого в Запретных далях, на дне далеко не нового чемодана имелась смена повседневного белья и классический фрак по случаю балов и прочих торжественных приемов нашего имения. In vestimentis non est sapientia mentis(лат. По одежке встречают, по уму провожают).

Покачав головой, поморщившись от всяческих воспоминаний, исследую свой багаж дальше. Папка с документами, представляющими собой должный стандарт в виде паспорта, который более чем удостоверял мою личность, благодаря весьма удачной фотографии, некогда вклеенной в сей документ вопреки скандальному запрету родственников, в частности, в лице тети Гретель, с рьяной настойчивостью утверждающей, что там я похож на гробовщика, восставшего из свежей могилы. Egosum, qui sum (лат. Я такой, какой есть).

Вместе с паспортом в оной папке пребывала справка о том, где я родился, а также аттестат про то, как я учился с приложенной медалью круглого отличника, и только-только полученный диплом, на кого выучился. Omnia mea mecum porto (лат. Все свое ношу с собой).

Усмехнувшись тем успехам и достижениям, принимаюсь осуществлять изучающий досмотр более личного характера. При себе имею маменькин портсигар, битком набитый ее, а затем, и моими любимыми пахитосками. Пара пачек таких же сигареток имеется и в карманах. Имеется и достаток спичек. Мысленно благодарю за столь великую заботу и параллельно радуюсь скорому наступлению нового этапа своей жизни. Modicus fumator – fumationis agitator (лат. Курящий врач – лучшая реклама сигарет).

Во внутреннем кармане пиджака лежит кошелек явно со всеми многолетними денежными накоплениями. С тех пор как не стало моей маменьки, то всякий раз по приезду в Запретные дали заботливый родитель, помимо требуемых тетей Гретель средств на содержание его семьи в нашем родовом имении, начал выдавать и лично мне довольно приличную денежные сумму всякий раз с настораживающе-туманным пояснением: «Расходуй с умом, солдат». Omnia tempus habent (лат. Всему свое время).

Как только горячо любимая маменька вышла замуж, то тетя Гретель, жена моего премногоуважаемого дядюшки Генри, вынудила заботливого родителя платить за наше проживание и содержание. Факт того, что маменька является наследницей имения Запретные дали, точно такой же как ее родной брат - широко известный магнат Генрих Гавтд, а посему, даже будучи отлученной с легкой руки все той же тети Гретель от ведения бизнеса, она имеет полное право на долю от выручки с дела наших дедов в учет понятно кого не взялся. Зато всевластной тетей Гретель сразу был приведен аргумент, касательный того, что муж должен обеспечивать свою жену, отдавая свой заработок до последней копейки, а главное быть постоянно с ней рядом, не оставляя ни на минуту, а по рождению детей - так уж в особенности, но при этом пахать как лошадь от зари до зари без сна и роздыха, а не шататься месяцами невесть где, пусть даже и по долгу воинской службы. Кому как не вздорной старой деве, которой удалось, наконец-то, обзавестись абсолютно безропотным супругом с более чем стабильной финансовой самозанятостью поучать военного офицера действенной армии, как надо жить. Aliena vitia in oculis habemus, a tergo nostra sunt (лат. Чужие пороки у нас на глазах, а свои за спиной).

Copia non est inopia (лат. Запас – не нужда). Подсчитав примерную стоимость билета в очень дальние края, понимаю, что денег у меня осталось немного, очень немного, крайне немного, а значит я должен приехать к заботливому родителю во чтобы ни стало.

Немного сетую на то, что порой изрядно тратился, но радовать подарками по поводу, а в особенности просто так, в порыве души, есть самое большое счастье. Id agas, ut sis felix, non ut videaris (лат. Поступай так, чтобы быть счастливым, а не казаться).

Carpe diem (лат. Живи настоящим). Располагаюсь как можно удобнее в тесном пространстве покачивающегося вагона. Пейзаж за окном меняется, то обширной лесополосой, то зелеными равнинами, то хилыми деревеньками средь полей-лугов. Несмотря на монотонное однообразие полиритмии вагонных колес, все яркое, живое, разнообразное. Под дымкое томного вечера все насыщенно густыми красками. Несмотря на духоту битком набитого вагона, все дышит прохладою в преддверии ночи. Люди занимаются кто чем: кто-то играет в карты, кто-то увлеченно беседует, кто-то читает, кто-то просто смотрит в окно. Каждый имеет свое занятие. Никому нет дела до гнусных сплетен, непристойного оценивания и вообще всевозможных обсуждений кого-либо. Наоборот, все тактичные, вежливые, улыбчивые, радушные.

Подкатывает привычная слабость. Ехать невесть сколько. Успокоившись на том, что до меня никому нет никакого дела, достаю одну из шоколадок своего жизненноважного запаса. Начинаю разворачивать. На хруст фольги молодая мамочка негромко сглатывает с воспрощающим видом. Без всяческих раздумий делюсь добротной половиной тоненькой плиточки лакомой сладости горького послевкусия, попутно предлагаю угоститься и чете с давно навострившими ушки и глазки дочерьми. Надкусив, выпрошенное после долгого канючества у настроенных в своей категоричной правоте родителей лакомство миленького Мартина, девчушки с отвращением поморщились и долго отплевывались. Миленький же Мартин, в свою очередь, с категорической тактичностью отказался от радушно предложенного миндального печенья. Точно также я отказался и от молока не менее щедрой, как неожиданно выяснилось кормящей мамочки, благо, хоть не грудного. Degustibus non est disputandum (лат. О вкусах не спорят).

Захныкавший младенчик с удовольствием почмокивает грудь. Кормящая блаженно улыбается, склонив совсем еще юное лицо к своему малышу. С любовью и нежностью смотрит она на свое сокровище, не обращая ни на кого внимания. Смущенно отворачиваюсь и, следуя приличию, тактично скрываюсь, хотя бы за чтением. In angello cum libello (лат. В уголочке с книгой).

Всецело чувствую, как с большим интересом навостряются на меня две любопытные мордочки, разом забывшие про старательное отплевывание от долгого послевкусия целебного для меня черного шоколада. Более чем ощущаю, как всевопрошающе глядят на книжку сказок любознательные детские глазки.

Filii sunt flores vitae (лат. Дети – цветы жизни). Добродушно усмехнувшись, задорно киваю, подзывая девчушек к себе. Их родители не против.

Si vos est, canta (лат. Если есть голос – пой)! Перебрав арсенал весьма жутких, но довольно жизненных сказок, выбираю самую детскую и начинаю читать вслух, в который читал, разве что, только на уроках и иногда сестренкам. Поначалу несмело, неспешно, но в скором времени вхожу в полный азарт и начинаю читать с большим выражением. Впервые читаю по-настоящему, потому как от моих воплей у тети Гретель случалась мигрень самого умирающего характера.

Абсолютно непоседливые девчушки внимают с большим интересом. Даже взрослые слушают затаив дыхание, хоть распрекрасно знают про счастливый конец для одних и печальный финал другого. Lupus pilum mutat, non mentem (лат. Волк меняет шерсть, а не натуру).

Стоило мне кончить про тот случай прижизненного вскрытия, девчушки в полной свободе вседозволенных действий своих крайне раскрепощенных натур начинают листать, чуть ли не выхватывая из рук раскрытую книжку. Проштудировав большей частью по бело-коричневым картинкам более чем своеобразного исполнения вплоть до причудливого орнамента виньеток мистических иллюстраций и рьяно споря между собой, девчушки, в конечном итоге, выбирают сказку, крайне возмутительную с точки зрения всех верующих людей в лице тети Гретель, которая то и дело распаляла меня на новые и новые читательские подвиги. Quod non licet, acrius urit (лат. Недозволенное притягивает сильнее).

Saepe summa ingenia in occulto latent (лат. Часто большие таланты скрыты).C нескрываемым восторгом слушают даже взрослые. Вконец вжившись в описанные образы и сюжетную линию всякий раз с лихвой захватывающего меня фантастического повествования предельно ужасающих вещей, но ироничной направленности специфического юмора, к которому известно кто всегда относилась с крайней опаской и испуганным оханьем, начинаю проявлять невиданный доселе артистизм, потому как понятно кому итак становилось плохо от выплесков бьющей из меня ключом неукротимой энергии.

Весь вагон увлеченно созерцает, иногда аплодирует, побуждая на пущую театральность неукротимого актерского мастерства. Меж тем распрекрасно понимаю, что скоро глубокая ночь, а стало быть, сидящая в отдалении полная дама в летах может в любую минуту осадить вкрадчивым цыканьем, да и доводить до строгого взгляда прочих рано отходящих ко сну не хочется, а уж тем более выслушивать нравоучения для полуночников, коими я был поневоле наслушан. Кроме того, совсем не хотелось услышать требования с ярко-выраженной эксцентрикой от наверняка имеющихся здесь любителей красного словца или того похлеще. Contravulpem vulpinandum (лат. С лисами надо быть хитрым как лиса).

In favorem libertatis omnia jura clamant, sed est modus in rebus (лат. В пользу свободы вопиют все права, но всему есть мера). Мгновенно пожимаю уши и стараюсь как можно скорее дочитать развеселенькую сказочку о смекалистом счастливчике.

Adprime in vita esse utile, ut ne quid nimis (лат. Главное правило жизни – ничего сверх меры). Сижу смирнехонько, тихохонько хлебаю вино, стараюсь как можно тише хрустеть шоколадом и ненароком не зашмыгать носом от тихой колыбельной, с ласковой мелодичностью спеваемой кормящей мамочкой вяло чмокающему младенчику, а заодно и уложенным спать девчушкам.

Горячо любимая маменька никогда не пела колыбельных, а ежели и пела, то лишь за тем, чтобы вдоволь нарыдаться, зато она пела удивительные баллады исторической или фантазийной направленности, и мне то было весьма по душе. Ночами напролет я мог слушать, а маменьке нравилось петь. Вплоть до самого утра сидела она за прялкой, впрядая в прядомую шерсть свои волшебные песнопения недопустимой, с точки зрения тети Гретель, полуночницы, а стало быть, беспечной матери. Маменька корила себя, осуждала, но каждую ночь продолжала творить недопустимый беспредел внезапно установленных здесь порядков монархического матриархата. Тем самым выражая ненарочитый протест к ликующей радости моей с самого рождения свободолюбивой натуры. Jam enim varius (лат. Ломай стереотипы).

Silent enim leges in arma (лат. Когда гремит оружие, законы молчат). К виноватому ужасу дяди Генри своим обыденным укладом жизни моя горячо любимая маменька вызывала бурный скандал поучительной направленности со стороны деспотично-властной тети Гретель, громкое оханье которой всякий раз заканчивалось предсмертными стонами.

Debellare superbos (лат. Подавлять гордыню непокорных). По детской наивности я ждал, когда же тетя Гретель по-настоящему умрет от своей всех поработительной злости, и упрекательная фраза «Господь Всевышний, за что же нам такое!» в последний раз прозвучит в нашем доме. Однако она все никак не умирала и тогда я стал рыдать напару с маменькой, которая с женитьбой моего премногоуважаемого дядюшки Генри впервые в жизни столкнулась с лютым Цербером в юбке, возомнившем себя Великим Римом с первых дней проживания в чужих владениях.

И вот теперь я исполняю единственную мечту маменьки, сбежав из-под тотального контроля ярого давления то и дело мучимой смертельным давлением, но совсем не умирающей моей достопочтенной тетушки Гретель. Vale, Magnus Roma (лат. Прощай, Великий Рим)!..

Стремление маменьки вернуться прежней спокойной жизни, снова быть самой собой, жить, а не казалась, заключалось в слезных уговорах, всяческих мольбах, рьяных упрашиваниях и отчаянных требований к моему заботливому родителю забрать нас собой. Всякий раз тот вторил ей одно и тоже, а именно факт того, что он довольствуется лишь скромными квартирами, предоставляемыми военным запаса и, стало быть, постоянного места жительства не имеет, как не имеет собственного дома для своей семьи. Decipimur specierecli (лат. Мы порой обманываемся видимостью правильного).

Если маменька прогадала с побегом, то мой план непременно увенчается успехом. Dum spiro spero (лат. Пока дышу, надеюсь).

Отныне у меня есть диплом военного хирурга. Билетик в жизнь… Заветный дипломчик… А это также означает, что я могу разделять и с заботливым родителей его далеко не оседлую жизнь, пребывая с ним как в озимых квартирах, так и во всяческих госпиталях военных гарнизонов. In hac spe vivo (лат. Этой надеждой и живу).

А под тяжелый гнет, под домашний арест в Запретные дали не вернусь. Разве что кода-нибудь пренепременно потом приеду попроведать… С отцом. Маменьку он никогда не перестанет навещать. Она всегда живет в его сердце. Coniuncte in perpetuum (лат. Вместе навсегда).

От ликующей душевной радости отвлекает кормящая мамочка в робком прошении уступить ей с малышом нижнюю полку. Желание дамы – закон, а тем более недавно даровавшей жизнь. Минутой позже лежи точно в гробу. Упираюсь носом в потолок. Точно младенчик посасываю вино из недопитой бутылки и чуть ли не вслух сетую тому, что молодая мамочка не кормит из рожка. Впрочем, снизу сразу же доносятся женские голоса с лекцией о пользе исключительно грудного кормления.

- Грудью не вскармливался, так что извиняйте, - говорю по окончанию озвучивания преполезнейшего для меня опыта, - премного благодарствую за информацию.

По утру на меня смотрят с откровенной жалостью и с большим сопереживанием. Чета с дочерьми даже пытается оказать материальную помощь. Timeo Danaos et dona ferentes (лат. Боюсь Данайцев даже дары приносящих).

- Да есть у меня!.. – заверительно отмахиваюсь от денег, - А как заботливого родителя сыщу, так и заживу припеваючи!..

Terra incognita (лат. Неведомая земля). Я спокоен… Я еду к отцу…

Молодая мамочка горько заплакала, крепко прижав к груди удивленного младенчика, и залилась к нему ласковыми материнскими причетами бредового содержания, тем самым удивив взбудораженного малыша еще больше. Stultus, qui patre occito, liberos relinquit (лат. Дурак тот, кто уничтожает отца и бросает детей).

***

Modus vivendi (лат. Образ жизни). Дико хочу курить. Чтобы хоть как-то отвлечься начинаю натирать смычок канифолью. Со всех сторон заинтригованно смотрят.

Alterius non sit qui suus esse potest (лат. Кто может принадлежать себе, тот да не будет принадлежать никому). Неописуемо заинтересованные соседи-попутчики настоятельно упрашивают сыграть. Поначалу всячески отнекиваюсь, вспоминая званные вечера в виде тети Гретель, строго-настрого запрещавшей мне играть на публике, как и вальсировать во время балов. Ехидно усмехаюсь, вспомнив тот разгромливающий случай во время празднования очередного маменькиного дня рождения, а вскоре, махнув на все рукой, достаю во всерешительности Жанет из ее тесного уединения.

В одной из складок жемчужного шелка скрипичного ложа, под нижней декой в районе обечаек миниатюрного женского тела вынутой из гробовых покоев Жанет поблескивает маменькина серебряная цепочка с крестиком. Mea mater vita mea (лат. Моя мама – моя жизнь).

Instrumentum amoris musica (лат. Музыка побуждает к любви). Чувствуя на себе оценивающие взоры явно придирчивой публики, поспешно смахиваю накатившую слезу, вытягиваюсь во весь свой стремительный рост, закрывая глаза и заношу смычок над скрипкой.

Плавные переливы, чувственные перекаты, задорный вихрь, беспечный смех, горькие слезы, сумасшедшее рвение и мертвая тишина. Trahit sua quemque voluptas (лат. Каждого влечет своя страсть).

Rarior corvo albo est (лат. Более редкий, чем белая ворона). Завидев остекленевшие взоры застывших лиц испуганно осенявших себя крестным знамением. Мигом хоронюсь на верхнюю полку и не вылезаю оттуда даже по естественной нужде, о коей еще со вчерашнего вечера напоминает скудно наполненный мочевой пузырь.

Отпотев, наконец-то, в крайний раз сухой испариной, отбившись мелкой дрожью, все ж таки спускаюсь из своего укромного убежища и кошусь по сторонам. Ab aqua silente cave (лат. Остерегайся тихой воды).

Молодая мамочка отлучилась менять младенчику изрядно завонявшие пеленки, чета с дочерьми заняты чтением газет, рассматриванием журналов о моде, поглощением миндальных печеньев. Попутчики в отдалении тоже заняты, кто чем. Никому совершенно нет никакого дела до моей темной сущности, как в свое время заверяла тетя Гретель вкрадчивым голосом служителей церкви. Argumentum ab hominem (лат. Аргумент, основанный на личности оппонента, а не на сути дискуссии, объективных фактах и логическом рассуждении).

Non credere quod amet et vos vere sunt (лат. Важно не то, кем тебя считают, а кто ты есть на самом деле). Тому пример вернувшая мамочка с переодетым в чистое довольным младенчиком. Без всякой опаски занимает она подле меня свое прежнее место и начинает кормить своего бурно расшебуршившегося малыша.

Pulchra res homo est, si homo est (лат. Прекрасное существо человек, если он человек). Собравшись с духом, решаюсь ублажить бушующие рези бунтующего мочевого пузыря, вопиющим сбегать за угол, а вместе с тем и удушающую мольбу напрочь пересохшего спесивого горла со вконец засохшим языком. Не в силах терпеть эти разноплановые требования к освободившейся уборной выхожу на разведку. То и дело оглядываясь по сторонам, силюсь заприметить фигуры и лица, дабы запомнить маршрут обратно.

Не без стараний, но справив свою малую нужду вдруг застеснявшегося прилюдности за закрытой на щеколду дверкой организма, жадно отпиваюсь водой, несколько иной, с отчетливым привкусом железа. Посмаковав чудесное послевкусие во истину целебной влаги, хорошенечко умываюсь, вытираюсь носовым платком, затем чищу зубы всем необходимым, оказавшимся в потайном кармане. Приведя в миловидный порядок прическу, более чем прожамкав хаос торчавших в стороны непослушных волос в упругие миловидные кудри, завязываю потуже синюю ленточку, некогда украшавшую кукольные локоны моей ныне покойной младшей сестренки Биатриссии, а отныне ставшей мне заместо галстука, после пристально сморю в бездонную гладь, висевшую над раковиной.

- Зеркало, кто здесь прекраснее всех? – ленно сощуриваю глаза, а вскоре самодостаточно улыбаюсь, - Salve, amicus (лат. Здравствуй, друг)!.. Salve (лат. Здравствуй)!..

Завидев лукавую усмешку в купе с высокомерным взором, благодарно киваю. Ab altero expectes, aiteriquod feceri (лат. Жди от другого того, что ты сделал ему сам).

Освеженный, обрадованный тихонько шагаю на свое давеча покинутое место, согласно билету и памяти на лица и фигуры разносторонних попутчиков среднего и низшего класса общества данного плацкартного вагона. Пусть у меня и никудышная память на имена, зато очень даже неплохая на лица. Более чем неплохая! Чтобы там не говорила тетя Гретель в своих заверениях всем и каждому. Abstractum pro concreto (лат. Абстрактность вместо конкретного).

После полудня поезд совершает остановку. Чета с дочерьми прощаются со мною как с дорогим их сердцу.

- Все у тебя будет хорошо, - говорят они мне на прощание и все-таки суют в карман двадцатку.

Их место занимает супружеская пара. Он – солидный мужчина средних лет обаятельно-обходительной наружности, она – как есть ангел до самых кончиков нежных перламутровых ноготков.

- Лауринья, милая, - глаголил мужчина своей молоденькой супружнице, - в пансионате хорошо, очень хорошо, а как только я улажу свои служебные дела, то вернусь за тобой. Мы поедем к морю и проведем там незабываемый медовый месяц, но сначала нужно немного подождать. У моей кузины хорошо в пансионате. Отдохнешь, развеешься, а очень скоро мы будем жить вместе долго и счастливо.

Белокурый ангелочек кивнула аккуратно прибранной кудрявой головкой и заулыбалась улыбкой прелестной-невинности, заливаясь нежно-розовым румянцем.

- По возвращению с моря, – продолжал красочно расписывать семейное будущее мужчина, - ты будешь жить в моем роскошном особняке и ни в чем там не будешь нуждаться. Я буду делать для тебя все, что только пожелаешь! Буду дарить все, что только захочешь!

Нарочито задыхаясь от восторга, девушка заулыбалась еще милее, а после принялась во всесторании по-кокетливому невинно хлопать ресницами.

Несколькими месяцами позже я вновь повстречал Лауринью, но далеко не в пансионате, а в более увеселительном месте. В глубине ее удивленно распахнутых глаз отражалось чувство детского непонимания.

- Почему так? – отчетливо звучало из глубин ее подсознания.

Видывал я там и этого господина хорошего, занятого поставкой очередной… Такой же прелестной, невинной, доверчивой ко всему. Credula res amor est (лат. Любовь склонна к доверчивости).

Ingenium acutum (лат. Проницательный ум). А мадам Жозефина действительно приходилась кузиной этому грязному проходимцу.

Заливаясь, точно соловей господин хороший на все лады расписывает светлое будущее чудесной замужней жизни невинному ангелочку, обреченному на вечное рабство и безбрачие. Та же с непревзойденной детской наивностью все хлопает своими кристально-голубыми глазками и умилительно счастливо вздыхает, сияя ослепительной улыбкой лучезарной открытости души. Ангел! Сущий ангел!.. А моя сестрица-Камелия по окончанию Института благородных девиц даже внешне нежнее ничуть не стала. Как была, так и осталась… Ulsus gastrica (лат. Язва желудка).

Вскоре, работать в тот самый Институт благородных девиц пошла. Поучать, надзирательствовать, с горя вымещать свой гнев на ни в чем не повинных воспитанницах. Qui asinum non potest, statum caedit (лат. Кто не может бить по ослу, тот бьет по попоне).

На следующей станции длительной стоянки весь вагон валом высыпает на свежий воздух и разбредается кто-куда. Умирая целую вечность курева, тоже осмеливаюсь выйти наружу и начинаю смолить одну за одной. More regio (лат. Про запас).

Fames est optimus coquus (лат. Голод – лучший повар). На десятой сигаретке чувствую, как нос щекочет запах жареного-пережаренного прогорклого растительного масла. Притягательно-манящий, вожделенно-дразнящий так и манит он меня, подстрекаемого порывами пустого желудка и утомленного сглатыванием голодной слюны. Меж тем расчетливый обольститель неспешно прогуливает ласково взятого под локоток ангелочка куда-то далеко-далеко в сторону кафе и магазинов.

Fames non est amita (лат. Голод – не тетка). Послав куда подальше тетю Гретель, а вместе с ней мою дорогую сестрицу Камелией и дядю Генри с ними придачу, всецело обращаюсь в нюх. В конце концов, можно разок раскошелиться на зажаристые пирожки из имеющегося мизера денег.

Nulla salus bella (лат. Нет блага в войне). Краем глаза замечаю героев войны, с горьком обречением просящих милостыню. Смотря на этих совсем недавно бравых вояк, бесстрашно защищавших нашу родину, а в итоге ставшими никому не нужными калеками, списанными со счетов на паперть, ловлю себя на страшной мысли. Вот уже несколько месяцев кряду как заботливый родитель не приезжал в Запретные дали. На мое окончание школы он приехал день в день, а тут…

Ежели что, то если не тело в цинке, то, по крайней мере, пришла бы должная похоронка. Обязательно пришла бы мне, разве что только… родственнички. Familia mea arx mea est (лат. Моя семья – моя крепость).

Отправляю к бесам своих родственничков и гоню куда подальше страшные мысли. К тому же, навряд ли военный хирург окажется в самом эпицентре огневой точки сражения. И даже если окажется, то это ему некритично. Inrebus bellicis maxime dominatur Fortuna (лат. В военных делах наибольшую силу имеет Фортуна).

Успокоившись за жизнь отца, не глядя достаю из кошелька приличную стопку денег и подаю щедрую милостыню со словами самой сердечной благодарности за пролитую за нас, мирных жителей, кровь. Далее озвучиваю свои мысли по поводу бедственного положения и более чем возмутительного отношения нашего государства к славным воинам, после чего вдариваюсь в рассуждения о войне как таковой.

- В мире и без того много природных бедствий!.. Много болезней!.. А сейчас?.. Сколько оставшихся без крова?.. Ась?.. И ради чего?.. Для чего?.. – ораторствую с большим жаром, набирая обороты, - Cui prodest (лат. Кому выгодно)?.. Aequalitas haudparit bellum (лат. Равенство не рождает войну)!.. Bella gerant alii (лат. Войны прокляты матерями)!.. Concordia domi, foris pax (лат. Согласие в стране – мир за рубежом)!.. Furor arma ministrat (лат. Ярость движет оружием)… Victoria cruenta (лат. Победа, купленная кровью)… Pro mundi beneficio (лат. Во благо мира)… Inter arma silent musae (лат. Среди оружия музы молчат)!.. Marte non arte (лат. Силой а не умом)… Ledes bello siluere coactae (лат. Войны вынуждают законы молчать)… Pecunia nervus belli (лат. Деньги – нерв войны)!.. Tolle pecuniam, bellasustuleris (лат. Уничтожь деньги – уничтожишь войны)…

Покалеченные солдаты смотрят на меня как на престранное нечто. Некоторые тут же осеняют себя крестным знаменем. Догадываясь в чем дело и быстро улепетываю, резко вспомнив о манящей выпечке. Cujus regio, ejus lingua (лат. Чья страна, того и язык).

Прикупив целый кулек горячих, ароматных пирожков с картошкой и укропом, вновь прохожу мимо покалеченных в сражениях во благо возмутительных причин и возвращаюсь к своему, дорогому сердце следствию. А все ж таки хорошо, что я еду к отцу. Он меня никогда не бросал. Хоть на одной ноге да прискачет! Он меня любит. Он ценит своего сына, хоть и навещает крайне редко. Semperfidelis (лат. Верный всегда).

Возьмусь за уход заботливого родителя в каком бы состоянии он не был. На худой конец найму добросовестную сиделку, а работу быстро сыщу. Не такой уж я и инвалид. Руки-ноги есть, да и голова имеется. Потихоньку, помаленьку… Ничего, не пропадем! Viam supervadet vadens (лат. Дорогу осилит идущий).

Fata viam invenient (лат. От судьбы не уйдешь). Сестренка Камилла давно меня подстрекала на отъезд. Felis catus (лат. Одомашненная кошка)… Felis catus (лат. Одомашненная кошка)… Карты втихаря на жизненный путь раскладывала, судьбу высчитывала, всячески воодушевляла, убеждала… Отец будет мною гордится!

И в пансионат заботливого родителя возить буду на оздоровление. Только, конечно, не в тот, который окажется у мадам Жозефины, где в будущем Лауринья все с тем же некогда выученном прилежанием и всестарательностью будет умолять меня: «Еще, еще!..», а я все буду думать о том господине хорошем, о том подлом мерзавце, сулившем ей светлое, чистое, счастливое, семейное будущее, а на самом деле зарабатывал деньги самым низким, бесчеловечным путем. Stello (лат. Мошенник)!.. Venalicius (лат. Работорговец)!..

Нет, ну заботливый родитель, наверняка, был бы рад такому увеселительному месту пребывания, но ежели маменька про то прознала б, то мигом поднялась бы из гроба. Впрочем, мало вероятно, что она склонна к ревности. Во всяком случае, она всегда кичилась любовного внимания, а от спальни шарахалась, как от огня. И ничуть не из-за всебдящих родственничков в лице тети Гретель, которой до всего было дело. Я бы тоже на месте маменьки прятался от супружеской близости, только б не выслушивать после. (лат. Не все мы можем все).

От планов и воспоминаний отвлекает свист отъезжающего поезда. Чудом не впав в парафренический ступор, пулей несусь догонять. Благо натренирован, бегая для удовольствия вокруг озера. Motus est vita (лат. Движение – это жизнь).

Залетаю даже в свой вагон. Понимаю, что могло бы произойти, не догони я поезда. От этой страшной мысли в глазах на миг потемнело, а дребезжащая от такта вагонных колес земля резко качнулась под ногами. Чувствую, как прошибает ледяной пот. Вижу ошарашенные лица попутчиков. Понимаю, что сейчас я не просто бледный, а белее-белого. Facies Hippocratic (лат. Маска Гиппократа).

В мгновение ока со всех сторон окружают люди, крайне взволнованные моим самочувствием. Почти весь вагон! Смущенно глаголю, что со мною все в полном порядочке. Невинный ангелочек протягивает нюхательную соль. Благодарю с крайне виноватым видом и устремляюсь приходить в себя от нового потрясения, а заодно успокаивать все еще испуганно бьющее сердце, схоронившись на своей укромной верхней полке. Angulus ridet (лат. Местечко мне улыбается).

- Спокойно, Мартин… Спокойно, миленький… - шепчу толи вслух, толи про себя, - Ты успел… Ты едешь… Зачем же теперича волноваться?.. Все позади… Позади… Спокойно… Ты успел…

А если бы не успел? Если бы не догнал поезда? По новой трясусь от накатившись мыслей вкрадчивых слов тети Гретель, а иногда и дяди Генри по поводу моего пребывания вне Запретных далей, за пределы которых я мог выходить разве что до озера и то поначалу с большим страхом действительно заблудиться. Нет, не потеряться, именно заблудиться, хоть там и блуждать-то толком негде, к тому же рукой подать до санатория. Персонал тех Дивных сосен более чем знает наши Запретные дали, а значит и меня, так чего было бояться? Idola specus (лат. Частые заблуждения из-за воспитания и среды воздействия).

Овлекшись воспоминаниями о пребывании в санатории, погружаюсь в туманную дремоту, плавно переросшую в провальный сон. Стремительно мелькает череда за чередой историй санаторных отдыхов, на которые из года в год я бывал отправлен по принуждению щепетильных родственничков. Яркой кульминацией захватывающего сна было последнего заключение в тех оздоровительных затворках с не менее ярким финалом моего тогда самовольного освобождения. Etlux perpetua luceat eis (лат. И да сияет им вечный свет)!..

***

Mollities corpus debilitat (лат. Изнеженность расслабляет тело). За окном даже не было намека на раннее утро, однако я решился походить по храпящему на все лады вагону.

Не преодолев и середины пути, чувствую, что накатывает головокружительная слабость. Lassitudines spontaneae denuntiant morbos (лат. Беспричинная усталость предвещает болезнь).

Non est census supersalutis corporis (лат. Нет ничего ценнее здоровья). На одном вине и шоколаде ножки протянешь. Поколебавшись с минуту, решаюсь посетить вагон-ресторан.

Сонные подавальщицы встретили подавленной зевотой и совелыми глазами. Довольно скоро эти осовелые глаза сделались более чем осовевшими, потому как в столь спящее время пассажиры обычно приходят, разве что, опохмелиться, но никак не с прошением гречневой каши.

- Не, мне просто гречки, - поясняю недоуменно смотрящим девушкам, - обычной гречки, сваренной на воде.

- И все? – продолжают недоумевать молоденькие подавальщицы.

- Водички туда, будьте добреньки, побольше, - ошарашиваю очередной просьбой.

Третьи сутки без первого, как-никак. Aurea mediocritas (лат. Золотая середина).

- И, если возможно, – войдя во вкус, принимаюсь диктовать рецептуру должного лечебного питания с внесением вмиг надуманных коррективов, - говяжьей-свиной печенки в сей супчик покрошите, а сверху кураги добавьте. А заместо хлеба можно яблок, если имеются, позеленее… Ежели оных нет, тогда попробую сушенными обойтись.

Лица разномастных девиц стремительно вытягиваются. Светлые и карие глаза вконец непонимающе хлопают. Без всякой утайки начинаю пояснять барышням, что имею серьезные проблемы с кроветворением.

- А посему, - глаголю ненарочито сокрушенной интонацией, - имею склонность к анемии самого парадоксального характера, в особенности после приступов, крайне опасных в моем случае, носовых кровотечений, после коих порой вообще труба полная… Мне-то она, покамест, не совсем полная, но может быть и полная… Раз на раз у гемофиликов, знаете ли, не приходится и с этим ничего не поделаешь… Contra vim mortis non est medicamen in hortis (лат. Против смерти нет лекарств в садах)… Тем ни менее… Contraspem spero (лат. Без надежды надеюсь)…

Не успел я толком договорить, как был во всезаботе препровожен за первый попавшийся столик и напоен стаканом воды. Кроме того, в мгновение ока передом мною появились два графина с водой, а со стороны кухонного отделения раздалось суетливое шарканье ног растормошенного повара. Vanitasvanitatum etomnia vanitas (лат. Суета сует и все суета).

Аромат готовящейся гречки я вкушал, созерцая носящихся вокруг подавальщиц, крепко озабоченных моим хрупким здоровьем. Далее к их неуместно развлекательной программе присоединился и повар. Ну хоть не осуждали, силком заставляя пить препротивную вытяжку из морских свинок, как моя дорогая сестрица Камелия. Не успокаивали, чуть ли не заливаясь слезами, как сестренка Камилла. Не причитали и заблаговременные похороны всякий раз не продумывали, до тошноты мельтеша перед глазами журналом то с котиками, то с лошадками, как тетя Гретель. Defficile est saturam non scribene (лат. Трудно не писать сатир).

Ex animo (лат. От души). Наевшись до отвала, я поблагодарил за спасительную пищу, за непревзойденное обслуживание. Попутно открываю кошелек. Не имея ни малейшего желания утруждать себя, достаю самую крупную купюру и говорю, что сдачи не надо. В неописуемом изумлении три пары вытаращенных глаз уставились на сию манну небесную, затем на меня, как на ниспосланного откуда-то свыше.

- Ego sum, qui sum (лат. Я такой, какой есть)!.. – простодушно улыбаюсь, разведя руками, и поспешно откланиваюсь, - Bona venia vestra (лат. С вашего позволения)…

- Может доктора поискать? – вдруг раздалось за спиной.

- Не стоит беспокоится, - тактично протестую, - премного благодарствую…

Сколько себя помню, моей никудышной кровушкой семейный доктор никогда не занимался, санаторные же вообще не интересовались ей никоем образом, один только заботливый родитель… И тот в скором времени только качал головой с привычной многозначительной фразой: «Эх солдат, солдат… Ну что же ты державу позоришь?..». Absurdum per absurdum (лат. Непонятное через непонятное).

Что до всезнающей тети Гретель, то, по ее мнению, мне были нужны не врачебные услуги, а гробовщик. Nemo solus sapit satis (лат. Никто не бывает один достаточно умен).

Satur venter non studet libenter (лат. Сытое брюхо к учению глухо). Жесткая полка мягче пуха, от выпитого вина тепло и безмятежно, во рту маслянистая горечь послевкусия шоколада, по успокоившемуся телу разливается пленительная истома. Читать не хочется, думать тем более.

***

Взбудораженный покидающими вагон на, согласно билету, нужной мне станции, выскакиваю в очередную полную неизведанность, параллельно корю себя, отчаянно сетуя на то, что слушал своих родственничков. А более всего, неосознанно, но внимал речам тети Гретель. Aditum nocendi perfido praestat fides (лат. Доверие оказанное вероломному дает ему возможность вредить).

Febris examinalis (лат. Экзаменационная лихорадка). Некоторое время я с сиротливо-растерянным видом хлопал глазами по сторонам, словно перед сдачей вступительного экзамена.

Кое-как взяв себя в руки, устремляюсь туда, куда шествовали последние спустившиеся с подножек вновь наполняемого поезда. Natura abhorret vacuum (лат. Природа не терпит пустоты).

Actum ne agas (лат. С чем покончено, к тому не возвращайся). Иду неизвестно куда, параллельно выкидываю из головы навязчивые деструктивные мысли и абсурдные убеждения.

Vivere et frui (лат. Живи и радуйся). Приветливое солнышко щедро золотит царившее повсюду оживление повседневной серости, весело бликует облепляющими всполохами на ярком колорите аккуратно подстриженных кустов, редко посаженных деревьев и цветочных клумб, окутывает ласковым теплом летней жары, непривычной для меня в такое календарное время.

Довольно скоро я оказался на какой-то мостовой. Здания, пешие, экипажи, кареты, пролетки, двуколки, верховые, велосипеды. Как там мой Ураган? Как Скиталец? А кошки? Что с ними будет? Quod habet, non numerat (лат. Что имеем, того не ценим).

Non progredi est regredi (лат. Не идти вперед, значит идти назад). Проезжую часть перебегает кошка. Трехцветная шерсть зверька так и лоснится на грациозном тельце. Ловко обежав колеса и копыта, кошка с громким «Мяу» забегает в приотворенную дверь мясной лавки и выходит оттуда, победоносно держа в зубах приличный ломтик колбасы.

Впрочем, от чистокровного английского жеребца, пусть и крайне спесивого нрава, коим обладает Ураган, дядя Генри не избавится ни при каких обстоятельствах. Скиталец так вообще никому не мешает. Стоит себе в уголочке и стоит. Он же велосипед! Кормить его не надобно. А Хамсин, Морис и Принса всегда сами по себе. Так чего за зря волноваться? Impavede progrediamur (лат. Будем идти вперед без колебаний)!..

Benedicite (лат. В добрый час)! Отец будет счастлив, непременно счастлив! Как только увижу заботливого родителя, то сразу покажу ему красный диплом. Он будет горд, по-настоящему горд за меня.

Преисполненный горделивым восторгом и самозабвенным предвкушением, я сам не понял, как очутился невесть где, на какой-то улице, в окружении множества переулков. И как быть? Я ведь абсолютно нигде не ориентируюсь! Только лишь совершенно по прямой. По прямой… По прямой!.. Via trita, via tuta (лат. Проторенная дорога - безопасна).

Ближе к вечеру по прямой появились неказистые домики, скудно разбросанные вместе с неказистыми заборчиками ничтожно низенького деревянного чистокола. Над крышами струится дымок печных труб. Напрягая острое обоняние, с осторожной пронырливостью выискиваю нужный мне. Dulcis fumus patriae (лат. Сладок дым отечества).

Qui quaerit, inveniet, pulsanti aperietur (лат. Кто ищет, тот найдет, кто стучится, тому откроют). Ведомый заманчивым дымом, захожу за калиточку, поднимаюсь на скомное крылечко и тихонько стучусь.

Завидев меня, заботливый родитель был удивлен. За чертами лица с привычной непоколебимой невозмутимостью так и читалась удивленная озадаченность.

- Что нам делать теперь? – отчетливо веяло на меня, хоть вида он не подавал.

Я же стоял в полной окаменелости, резко затаив прежде намеченные чувства и эмоции. Quod dubitas, ne feceris (лат. В чем сомневаешься, того не делай).

- Ну что же ты, солдат? – сказал заботливый родитель, - Проходи.

Внутри домик оказался еще меньше, чем снаружи. Крошечная прихожая, она же, по правую сторону, кухня с побеленной печуркой. Узенький коридорчик с перекрестком трех дверей. Более-менее просторная комната с гостиным диваном и креслом, но при этом и с обеденным столом. Это было совсем не привычно для меня, привыкшего к господской роскоши. Не такой я представлял себе служебную квартиру военного офицера, а тем более признанного героя Отечества, совсем не такой… Decipimur recti (лат. Мы обманываемся видимостью правильного).

Ну хоть намек на приличное освещение имелся в виде малюсенькой люстры на потолке. Самое важное удобство пребывало во дворе, напару с огородиком, на котором произрастали петрушка с укропом и зеленый лук с морковкой. Совсем не обширные земли господских угодий, совсем не как наше имение Запретные дали, но!.. Homo locum ornat, non locus hominem (лат. Не место красит человека, а человек место).

- Не робей, присаживайся, – раздался голос заботливого родителя, - устал с дороги?

- Есть немного, - честно признался я.

- Сейчас ужинать будем, - подбодрил заботливый родитель.

Ubi bene, ibi patria (лат. Где хорошо, там и родина). Ели незамысловатую перловку с тушенкой вприкусь с черным ржаным хлебом, тонко намазанным сливочным маслом и посыпанным молодым укропом. Отец все извинялся, что нету вина и предложил мне пива. Я сказал, что при себе имею бутылочку терпкого красненького и даже цельную плитку темного шоколада.

- Молодец, солдат! – похвалил заботливый родитель и успокоился.

Пили чай вприкуску со сладкими сухарями. Затем поменяли местами диван с кроватью из комнаты-кабинета. Optima enim filii (лат. Все лучшее детям).

В доме имелась вполне просторная ванная комната. С подвесным рукомойником, табуретом для средств и вещей бритья и мытья, а также гвоздиками для полотенец. Посередине же стояла почти привычная мне не ванна. Отец быстро наполнил ее посредствам ведер нагретой воды, а пока я нежился и отмывался от дорожной пыли, он прибил возле кровати гвоздик, чтобы повесить вешалку, еще предоставил комод. Felicitas inparvis (лат. Счастье в мелочах).

Свой ничтожный скарб размещал я недолго, а перед сном с неимоверной тоской посмотрел на красный диплом и, горько вздохнув, положил поверх него книжку детских сказок. Quidquid discis, tibi descis (лат. Чему бы ты ни учился – это для себя).

Поутру заботливый родитель отбыл на службу, а по вечеру вернулся с приличным продовольственным запасом, а также личным запасом вина и шоколада для меня. На ужин была гречка с говяжьей печенью, имбирные пряники к чаю. В качестве времяпрепровождения – книги на выбор. Alit lectio ingenium (лат. Чтение питает ум).

***

Изо дня в день я только и делал, что понурой тенью бродил из угла в угол и думал, думал, думал… Heu conscientia animi gravis est servitus (лат. Хуже рабства угрызения совести).

Густые наваристые супы, приносимые на обед. Красная солонина, копченое мясо на можжевельнике, колбаса-кровянка… Наспех отобедав, ни проронив ни слова, отец, молча убегал исполнять дальше свой врачебный долг, возвращался всегда в одно и тоже, не очень позднее вечернее время и всякий раз с новыми гостинцами.

- Что мне делать с тобой? – ощущалось в уставшей с напряженной работы фигуре.

За ужином заботливый родитель также пребывал в молчаливой отстраненности, затем уходил к себе. Разговорчивостью он никогда не отличался, в компании мало нуждался, но тем не менее… Здесь же только он и я! Я…

- Ты зайдешь в дом, да так и останешься со мной, - говорил его изумленно-испуганно взор тогда.

Parasitus (лат. Тунеядец). Зачем я приехал? Стеснять, объедать?! Но куда мне еще ехать? Кому я нужен?..

Каждый раз завидев мое тихое присутствие, заботливый родитель смотрел как тогда, когда увидел меня на крыльце своего дома.

- Что нам делать теперь? – так и читалось за непоколебимой невозмутимостью полного одиночки.

Да никому я не нужен! Даже родному отцу…

- Ты чего, солдат? – обеспокоился заботливый родитель.

- Ничего!.. - спохватился я.

Масляная рыба, красная и черная икра, пирожные, лимонад… Книги, чуть ли не соваемые под нос. А какие мне книги? Мне разве до них?

Consuetudinis magna vis est (лат. Велика сила привычки). Пробовал сам себя отправлять в угол, но даже так не читалось. Как не представляй себе тетю Гретель, гневно бьющую ладонью по столу с криком: «А ну марш в угол, Мартин!», не читается и все тут!

Терзаемый чувством гложущей вины я не находил покоя своему беспокойному разуму. Мне было совестно, очень совестно… Совестно за то, что приехал без спросу, без разрешения. Ab irato (лат. Со зла)…

Килька, селедка, всевозможная сладкая сдоба… Книги, отныне просто приносимые в занимаемую мной комнату и оставляемые там. Несмотря на уединенный досуг отца, по вечерам делаю вид, что читаю, а в голове лишь одно.

Я поступил своенравно, своевольно. Да у меня все своевольно и своенравно! Я своенравно родился, своевольно выжил… Нет, то, что выжил, это я правильно сделал. Даже бабушка Шарлотта то неоднократно подтверждала. Она любила меня… Правда, больше любила своих молоденьких офицериков, являясь крайне любвеобильной женщиной, движимой плотской страстью, только усиливающейся с возрастом. Lassata viris necdum satiate recessit (лат. Ушла утомленная мужчинами, но неудовлетворенная).

Бабушка Шарлотта, бабушка Шарлотта!.. Бравая бабка!.. Шальная императрица!.. Герань!.. Теперь она в ином мире… Путается с ангелами на небесах, как и моя горячо любимая маменька, но никогда оттуда не вернется. А мне куда деваться? Male vivere, at decedere non inventum est (лат. Жить плохо, а ведь и умереть не находка)!..

- Что такое, солдат? – заглянул мимоходом заботливый родитель.

- Ничего, - заверяю самым неоспоримым образом.

- Эх, солдат, солдат… - качает головой отец и идет дальше по своим делам.

Cicatrix conscientiae pro vulnere est (лат. Раны совести не заживают). А более всего мне было совестно за ту крайне импульсивную выходку, очень совестно…

- Выходи на свежий воздух, солдат, - слышу по утру, - смотри, какое солнышко светит!

Какое мне солнышко! С шести лет дневавшему в сырых потемках при свете тускло горящей керосинки. Но ничего не поделаешь, заботливый родитель ведь про то не знает.

Bonus dux bonum reddit militem (лат. У хорошего военноначальника хорошее войско). Не желая огорчать отца, после завтрака пребываю во дворе. Уткнувшись носом в книгу, стою с видом нервного истукана, оперевшись спиной о бревенчатую стену. Пытаюсь хотя бы рассматривать буквы, но сызнова разум далек от пестрых строчек, зато недалек от другого… Моего защитника и мучителя.

Я снова проявил эгоизм! Самый непростительный эгоизм!.. И никуда мне не убежать, не деться… Никуда! Ни-ку-да!.. Imperare sibi maximum imperium est (лат. Власть над собой есть наивысшая власть).

- Что беспоит, солдат? – недоумевает по приходу заботливый родитель.

- Ничего, - парирую я, силясь усмирить всклокоченное сердце.

Audi multa, logere pausa (лат. Слушай много, говори мало). За столом изображаю непринужденную легкомысленность, шебетание птичек за окнами заглушает громкий стук ни в какую не укрощаемого сердца. Время от времени отец поднимает зоркий взгляд, а по окончанию обеда сдобряет мое пищеварение щепоткой пороха.

За ужином получаю повторную дозу пороха для закрепления эффекта. А что мне проку-то от солдатской смекалки? Что толку от шерстяного пледа поверх одеяла? Хорошо, что заботливый родитель не знает про НЕГО. Facilisdescensus averni(лат. Легок путь в ад).

Ad lapidem bis offendere (лат. Совершать одну и ту же ошибку). Зеркало… Alter ego (лат. Другой я)… Опять обман! Я просил не о том!.. Я не этого хотел!.. Совсем не этого!..

- Спи, солдат, спи, - прибегает в ночи на мои истошные вопли заботливый родитель, - солдат спит – служба идет.

Какой тут сон? С измальства лежать для меня было сплошным мучением, потому как руки-ноги до судорог сводило, а суставы мучительно выламывало, а с двенадцати лет то и дело был пристегнут к кровати с кляпом во рту и с завязанными глазами, то в ожидании очередного экзорциста, то психиатра, потому как родственнички меня забоялись. Ultima ratio (лат. Неуместный довод).

Манная каша, овсяная каша на завтрак. Яблоки… Ненавистные мне яблоки! Давлюсь, но ем. Sola mater amanda est et pater honestandus (лат. Любви достойна только мама, а уважения – отец).

Aditum nocendi perfido praestat fides (лат. Доверие оказанное вероломному дает ему возможность вредить). Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не завесить единственное в доме зеркало, висевшее над рукомойником. Стоило мне в первый раз появиться в ванной комнате, как от одного мимолетного взгляда оно сразу пошло глубокой трещиной, на которую заботливый родитель не обращал внимания, зато обращал внимание на другое.

- Погоди-ка, солдат, - сквозит озабоченность за непоколебимой невозмутимостью видавшего все на своем веку военного хирурга.

Долго и упорно заботливый родитель мял и прощупывал мое давно замаянное с горестных мыслей тело. Aequat causa effectum (лат. Следствие равно причине).

- Глянь-ка на меня.

Украдкой вздохнув, поднимаю глаза, силясь скрыть давно возникающие горькие слезы. Imado animi vultus est (лат. Лицо – зеркало души).

Ars est celare artem (лат. Искусство в умении скрыть искусство). Долго и упорно заботливый родитель вглядывался в мою непоколебимую невозмутимость. То так поворачивал мою бледную физиономию с блеклыми, расплывчатыми пятнами болезненного румянца, то сяк. То вправо, то влево.

In dubintantibus suspiceluem (лат. В случае сомнения и незнании - подозревай сифилис). В конце концов, отец в полном недоумении начал нервно трясти меня за плечи. Точно тряпичная кукла безвольно вторю в унисон напористой встряске. Даже если бы он ампутировал мне руки на живую, как делает это обычно раненным солдатам во время ожесточенных боев, то ничего бы не изменил.

- Ну что с тобой, солдат, что?

Curae leves loquuntur, ingentes stepent (лат. Малая печаль говорит, большая безмолвна). Откровенничать ни коем образом не хотелось, даже если бы он разом четвертовал меня.

Изо всех сил изображаю плохо получающуюся непоколебимую невозмутимость. Тут тяжко вздохнул заботливый родитель. Привычная непоколебимая невозмутимость разом улетучилась с его лица. Accidit in puncto, quod non contigit in anno (лат. В один миг случается то, на что не надеешься годами).

- Эх, солдат, солдат… - последовало крайне удрученное вполне, - Ну ты державу позоришь?..

Felicitas nunquam in eodem statu permanent (лат. Счастье никогда не бывает постоянным). В ответ я лишь сконфуженно улыбнулся и развел руками.

Любимый маменькин валерьяновый чай с медом, сахарное печенье, мятные пряники, вареники с вишней… Пью-жую с большим аппетитом. Тем временем всецелоизматывающее меня озабоченное удивление заботливого родителя набирает невообразимые обороты, усиливающие чувство вины за никчемное присутствие в его жизни.

- Может тебе купить чего, солдат? Для увлечений каких.

Очень жалею, что в чемодане не оказалось маменькиного веретенца, но к чему оно мне без кудели или иной пряжи? А просить такое к покупке даже на оставшиеся личные деньги даже заикаться отцу не следует. Damnant, quod non intellegunt (лат. Осуждают, потому что не понимают).

Заместо книг, явно перекочевавших ко мне до единой, упорное снабжение листами писчей бумаги и дорогостоящей канцелярией. Серебряная ручка с чернильницей, украшенные синими сапфирами, были почти такие же, какими пользовалась маменька. Mi cor tuum (лат. Дорогое сердцу).

Увлеченно рисую все, что приходит в голову. Ни в коем разе не акцентрируюсь на формах, а изображаю эмоции. Маменька тоже рисовала, понятное только ей одной. E fructu arbor cognoscitur (лат. Яблоко от яблони недалеко падает).

В конце концов не сдерживаюсь и, к своему превеликому стыду, окропляю чернильные вихри чувств и эмоций проливным дождем из слез. Легчает, стремительно легчает. Est quaedam flere voluptas (лат. В слезах есть что-то от наслаждения).

- Ничего, ничего, солдат… - появляется в дверях заботливый родитель.

Полвечера ничего не могу с собой поделать: икаю, давлюсь слезами. Полночи не могу успокоиться, хоть о стену лбом колотись. Благо говорить толком не могу, а то б еще разоткровенничался ненароком. Nulli tacuisse nocet, nocet esse locutum (лат. Молчание никому не вредит, вредит болтливость).

Поутру заботливый родитель удаляется, а спустя некоторое времени начисляет мне столовую ложку из маленькой аптекарской бутылочки темного стекла, называя содержимое оной «Волшебные капельки». Вкус у данных капелек крепкий, спиртяжный, но при всем при том густой, тягучий, приятный, насыщенно-мятный, с долгоиграющим послевкусием лимонного бальзама. Melissa officinalis (лат. Мелисса лекарственная).

- Поможешь, солдат? – слышу сквозь успокаивающийся разум.

В мгновение ока появляется новая кипа писчей бумаги, на этот раз плотно запечанная оберточным пергаментом.

- Сосчитаешь количество листов? - звучит отеческая просьба, - Мне по работе надо знать их точное количество, а без тебя в этом деле никак не справится.

- А чегось тут сложного? – парирую я и приступаю к заданию, увлеченно озвучивая вслух, - Unus (лат. Один)… Duo (лат. Два)… Tres(лат. Три)… Quattuor (лат. Четыре)… Quinque(лат. Пять)… Sex (лат. Шесть)… Septem (лат. Семь)…

Листочки и прочее я запросто! Это не деньги считать. Indubio abstine (лат. При сомнении воздерживайся).

Крайне важная надомная работа по вспоможению заботливому родителю закончилась своеобразной похвалой.

- Отдыхай, солдат, - произнес он - набирайся сил.

Пока я набирался сил, отец снова куда-то ушел, а когда вернулся, то протянул мне по вечеру увесистую коробку.

- Держи, солдат.

На синем бархате серебром были выгравированы инициалы «М.С.». Мои инициалы! Это был не просто дорогостоящий подарок в честь окончания высшего учебного заведения с более чем успешным дипломом. Nomenest omen (лат. Имя говорит само за себя).

- Ты молодец, солдат.

Post nubila sol (лат. После туч солнце). Коробка представляла собой большую шкатулку с ярусами отодвигаемых в стороны отделений. Ланцеты, пинцеты… Разнокалиберные иглы, иглодержатель… Палочки для лигатур… Расширители, крючки, зеркала, зонды, лопатки… Костные ложки, кюретки… Различные ножницы, костные кусачки… Распаторы… Зажимы, корнцанги, кишечные жомы… Разнокалиберные скальпели… Ампутационный нож Листона… Пила Джильи… Собственный набор полного арсенала хирургического инструментария для проведения всевозможных операций! Даже гильотина для миндалин имелась. Не имелось лишь трепана и абортцанга, но мне они были ни к чему.

- Большой молодец.

Это был не просто подарок в честь окончания Медико-хирургической академии, но большее… Много большее для меня. Libertati unica via: contemptus de quo non ab nobis dependet (лат. К свободе ведет только одна дорога: презрение к тому, что от нас не зависит).

***

Выждав более чем безопасное уединение, я осторожно вышел из комнаты в кромешную тьму коридора. Каждую секунду боясь быть улученным я подкрался к зеркалу. Рогатый месяц ехидно выглянул из-за туч полуночного неба. Косой луч туманной дымкой таинственного света осветил из-за не до конца прикрытого шторкой окошка бездонную зеркальную гладь притягательного серебра запредельности Другого мира, окаймленного круглой незамысловатой рамой. Multum in parvo (лат. Многое в малом).

Воровато оглянувшись в сторону двери с давно наступившей тишиной царствования Морфея, я встал напротив чарующего зазеркалья и, дождавшись, озвучил слова самой чистосердечной и искренней благодарности.

- Nota bene (лат. Запомни хорошо)… - молвил мне Другой Я, - Potes facere quod vis (лат. Ты можешь все, что захочешь)… Tu est potentia (лат. Ты есть сила)… Cujus est potentia, ejustest actum (лат. Чья сила, того и действия)… Tu est imperare (лат. Ты есть власть)… Divide et impera (лат. Разделяй и властвуй)… Tu est lex (лат. Ты есть закон)… Suum cuique tribue (лат. Воздавай каждому свое)… Tanatum potes, quod credis (лат. Ты можешь все, во что веришь)… Crede in te ipsum (лат. Верь в себя).

От автора