Луна освещала каменные стены , которые несмотря на ночь отбрасывали тень на сухую землю . Ворота закрывшись проводили громким хлопком мужчину в шерстяном плаще, верхом на коне , направившегося прочь от крепостных стен. Позади мужчины оставалась иудейская крепость Александрион , с людьми которых он не понимал, или не хотел понимать. Кажется военноначальник руководивший крепостью думал, что очень угождает своему важному гостю. Но своё негодование и раздражение он не мог скрыть из-за гордыни, или глупости. Гнею Пизону Кальпурнию – наместнику провинции Сирия, куда входила Иудейская земля хватало своих забот, он интриговал и соревновался со своим соперником Германиком из рода Юлиев. И это занимало много времени и сил. Именно поэтому римский наместник держал захваченную землю Иудеи и её народ в своих железных руках. Он не терпел не досбор налогов , или публичное неповиновение власти Великого Рима. Ничто не должно было его отвлекать от услужения Императору Тиберию и борьбы с политическими врагами. Поэтому, чужеземного для этих мест, римского гостя в крепости встретили с почетом и с почетом же, а также долей нескрываемой радости провожали. Его приходилось терпеть. Потому что под солдатским шерстяным плащом , прячась от ветра , шел по одному ему известному поручению , римский центурион.
И ему надо было угождать. Все помнили как прошлый император Август, силой Богов и своих легионов отрешил Ирода Архелая , этнарха Самарии, Иудеи и Идумеи от власти, отправил его в ссылку в далёкую Виенну —и конфисковал его имущество. Не самая печальная , но и не самая завидная судьба.
Ни кто из иудейской знати, или духовенства не хотел ссориться с великим Римом, прочно обосновавшимся в этом регионе. Но и офицеру претило общество чужих для него людей, поэтому он с лёгким сердцем продолжил путь.
Черный скакун с высокой постановкой головы и грузным, большим туловищем , резво нес своего хозяина вдоль ночной дороги , щедро освещаемой лунным светом. Всадник думал о многом. Нужно попасть в возможно короткий срок в крепость на подобии только что им покинутой. Называлась она Гиркания и кроме местных войнов в ней дожидались центуриона его товарищи по четвертому легиону, которым нужно было доставить сообщение от префекта Иудеи Валерия.Это всё было частью политической игры, борьбы которую вели два знатных политика – Германик и Гней, сражавшихся за власть над провинцией Сирия, куда с недавних пор входила многострадальная иудейская земля. Даже префект Валерий Грат был пешкой в этой игре. Опытный центурион это знал, но не забивал свою голову подобными мыслями , у него был приказ и он его выполнит.
Квинтус Цертус Мормот , цетурион четвертого Скифского легиона правил своего верного коня , Инцитата , вперед , навстречу облакам этой чуждой римлянину земле. Лёгкий ночной ветер приятно ласкал лицо война. Дорога была не в пример хуже римской , но довольно широка и тверда , чтобы путешествие доставляло удовольствие. Но всадник его не испытывал. Пять лет назад Квинтус учавствовал в переправе на судах по Дунаю в Эгиссовместно с братским пятым легионом . Воды великой реки приняли тогда много кораблей и много солдат, толчея и суматоха большой экспедиции создавали неудобство и раздражение. Какие то центурии опаздывали к посадке, каким то подразделениям легионные интенданты не додали нужного количества провизии, кто то заболел , кто то просто не переносил путешествия на воде.
Но тогда Квинтус был не один, он был среди своих братьев – легионеров и точно знал, что на любого товарища в родном «Скифском» или соседнем «Македонском» он может положиться. В отличии от иудеев , с которыми ему приходилось иметь дело сейчас. Не то чтобы они были не лояльны , они оказывали помощь и снабжали припасами, но так и оставались чужими по духу. Похоже такова участь римских мужей, жить и умирать на чужбине, под взгляды местных жителей, тихо ненавидящих своих завоевателей. Может именно поэтому в легионах ценилось чувство локтя, а сейчас Квинтус был одинок. Только он и верный Инцитат, на дороге к городу Фазалеида. Этот город был промежуточным пунктом на пути легионера, но там можно было узнать свежие новости, встретить соотечественников, солдат или торговцев , узнать что то новое, услышать родную речь.
Как же Квинтус был раздражён . Как легионер , с многими годами службы за спиной, которые грели его добрыми воспоминаниями сейчас лучше любого плаща, он не привык к одиночеству. Он привык что его окружали товарищи. Не все легионеры вокруг Квинтуса были его добрыми друзьями, не все они разделяли его взгляды на жизнь, но все они были его братьями…Он мог опереться на них в час нужды и сомнений. И они могли опереться на него. Это подтверждается тем, что даже совсем незнакомые ему легионеры Македонского легиона, рискуя своими жизнями спасали тонущего Квинтуса, когда на той реке его смыло в пучину бушующей водной бездны… Те люди , имен которых Центурион не знал, спасли его и на его благодарные слова ответили просто:
- «Народ Рима и Император едины»
А сейчас бывалый военный должен был исполнить свой долг в одиночестве. Прошло много времени и он не помнил сколько был в пути.
-«Работа гонца или шпиона , Юпитер как же непривычно…»,- легионер не успел закончить свою мысль. Во тьме дороги, далеко впереди себя за холмом , Квинтус услышал смех и иудейскую речь. Местный язык он знал очень плохо и когда на нём говорили бегло, разобрать смысл, и даже отдельные слова было сложно. Но некоторые интонации можно было разобрать и без этого. Сквозь смех и надменные замечания слышался другой голос. Точнее не голос, а крик. Сомнений быть не могло. Это был крик мольбы о пощаде и стон. Когда слышишь такое не нужно перевода.
-«Работорговцы , или какие то местные выяснения отношений»,- решил Квинтус. В любом случае это было не его дело.
«Вся Иудея и Сирия могут сгореть в огне , но это не должно навредить моему заданию.»- решил офицер , примерно зная нестабильную обстановку в провинции.
Судьба рабов совсем не волновала сейчас центуриона. Но попадаться нежданным попутчикам, на глаза не следовало. Местная знать, разбирающаяся со своими провинившимися подданными, не применёт, в ближайшем кабаке рассказать о встреченном на дороге римлянине . Тронуть его они не решаться, но после ,слухи об этом случае, на этой проклятой для завоевателей земле, расползутся быстрее света Солнца. А сейчас огласка ему не нужна.
Квинтус осадил Инцитата, медленно переводя его с галопа на шаг. Он мысленно похвалил богов за дарованный с детства ему хороший слух, который в очередной раз предупредил его об опасности. Когда верная лошадь остановилась, легионер, не создавая лишнего шума спешился и направился за холм , отделявший его от нежданной встречи. К счастью ночь скрывала скакуна темной масти и всадника в темном одеянии, от неизвестных , устроивших привал на холме у пустой дороги.
Воин пригнувшись повел свою лошадь в сторону от раздающихся голосов, сходя с дороги в кусты дикорастущего растения с ветвящимися стеблями буроватого цвета. Квинтус вспомнил что это растение распространено по всей территории Иудеи. Этот ядовитый кустарник на этой безумной земле используется как декоративное растение. Ядовито полностью всё растение, но наиболее ядовиты плоды. Опасны и его сухие листья и ветки. Попавший в глаза сок способен вызвать слепоту.
«Плутон побери этот Олеандр»-выругался Квинтус, кутаясь в плащ чтобы ненавистное богами растение не прикоснулось к глазам или коже. Он намеревался обойти ненужную встречу и вернуться на дорогу за пределами видимости чужих людей. Он видел костер на вершине холма и видел скопление людей под ним. Это не были войны , потому что в дозоре на холме находились три человека , хорошо просматриваемые со всех сторон в свете костра. Но дело было не в беспечности.
Они пили что то из кувшина и громко бранились. Квинтус как и все захватчики на разоренных землях выучивал первые слова бранные, так как любой народ встречает чужаков этими словами. Они слышат эти слова когда добивают павших войнов не желающих сдаться и слышат эти слова от местных, когда проходят маршем по завоеванному поселению… Эта брань со временем становиться частью лексикона расквартированного в провинции легиона. Три человека на холме были въусмерть пьяны и бранясь громко смеялись. Уважающий себя командир оставил бы на холме для прикрытия отряда одного надежного человека без костра, а утром дал бы ему выспаться в телеге движущейся в составе отряда. А эти люди были беспечны , пьяны и грубы. С такими сейчас встречаться было незачем. Впрочем, сейчас Квинтус не мог доверять никому, поэтому встреча с войнами местной знати или купцами в любом случае не входила в его планы.
Продираясь сквозь кусты, в трети милиария от холма центурион насторожился. Насторожился и замер от неожиданности. Он услышал родную речь. Хриплый , но гордый и не сломленный голос кричал сквозь смех дикарей проклятия и кое что еще…
«Слава Императору грязные убийцы, боги принесут вам возме..»- чистую Римскую речь прервал, даже на таком расстоянии слышимый звук удара и смех.
Если бы сейчас за римлянином кто то наблюдал, он бы мог удивиться. Прячущийся во тьме шпион, вмиг изменился в лице и превратился в солдата. Сработал инстинкт даже не легионера, а предков. Именно та нить судьбы , превратившая разрозненные племена войнов в легионы. Можно называть это чувство по-разному. Это - память предков и честь защитника Родины, это обязательства мужчины перед семьей и гордость война за товарищей. Всё это взыграло в крови Квинтуса и он уже не мог пройти тайно мимо опасности , зная что за холмом , на ненавистной ему земле его соотечественник в опасности. Этот римлянин мог оказаться кем угодно, и неудачливым купцом, попавшим в лапы разбойников, мог быть дезертиром или даже преступником. В настоящий момент это не имело значения. Жизни граждан в руках Богов и Императора. Никак не диких варваров из провинции на окраине мира.
Однако Квинтус догадывался об имени пленника. Но даже если он ошибался, уже было не важно. Логичнее было бы встретить врагов верхом на лошади. Это создавало преимущество перед пешими и давало возможность скрыться в случае неудачи. Но Квинтус ощущал себя в родной стихии в пешем бою. Это была не пустая бравада, ветеран многих сражений чувствовал что стоя на земле, он сможет больше чем добьется кавалерийским наскоком. Бесшумным ассасином вырезающим врагов в ночи, честный воин также не был. Поэтому воин легко соскочил с Инцитата, бесшумно ступив на землю, только лёгкая пыль встрепенулась от его калиг.
«Возможно я и поплачусь за свое пренебрежение здравым смыслом»- сказал упрямый голос разума в голове центуриона. «Но если бы Геркулес слушал голос разума, его имя никогда не отозвалось бы в веках» - вспомнил слова отца Квинтус. Воин снял плащ, быстро одевая кольчугу он, что то тихо шепнул коню. Выученный Ицитат с этого момента будет стоять на месте и ждать хозяина сколько потребуется. Кольчужная рубаха с коротким рукавом и железными пластинами на груди была очень популярна в легионах, так как её можно было одеть без чужой помощи за считанные мгновения, а качественный металл и искусное плетение обеспечивало отличную защиту тела, плеч и рук. Подпоясавшись поясом, на котором крепился «пугио» и короткий меч «гладиус», Квинт застегнул под подбородком лямку украшенного плюмажем шлема. Вся экипировка война заняла лишь несколько секунд. Виной тому была не спешка, а с годами выработанная сноровка. Квинтус, не прячась, в полный рост подошел к холму на котором трое мужчин что то бурно обсуждали на иудейском наречии. Центурион воткнул в землю перед собою три пилума и перехватил поудобнее щит.
Свет костра осветил людей на холме. Они были коренасты и одеты в шерстяные засаленные туники. На поясе одного висел такой же гладиус как у Квинтуса. Рядом с двумя остальными лежали деревянные дубины. Доспехов не было ни у кого. Холм был совсем не высокий и теперь центуриона от иудеев отделяло примерно тридцать шагов. Увидев одеяния и внешний вид чужаков Квинтус понял, что перед ним не представители местной знати и даже не приближенные к ним люди. А это развязывало руки. В случае убийства простолюдинов, или рабов, ему грозил максимум штраф и то если кто то уйдёт живым. Этот народ, был на своё горе побежденным и римскому офицеру стоило считаться лишь с жизнями местной элиты. Это обеспечивало порядок и за благосклонное отношение римских властей местная знать на все могла закрыть глаза. Даже на убийство соплеменников бедняков. Это и отличало граждан Великого Рима от населения остальной ойкумены.
И именно поэтому Квинтуса не терзали сомнения. В свете костра три фигуры были отчетливо видны. Мозолистая от бесчисленных часов тренировок ладонь война перехватила древко метательного копья и отточенными движениями один за другим метнула три пилума в ничего не подозревающих выпивох. Метание копья было одним из основополагающих дисциплин при обучении легионеров. Цели были хорошо освещены и находились на небольшом расстоянии. Поэтому каждый бросок копья занимал секунду. Даже без света костра в небе щедро освещаемом луной можно было видеть три пилума летящие один за другим. И все они нашли свою цель.
Первый пилум пробил грудь мужчины носившего римский гладиус на поясе. Пилум был длинною больше роста взрослого мужчины и состоял из длинного наконечника вполовину копья и деревянного древка. Сейчас наконечник пробил ровно посередине незащищенную грудь иудея и только деревянное древко, упёрвшись в плоть не дало копью пройти тело человека насквозь. Придуманный, в том числе, чтобы пробивать щиты и прочно застревая в них не давать противнику эффективно использовать эти самые щиты, пилум без труда пробил незащищенную плоть и откинул мужчину на метр. Иудей скатился с холма уже мёртвый, истекая кровью.
Второе копьё вонзилось между лопаток, сидящего скрестив ноги, спиной к центуриону мужчины. Он ткнулся лицом в поднесённый ко рту кувшин с вином и завалился на бок, издав удивлённый стон.
Третий пилум по задумке должен был войти в грудь последнего врага на холме. Но тот зачем то резко встал и копьё пронзило его бедро, глубоко вонзившись в кость. Конечно после такого увечья он был уже не противник, но его громкий крик, вызванный нестерпимой болью, которую не мог заглушить даже хмель, мигом обратил на себя внимание пребывавших под холмом, с противоположной от римлянина стороны, противников.
Квинтус различил удивленные возгласы и шум шагов. Вытащив верный гладиус из ножен и положив его лезвие себе на плечо, прикрывшись щитом воин побежал на вершину холма. Волнения, или упаси Юпитер, страх напрочь отсутствовали в его голове. Ощущения предстоящего боя и азарт захлестнули центуриона. Сейчас, слава богам, он наконец то, впервые за долгое время был не один. Он чувствовал что за ним стояли легионы, многовековая история предков и в глубине души Квинтус радовался предстоящему бою. Он был рад снова оказаться в родной стихии, в бою.
Вбежав на вершину за считанные секунды, он оценил поле боя. Внизу около большого костра находились двое лежащих мужчин. Под одним из них, носившим иудейские одежды расплывалась лужа крови. Даже поверхностным взглядом Квинтус оценил как качество одежды пленника, так и то насколько его избили. Вся верхняя часть тела, до пояса, избитого иудея была окровавлена. На второго пленника Квинтус обратил больше внимания. Он лежал на земле, держась руками за лицо. На нём была без сомнения римская кольчуга и шлем лежащий неподалёку, вкупе с гладиусом, выдавал офицера легиона.
По направлению к центуриону от подножия холма бежали четверо мужчин. Они сжимали в руках какое то подобие дубин, походящие больше на посохи странствующих бродяг. Они не шли в атаку, скорее всего они даже не разобрали силуэт римского солдата в свете костра. Они просто услышали крики раненого и побежали проверить. Центурион мог поклясться, что сейчас вожак этого сброда решил что дозор на холме передрался спьяну и отправил этих четверых разнять буянов и раздать тумаков. Нападения никто не ждал.
-«Никакой выучки и никакой дисциплины»: отметил Квинтус.
Ещё трое продолжали стоять около пленных, осыпая ударами связанных и смеясь.
Оказавшись на вершине Квинтус коротким ударом от плеча отсёк голову раненного иудея. Словно в насмешку он пнул её в сторону наступающих врагов. Потом вырвав пилум из ноги обезглавленного врага, метнул его в ближайшего из наступающих варваров. Копьё вонзилось в живот мужчины, заставив того завалиться на бок и глухо застонать. Всё это заняло считанные мгновения, трое оставшихся даже не успели отреагировать, когда с вершины холма на них помчался римский офицер. Быстро преодолев, отделявшее от цели расстояние, Квинтус ударом щита опрокинул навзничь рослого мужчину с изуродованным шрамами лицом. Тот без сознания скатился вниз. Двое оставшихся противников, не сговариваясь развернулись, подняв крик и попытались убежать. Первого центурион без труда нагнал и пронзил ему мечом спину. Тело упало, замерев на склоне в неестественной позе.
Второй стремительно удалялся, бросив свою дубину. Квинтус не думая бросил в него свой щит. Большой римский щит «скутум» весом около пяти килограмм ударился в коленный сустав убегающего чужака, заставив его запнуться и потеряв равновесие скатиться кувырком с холма вниз.
Квинтус не теряя времени добежал до щита и схватив его направился в сторону валяющегося в пыли у подножия холма противника. Когда центурион настиг его, молодой иудей , лёжа на земле вскинул руки в знак сдачи в плен и что то залепетал на своём языке. Квинтус наступил ему на живот и с силой вогнал свой клинок ему в грудь. Быстро вытащив окровавленное лезвие и уперев его остриё в заднюю сторону щита, легионер так же стремительно направился к костру, где находились два пленника и трое мучителей.
«Дело почти сделано и я убью их всех»- подумал одурманенный горячкой боя Квинтус. При всей стремительности произошедших событий он помнил про врага которого не убил и который в данный момент лежал без сознания за его спиной.
Несмотря на отдышку, Квинтус сохраняя боевую стойку, быстрым шагом, восстанавливая дыхание, шёл по направлению к оставшимся врагам.
Вычислить вожака было не трудно. Римлянин уже понял, что имел дело с разбойниками. Не было среди них не одного благородного, который мог бы придать законность творившимся здесь событиям. Значит, опытный центурион не ошибся, первым нанеся удар.
А вожак представлял из себя крупного, бородатого мужчину у которого на месте носа зияли два отверстия. Такое наказание мог постичь, скорее всего беглый раб. А одежда и украшения, в том числе женские, которыми по незнанию был осыпан разбойник, выдавали в нём главного. Также об этом свидетельствовала роскошная ткань, которой безносый бородач был подпоясан.
От сосредоточенного взгляда Квинтуса не ускользнул мужчина в такой же колчуге как и на нём самом, который сейчас обнажил римский гладиус и отдавая короткие приказы на иудейском направился навстречу ему. Его лицо было не то чтобы очень молодо, скорее аристократично прекрасно. Сейчас с разбитой губы соотечественника текла тонкой струйкой кровь, но к удивлению центуриона земляк сейчас наступал с обнажённым мечом на него, встав плечом к плечу с этим отребьями.
Патриций, а Квинтус узнал в незнакомце знатного офицера из окружения Германика, выкрикнул несколько коротких фраз на чужом языке и скалящиеся разбойники, сжимая оружие в руках, начали медленно обходить центуриона с разных сторон.
Мысли в его голове пролетели вихрем. Всего за несколько секунд бывалый солдат оценил обстановку и поставил перед собою нужные задачи. Врагов четверо. Нельзя забывать про пятого, лежащего без сознания, за спиной. Но то, что он так быстро придёт в сознание маловероятно. Разбив разбойнику, тренированной рукой, умбоном щита голову, легионер мог с большой долей вероятности рассчитывать, что вывел его из боя на довольно продолжительное время. Сейчас представляли угрозу четверо. Один из которых был хоть и юношей, но профессиональным солдатом. Римлянином. Шок от того что ему придётся скрестить мечи, здесь на чужой земле, с братом по оружию и соотечественником, которого он хотел спасти, пробивалась сквозь сознание, нарушая построение плана боя.
Но если бы легионер позволял посторонним мыслям лезть в голову во время битвы, он бы никогда не дослужился до центуриона.
«Патриция ранить, остальных убить»- промелькнула в его голове мысль. Свидетелей, тем более из местных, нельзя было отпустить. Потому что патриция возможно придётся убить, а это неизбежно повлечет последствия…Особенно если учесть кто покровительствовал этому молодому человеку.
«Я услышал твои крики Всадник и только хотел помочь, я следую с неотложным заданием и мне не нужны неприятности, я готов возместить жизни твоих слуг и хочу лишь продолжить свой путь» - прохрипел Квинтус, в глубине души надеясь, что боя удастся избежать.
«Квинтус Цертус Мормот, герой Скифского легиона, мой покровитель будет опечален когда узнает что мне пришлось тебя убить»- с усмешкой ответил юноша, добавив что то на иудейском. Едва прозвучали его последние слова, как разбойники быстрее направились к Квинтусу, обступив его со всех сторон.
По логике вещей при неравной схватке нужно поразить в первую очередь самого главного или самого сильного из нападающих. Тогда есть шанс, что остальная свора разбежится. Но Квинтус твёрдо решил, что не отпустит никого отсюда живым, пока не разберётся в происходящем. Поэтому в первую очередь надо было убить двух простых разбойников наступающих слева и справа. Они всё равно вряд ли что то знали. Потом главаря, а вот патриций должен ему всё рассказать…а потом, наверное, тоже умереть.
Медлить было нельзя. Но центурион подождал пока враги подойдут ближе. Квинтус резко развернулся налево, перейдя на бег. Ошибка молодого соотечественника римлянина была в его пренебрежении воинским снаряжением. Если бы в его руках сейчас оказался пилум то центурион не за что не рискнул оставить свой бок или спину без прикрытия щита. А поскольку в руке молодого патриция был лишь гладиус, то Квинтус быстро сокращая расстояние, побежал на разбойника стоящего по левую руку. На лице врага лишь успел оскал смениться на изумленное выражение, легко приняв встречный удар деревянной дубины на щит, легионер вонзил короткий меч в бок разбойника и резко развернувшись, побежал навстречу следующему разбойнику. Краем уха он услышал, как за спиной тяжело рухнуло умирающее тело. Его стоны замолкнут через мгновения, знал опытный Квинтус.
Когда центурион подбежал, преодолев десяток шагов, к одетому в грязные тряпки пожилому иудею тот попятился назад, выставив перед собой короткий нож. Почти одновременно, с двух сторон, ударили вожак разбойников и патриций. Присев Квинтус принял на щит удар меча патриция и наотмашь, полоснул мечом по незащищенному животу вожака-иудея. Вожак по инерции ударил дубиной по шлему центуриона. Шлем слетел с головы Квинтуса. В глазах потемнело. Вожак разбойников упал на землю, держа руками окровавленный живот. Патриций воспользовавшись замешательством Квинтуса выхватил скутум из ослабевших рук и откинув его в сторону занес свой меч для удара. Ему помешал последний оставшийся в живых разбойник. Тот увидя центуриона с окровавленной головой вполусознании присевшего на одно колено тоже решил прикончить неожиданного гостя. Громко закричав иудей попытался вонзить свой нож в лицо Квинтуса. Легионер привстав рубанул мечом по его запястью и медленно попятился назад приходя в себя. Старый разбойник громко взвыл держась за обрубленную руку.
Патриций, не желая дать времени легионеру прийти в себя, занеся меч, подбежал с криком и в то же мгновение завалился назад. Его горло, пронзённое гладиусом центуриона, извергло фонтан крови.
Рука центуриона выпустила верный гладиус, позволяя ему упасть вместе с телом патриция, оставшись в горле у того.
Стоя на коленях, оперившись руками о землю, центурион увидел, как из под разрубленной патрицием кольчуги капала кровь. В глазах темнело. Воин потерял сознание посреди поверженных врагов.
Перевязанный бок отдавался болью. Голова нестерпимо гудела. Квинтус ощущал голод и тошноту. Жар от костра, около которого он лежал, был приятен, но не давал прийти в себя. Языки костра завораживали центуриона и отвлекали от боли. Он чувствовал себя так плохо, что только любуясь на них сейчас, он мог отвлечься. Отвлечься и не о чем не думать. Расслабиться.
Мужчина с изуродованным шрамами лицом поднёс к его губам миску пахнущую мясным бульоном. Аромат еды коснулся ноздрей легионера, напомнив дом.
«Ешь римлянин»- произнёс незнакомый голос с иудейским акцентом. «Плен»- обожгла мысль.
Был бы Квинтус на несколько лет моложе, он бы конечно попытался ослепить горячей жижей в миске врага и ввязаться в поединок. Но с возрастом приходит осторожность. Если бы его хотели убить, то уже бы убили. А значит надо набраться сил и оценить ситуацию.
«Твоя рана в боку должно быть сильно болит, но она не страшна…просто большой порез,-проговорил тот же голос,- крови ты потерял не много и если твоя голова цела, то завтра ты уже сможешь продолжить свой путь.» Квинтус молчал.
«Твоя кольчуга, меч и дротики которые ты так ловко метаешь находятся по твою правую руку…мы не враги римлянин…-говоривший вёл разговор медленно, как будто пересиливая себя,- успокойся и набирайся сил. Поешь… Это хорошая еда…Много мяса и хороший хлеб.
Квинтус сел на подстеленный под него плащ. Приняв миску из рук разбойника со шрамом на лице, он сделал осторожный глоток. Бульон был терпимо горячим и приятным на вкус. Просто отваренное мясо с крупой. Но непривередливый воин понимал, чтобы восстановить силы это то что сейчас нужно. А вкупе с покрошенными в варево сухарями это было поистине достойное блюдо для путешественника. Римский центурион в далёких переходах, или долгих засадах довольствовался и меньшим.
«Я Квинтус Цертус Мормот, гражданин Рима и легионер»- его имя им и так уже известно, его озвучил патриций перед смертью, а то что Квинтус легионер было ясно по оружию и татуировке на плече.
«Я следую к месту службы»- соврал центурион.
«Меня зовут Амос, я путешествую и смотрю на людей, а этого мужа который дал тебе еду зовут Натан он был среди разбойников которых ты убил»- голос усмехнулся и прокашлялся. Квинтус решил не обращать внимания на то что назвавшийся именем Амос хорошо владеет его языком.
«Зачем же ты кормишь меня, если я убил твоих товарищей?» - задал напрямик, глядя в лицо со шрамом, вопрос легионер.
Рослый мужчина лишь покачал головой в ответ и что то пробурча, отошёл к костру.
«Он не понимает твоего языка,-сказал Амос,-еще некоторое время назад он был рабом, но согласно нашим законам мы не держим соотечественников в рабстве навечно, он отбыл свой срок за долги и возвращался домой, когда встретил банду разбойников и чтобы его не убили ему пришлось примкнуть к ним.»
Амос что то сказал Натану, тот некоторое время, что то взволнованно говорил, глядя в лицо римлянина. Амос перевел на латынь, глядя на заинтересованное лицо римлянина.
«Он говорит что…-Амос зашёлся в кашле,- что не хотел никому зла, просто хотел дойти домой, что давно не видел родных, что не разу в жизни никого не ударил, кстати это правда… Правда потому что он единственный меня не бил и единственный кто меня кормил… пока остальные бандиты не видели. Он просил их не избивать меня. А потом когда он пошёл на холм..-опять прозвучал хриплый кашель- Натан думал что напала другая банда…их сейчас много, или дикий зверь, а еще он говорит что не хочет проблем и никогда бы не поднял руку на легионера. Он просит пощады для своей семьи и готов оказать любую помощь…-опять долгий кашель…
Через несколько минут Амос продолжил: -«А знаеншь римлянин что самое смешное?»
«Что?»,- чавкая едой сказал Квинтус.
«Его имя означает «Дар от Бога», или «Данный Богом». Как ты считаешь, это твоя Фортуна направляла твоё оружие когда единственный кого ты не убил, оказался неожиданным союзником? Уверяю останься в живых не он, а любой другой из этих негодяев, то лежать нам с тобой с перерезанными глотками, а он бы уже был отсюда далеко…возможно даже на твоём скакуне…»
«Ты так говоришь, будто осуждаешь меня за то что я их убил, наверное тебе стоит благодарить меня наравне с этим добряком»- теперь уже Квинтус усмехнуля и кивнул Натану.
«А почему ты это сделал?»
«Я услышал как кричит римлянин и думал что мой соотечественник попал в беду»
«Значит если бы меня пытали римляне ты бы и не подумал вмешаться»-рассмеялся Амос.
«Так зачем мне испытывать к тебе благодарность, я должен благодарить Натана и твою Фортуну. Да и что греха таить герой…-Амос продолжил сквозь кашель- ты напал на них потому что они были бедно одеты и босы, ты знал что эти глупцы тебе не соперники и за их убийство тебе ничего не будет…в отличие от убийства римлянина…а как ты будешь доказывать то что он напал на тебя- это проблема…»
«К счастью ты ещё не оправился настолько, чтобы убить меня и Натана, как ненужных свидетелей»-сквозь кашель, сплёвывая продолжил Амос.
«Ты непочтителен и ищешь ссоры незнакомец»,-насытившись Квинтус огляделся, верный гладиус и правда лежал рядом, чем центурион не задумавшись воспользовался, крепко ухватив знакомую рукоять.
Увидя это Натан, подкидывающий в костёр ветки, быстро приблизился к Квинтусу. Легионер только сейчас смог оценить, насколько этот иудей был огромен. Широкие плечи и скуластое доброе лицо, вместе с мускулистыми руками, делали его похожим на героя древних сказаний. Квинтус выставил перед собой меч, левой рукой пытаясь приподняться, чтобы встать на ноги.
Здоровяк подошел вплотную и присел, остриё гладиуса смотрело ему в незащищённую грудь. Он взял пустую миску Квинтуса, спокойно посмотрел в глаза легионера и протянул мозолистую руку, сжимавшую деревянную чашу наполненную вином. Глаза этого человека удивили Квинтуса. Натан не понимал что центуриону сейчас выгоднее его и Амоса смерть. Не понимал, а потому не пытался защититься, или даже убежать. Но во взгляде его была нескрываемая тревога. Тревога и тоска.
«Вверил свою судьбу в руки богов»,-как сказали бы философы.
Бывалый воин не сомневался ни мгновения. Короткий верный меч в его руке…
Короткий верный гладиус вонзился в землю. А освободившаяся рука приняла деревянную чашу.
Прозвучал голос Натана. Амос перевёл.
«Хватит на сегодня крови, вам обоим надо излечить раны, а мне добраться к семье»,-Натан, передав Квинтусу чашу, взяв ещё одну пошёл к Амосу.
А Амос тем временем продолжил: «Я ссоры не ищу и просто хочу продолжить своё путешествие, этот измученный мужчина,-говоривший кивнул в сторону Натана, гревшегося у костра,-тоже хочет продолжить свой путь. Но я не дурак. Мы с ним видели как ты убил знатного римлянина, наверняка он был знатнее тебя…»
«С чего ты взял, может он был простым дезертиром, а кто я ты не знаешь»,-перебил Квинтус.
Амос что то сказал на своём языке и оба иудея состроили гримасы, изображая улыбки.
«Твой народ довольно долго угнетает мой, поэтому я вижу три вида римлян на своей земле. Первый это войны, они выглядят как ты Квинтус. Причем то что ты так хорошо обращаешься с римским оружием говорит о долгих годах службы. А то что ты пришёл на помощь соотечественнику, думая что он попал в беду говорит о двух вещах. Во первых ты очень честен и смел, ты дорожишь братством, а это то чему учат в легионах. Во вторых ты безнадёжно глуп и не способен к интригам, потому что не прошёл мимо и поставил свою жизнь под угрозу. Это бы осудили даже твои соплеменники, но только не товарищи по легиону. Ты уже зрелый воин и наверняка достиг определенных высот по первой причине, а не достиг больших по второй. Ты либо декурион, либо центурион. Ты либо следуешь к месту службы, либо выполняешь поручение, но если ты сейчас на задании, то я ещё раз поражаюсь, как ты можешь быть таким ветренным и ввязаться в такой неравный бой, рискуя всем.»
Квинтус откашлялся, вино и жар костра сделали своё дело. Стало сытно и тепло. А еще очень весело слушать как умничает этот иудей. Он ответил задумавшись.
«Еще два вида римлян»,- напомнил Квинтус,-«может я из них?»
«Нет,- сказал Амос,-одни это мошенники и купцы, их задача наживать богатства и они бы не вмешались, вторые это ваши политики, но они бы никогда не оказались одни ночью на этой дороге… ты легионер. Вопрос не в этом, вопрос в том будешь ли ты благодарен Натану что он выходил тебя и не убьёшь ли нас, потому что я готов поклясться что ты сейчас обдумываешь последствия убийства римлянина, он был гораздо более знатен чем ты и моложе…думаю его покровителям это может не понравиться.»
Квинтус и сам уже успел про это подумать.
«А почему мне не оставить Натана в живых, а тебе не вспороть брюхо?»
«Это было бы очень верно, но в моём возрасте уже не думают о таких вещах»,- послышался сквозь кашель ответ,-«подумай хорошо над этим, а сейчас надо поспать.»
Только сейчас центурион увидел лицо Амоса. Сложно было сказать сколько ему лет. Лицо древнего старика обрамляла длинная седая борода. Несмотря на пыль и грязь и многочисленные ссадины одежда его выглядела богато, лицо было благородно и ухожено.
Проснулся утром Квинтус от раздражённого бурчания старика. Точнее Амус зачем то кричал на Натана, а тот что то бубнил в ответ. Квинтус не счёл нужным скрывать того что проснулся и слышит перепалку. Смысла подслушивать не было, он всё равно не понимал ни слова.
«Что случилось старик?»,- прогоняя сон спросил центурион.
«Что, что, этот дурак не захотел тебя убивать, пока ты спал. Вот я заклинаю тебя римлянин твоими богами, объясни ему что он дурак, а лучше проткни ему ногу мечом. Несносный нищеброд, он отказывается понимать, что сейчас ты убьёшь нас. Мне себя не жалко, я уже прожил достаточно, но он же семью увидеть хочет. У меня есть просьба,-переведя дух сказал старик,- если будешь нас убивать, то убей сперва его,- он ткнул рукой в Натана,- а когда он будет исходить кровью, дай мне пару мгновений чтобы я посмеялся.»
Натан, закатив к небу глаза, сидел на камне и ел, разрывая руками, мясо какой то птицы. Сидел и слушал.
רומאי, היד שלי לא תעלה על הזקן, אבל אם תסתום אותו הייתי מתפלל בשבילך- произнёс иудей со шрамом на лице, так что его никто не услышал.
Амос поднял с земли маленький камушек и кинул, попав Натану в грудь и сделал злые глаза. Натан молча отделил мясо птицы от костей и сложив его в чашу, преподнёс старику. Тот без тени благодарности принял мясо и потребовал хлеба и вина. Натан подал чашу вина и ломоть хлеба. Центурион увидел такой же набор еды около себя, взглянув по левую руку.
«О Юпитер, как болит голова»,- подумал легионер наблюдая эту сцену и принялся за еду. Рядом действительно лежала аккуратно уложенная кольчуга Квинтуса, шлем, щит, меч и даже три, использованных ранее, пилума. Также центуриона в затылок ткнул мордой верный конь Инцитат. Легионер не глядя закинув руку за спину, прикоснулся к морде верного животного. Конечно от ран он полностью оправиться не сегодня, но силу в руках и ногах центурион ощутил. Рана и правда была не страшная. От удара по голове до сих пор была тошнота.
«Как вы коня моего привели?»
«Он сам пришёл пока ты спал, а ещё твоя адская тварь напугала меня ночью и укусила Натана, когда он раскладывал еду около тебя. При этом полагающийся ему овёс он взял, не моргнув лошадинным глазом.»
Квинтус усмехнулся. Он знал норов Инцитата. Его верный конь не был падок на угощения, или просто еду. Он очень любил ласку и заботу. Этим Инцитат отличался от дисциплинированных коней, стоящих на службе легиона. За заботу и внимание Квинтуса Инцитат отвечал верностью. Верностью и иногда упрямством осла, но центурион с этим мирился.
«Я уеду и не причиню вам зла. Спасибо за угощение. Ты прав из за убийства этого человека будут проблемы. Только не у меня.- сухо сказал центурион,- Можешь не бояться старик.»
Квинтус привстал, порылся в седельной сумке и достал несколько монет. Монеты в провинциях, присоединённых к Риму были известны тем, что, продолжали существовавшую до прихода захватчиков местную монетную систему (номиналы, веса и т. д.), но в то же время за основу была взята римская манера изготовления наряду с местной. Чеканка велась из малоценных металлов, (золотые деньги мог чеканить только императорский двор, серебряные в подавляющем числе случаев тоже.).
Центурион на ходу пережёвывая ломоть хлеба, подошёл к Натану и положил около него несколько бронзовых монет. Потом похлопав его по плечу попросил Амоса перевести,-« Спасибо за еду и то что позаботился обо мне, этих монет тебе хватит чтобы порадовать свою семью подарками».
Также центурион вложил пригоршню бронзовых иудейских денег в руку старика. После чего Квинтус с удовольствием покончил с едой.
Голос старика прервал мгновения тишины,-« Так ты римлянин продолжишь своё путешествие прямо сейчас?»
Не дождавшись ответа Амос продолжил,-«Просто по пути к следующему городу ты можешь встретить много случайных людей, а нашего языка ты не знаешь, мы можем быть тебе полезны, если до ближайшего города будем держать путь вместе я буду переводить тебе о чем говорят местные, а Натан может помочь отбиться от лихих людей. В свою очередь ты обеспечишь нас протекцией римского гражданина. Путь Натана лежит в Архелаиду, там находится его семья…-монолог старца прерывал постоянный кашель,- а мне все равно куда идти, могу пойти с вами до Архелаиды, могу уйти раньше, я больше переживаю за Натана, он хоть и добр но недалёк.»
В брюзжании старика был смысл. И времени у Квинтуса было достаточно. Кроме того бросить их он может в любой момент. Но это было слишком сложно.
«Амос ты стар и будешь отягощать своей медлительностью, а этот бывший раб мне тоже не нужен, я прекрасно готовлю и сам»,- усмехнулся центурион. Он чувствовал что силы вернулись и нужно спешить выполнить поручение. Легионер под молчаливые взгляды иудеев собирал свои вещи и громоздил поклажу на Инцитата. Но что то вспомнив римлянин проклянул себя за спешку.
«Перед отъездом я должен осмотреть тела.»- попросил Квинтус,-поможете мне?»
«А чего ж не помочь воин, пошли они все неподалёку лежат.»- сказал Амос.
Костёр, у которого набирались сил Квинтус и иудеи, располагался в двухсот шагах от места прошедшего боя. Как центурион и предполагал, тела убитых разбойников не представляли интереса. В большинстве они были худы, что говорило о редкой возможности поесть, и одеты в лохмотья. Лохмотья эти однако, были иногда разбавлены окровавленными тряпками из хорошей материи и украшенные нарядными орнаментами. Это свидетельствовало, что о том, что эта банда успела пограбить местных жителей. Набедренные повязки большинства состояли из порванных нарядов местных иудейских женщин. Ничего необычного. Просто опустившиеся негодяи, убивавшие чтобы ещё один день всласть поесть и попить. Такая мразь, без чести, проявлялась в любом уголке империи, где было неспокойно, или присутствие легионов было минимальным.
Они все лежали на местах своей погибели. Видимо Натан и Амос посчитали ненужным их хоронить. Квинтус поступил бы также…Нужно было осмотреть и обыскать тело римлянина. Как перевёл старик, Натан заверил, что все монеты и ценности, найденные у разбойников он сложил у костра и ждал пока римский офицер их осмотрит и разделит. Всю еду и воду с вином запасливый Натан сложил тоже у костра. Также трофеями были несколько коней, которым Натан уделил больше внимания и заботы, чем пригоршни монет и куче ножей собранных с тел разбойников. Единственное что иудей не тронул, боясь навлечь на себя гнев Квинтуса это тело римлянина и его лошадь, привязанную к дереву. Натан покормил её и накрыл тело патриция его же плащом.
Квинтус опустился на одно колено рядом с телом патриция и отбросил плащ. Это лицо он несколько раз видел в свите Германика, прославленного война и военноначальника, пользующегося безграничным авторитетом среди легионов. Квинтусу и самому импонировали качества Германика. Настоящий римлянин и солдат…Именно он два года назад вернул потерянного в Тевтобургском лесу орла легиона и предал захоронению останки падших в том позорном поражении… и отомстил за те легионы, потерянные навсегда для Рима. Чем снискал славу и уважение. Прославленный полководец и непревзойдённый оратор. Но вот теперь Квинтусу довелось убить его приближённого…Который здесь оказался наверняка не просто так. Центурион становил взгляд на безжизненном лице соотечественника.
«Что ты здесь делал юноша?»,- задал вопрос в пустоту воин.
Доспехи и оружие ничего не могли поведать Квинтусу. Стандартное вооружение центуриона в любой части империи. Разве что кольчуга была новая, не было царапин от постоянной чистки песком, не говоря уже об отметинах от ударов вражеским оружием. Гладиус также был, как будто, только из-под молота кузнеца и не носил зазубрин и засечек от удара о вражеское оружие. Никаких пластин, повествующих о подвигах владельца, на кольчуге закреплено не было. Только увесистый мешочек с местными монетами, такой же один в один, как у Квинтуса. И всё.
Центурион вспомнил об одном из убитых иудеев. Поднявшись на холм, он увидел иудея с пробитой грудью. Его кожа уже приняла синеватый оттенок, а тело застыло в неестественной позе. Однако грязную одежду его обрамлял пояс римского легионера. Это худое изуродованное оспой ничтожество явно не принадлежал к легиону. Также меч, висевший на поясе, не принадлежал убитому римскому юноше. Квинтус снял пояс с мечом и внимательно изучил.
«Omnes qui militant, cincti sunt» ,Кто Носил Этот Пояс, Был Солдатом, прочитал Квинтус знакомую надпись. Этот мёртвый иудей принял пояс за украшение. Это было очень глупо с его стороны, ведь появись он в нём на людях, в пределах римского влияния, его бы ждала незавидная участь. Утеря такого пояса считалась для легионера позором. И продан, или проигран он быть не мог. Появившись в нём, разбойник сам показывал, что был причастен к преступлению. Воровство такого пояса несло личное оскорбление римскому легионеру.
Пояс не был отделан чернёнными серебряными накладками, по моде появившейся в легионах, уже при нынешнем императоре Тиберии. Накладки были выполнены на старый манер, которому многие десятки лет. Гладиус мог принадлежать кому угодно, сам меч и ножны были без внешних украшений и отличались простотой. Но вот пояс показался Квинтусу знакомым. Узоры были сильно затёрты от частой полировки, но ещё угадывались. На каждой из двенадцати накладок были выгравированы сцены морского боя в северо-западной Греции, а точнее вблизи мыса Акциум. Тогда пятый «Македонский» легион участвовал в том бое в качестве абордажных команд императора Октавиана. Это было великое морское сражение времен гражданской войны в Риме. После этого пятый был переведён в Македонию, отчего и получил своё название. В битве при Акциуме один из войнов этого легиона покрыл себя славой и был награждён самим Октавианом, родственником и преемником великого Юлия Цезаря, этим поясом.
После тот удачливый легионер дал клятву что все старшие сыновья в его семье с этого момента будут служить в пятом легионе. Квинтус сомневался что потомки оценили этот широкий жест. Но потомок того война, старый знакомый Квинтуса, носил этот пояс с гордостью. Эта история была настолько красива, насколько надоела всем в пятом легионе. Каждый раз когда знакомый Квинтуса прикладывался к бутылке с вином он рассказывал эту историю как в первый раз. Квинтус мог вспомнить как бился предок его товарища во всех деталях, каждый брошенный им пилум, каждый взмах гладиуса, неизменно поражавший врагов. Центурион считал что подвиги того легионера сильно приукрашены, но факт того что Октавиан лично вручил эту награду был неоспорим.
Последний раз легионеры виделись больше года назад. Судьба солдата непредсказуема и нельзя сказать, что Квинтус испытал чувство горя, или утраты. Но выяснить откуда пояс у грязного разбойника и что стало с его владельцем было бы не лишним. Семья столько лет служившая верой и правдой своему отечеству должна была получить реликвию обратно и останки солдата, если будет возможно. Квинтус считал что это будет справедливо.
К сожалению сейчас нужно выполнить поручение, а значит времени в обрез. Тут Квинтус впервые засомневался как поступить. Чувство долга перед падшим товарищем и чувство долга перед живыми товарищами, ожидавшими его в крепости Гиркания сражались сейчас внутри центуриона.
«Хотяааа…»,-сказал Квинтус сам себе, в голове уже приняв решение.
Как он и предпологал осмотр тела римлянина не принес ничего нового. Обычный богатенький сынок, которого пристроили на хорошую должность при покровители. Скорее всего он бы послужил еще несколько лет и был бы отозван в Рим. Возможно в сенат, или на другую должность. Его имя Квинтус слышал на одном из военных советов, но запоминать не стал. Такие надолго в легионе не задерживаются, быстро взбираясь по карьерной лестнице. Да и с простыми солдатами в грязи, под дождём на марше такого не встретишь. Бесполезное знакомство. Впрочем он узнал Квинтуса. И хотел убить. Наверняка выполнял поручение своего патрона. И не хотел свидетелей. Это тоже была информация к размышлению. Квинтус происходил прямо скажем не из самой знатной семьи, но он был офицером легиона. За годы службы он заработал уважение не только солдат, среди людей которых он мог назвать друзьями были и римские чиновники, не самого мелкого пошиба. Были легаты и множество офицеров в двух легионах.
А этот сопляк не поставил его жизнь ни в грош. Квинтуса поразила не столько обида за покушение на его жизнь, сколько обида за глупость такого же римского офицера как и он. Неужели этот юноша не понимал насколько малы шансы банды, почти нагих, голодных маргиналов против опытного солдата в кольчуге и со щитом. Со своими дубинами и ножами они не могли представлять серьёзной угрозы. Если сопляк этого не понимал, а лишь понадеялся на количество своих приспешников то Квинтусу стало не по себе, оттого что такие бездарности занимают большие чины в легионах. Если бы Квинтус хотел просто отбиться и отступить, нет сомнения что он бы не получил ранение. Сам бой был похож на резню. Мёртвый римлянин должен был это предусмотреть.
«Из-за таких богатеньких ослов и гибнут легионеры»,- подумал центурион со злостью. Но бояться за последствия этого убийства стоило. Он выполнял волю Рима и Императора, но сейчас был вовлечен в какую то странную историю. Всё же за убитым юношей стояла его богатая семья, наверняка не последняя в Риме.
Квинтус обдумывал свои дальнейшие действия,-«Самым выгодным и логичным решением сейчас было вернуться к костру и убить старика и здоровяка Натана. Сначала Натана. Со стариком не будет проблем. Если сделать это никто не догадается даже что я был здесь…Просто шайка разбойников выясняла отношения…»-Центурион оскалился и сплюнул. Ему претило убийство этих несчастных. Они не виноваты. Им просто не повезло. Но выбор был очевиден- или он , или они. Квинтуса совсем не грела возможность быть казнённым, или разжалованным и сосланным из-за убийства знатного юноши. Не для этого он столько лет служил и воевал.
«Но если оставить их в живых то они сболтнут лишнего, выбора нет»,- обратился сам к себе центурион. Но перед тем как выполнить задуманное он решил разузнать что им известно. В конце концов сам факт того что патриций из знатной семьи якшался с разбойниками уже был интересен.
Приняв решение Квинтус вернулся к лагерю. К удивлению он не увидел Натана. Только вдалеке взвивалась пыль от копыт коней. Амос сидел верхом на одном из отобранных у разбойников скакунов и внимательно смотрел ему в глаза.
«Что?»,- только и воскликнул Квинтус.
«Ни Натан ни я не дураки, тебе не с руки оставлять нас в живых, а с учетом того как ты владеешь мечом и копьём драться с тобой нам не выгодно»- проскрипел старик.
«Проклятые иудеи я сниму с вас шкуру, где моя лошадь?»,- в гневе проорал центурион.
«Лучше ты бы помнил что мы спасли тебя,-прокричал Амос,- в двух часах пути отсюда есть роща, если поспешишь найдёшь там своего коня, а за это время мы успеем скрыться, нам нет дела до ваших римских игр. Больше мы не увидимся легионер.»
Квинтус поразился мудрости иудеев и в глубине души даже порадовался, что не придётся гневить богов этих людей, которые оказали ему гостеприимство и заботу. Хотя их бегство могло и повлечь за собой неприятности.
«Мы в долгу у тебя за то что ты убил бандитов. Это были по настоящему злые и мерзкие люди…так же как и тот молодой римлянин, которого ты убил…Можешь не беспокоиться Квинтус, мы никому не расскажем о том что здесь произошло, поэтому не ищи нас. Огласка не нужна ни нам ни тебе верно?,-несмотря на возраст Амос хорошо держался на лошади. Подбежать и стащить его на землю центурион не успеет. Бросив меч он также не мог рассчитывать, что точно собьёт того с лошади. Гладиус не пилум. Его не метнёшь наверняка, слишком много зависит от случая. Даже ранив броском меча пройдоху, легионер не мог быть уверен, что тот упадёт на землю. Да и если Натан уже далеко, в убийстве старика было мало смысла. Фигура мужчины уведшего коней была вдалеке и наблюдала за происходящим. Если сейчас убить старика это настроит Натана против Квинтуса и тот может все рассказать в ближайшем городе… Да и пилумы, вместе со щитом лежали далеко от костра. Совсем не там где лежали до этого.
«Верно старик, держите языки за зубами и мы не враги, расскажи мне всё что знаешь об этом молодом римлянине и был ли среди вас еще один. У одного из этих ублюдков был пояс легионера. Я хочу узнать его судьбу и что он здесь делал…Ты прав из за его смерти у меня могут возникнуть неприятности, но если он совершал здесь что то противозаконное то возможно я избегу неприятностей…умолчать свой поступок мне тоже будет трудно…поэтому если хочешь отблагодарить меня за спасение расскажи что знаешь…»,-глядя в глаза старику проговорил Квинтус.
Старик кивнул,-«Да верное решение, три дня назад я встретил этих разбойников, они избили и взяли меня в плен, как видишь я грамотен и их вожак решил оставить мне жизнь, чтобы я рассказывал ему истории у костра. Он пил много вина и относился непочтительно ко мне, я был уверен что когда расскажу ему все истории, или наскучу он меня убьёт…На второй день моего пленения мы встретили Натана. Этот парень умён…,-старик прокашлялся,-он сразу смекнул что это разбойники…да по ним и видно было…Натан сказал что он беглый раб и попросил присоединиться к ним…Иначе они бы его убили. В первую же ночь разбойники напились и мы смогли поговорить с Натаном. Он хотел вызволить меня, украсть лошадей и бежать. В ту ночь у нас не вышло, его начали подозревать…А вчера прибыли два римлянина. Один которого ты убил и другой постарше. Они о чем то долго говорили с вожаком. Я слышал что римляне просили устроить грабежи на этой дороге. Они не знали что я владею вашим языком, а вожак мог изъясняться довольно сносно. Поэтому они говорили на латыни. Они обещали деньги и хорошее оружие. Потом тот легионер, а оба римлянина мне показались солдатами..кхе, кхе…так вот тот что постарше уснул…и тот что помладше о чем то с вожаком шептались…вожак получил от молодого римлянина мешок с монетами, они под твоим щитом, ни мне ни Натану эти деньги не нужны….кхе,-Амос прокашлялся и переведя дух продолжил,- сегодня утром когда мы проснулись одного из римлян уже не было…а на поясе правой руки вожака этого сброда висел пояс твоего соотечественника. Вечером вожак и молодой римлянин долго спорили, как я понял не могли договориться о цене, римлянин был с гонором и начал оскорблять вожака…хвалился величием Рима,-старик усмехнулся,-вожак ударил его по лицу и сказал что нужно больше денег, или молодой римлянин будет кормить червей…потом пришёл ты…это пожалуй всё…меня много били по голове, я мог что то упустить…»,-пожал плечами Амос.
В следующее мгновение он развернул коня и не оглядываясь помчался в сторону, где его ждал Натан.
Квинтус грязно выругался. Возвёл глаза к небу и снова выругался. Его обвёл вокруг пальца старик. Он остался без лошади. И вдобавок ко всему убил римского офицера. А ведь надо было просто добраться до Гиркании и выполнить поручение. Не обязательно было вмешиваться. А теперь он рискует не успеть в срок.
Но Квинтус был человеком действия. Служба в легионе научила его быстро приспосабливаться к обстановке и решать проблемы по мере их поступления. Он рассудил что если старик не обманул и оставит Инцитата то можно уделить ещё некоторое время осмотру тел погибших врагов. Легионеры не всегда сражались, они занимались строительством дорог и гарнизонной службой в покорённых землях. Это и была рутина службы, не приносящая славы, но тем не менее очень важная. Квинтус как центурион прекрасно справлялся с ролью борца с городской преступностью и тайными ячейками мятежников, которые неизменно возникали в захваченных провинциях. Во славу императора Тиберия центурион внимательно изучал места обнаруженных схронов мятежников и тела их убитых обитателей. Детали были важны и приводили к новым открытиям. Розыскная деятельность была неоспорима важна для пресечения деятельности мятежников. Иногда даже не менее чем прямое противостояние.
Поэтому центурион решил потратить некоторое время для осмотра тел. Возможно он найдёт доказательство вины этого римлянина и отведёт от себя гнев его покровителя Германика. Также судя по всему этот юноша был в сговоре с убийцами другого римского офицера. А это тоже было на руку Квинтусу. Если повезёт то он прибудет после Гиркании в Иерусалим и добьётся аудиенции у наместника Валерия Грата и доставит тому интересные сведения. Иудейская земля входила в римскую провинцию Сирия. И префекту Иудеи Грату и его начальнику Гнею, наместнику Сирии, будет интересно узнать почему подчинённые их политического соперника Германика подбивали иудеев к беспорядкам…Но этот вариант нужно было продумать, так как Квинтус нисколько не сомневался что если станет пешкой в грязной борьбе двух политиков то его съедят и не подаваться.
Повторный осмотр разбойников не дал результата. На ногах одного из них были надеты калиги, так называлась обувь римских легионеров. Наверняка они были сняты с владельца гладиуса. Как раньше подметил центурион, многие из убитых бандитов имели накидки, или повязки из цветных тканей. Такие нарядные ткани несомненно были сняты с женщин. Судьба этих несчастных, попавших в руки подобного отребья, была не завидной. Если бы это были войны на чужой земле то все простолюдины, включая женщин и детей, были бы трофеями. Но так поступать на своей земле, на земле своих предков, могли лишь подонки.
Осмотрев гладиус и не увидев свежих отметин на полированном лезвии Квинтус понял что хозяина меча застали врасплох. Оглушили, или убили ударом в спину. Поскольку пояс и гладиус, вместе с обувью перекочевали к разбойнику скорее всего их прежний хозяин был уже мёртв.
«Надо было спросить у старика где они находились когда пропал второй римлянин.»,-укорил себя за позднюю догадку Квинтус.
После он подошёл к убитому офицеру, вгляделся в молодое безжизненное лицо. Когда он смотрел в мёртвые лица молодых легионеров, было грустно, а сейчас не было вообще никаких чувств. Просто падаль. Обыскав тело, Квинтус снял с него кольчугу, пояс и подобрал шлем.
Он оттащил тело к подножию холма, густо усеянному ненавистным олеандром. Уложив тело у приметного дерева, центурион положил сверху пояс, гладиус и шлем незадачливого вояки. Пилума, или причитавшегося всякому уважающему себя войну щита-скутума, которые могли принадлежать убитому, Квинтус не обнаружил. Также центурион изучил свою пробитую кольчугу и окровавленную, но целую кольчугу врага. Рассудив что они ни чем не отличаются он надел на себя чужую, а своей накрыл тело мёртвого патриция. Потом накрыл тело плащом и присыпал землёй. Квинтус мелочно, как опытный воин пожалел было свою кольчугу. Она стоила довольно прилично и починить её не большая проблема. Но поскольку он теперь пеший много нести на себе было непозволительной роскошью.
Центурион собрав всё ценное что нашёл, взглянул на небо.
«Сейчас спокойно»,-невпопад подумал Квинтус. И размеренным, достаточно быстрым шагом он пошёл вперёд. Если иудеи не обманули , то он найдёт Инцитата через часа два. Квинтусу такой марш мог показаться прогулкой. Бывало он проходил со своими солдатами сутками в полном снаряжении.
Центурион , на ходу жуя вяленое мясо и оливки, шёл глядя на небо и вспоминал себя юношей, который пошёл в свой первый поход. Звёзды на небе не везде одинаковые.
Например сейчас небо Иудеи сильно отличалось от того неба на которое Квинтус, будучи ребёнком смотрел с отцом. Отец очень любил его и часто говорил, что больше младшего сына в семье любят только единственного. К счастью он не был единственным. Квинтус платил матери с отцом той же монетой. Семья для него была не только кланом, к которому он принадлежит, мать с отцом были самыми чистыми воспоминаниями для легионера, которые он пронёс сквозь грязь и кровь долгих лет проведённых на войне.
Квинтус переживал за Инцитата. Эта лошадь долго служила ему верой и правдой. Однажды возможно Инцитат даже спас ему жизнь, вынеся раненого с поля боя к римскому лагерю. Скоро придется менять коня на более молодого, быстрого и выносливого, но центурион уже продумал план как доставить Инцитата домой. Старый конь умрет сытым и ухоженным в тёплой конюшне. Хорошая судьба для лошади , хорошая судьба для солдата. Надо только его теперь найти.
Где то в глубине души Квинтус был рад что иудеи сбежали. Он относился легко к убийству, это не вызывало у него душевных мучений. Но если можно было обойтись без этого, то почему бы и нет. Он знал, что теперь все сделает, чтобы найти этих двоих. Скорее всего, они будут из страха держать язык за зубами. Но пока есть хоть маленькая возможность что Натан и Амос расскажут, кому бы то ни было, что Квинтус убил знатного римлянина карьера его в опасности. Хуже того, семья убитого ублюдка может начать мстить семье Квинтуса. Око за око. Квинтус не мог этого допустить. Значит, эти двое должны либо исчезнуть, либо умереть. Убить их будет надёжнее. К сожалению, жизнь жестока. Именно поэтому римские мужчины должны смириться и тоже быть жестокими. Мягкий и добрый человек не сможет защитить семью и друзей…А Квинтус сделает всё чтобы их защитить.
Проведя в раздумьях путь, центурион набрёл на рощу, про которую говорил старик. Как и было обещано Инцитат стоял привязанный к стволу дерева. Рядом лежала сбруя и нехитрые пожитки Квинтуса. А рядом горели четыре костра, вокруг которых сидели римские легионеры. Квинтус увидел знакомые лица. Над огнём костров висели котелки, от которых шёл дым. Вокруг импровизированного лагеря стояли часовые. Квинтус уже знал, что будет дальше и не удивился пилуму, воткнувшемуся в землю в трёх шагах впереди него. Причем копьё метали со стороны спины легионера.
«Отличные разведчики, даже я их не заметил… пропустили меня, а теперь дают показать что находяться у меня за спиной…хотят взять живым незванного гостя.»- с удовлетворением подумал Квинтус. Именно так и учил он своих людей.
Смотря перед собою Квинтус прокричал: -«Моё имя Квинтус Цертус Мормот, я третий центурион четвертого Скифского легиона. Аве Императору Тиберию и Великому Риму!».
-«Аве старый друг»,- раздался в ответ весёлый голос. Это было предсказуемо. Встретить легионеров на дороге, в провинции, не большая редкость. Тем более, если учесть что эту самую дорогу, эти самые легионеры и проложили. Легионеры «Скифского» сидели у костров. Их щиты-скутумы и прочее снаряжение лежали рядом. Как только дозорный, командир , или разведчик подаст условленный сигнал, войнам потребуются считанные секунды, чтобы создать стену из щитов, о которую умоется кровью любой враг. Никто не застанет их врасплох.
Квинтус обернулся и увидел перед собою трёх легионеров, сжимающих мечи и одетых в грязное, бесцветное рубище. Лица их были вымазаны сажей и землёй, как и одежда. Такой наряд был призван скрыть разведчиков от глаз врага. Лезвия мечей также были обмазаны грязью , чтобы не выдать дозор случайным отблеском. Стоящего во главе дозора легионера звали Растус, бывалый воин, который прославил себя храбростью и преданностью Императору. Кроме всего этого он был старым другом Квинтуса. Не раз они сражались плечом к плечу. Войны глядя друг другу в глаза с улыбкой одновременно кивнули. На чужой и враждебной земле увидеть собрата всегда большая радость. Когда Растус обнял Квинтуса, последний даже не обратил внимания на то что измазался сажей и грязью. Он крепко пожал руки и двум остальным войнам.
На войне легионеры привыкли к приказам. Привыкли они и повидав многое, не удивляться. Как только сидящие у костра узнали Квинтуса, они поприветствовали его. Кто то громким словом «АВЕ», кто то сухо кивнув, кто то просто улыбнувшись и продолжая уминать за обе щёки солдатское варево. Легионеры хорошо знали, что возможно центурион их легиона выполняет какое то поручение, о котором им знать не надо. В общем то так и было. Солдатам важно было лишь знать что перед ними друг и хвататься за мечи сейчас не требуется. А значит можно дальше есть свою кашу и вспоминать о доме.
Растус рассказал что по поручению префекта Иудеи Валерия Грата он со своим отрядом патрулировал дорогу от города Фазалеида до города Архелаида в поисках разгулявшихся разбойничьих банд. Эти бандиты не ставили своей целью освобождение иудейской земли от захватчиков римлян. Они с радостью убивали и римских купцов и иудейских крестьян. У них не было чести или цели. Они просто грабили и убивали всех до кого могли добраться. Когда их было мало это было проблемой местной иудейской власти, но потом выяснилось что даже легионерам Рима не так просто с ними справиться. А это подтачивало веру в нерушимость легионов и Империи. У наместника из за такой ситуации могли быть проблемы. Поэтому Грат распылил часть четвертого легиона по своей провинции в попытке справиться с преступностью на дорогах. Отряд Растуса имел некоторый успех и уничтожил две мелкие шайки разбойников.
Растус был декурионом, то есть командиром десяти войнов. День назад он встретился с отрядом декуриона Кастора, который в свою очередь контролировал дорогу от крепости Гиркания до Архелаиды. Сферы влияний двух этих подразделений и были маршрутом Квинтуса. Место дислокации отряда Кастора- крепость Гиркания было конечной целью пути Квинтуса. Кастор, со своими людьми, гнавшись за бандитами ушел далеко от дороги и заблудился. Его отряд встретился с отрядом Растуса в предместьях города Архелаида. Войны решили продолжить путь некоторое время вместе. Увидев лошадь и вещи, лежавшие рядом, легионеры сделали вывод что их хозяин вскоре вернётся. Секрет увидел бредущего Квинтуса полчаса назад и сопроводил до лагеря.
Осмотрев радостно ржущего Инцитата и убедившись что все вещи на месте, Квинтус принял доклад десятников. Растус и Кастор видя перед собою старшего офицера доложили обстановку, стоящие перед ними задачи и передали командование своими людьми центуриону. Теперь Квинтус не один. Двадцать легионеров перешедших под его командование были отнюдь не обузой в выполнении его поручения, а надёжной подмогой и грозной силой. Он воспользуется их услугами ещё и потому что их цели схожи. Квинтус ознакомился с подразделением и возрадовался. Если под началом Кастора были одни новобранцы, не прослужившие и двух лет, то декурия Растуса состояла из ветеранов. Эти умудрённые жизнью бойцы прослужили не меньше Квинтуса и были опытными и заслуженными войнами. А еще они никогда не зададут лишних вопросов.
-« Как видишь мне достались одни юнцы. Это потому мой центурион что мой участок дороги считается наиболее безопасным.-Кастор скривился,- Боги видят что это не так. Мы участвовали в пяти стычках за последние три дня. Я увел из Гиркании с собою пятнадцать человек. Признаться я думал что прогулка будет лёгкой…-седой ветеран перевел дух и продолжил,- Я потерял три легионера. Совсем мальчишки. Еще один умер от ран вчера…А одного, самого опытного, я отправил с донесением в Александрион…Ты с ним встречался…Хороший воин…Единственный опытный в моей декурии…хотел сообщить о том что разбойники на дорогах превратились в армию. Не чета нашей конечно. Они плохо вооружены и не обучены…Дисциплина их на уровне скота… Но это армия. У них есть командиры, есть казна, есть пешие войны и конница…Это большая беда. Они даже своих не щадят. Они убивают и иудейское население и римлян…Надеюсь малец добрался целым…Я дружу с его семьёй, его старший брат мой хороший товарищ…»
Квинтус тяжело вздохнул. Кусочки картины сложились в его голове. Товарищ, о котором говорил Кастор, спешил донести послание сослуживцам в крепость Александрион. А по пути встретил шайку разбойников… И с ними был знатный римлянин. Тот самый который хотел убить Квинтуса и потом поплатился за это жизнью. Опытный легионер не заподозрил подвоха, увидев соотечественника и тот, воспользовавшись этим отвёл его в сторону и вместе с сообщниками из местных, убил его. Теперь Квинтус понимал откуда у иудея разбойника римское оружие. Род, награжденный самим Императором, прервался.
«Проклятая падаль»,-выругался мысленно Квинтус, сожалея что так легко убил предателя римлянина. Эта тварь должна была мучатся, распятая на кресте, как преступник. Изменник был не достоин умереть в бою от удара меча.
-«Старый друг отправь семье легионера горькие вести, он погиб, - Квинтус посмотрел в глаза Кастора,- нам надо многое обсудить.»
После непродолжительного формального диалога со вторым декурионом центурион отошёл с Кастором наедине, на расстояние от лагеря. Растус был достаточно опытным солдатом и прожил достаточно много времени, чтобы понять что вмешиваться в разговор старых друзей ему не нужно. Младший командир-декурион Растус отправился проверять дозоры, раскиданные вокруг лагеря. Квинтус мысленно отметил тактичность пожилого командира ветеранов.
Квинтус негромким голосом рассказал товарищу о своём бое с разбойниками и свои опасения по поводу убийства патриция, а также свои догадки о гибели посланного декурионом легионера. Он мог довериться Растусу. Они были повязаны не субординацией, а долгими маршами и кровавыми боями. Растус не был самым близким другом или соратником Квинтуса. Но они очень долго служили плечом к плечу и были преданны легиону и Императору. Теперь, услышав рассказ центуриона, Растус считал долгом чести помочь ему.
-«Мне нужно найти старика и вольноотпущенника как можно быстрее и заставить их замолчать навеки, потом донести вести до гарнизона Гиркании. А дальше пойти к префекту и осторожно рассказать про молодого ублюдка, который якшался с разбойниками.»- сказал после рассказа центурион.
Растус отвёл глаза и тихо глядя в глаза офицеру проговорил:
-«Квинтус мы оба любим Рим и Императора…но взгляд на страну у нас разный…Ты центурион а я младший командир…но похоже здесь я мудрее тебя…-Растус развёл руками, а потом взяв центуриона за руку повысил голос,- Неужели ты и правда не понимаешь в чем дело?».
Седой декурион, встретив непонимающий взгляд, всплеснул руками и продолжил:
-«Ты же не дурак, рассуждай… Кто сейчас за власть в сенате и провинции борется?...Наверное префект Иудеи Валерий Грат со своим приятелем Квентилием и Герма́ник Ю́лий Це́зарь Клавдиа́н… Германик почти стал императором если ты не помнишь и очень влиятелен…Квинтус !!! Германик второй человек в Риме после Императора,-Декурион почти перешёл на крик,- А ему не выгодно спокойствие в Иудее. Тогда он не сможет законно вмешаться и отобрать власть. Именно поэтому его подручные поддерживают разбойников. Эта не самая богатая провинция. Но здесь стоят четыре легиона. Не в Иудеи одной конечно, а во всей провинции Сирия, куда входит Иудея. А четыре легиона это сила и Германик просто так её не отдаст. Он будет бороться. Любыми методами, как все политики. Он прикормит банды мятежников и разбойников, а потом когда наш префект не справиться поднимет скандал в сенате и приняв командование, всю эту мразь перебьёт…И возьмёт власть в этой провинции. Меня и тебя это в принципе должно устраивать. Политика не наше дело…А Германик славный полководец…Пусть всё идёт как идёт…Главное найти этих двух Иудеев и убить, тогда патриция, убитого тобою даже искать не будут…А политики сами разберуться, я искренне надеюсь что победит Германик, он любит легионеров и справедлив как Цезарь. Я помогу тебе, мне неприятно старый друг что ты перешел ему дорогу.»- Закончил свою тираду Растус.
Центуриону было сложно преварить всё услышанное.
-«Ты слишком мнителен», - Квинтус хотел чтобы это прозвучало весело, но получилось что он выдавил эти слова с трудом из своего горла.
Растус перебил его:-« Командир а ты оглянись вокруг? Двадцать легионеров патрулируют дорогу? Это зачем? Да все легаты и центурионы нашего легиона знают где находятся лагеря мятежников…Прости МЯТЕЖНИКИ не правильное слово… О Юпитер…Они даже не хотят свергнуть нашу власть, они просто убийцы которые грабят. Их местные ненавидят больше чем нас. Это самое дно на которое может опуститься человек по здешним меркам. Ты пойми Иудейский народ это ремесленники и священники, они вообще войну ненавидят…У них непонятный Бог который говорит что все равны и всех надо прощать. ВСЕХ! Понимаешь? Даже врагов…Знаешь как они говорят? Если тебя ударили по правой щеке подставь левую.»- Растус рассмеялся и Квинтус понял что декурион пьян.
Центурион не заметил этого по одной простой причине, он знал что опытный воин в походе всегда будет настороже и никогда не одурманит себя вином. Наверное, сложившаяся ситуация, при которой бывалый ветеран послал в известное место устав и правда была плачевной.
Декурион уже не стесняясь старшего офицера достал их-за пояса флягу и пригубил. Там явно была не вода.
-«Так вот…-смочив горло сказал воин,-о чем это я? Точно… Иудеи не любят войну…Римляне не любят беспорядок…А у разбойников нет чести и государства…Этих негодяев ненавидят все…И когда Германик придёт и всех их перережет он обеспечит себе лояльность местных и лояльность легионов…Все его будут носить на руках…Здесь все это понимают, и мы, и местные…Думаешь мы не знаем где находятся убежища разбойников? Да мы только приказа ждем, чтобы всех накрыть. А префект такой же твердолобый и глупый как и ты дружище. Он просто приказал охранять порядок, веря что справиться с бандитами здесь и с политиками в Риме там…Но это не так… У нас с местными негласное соглашение…Они не бесчинствуют на дорогах и не трогают легионеров, а мы не суём свой нос дальше дорог и ключевых поселений. Паритет…
-«Ясно…Но Германик может убить меня за своего человека»
-«Значит найдём утром этих бедолаг и выпустим им кишки…ты же знаешь я тебя не брошу…Но вдвоём нам не справиться, нужно всё рассказать Кастору, он уважаемый человек в легионе и протянет руку помощи такому командиру как ты.»
Растус продолжил: -« Отдохни дружище, если этот Натан вольноотпущенник, то я знаю как его найти, в окрестностях ближайшего города находятся имения, где местные богатеи выращивают финиковые пальмы и продают финики по всей империи, самая влиятельная из них госпожа Ксения…И как раз месяц назад она приехала из Рима проведать свои владения в Иудее…Она вдова из очень влиятельной семьи и говорят также красива как и богата…»-Растус очень пошло улыбнулся и облизнул губы.
-«А с чего она будет нам помогать? Я думаю богатенькая матрона из столицы нас даже не примет…»- с усмешкой сказал Квинтус. На самом деле римская богатейка была не важна…Он переживал по другому поводу. И сейчас у него отлегло от сердца. Старый товарищ его поддержал, нет сомнений его поддержит и Кастор с ветеранами. Хоть он и не был знаком с декурионом Кастором, они оба были наслышаны о друг друге. Два старых легионера без сомнения найдут общий язык. И даже если Кастор со своими ветеранами напрямую не поможет, то по крайней мере подстрахует и не выдаст. Из солидарности… А это уже не мало. Осталось только найти неудачливых иудеев, убить их и выполнить поручение префекта. А двадцать легионеров помогут центуриону выйти достойно из сложившейся ситуации.
Боги определённо любили Квинтуса. И Квинус этим пользовался.
Тем временем Растус, в очередной раз приложившись к фляге продолжил говорить. Вообще за пьянство в походе наказание в легионах было суровое. Квинтус имел право сейчас зарубить декуриона на месте. И никто из легионеров даже не удивился бы. Но эта проклятая провинция подтачивала железную дисциплину римской армии. Бесконечные стычки с бандами преступников, ненависть местного населения и грязная игра политиков деморолизовывали в определенной степени легионеров. И поэтому Квинтус простил старому другу его слабость. У Растуса просто не было врага. Точнее враг был, но трогать его не было приказа сверху. Это оплошность префекта…
К чести декуриона можно было сказать что и после нескольких кувшинов вина Растус дрался как лев. Квинтус в этом убеждался не раз.
-« Да дело в том, что эта столичная фифа четыре года назад чуть не попала в плен к пиратам, а спас её наш корабль. И она завела шуры муры с командиром абордажной команды…Молодой центурион так поразил её сердце, что она через свои связи в сенате добилась разрешения выйти за него замуж…хоть он и из плебейского рода…Говорят сам Император одобрил их союз…Но этот дурак…я имею ввиду центуриона…Дионис кажется зовут, я даже не помню номер его легиона, не ушёл из армии и сейчас воюет где то в аду, на краю империи… А эта дура его любит и ждёт…А в знак любви к своему центуриону она бесплатно поставляет в легионы оливковое масло, финики и другие продукты… Она покровительствует легионерам и тратит большие деньги на припасы для легионов. Такая любовь…Один дурачек рискует шкурой где то за океаном, вторая тратит горы золота чтобы тут люди одетые также как и её любимый не знали ни в чем нужды…»-развёл руками Растус.
-«Этот твой Натан горбатился либо в её владениях, либо она может узнать через свои связи где живёт его семья…А он туда придёт и мы его возьмём так же как мы с тобой взяли тех мятежников два года назад.»
Квинтус поморщился, вспомнив сколько крови они тогда пролили, большая часть убитых тогда были ни в чем не виноваты, а просто попались под горячую руку разгоряченных боем солдат.
Подозвав ближайшего легионера, сидящего у костра с набитым кашей ртом, Растус приказал найти второго декуриона Кастора. Как только он пришёл, Растус и Квинтус принялись объяснять сложившую ситуацию. Изредка перебивая рассказ товарищей и делая короткие замечания Кастор объявил своё мнение. Он с радостью поможет братьям по оружию. Братство легиона и ненависть к бандитскому отрепью он, как истинный римлянин, разделял и был готов помочь.
Прошло очень мало времени. Квинтус с гордостью отметил что все легионеры, и ветераны из декурия Кастора и новобранцы Растуса не растеряли сноровку. Едва проснувшись, ранним утром легионеры скорым маршем отправились к указанному Растусом месту. Они шли неся на себе походную утварь и припасы. Шли быстро и упорно. Можно было только поразиться, смотря на строй шагающих солдат. В голове каждого война были свои мысли, но они спаянные железной дисциплиной, сохраняя равнение, шли вперёд. Квинтус подумал, что пока римский народ не растеряет этой железной дисциплины, любой враг не страшен. Ни полководец Ганибал, ни парфяне, ни сладкоголосые поэты из сената.
Рим это эти люди. Рим это их щиты скутумы, заброшенные за спину. Рим это их мужество. Рим это их разношенные сандалии и мозолистые руки. Эти двадцать мужчин и есть величие Рима.
Само собой Квинтус не продолжил путь верхом. На Инцитата были погружены общие припасы, а центурион зашагал в пешем строю, рядом со своими людьми.
Прошагав Юпитер знает сколько, солдаты устали от зноя. Они не жаловались. Не было слышно стонов юнцов декурии Растуса, или брани бывалых вояк Кастора. Но Квинтус видел, что сослуживцам всё тяжелее передвигать ноги на этой проклятой земле. Центурион уже готов был командовать привал, как перед марширующими солдатами возник мужчина, вымазанный грязью и кровью. Это был безымянный служака из тех, кто был с Кастором. Квинтус посылал его впереди отряда. Римская военная доктрина расписывала все возможные ситуации, с которыми может столкнуться войско в походе. И согласно ей была выслана разведка. Один легионер. Он должен был следовать впереди отряда, на расстоянии получаса пути. Сейчас он вернулся.
-«Около двадцати человек…-солдат перевёл дух,- вооружены по разному, дубины, ножи и топоры…щитов нет, лучников из них, большинство…стоят лагерем шагов в четыреста от дороги, там место открытое, незаметно по дороге не пройти.»-Прозвучал доклад.
-«Лошадей и доспехов я не видел, обоз составляют несколько ослов.»-Квинтус слыша слова разведчика кивнул с одобрением. Солдат скупо и коротко пересказал почти всё что надо знать. Осталось узнать детали местности. Без лошадей они не уйдут. На ослах далеко не уедешь. Даже если этих ослов тайно поддерживает Германик. Врагов было слишком много, чтобы окружить и перебить незаметно. Ждать ночи тоже не было времени. Помимо поиска двух неудачников ещё было задание доставить донесение. Время поджимало.
Квинтус отдал распоряжение отряду разделиться. Растус со своими людьми должен незаметно обогнуть лагерь неприятеля и встать стеною с противоположной от остального отряда стороны. Несколко глухих приказов и десять легионеров, не поднимая шума растворились во тьме. Квинтус поразился тому как эти щенки всё правильно делают. Не проронив ни звука новобранцы быстрым шагом двинулись в обход лагеря иудеев…
Грузный мужчина в годах отрыгнул и спустив набедренную повязку помочился. Его имя много лет назад было проклято, близкими тех людей, которых он убил. Не на войне и не в поединке. Он просто любил резать людей и забирать их деньги. Головореза знали под прозвищем «Змей». Также в здешних местах его звали «Убийца» и «Мучитель». Он дожил до своих лет, благодаря своему изворотливому уму и незаурядным бойцовским качествам. Именно поэтому вожак доверял Мучителю охрану лагеря. Пока бандиты развлекаются и отдыхают, Мучитель не сомкнёт глаз и обеспечит охрану лагеря. С ним рядом находились четверо его людей. Они были его подражателями и повиновались только ему. Даже вожака они не слушались. Мучителю льстило такое отношение и преданность. Он платил своим людям любовью… особенно самому молодому из своих подручных…
Мучитель глянул, поправляя пояс, в красивые глаза своего молодого последователя. Сейчас, когда всё спокойно, можно отправить своих людей в дозор, или пить вместе с остальными… А юноша останется с ним…
Никто их не побеспокоит до утра. С этими мыслями Мучитель, как только убедился, что трое остальных разбойников не видят, схватил молодого, почти ребёнка, юношу за шею. А потом приблизил его губы к своим. Парень не сопротивлялся, ему нравилось внимание такого сильного мужчины…
Мучитель, закатив глаза от возбуждения, не сразу заметил перемену в лице своего любовника. Опустив глаза он увидел как из груди юноши показалось остриё римского меча. Не успев закричать, Мучитель погрузился во тьму. Его отрубленная голова, прочертив широкую дугу упала на песок. Тело опоздало на мгновение и тоже рухнуло на землю, кровь очертила, большой лужей овал вокруг обезглавленного трупа.
Трое оставшихся в дозоре разбойников прожили немногим больше. За спиной каждого из них выросло по две фигуры в кольчугах. Легионеры били наверняка. Все трое бандитов были обезглавлены за считанные мгновения…. Все десять сейчас были как один. Декурия устранив разведку врага, обошла, прячась во тьме, противника и заняла , указанную центурионом Квинтусом позицию.
Отряд Растуса, не встретив более сопротивления, продвигался вперёд, на указанную Квинтусом позицию.
Закованные в кольчугу, молодые и неопытные. Вчерашние хулиганы и застенчивые мамины сыночки. Все разные.
Десяток вояк декуриона Кастора, дождавшись, пока их менее опытные товарищи, отрежут путь к отступлению бандитам, сомкнули щиты и громко прокричав побежали…Десять римских мужчин ворвались в лагерь неприятеля. Они не строили красивую стену из щитов. Сейчас это было не нужно. Сейчас они сражались с отрепьем. Сражались не правильное слово. Сейчас они были убийцами. Орудуя гладиусами ветераны за несколько минут прошли путь до конца лагеря. За спинами легионеров лежали трупы. Немногие враги успели скрыться. Несколько разбойников из тех, что посообразительней, сумели отступить. Они бежали, почуяв опасность. Но к их несчастью, они наткнулись на легионеров Растуса, стоящих редкой цепью. Солдаты меткими бросками пилумов добивали остатки бандитов пытающихся скрыться. Весь бой занял около получаса. Легионеры не потеряли ни одного человека. Так и должно быть.
Рутина легионера состоит в таких стычках. Можно двадцать лет прослужить и не принять участие ни в одной крупной битве. Но в таких маленьких сражениях на дальних границах империи и куются солдаты.
На коленях, истекая кровью, перед Квинтусом стояли трое выживших бандитов. Не думая, мимоходом, центурион, глядя на одного из пленных подал знак. Кастор, уловив жест командира, без слов вонзил меч в спину одного из пленных. Квинтус знал что казнит всех. Просто двое были одними из приближенных главаря банды и могли что то рассказать. А третий был бедно одет и очень худ, что говорило о его низком статусе, даже среди бандитов. Поэтому центурион даже не обратил внимание на мёртвое тело, переступив через него.
Квинтус, задавая пленным вопросы, краем глаза увидел как один солдат, лет шестнадцати, из подчинённых Растуса перевязывал порез на руке. Ничего серьёзного. Что либо полезного пленные рассказать не смогли. Они получали монеты и информацию о римских патрулях от своего вожака. А что либо рассказать не могли. Они в слезах говорили многое. Но ценной информации дать не могли. Вожака прирезал тот самый молодой солдат, возящийся с царапиной на руке. Вожак бандитов полоснул парня мечом, а солдат в ответ воткнул ему в рот копьё. Разочарованный центурион отвернулся и Кастор заколол обоих выживших.
Только потом, осматривая лагерь разбойников, Квинтус пожалел о том что так быстро расправился с пленными. Их нельзя было убивать. Их нужно было мучить долго. Центурион поморщился, увидев три обезображенных тела. Кисти рук были отрублены а глаза зашиты кожаными нитями. Так обычно поступали германцы. Похоже иудеи переняли их обычаи. На обожженных плечах угадывались легионные татуировки. Видя раны мертвых солдат центурион сделал вывод что бандиты измывались уже над мертвыми солдатами. Это грело душу Квинтуса. Мёртвые сраму не имут.
Попасть в плен и быть замученным мразью самое страшное что может случиться с легионером.
Убитые скорее принадлежали к Скифскому, но изуродованные тела опознать не представлялось возможным. Вполне возможно здесь лежал один из хороших друзей.
Как бы то не было Квинтус ужаснулся. Банда истребила римский патруль. Убиты легионеры императора Тиберия. Вопрос безопасности римских подданных сейчас стоит под вопросом.
Предав погребальному огню тела неизвестных товарищей и собрав трофейные припасы отряд продолжил путь.
Время в походе прошло незаметно для Квинтуса. Легионеры упорно мерили шагами иудейскую землю, изредка перекидываясь шутками. Обычно это были едкие шутки новобранцев Растуса в адрес седых ветеранов из отряда декуриона Кастора. Молодые парни храбрились. Кто то из за своего веселого нрава, кто то из страха перед неизвестностью, с которой можно столкнуться в патруле. Опытный Квинтус их не осуждал, как не осуждали и ветераны. Бывалые войны только усмехались и иногда прикрикивали, когда новобранцы увлекались пустой болтовнёй и теряли бдительность. Дорога до имения аристократки из далёкого Рима в целом прошла спокойно. Имела место стычка с бандой разбойников, которые имели неосторожность оказаться на пути отряда. Их было около десятка. Не потеряв ни одного легионера римляне перебили большую часть, а оставшиеся даже под пытками не смогли рассказать что либо важное. Не ушел живым ни единый враг. Потеряв не более часа на бой и допрос пленных, отряд Квинтуса не сбавляя шаг, продолжил путь. Рутина. Их путешествие не оставило в душе центуриона каких то особенных воспоминаний. За исключением одного… Он признался себе, что путь с товарищами несказанно приятнее, чем одному.
Однажды молодой легионер, отправившись с донесением к соседнему подразделению, угробил свою лошадь. Скакуну, сломавшему ногу пришлось перерезать горло и продолжать путь пешком. Парень очень плохо ориентировался на местности и заблудился. Он не знал что его, не вернувшегося вовремя считали в легионе погибшим. Он не знал, что наступление захлебнулось и его легиону пришлось отступить. Этот молодой легионер скитался по чужой скифской земле два дня и чудом был не схвачен врагами. Он добрался до места, где должны были стоять лагерем три центурии, которым надо было доставить послание от легата. Юноша, еще совсем мальчик, пятнадцати лет от роду, не растерялся и запомнил место расположения врага и подслушал планы скифских вождей. Когда он чудом смог вернуться, благодаря собранной им информации, часть легиона смогла избежать флангового удара варварской конницы.
Но все удивились не достоверности информации, а везучести молодого война, прошагавшего несколько дней в сердце вражеской земли и сумевшего добраться до своих без единой царапины. С того момента его прозвищем стало слово Феликс. Феликс по латыни значило удачливый. Этот молодой легионер сейчас шагал в конце строя и задирал солдат постарше.
Оба подразделения, объединённые сейчас в один отряд, смеялись над незатейливыми шутками молодого солдата. Но больше, те легионеры, что постарше, смеялись глядя как Феликс краснеет от редких ответов старших товарищей. Ветераны были хоть и угрюмы и немногословны, однако их пошлые и довольно грубые шутки вгоняли их более молодых товарищей в смущение. Такие разговоры на привалах и на маршах и спаивали, наравне с общим риском, в одно целое солдат. Душа Квинтуса радовалась видя единение отряда и чувствуя те узы, которые и делают легионы- Легионами.
Центурион и не заметил как путь до имения госпожи Оксаны-так иногда произносят имя Ксения, подошел к концу. Это имя означает буквально «чужестранка». Скорее всего, это означает, что предок аристократки проводил много времени на чужбине. Наверняка был дипломатом или солдатом. Может шпионом. И принёс честь своей семье.
Рабы, трудящиеся на плантации, окружающей имение, заметили отряд Квинтуса издалека. Заметили и конечно известили свою хозяйку. Квинтус знал что их отряд заметят сразу, как только он покажется на горизонте. На хорошей римской дороге двадцать мужчин сверкающих оружием и ведущих лошадей с припасами были видны издалека.
Отдав несколько коротких указаний слуге, встретившем их верхом на породистом скакуне, Квинтус осмотрелся. Жизнь кипела. Люди сновали туда-сюда с корзинами, полными фруктов, что то копали, что то чинили. Можно было отметить качество рабов. Все были если не упитаны, то точно без признаков голода. Все были хорошо одеты. Центурион знал многих свободных римлян одетых хуже. Помнил Квинтус и заморенных рабов на шахте одного знакомого сенатора. Те бедолаги были наги, худы и сломлены. На соляных шахтах того ублюдка редкий бедолага проживал больше трёх лет.
Тут было иначе. Все рабы и слуги, которых сейчас видел Квинтус, выглядели лучше, чем его легионеры, прошагавшие много лиг до этого места. Они даже смеялись и говорили между собой на языках, непонятных Квинтусу. Офицер подивился богатству и деловой хватке хозяйке здешних мест. Хотя нечего удивительного конечно не было, только дурак будет портить свою собственность побоями и голодом. А рабы были товаром. Инструментами. А об инструментах, в известной степени надо заботиться.
Стены дома, мостовая и колонны, изображающие римских Богов, были выполнены в романском стиле. Это был кусочек Рима на чужой земле. Шагая по мостовой, ведущей в центр усадьбы центурион отметил, что хоть статуя Юпитера, отца всех Богов, и была самой большой, однако статуй богини любви и плодородия-Венеры, было больше. Это уже много говорило о госпоже Оксане.
Отряд беспрепятственно прошел сквозь ряды слуг и мимо строений прямиком к воротам имения. Ворота были открыты и двое девушек жестами пригласили солдат войти.
-«Госпожа ожидает вас легионер, можете войти все вместе, но лучше вашим людям отдохнуть, мы о них позаботимся.»- Медовым голосом произнесла служанка.
-«Прямо так и превратили людей Ясона в свиней в греческом сказании про аргонавтов»,- усмехнулся Квинтус. Однако он дал команду своим людям на отдых. Легионеры как и положено выставили караул и не снимая кольчуг сели на землю небольшими группами, приводя обувь и снаряжение в порядок. Прямо посреди сада, окружающего стены имения.
Без команды Квинтуса они не расслабятся. Солдаты просто устроили привал. Привал посреди оазиса. Караул не допустит к отряду окружающих, а если надо поднимет тревогу. Пока центурион не даст команду , легионеры будут наготове. Неважно что вокруг римская усадьба. Неважно что охрана этой усадьбы наверняка больше двух патрулей под командой центуриона. Важна дисциплина. Никто из декурий Растуса или Кастора не возьмёт даже глотка воды из рук местных, пока Квинтус не разрешит.
Квинтус оставил Кастора с легионерами. Заслуженный солдат сможет грамотно управлять отрядом, не хуже Квинтуса. Может даже и лучше. Он доверял его опыту. А Кастор достаточно опытен, чтобы принять правильное решение если потребуется. А вот Квинтусу, на переговорах, понадобиться наглость Растуса, очаровывавшая женщин...Особенно богатеньких вдовушек. Центурион про себя усмехнулся, вспоминая любовные приключения Растуса, неизбежно случавшиеся с ним в каждом городе, где был расквартирован легион. Мгновение подумав, Квинтус приказал Феликсу следовать за собой.
Обаяние молодости тоже не следовало сбрасывать со счетов. Не то чтобы Квинтус подозревал что Ксения может задумать что то худое…Просто женщины своенравны и если вдруг аристократка не в настроении, то может легко отказать в приёме. С этими богатыми столичными ублюдками и их обвешанными золотом бабами всегда трудно. Они тонут в вине и кичатся своим происхождением. При этом совершенно забывая, что своим положением они обязаны великому Императору и его верным легионам. Центурион искренне считал, что их император Тиберий ценит простого легионера намного больше, чем богатеев из сената. Отчасти он был прав. В другой ситуации Квинтус бы мог позволить себе долю иронии и высокомерия в разговоре с землевладельцем в этой провинции. Он никому не подчинялся, кроме наместника провинции, своего легата и императора. Но сейчас жизнь центуриона зависела от того как быстро он найдёт проклятых иудеев и заставит их замолчать навек, прежде чем они кому ни будь разболтают об убийстве выродка патриция. Из-за этого придётся быть вежливым. А два смазливых вояки Фелик и Растус в этом помогут. Какая женщина откажется разделить ложе с героями?
Трое солдат прошли сквозь ворота и несколько цветочных арок над головой.
Молодая женщина с русыми волосами, собранными в аккуратный хвост, восседала на плетённом, деревянном кресле. На ней была дорогая, даже по столичным меркам, отделанная золотом туника. Прислужница с опахалом, ценою примерно как кольчуга Квинтуса, махала своим орудием рядом с госпожой. Молодой юноша, склонившись перед Оксаной, омывал её ноги в чаше с водой. И тут Квинтус понял что наверное переоценил мужское обаяние своих подчинённых. Юноша ухаживавший за хозяйкой имения, был хорошо сложен, крепок в плечах. Светлые кудрявые волосы и загорелая кожа, выдавали в нём грека. А судя по лежащим около парня исчерченным свиткам, он был обучен грамоте. Если она могла себе позволить купить образованного грека, то два потрепанных солдата не произведут на неё впечатления. Феликс был моложе этого раба на пару лет, но явно проигрывал тому. В отличие от грека, напоминавшего фигурой атлета молодой легионер напоминал своей поджарой, сухой фигурой волчонка. К тому же в отличие от идеально правильного лица раба у Феликса уже имелась пару шрамов на лице.
И тут не привыкший испытывать поражения центурион прокрутил в голове новый план. Надо втереться в доверие и выяснить изменяет ли эта Ксения своему благоверному с рабом. Он поморщился представив это. Центурион Дионис был наверняка славным малым. Сейчас он воевал где то на краю империи и Квинтусу было искренне жаль если его товарищу по оружию изменяет женщина. Но если это так, то можно будет ей манипулировать и вызнать всю нужную информацию. Несмотря на распущенность нравов аристократии факт измены супругу был для римской женщины несмываемым позором.
Все эти мысли заняли мгновения, за которые солдаты преодолели расстояние до хозяйки имения. Молодой грек сноровисто вытер её ноги полотенцем и надел на них сандалии. После молчаливого жеста он занял место позади кресла Оксаны.
-«Моё имя Квинтус Цертус Мормот, я центурион четвертого легиона и я приветствую дочь одной из самых уважаемых семей в Риме.»-начал официально Квинтус.
-«Красота хозяйки здешних мест превзошла все ожидания скромных солдат.»-несмотря на все старания Растус не смог скрыть пошлую улыбку.
Феликс же молча кивнул. Не поклонился, но сделал это достаточно уважительно. Квинтус отметил что парень умеет себя преподать как нужно. Он выказал уважение, но не лебезил. Из парня получиться толк определенно.
-« Зачем же так официально? В этом доме всегда рады легионерам, хозяин этих мест такой же воин как и ты Квинтус, тоже центурион,-прозвучал приятный женский голос,- ваши люди разбили военный лагерь в мом саду и отбиваются от моих слуг с угощениями»,-весело глядя в глаза Квинтусу сказала Ксения.
-«Разве ты мало слышал обо мне и моём будущем муже?», продолжила она.
-«Нет госпожа я наслышан о вас, просто дисциплина должна сохраняться даже если вокруг друзья, мы бы с радостью привели себя в порядок и воспользовались вашим гостеприимством, но я со своими людьми преследую остатки банды местных разбойников…Мы разбили несколько их отрядов, а пара негодяев ушла. Я надеялся что вы укажете где можно их найти. Это дело чести…на них кровь двух римлян.»-Квинтус посмотрел в глаза девушке.
-«Конечно дорогой центурион ты можешь рассчитывать на мою помощь,- лицо Оксаны сделалось неожиданно серьёзным,-и если у тебя и правда такая…важная…миссия…»- на миг девушка задумалась.
-« Собрать припасы на двадцать человек! Приготовить лошадей и…-голос девушки стал задумчивым,- Квинтус что еще может понадобиться? Я не сильна в снаряжении войска.» Центурион отметил что все же это спутница офицера легиона. Она сразу отдала, без лишних слов, такие приказы какие должно. Если она не спит с рабом, то Дионис может ей гордиться. Настоящая дочь Рима.
-«Все же жаль что вы не хотите погостить у меня до утра, я бы очень была рада тебе и твоим людям»-закончила она.
-«Госпожа могла бы помочь нам информацией о том, где искать бандитов, одного из них зовут Натан и он бывший раб, отпущенный на свободу. Возможно он работал у вас, второй старик, его зовут Амос и больше мне о нем ничего не известно»-прямо сказал центурион.
Аристократка задумалась, поднеся кулачек к лицу и глядя вдаль, возвела глаза к небесам. Серьёзный взгляд красивых глаз встретился по очереди с взглядами легионеров.
-«Я не помню на память имена всех своих слуг и рабов. Но я дружу со всеми важными людьми в округе. Мы часто встречаемся по торговым делам. Я сейчас же пошлю людей узнать все, что можно про тех, кого вы разыскиваете. Но это займет время. А если ты Квинтус все равно не знаешь где их искать, то не лучше ли тебе с солдатами отдохнуть и набраться сил до завтра? Утром мои люди расскажут тебе всё, что известно в округе о твоих беглецах. Признаться это и в моих интересах. Несколько моих повозок разграбили на дороге. Я и сама хочу поквитаться с разбойниками.»- девушка сделала жест рукою. Через секунду около неё, склонив голову стоял пожилой мужчина. Оксана негромко проговорила ему несколько фраз и слуга развернувшись, быстрым шагом удалился.
-«Мой управляющий узнает всё что нужно, положитесь на нас, а до утра, этот дом в вашем распоряжении легионеры.»- объявила Оксана.
-«Решительная, умная и боевая, не строит из себя царицу…Этот чертов Дионис разбирается в женщинах.»- с удовлетворением подумал Квинтус. Даже если она спит с кем то из слуг, пока её суженный воюет, это не принесет ей бесчестья. Главное чтобы она успела убить любовников до возвращения жениха. Квинтус был взрослым и отнюдь не наивным мужчиной. Если у этой женщины есть интрижки на стороне, то главное чтобы это не бросило тень на её репутацию.
После этого Квинтус отправил Растуса к легионерам. Была дана команда принять припасы дарованные госпожой Ксенией и привести себя в порядок. После чего хорошенько отдохнуть. Несколько часов сна солдатам не повредят. Так же как и хорошенько помыться после долгого марша. Феликса Квинтус также отправил спать. Молодые войны Растуса, несмотря на всю браваду, уставали быстрее, чем ветераны Кастора.
Квинтус же долго общался с хозяйкой имения. Они обменивались новостями из Рима. Обсуждали политику префекта и разнузданные банды разбойников. Они возносили молитвы Богам за скорейшее возвращение Диониса и за победу легионов Рима в предстоящих битвах. Спорили о высказываниях некоторых сенаторов и соглашались в мудрости императора Тиберия. Ксения очень искренне говорила о лояльности к императору, что очень польстило Квинтусу. Те кто искренне любят императора всегда добрые друзья центуриона. Эта молодая девушка была добра и разбиралась в политике, кроме всего этого она питала симпатию к солдатам Рима. Это выгодно отличало её от глупых дур, которые восхваляли поэтов и атлетов. Она очень много говорила о своём будущем муже. Оксана расположила к себе Квинтуса. Также Квинтус, узнав несколько историй о центурионе Дионисе, зауважал его. Оксана рассказала как Дионис, ворвался на корабль пиратов и восхваляя величие Рима, снёс голову вожака злодеев одним ударом гладиуса. С восхищением Квинтус услышал, как Дионис казнил всех выживших в том бою пиратов. А когда Оксана, с гордостью, рассказала историю, о том, как её жених, в полном доспехе, прыгнул в воду, чтобы спасти орла легиона, выпавшего из рук погибшего аквилифера, Квинтус громко выдохнул.
Их беседа затянулась и стала еще интереснее, когда Оксана, завела разговор о семье Квинтуса. Не о семье, из которой происходил центурион, а о его жене и детях. Квинтус их очень давно не видел. У него было трое сыновей и две дочери. Супруга Квинтуса была порядочной, работящей женщиной из хорошей семьи. На вопрос Оксаны любил ли он жену центурион задумался. Жизнь диктовала свои правила. У Квинтуса была достойная пассия, при заключении семейных союзов любовью не руководствуются. Руководствуются тем насколько союз мужчины и женщины будет полезен их семьям. Про любовь в создании семей говорят редко. Любовь это удел поэтов и пища для умов философов.
Ксения же наоборот, была поклонницей культа Венеры, римской Богини Любви. Это и объясняло связь родовитой аристократки с пусть и далеко не бедным, но плебеем цетурионом Дионисом. В этой связи и их браке не было ничего предосудительного, но в то же время это было достаточно необычно. Дионис должен был найти себе женщину попроще, а госпожа Ксения наоборот мужчину породовитее. Но случилось так как случилось и Квинтус был рад за них. И одновременно испытал неведомое доселе чувство тоски по дому, он уже долго не видел родителей, супругу и детей.
После того как собеседники допили кувшин вина и вежливо распрощались, центурион и девушка разошлись по своим покоям. Оксана в сопровождении служанки удалилась в спальню, Квинтус же предпочел заснуть в окружении своих людей.
Как только спина центуриона коснулась, подстеленной слугами соломы, разум отключился. Центурион погрузился в небытие среди отдыхающих легионеров. Причем он занял не почетное место в середине импровизированного лагеря, а с краю, просто упав на, причитающуюся какому то легионеру лежанку из подстеленной соломы. Ничего страшного солдат себе еще постелет, зато будет помнить офицера, который не соблазнился уютом богатого поместья, а спал среди солдат.
Квинтус резко проснулся от шума. Мгновение и он, натянув по привычке кольчугу, выхватил меч. Стоявший в нескольких шагах караульный легионер, глядя на командира, помотал головой. Видя жест пожилого ветерана Квинтус успокоился. Вокруг нет врагов. Иначе солдат из декурия Кастора подал бы сигнал тревоги. Караульный не спал и был начеку. Квинтус вопросительно посмотрел на солдата. Тот, опять же молча, кивнул во тьму, в сторону от освещенного кострами, места ночлега отряда.
Квинтус, сбросив объятия сна, прошел в указанном легионером направлении. Центурион, не выпуская меча, увидел, прошагав пару десятков шагов, следующую картину. Два легионера держали, заломив руки за спину, стоявшего на коленях загорелого мужчину. Глаза пленника были завязаны. Перед ними стоял Феликс, направив копьё тупым концом от себя, в стороны лица стоящего на коленях. В метре от них сидела фигура Растуса, вливающего себе в горло, что то из кувшина. Хотя..не обманывал себя Квинтус- это «ЧТО ТО» было несомненно вином. Центурион отметил, что двое легионеров, держащих пленника были подчиненными Растуса. Молодые и смелые новобранцы.
-«Командир не спишь?»,- произнёс негромко Растус. Бывалый воин конечно заметил первым Квинтуса.
-« Не хотели тебя впутывать, хотели перед уходом развлечься»,- Растус показал рукой на связанного мужчину.
Квинтус узнал греческого раба, который прислуживал хозяйке имения. Центурион молча сел у камня, оглянулся и сухо сказал, выхватив у Растуса кувшин и пробуя его содержимое:-« Продолжайте, я хочу посмотреть».
Утром, когда солдаты отдохнут, независимо от того, смогут слуги госпожи Ксении что-либо узнать полезное, или нет, легионеры тронутся в путь. Когда она заметит пропажу раба, солдаты будут уже далеко. А останков его она может и не найти. Конечно, она не поверит, что обласканный ею молодой слуга сбежал. Такие не бегают. Такие обычно выслуживают свободу и занимают хорошее положение при своих хозяевах. Такой парень даже рад прислуживать в хорошей римской семье. Ведь здесь его ценят как образованного красивого юношу. А в Греции от него могли потребовать защищать отечество, как и подобает мужчине. Греция славится своей историей полной кровавых битв и великих героев. Но как и везде там встречаются женоподобные неженки. Такие бояться войны больше рабства. Ведь на войне враг не посмотрит какой ты образованный и красивый, на войне убить и покалечить могут. А в этом имении можно не брать в руки копьё и щит, надо лишь уметь читать стихи и омывать ноги хозяйке. Квинтус уже понял к чему идёт дело. Но всё же спросил:-«Зачем?».
-«Этот ублюдок ударил меня,- рассмеялся Растус,- Представляешь? Я спросил как громко эта сучка стонет, если ей засадить? А эта падаль меня ударил.»- Голос Растуса звучал уверенно и весело.
-«Спрашивай его по делу, а потом убей,- Квинтус неожиданно схватил за шею Растуса и приблизил его лицо к своему,-И не дай Юпитер чтобы я имел из за тебя проблемы пьяница.»
Растус зло посмотрел в глаза центуриона. Потом сплюнул и вырвавшись кивнул. Декурион перевел взгляд на раба и подошел вплотную.
-«Натан и Амос, два иудея, один бывший раб, второй старик, возможно знатный, что знаешь?»-прорычал Растус, Феликс не дожидаясь команды, ткнул древком копья рабу в лицо. Тот взвыл, с его губ потекла кровь.
«-Я их не знаю!»-, взвыл раб, харкая кровью и повиснув на руках легионеров.
Растус пригубил алкоголя и сплюнул усмехнувшись. Квинтус понимал что грань пройдена. И в любом случае ему придётся расхлёбывать эту кашу. Он потом накажет виновных. Щенка Феликса и старого друга Растуса. Но сейчас надо брать ситуацию в свои руки. Тем более что обласканный молодой богачкой раб посмел перечить легионеру. То что этот смазливый юноша и правда ударил декуриона Квинтус конечно не поверил. Растус явно преувеличивал и привирал.
Квинтус ударил плачущего раба коленом в пах и прорычал:
-«Говори…или я изуродую так твоё лицо, что завтра ни одна богатая дура не купит тебя… и ты сгниёшь на соляных шахтах за год».
Раб залился слезами и закричал. Он пытался вырваться из рук легионеров. Квинтус знал что надавил в нужное место. Молодые и красивые рабы часто были любимцами и их холили и лелеяли. А потом эти рабы могли даже стать свободными. Но если этот юноша уже не будет таким красивым то судьба его сложиться совсем иначе…
-«Я вам ничего не скажу!»,- проблеял в лицо центуриону молодой грек. Квинтус достал из под плаща нож-пугио и приставил его лезвие к лицу пленника. Клинок был достаточно остр. Необязательно резать щёки или тем более лоб. Достаточно было нанести аккуратный разрез поперёк носа и это благородное лицо будет изуродовано. Это будет не благородная рана на лице война. Это будет позорный шрам. Шрам который погубит молодую судьбу…
-« Хватит!!! Вы с ума сошли ?-,Прозвучал звонкий встревоженный голос.
Легионеры увидели возникшую из темноты, стройную девичью фигуру. Оксана была не одна. Её окружали трое мужчин с мечами и старик. Также рядом были две служанки, держащие подол её платья.
-«Он напал на легионера», -возразил было центурион, заранее зная что не прав.
-«Легионеры напали на мою собственность в моём доме, это не уважение к законам Рима и моей семье,-прокричала девушка…а переведя дух добавила,- долго спорить будем?»
Ситуацию нужно было сглаживать. Квинтус сделал знак легионерам отпустить юношу. Теперь здесь делать нечего. Оксана не станет им помогать. Растус все испортил. Центурион беззвучно выругался и взяв себя в руки скомандовал легионерам идти отдыхать. Когда встанет солнце они продолжат марш.
Утро выдалось свежим и холодным. Солнце ещё не успело нагреть эту землю. Лёгкий ветер трепал поля солдатских плащей. Блики небесного светила переливались на начищенных шлемах. Хозяйка имения провожая центуриона рассказала где искать Натана. Её люди узнали что нужный легионерам человек живёт в деревне в окрестностях Архелаиды. У центуриона было двойственное чувство. С одной стороны он со своими людьми нарушил законы гостеприимства. В доме товарища, такого же римлянина как он сам, его люди вели себя непристойно. Избили этого проклятого слугу. С другой стороны они так или иначе добились нужной информации.
Утром отряд получил припасы и под молчаливые осуждающие взгляды слуг отправился в путь.
Просить прощения или благодарить за помощь Ксению Квинтус не стал. Слова ничего не изменят. Мстить ему из-за ночного присшествия она не станет… Поэтому прощание было молчаливо официальным, в отличие от радушного приёма, который был оказан солдатам в имении. Растуса Квинтус конечно отругал. Но не сильно…Он знал что старый вояка много повидал за годы службы. И это его ожесточило. Все люди под командой Квинтуса были жестоки. Настоящие головорезы и убийцы. Даже молодёжи первым что прививали в легионе была жестокость. Этот мир и все боги всех народов в этом мире жестоки. Разве что кроме иудейского. Но такой Бог, который проповедует равенство и любовь не может быть сильным. А значит и его последователи тоже слабы. Центурион предполагал что пройдёт несколько поколений и в иудейского Бога перестанут верить. И легионерам чтобы выжить нужно было быть твёрдыми. Никаких сомнений. Все кто не носит плащ легионера потенциальные враги. И желательно бить их первым, даже если они кажутся дружелюбными. Юпитер и Фартуна любят смелых.
Несколько переходов и солдаты вышли к указанному поселению. Название его Квинтус не запомнил, да это и было неважно. Несколько домов, никакой стены. Посередине колодец. Местные жители завидев приближающихся солдат прятались по домам, в спешке пряча детей и молодых девушек. Центурион их понимал. Хоть эта земля и была римской провинцией, но иногда завоеватели могли и обвинить какую ни будь девушку в преступлении что бы удовлетворить свою похоть а потом убить. Центуриону не нравились такие методы, но чтобы поднять боевой дух солдат, можно было на это пойти. Для легиона лучше, если мужчины сбросят пар. Это благоприятно сказывается на дисциплине. Но сейчас они здесь не за этим.Да и город слишком близко. Кто то может подать жалобу префекту…Такие грязные дела лучше проворачивать в отдаленных поселениях…
Кастор и пятеро легионеров пробежались между домов чтобы исключить возможность засады. Потом декурион подал сигнал и Квинтус повел остальных солдат в поселение. Когда караульные были расставлены а легионеры построились в две линии, спина к спине, дабы исключить неожиданное нападение Квинтус выслушал Кастора. Тот уже успел допросить местного. Ребёнка. Малец с детской наивностью любовался на блестящее снаряжение незнакомцев. Потом молча показал маленьким пальчиком на один из домов. Мальчик и не подозревал что сделал. Он еще не видел крови и не чувствовал опасности. Центурион кивком разрешил стоящей поодаль женщине забрать ребёнка. Растус осклабившись, как он наверное думал дружелюбно , подал мальчику горсть сушенных фруктов. Испуганная женщина увела ребёнка, а центурион с несколькими людьми, зашагал к ничем не выделявшейся, из других хижине.
Прикрывая своего командира, один из солдат ногой выбил, хлипкую дверь и прикрываясь щитом вошел внутрь. Следом зашли обнажив мечи еще двое и последним вошел Квинтус. В маленькой комнате женщина закрывала собой трех плачущих детей забившихся от страха в угол. Старшему не было и семи. Посреди комнаты лежал мужчина, держа ладонями разбитое лицо. Первый вошедший солдат рукояткой меча сломал ему нос и разбил губы. Над ним склонилась молодая девушка лет шестнадцати с длинными красивыми волосами. Центурион отметил сходство её лица с лицом Натана. А лежащий мужчина был тем самым иудеем который спас Квинтуса- Натаном.
-«Ну вот и свиделись»,- мрачным тоном произнёс Квинтус. Иудей смотрел в глаза Квинтуса. В его взгляде было удивление.
Квинтус прошелся по комнате. Задумчиво посмотрел в окно на пустынную улицу. Все сейчас в страхе и недоумении попрятались. Потом центурион сел на стул и приказал поднять Натана.
Потом медленно произнёс :-«Амос». Только сейчас центурион понял что допрашивать иудея будет не простой задачей. Никто из его легионеров не знал местного языка. Натан завертел головой.
-«Я…знать…нет Амос…нет знания солдат»-, повертел головой иудей. Он всё таки знал латынь. По крайней мере что то мог объяснить.
-«Где старик, где Амос, говори или я убью всю твою семью и пропущу твою сестру через всех моих солдат»,-Квинтус жестами показал что собирается сделать. Натан его понял и в его глазах появился страх.
-«Нет знать, нет Амос, нет убивать!!!»,- прокричал испуганно Натан, переходя иногда на родной язык и тогда римляне его не понимали. Вполне возможно он и деиствительно не знает. Даже скорее всего. С чего старику говорить куда он идёт этому бедолаге. Но если Натан все равно умрёт , надо выжать из него всё что знает.
Квинтус привычным движением достал меч и резко встав вогал лезвие в бок молодой девушке. Она скорчилась на полу , держась за рану и приглушенно застонала. Натан забился, раскидывая держащих его солдат и бросился на центуриона. Он не смог приблизиться к Квинтусу. Стоящий ближе к нему ветеран из отряда Кастора ударил его щитом в голову. Натан на миг потерял сознание. Его глаза налились кровью. Другой легионер полоснул мечом по его бедру. Иудей прорычал прийдя в себя-«Симха».
Симха на иудейском означало радость. Наверняка она была любимой дочкой в семье а Натан заботился о своей сестре как отец. Старшие братья всегда любят младших сестёр. А если девушку назвали «радость» значит их родители очень ждали дочь. Она была поздним ребенком, если учесть что она явно сильно моложе Натана, но недостаточно чтобы быть дочерью. Центурион молча показал мечом в сторону женщины с детьми.
-«Нет знать, нет знать, нет убить, меня…меня да…семью нет убивать!!! Меня убивать!!! Меня…Нет убивать семью!!!»,- в истерике бился Натан.
Действительно не знает подумал Квинтус. Убивать семью он и не думал. Натана он убьёт из необходимости, а не из ненависти. Этот иудей нравился центуриону. И он был в долгу у иудея. Рана которую он нанёс Симхе была не смертельна. Органы не задеты. Надо только перевязать чтобы не истекла кровью.
Квитус положил пригоршню монет на стол. Здесь было достаточно чтобы семья Натана прожила безбедно некоторое время…Центурион глядя на иудея проговорил: -« Тебя убью, семью не трону». Проговорив эту фразу несколько раз центурион убедился что Натан его понял. Он не задавал больше вопросов. Он все понял. Квинтус перевязал бок сестре Натана.
-«Она будет жить»,-сказал Квинтус. Натан кивнул. Потом подошёл к жене и детям и начал что то, тихо им говорить. Дети плакали а жена, пряча слёзы кивала. Обняв детей и поцеловав жену, Натан взяв со стола монеты, вложил их в руки супруге. Поцеловав её еще раз , мужчина твёрдо посмотрел в глаза центуриону и кивнул, направившись к выходу. Квинтус понял его. Он убьёт Натана, чтобы это не видела семья. Женщина, рыдая, сжимала в руках мешок с монетами и с ненавистью смотрела на солдат, уводящих её мужа.
Иудей вёл себя как настоящий мужчина. Квинтусу стало противно. Неожиданное чувство. Натан даже не был войном, но не опуская головы встречал свою участь. Квинтуса тоже дома ждала семья. И они ждут когда он придёт домой. Им совсем не хочется что бы Квинтуса казнили за убийство какого то знатного ублюдка. А пока живы Натан и Амос это может всплыть. Знатная семья приложит все усилия чтобы узнать подробности смерти своего отрока. Центурион проклял тот момент когда повстречался с разбойниками на той дороге. Сейчас неожиданно сердце терзают переживания из за семьи Натана. Им, несмотря на деньги придётся очень сложно без мужчины. Никто их не защитит. А деньги подаренные Квинтусом могут послужить приманкой для лихих людей. Как только кто то прознает, что вдова и дети остались одни с таким количеством римских монет, найдётся множество желающих перебить эту семью и отобрать богатство. Судя по всему, жена Натана была мудрой женщиной. Ведя Натана на край деревушки Квинтус оглянулся и увидел как женщина бросила монеты в колодец и понурив голову наблюдала в спину солдатам и мужу.
-«Сумасшедшая дура»,- услышал он крик Растуса. Центурион посмотрел на него таким взглядом, что воин замолчал и отвернулся.
Неожиданно перед процессией возникла худая фигура в одеждах священнослужителя. Худое, испещрённое морщинами лицо старика вперилось взглядом в глаза Квинтуса. Амос. Его одеяния и ухоженная борода, вкупе с богато украшенным посохом подтверждало догадки центуриона. Амос был одним из важных прислужников иудейского Бога.
-«Вот как ты платишь за доброту римлянин»,- сухо проскрипел Амос, отряхивая пыль с плаща. Квинтус оторопел от такой удачи. Сегодня всё кончится и он наконец то доставит послание в Гирканию. А потом забудет это всё как сон. Эта история слишком затянулась.
-« Я сразу понял что ты не хочешь оставлять свидетелей той встречи на дороге. Именно поэтому мы бежали. Натан не верил мне, а я знал, что ты придёшь за нами. Сам Бог мне помог успеть пока ты не убил его. Надеюсь тебе хватило благородства не причинять зла семье Натана… Они очень хорошие и отзывчивые люди…»-, промолвил старик, однако центурион его перебил:-« Твой Бог не очень то помог тебе. Зря вы не скрылись. Спасибо что сохранил для меня Инцитата. Я очень привязался к своей лошади. И да ты правильно понял. Я убью вас обоих Амос. Семью этого бедолаги я не трону. Перед смертью можешь попросить меня о чем то. Я передам если нужно что то твоим родным.»-Голос центуриона был твёрд.
-« Не торопись… Ты хочешь чтобы разбойники продолжали убивать римских солдат?»
-«К чему ты клонишь старик?»
-«Твой префект Валерий Грат пытается бороться с бандитами на дорогах, но банды уже превращаются в армию. Это восстание Квинтус. Но восстание не моего народа, а разнузданных преступников. Они убивают и иудеев и римлян. Префект дал клятву собственной рукою казнить вожака разбойников…А я могу ему в этом помочь…Я знаю где их логово. Знаю я также, что им тайно помогает ваш почтенный политик. Его имя тебе хорошо известно. Это Германик. И если ты доставишь в Гирканию своё послание, а после, передашь мои сведения Валерию Грату, то Германик сам казнит своих приспешников замешанных в помощи бандитам… И за убийство того римлянина с тебя никто не спросит…Конечно ты можешь просто казнить сейчас нас с Натаном, но тогда легионы умоются кровью на иудейских дорогах, пока получат приказ погасить очаг бунта.»
-«Кроме того,-продолжил старик,-первосвященник Иерусалима на стороне префекта и все верующие иудеи помогут вам римляне.»
-«Тебе то откуда знать это всё»,-спросил центурион, зная уже что старик говорит правду. Всё сходиться. И тот римлянин и нападения на римские патрули и обстановка в сенате. Вражда Грата и Германика не была секретом.
-«Я был первосвященником Иудеи пока Валерий Грат не сместил меня интригами, но много людей меня по прежнему уважают»,- объявил старик. И это тоже было правдой. В последнее время первосвященников часто меняли. Некоторые не носили свой титул и года. Амос несомненно был одним из них. Не хватило старику сговорчивости чтобы удержать такой высокий пост.
-«Хорошо первосвященник…говори.»-Центурион заинтересовался.
-«Ничего я тебе убийца не скажу, приведи меня к Валерию и я буду говорить с ним. А Натана и его семью оставь в покое.»,- проворчал Амос.
Квинтус задумался. Убить этих двоих и всё наладиться. Но нападения на патрули продолжаться. Он оставался верным Риму солдатом и принял решение. Хоть по словам Растуса, как вспомнил Квинтус, префекту и известно где возможное укрытие бандитов…Но рисковать нельзя. Важна любая информация. Он доставит Амоса к префекту и сохранит жизнь иудеям. Осколки хорошего человека, загнанные в потаённые уголки души центуриона, вздохнули с облегчением. Сегодня не будет убийств. Если только эти убийства не понадобятся…
Солдаты встали привычным защищённым лагерем на краю деревни. Симха пришла в себя к вечеру. Дети Натана бегали вокруг её ложа и приносили ей воду и фрукты. Девушка натянуто им улыбалась, искоса глядя на двух римских солдат охраняющих семью Натана. Не их жизни конечно. Квинтус оставил солдат в доме Натана чтобы его семья не скрылась. Сам Натан прикладывая мокрую тряпку к разбитому лицу обнимал жену и слушал разговор Амоса с центурионом. Двое легионеров держали верёвку, которой был опоясан Феликс. Молодому солдату выпала участь лезть в колодец за выкинутыми Адин монетами. Адин по иудейски означало «ОГОНЬ». Так звали жену Натана. Феликс явно не хотел лезть в холодную воду колодца, но ослушаться приказа центуриона не смел. Квинтус усмехнулся, видя злорадное лицо Адин, смотрящее на спускавшегося в колодец юношу. Но что делать. Монеты пригодятся отряду и их надо достать. А Феликсу потом нужно будет съесть горячий суп у костра. Простудившийся солдат обуза в походе.
На следующий день Растус получил указание от своего центуриона не чинить бесчинств в деревне. Он со своей декурией новобранцев, оставался здесь. Натан с семьёй оставались почетными заложниками, пока Квинтус не убедится что слова Амоса правда. Центурион с декурией Кастора доведёт Амоса до префекта Валерия Грата. Их путь будет лежать в Гирканию а затем в Иерусалим. Там находился префект. Так решил Квинтус. Солдаты услышали и начали прощаться. Старые вояки смеясь жали руки молодым. Растус обнял на прощание Кастора. Два декуриона очень сдружились за это время. Молча выслушав наставления Квинтуса Растус обнял и его.
Уходя центурион увидел как дети, облепив солдат Растуса, играли со шлемом, который дал им один из легионеров. Детская наивность нравилась легионерам. Они и сами еще дети подумалось Квинтусу. Под смех играющего с подростками в мяч Феликса, центурион во главе десятка солдат, уходил дальше.
Амос без стеснений затребовал себе лошадь, сославшись на преклонный возраст. Конечно, негоже провинциальному иудею, пусть даже знатному, путешествовать верхом, пока римские солдаты маршируют пешком. Однако если старик пойдёт на своих двоих, то их путешествие непростительно затянется. Так что пришлось мириться с таким положением вещей. Старые солдаты негромко переговаривались, а старик громко вещал.
Возможно это было привычкой с тех времен когда он был первосвященником и толпы народа слушали его развесив уши. Возможно это было просто старческим. Он говорил о ценах на хлеб и о погоде. Он возмущался нравами молодёжи и вспоминал старые времена. Рассказывал, что когда он был молодым войном то Риму приходилось считаться с Иудеей, а сейчас якобы всё по другому. Раньше с его слов и легионеры были посильнее и попроворнее. Седой Кастор неожиданно поддержал Амоса. И принялся рассказывать что во времена когда он был молодым всё в легионе было по другому. Дисциплина была жёстче, опасностей было больше, и мечи делались из лучшего металла. Квинтус не обращал внимания на ворчание стариков.
Поредевший вдвое отряд привычным маршем споро шагал к своей новой цели. Путь был не близкий, но за время проведённое в дороге ничего не произошло. Амос, казавшийся старым даже по меркам ветеранов, не прекращал учить жизни всех кто попадался ему на глаза. А в первую очередь Квинтуса.
-«Ну и что ты добился своей собачьей преданностью?-в словах старика как обычно не было и намёка на почтительность,-Только проблем нажил. Прошёл бы мимо по своим делам и всё. Нет… надо было строить из себя Геркулеса и спасать непонятно кого. Что приобрёл ты? Проблемы! Как и Натан который тебя спас…Зачем?...Зачем?!,-недождавшись ответа Амос продолжил,- чтобы ты чуть не убил всю его семью?»
-«Старик тебе наверное не понять что я воин и исполняю свой долг, а он заключается в том чтобы защищать величие Рима и жизни его граждан везде где…»- начал было центурион.
-«Да замолчи я уже это слышал от твоего префекта…- как обычно перебил его старик, - Да всем плевать на твою преданность. Её, власть имущие используют в своих личных, корыстных целях. Поверь мне, бывшему первосвященнику. Я когда то и сам загнал с десяток таких как ты, дураков, доверявших мне, в могилу ради своей карьеры. Пока старина Квинтус убивает иудеев он хороший. Как только он поднял руку на богатенького дурачка, захотевшего поиграть в интрижки, Квинтус стал преступником…Да. Да. Я прекрасно знаю ваши законны. И я представляю что будет если дать тому делу ход. Ты можешь закончить свои дни на кресте. Ты очень правильно хотел меня убить.»
На пути к Гиркании лежала небольшая крепость Кипр, где отряд мог восстановить силы в пути и узнать последние новости. Но там отряд встретили лишь пустые стены без ворот. Зияющая дыра в полумраке заходящего солнца находилась на том месте, где должны были стоять ворота. Заранее почуяв неладное Квинтус приказал отряду затаиться и организовал наблюдение. Кастор взяв с собою одного из легинеров оправился в разведку.
Два война сняли кольчуги и шлемы, дабы их не выдавал лязг железа. Они намазали лица и клинки коротких мечей специально заготовленной сажей и дождавшись полной темноты поползли в сторону крепости.
Тихо прокравшись два солдата замерли на животах в тридцати шагахот стен. Кастор поймал взгляд товарища, устремленный на пустой проём в стене. Декурион помотал головой и кивком приказал следовать за ним. Они медленно поползли огибая стену.
Квинтус потерял из виду разведчиков. Оставалось только наблюдать и ждать сигнала.
Тем временем Кастор и его напарник цепляясь за уступы стен, взбирались наверх, закрепив мечи на поясах за спиной. Стены были старые и поэтому легионеры, не торопясь и не поднимая шума, ковыряли ножами выемки в стыках между камнями. Подъём занял продолжительное время. Двумя тенями перемахнув на крепостную стену, легионеры переглянулись и медленно пошли по ней. Через несколько шагов они увидели спящую фигуру, лежащую подогнув ноги на римском щите скутуме. Фигура медленно посапывала и куталась в плащ легионера. Подкравшись ближе, солдаты увидели бородатое, беззубое лицо. Кастор обратил внимание, что мочки ушей у спящего были отрезаны. Как отсутствовала и носовая перегородка. Так наказывали рабов и преступников. Напарник всё тоже правильно понял и молча зажав рукой рот спящему, перерезал тому горло. Спящий тихо прохрипел, зажатым ладонью легионера ртом. Самое главное они узнали. Кастор тихим шёпотом и жестами приказал товарищу возвращаться и доложить Квинтусу о том, что крепость захвачена. Так же Кастор решил остаться и выведать силы противника.
На этот раз ветеран помотал головой. Кастору это не нравилось, но доводы легионера были верны. Жизнь декуриона важнее, чем жизнь легионера. Легионер был старым другом Кастора, они знали друг друга больше пятнадцати лет. Знал декурион и что спорить было бесполезно, подчинённый уже всё решил и поступит как считает должным.
Кастор снял с мертвеца плащ и скинул тело со стены, предварительно раздев его. Если бы стены освещались то враги бы заметили мертвеца под стенами, но они решили притаиться во тьме. Это было на руку разведчику. Накинув плащ на друга, Кастор начал спуск со стены. Одинокий легионер медленно пошел дальше. Через шагов двадцать, он услышал приглушённые иудейские голоса. Оценив высоту стены, солдат повис на руках и спрыгнул во внутренний двор. Встреча с новыми хозяевами не входило в его планы. Нужно было узнать число врагов и их уязвимые места.
На пустынных улицах твердыни не было и намёка на пребывание легионеров. Так же в крепости отсутствовали все двери в строениях. Легионер осторожно пробирался между строений, служивших римлянам казармами. Но кому понадобилось снять ворота и все двери? И где гарнизон? Не могли же кучка оборванцев перебить столько легионеров. Здесь должно находиться, по меньшей мере, полсотни солдат и столько же обслуги. Рабы, плотники, путники…жизнь должна кипеть ручьём. Прервали раздумья всё те же иудейские голоса. О чем то, тихо переговариваясь из за, угла вышли две фигуры в римских плащах. Заметив легионера в таком же, как у них плаще одна из фигур, что то повелительно произнесла. Легионер, не понимавший их язык, медленно прокашлялся, подходя ближе. Оказавшись вплотную, легионер без замаха воткнул лезвие меча в горло высокого мужчины. Не теряя времени, он отпустил рукоять меча и схватил вторую фигуру за горло. Тихий женский стон. Вторая была женщина. Крепко сжав её горло он посмотрел ей в глаза и тихо прошептал: -«Римляне?».
Без сомнения она его поняла. И испуганно закивала. Вынув меч из тела мужчины легионер развернул незнакомку спиною к себе и уперев меч ей в бок, толчком приказал вести его. На всякий случай он шепотом повторил два раза слова «Римляне» и «Легионеры». Без сомнения все местные знали эти слова. Девушка медленно пошла, солдат готовый убить её в любую секунду, двинулся следом.
Обогнув угол казармы они подошли ко входу. От двери, как и везде не было и следа. Внутрь через окна и дверной проём падал лунный свет. Но рассмотреть, что внутри, было нельзя. От девушки пахло цветами, неуместно подметил легионер. Её волосы выдавали в ней уроженку варварских племён. Может Германка. Её золотые волосы падали до пояса. Он чувствовал, как бьётся её сердце. Наверняка, чья то беглая рабыня, привезённая сюда кем то из римских купцов.
Они молча вошли во тьму. Увидев бесформенную кучу, посередине помещения, легионер яростно выдохнул. Груда отрубленных частей тел, руки и ноги вперемешку с головами. Гарнизон крепости…
Его оцепенение прервал её голос. Она говорила довольно сносно на латыни. Хоть и с непонятным акцентом.
-«Уши, языки и глаза стали нашими трофеями. Они принесены в жертву Богам всех народов, которые вы римляне поработили».
В её голосе не было страха.
-«Кого то вы оставили в живых?»,- Легионер, прежде чем убить эту девушку хотел узнать как можно больше.
-«Солдаты были перебиты все… кто выжил покончили с собой, прежде чем их взяли живыми. Они знали что в плену их ждёт. Они видели что мы делаем с их патрулями и разведчиками…- медленно проговорила светловолосая варварка,-слуги были убиты, кто то примкнул к нам…»
-«К кому вам?»
-«К тем, кто вас твари ненавидит, вы торгуете людьми и устраиваете оргии в своих городах. Вами правят купцы и ораторы. В Риме нет чести, только пороки и жадность» .
Воин неожиданно усмехнулся.
-«Ты права, теперь я обещаю тебя не убить если…»,-закончить легионер не успел.
Стало неожиданно светло. По периметру всей крепости загорелись факелы и костры. Теперь стало понятно, куда делись все деревянные двери. Через мгновение в казарму ворвались несколько иудеев, вооруженных захваченными римскими копьями и мечами.
Варварка смело посмотрела в глаза римлянину и упёрлась грудью в остриё меча, залившись смехом. Вместо того чтобы пронзить её грудь, легионер с силой дёрнул её за плечо.
-«Убегай домой дура с этой войны»,- проговорил солдат и оттолкнув, приготовившуюся принять смерть, девушку прыгнул в окно. На его пути возникла ещё одна толпа. Человек десять. Двух подбежавших разбойников, легионер, нанеся два коротких удара, убил. Третьего ударом ноги в грудь отшвырнул. Оглянувшись, он увидел за спиной каменную кладку, вполовину собственного роста. Без сомнения колодец. Спина будет прикрыта. Медленно пятясь, он приготовился дорого продать свою жизнь. Прежде чем вражеское копьё пробило солдату плечо, он успел зарубить еще одного, неосторожно приблизившегося противника. Откуда то, сверху посыпались стрелы и копья, приземлявшиеся в опасной близости от солдата. Из окружающих строений неожиданно выбежали люди. Много, не сосчитать. Все вооружены и озлоблены. Легионер перехватил меч, вспоминая предков, направив его остриё себе в грудь…Что то толкнуло его…Молитву предкам и Богу войны Марсу прервала темнота в глазах…
-«Мой центурион посмотрите»,-услышал Квинтус голос Кастора. Посмотреть было на что. Вся бывшая римская крепость, таящаяся во тьме, сейчас расцвела. Загорелись огни, как на стенах, так и во внутреннем дворе, освещая всё на много шагов вокруг. На стенах тот же час появилось много фигур. В их руках угадывались копья и луки. Крики людей внутри не оставляли сомнения, что внутри шёл бой. Фигуры на стенах кидали внутрь двора копья и посылали стрелы. На стенах было много людей, Квинтус насчитал больше сорока фигур. И неизвестно сколько внутри…
Хмуро переглядываясь, в мрачном молчании отряд продолжил путь…Того храбреца они будут оплакивать потом…И мстить. Квинтус никогда раньше не видел такой грусти на лице молчаливого Кастора.
Когда отряд прибыл в крепость Гиркания, солнце только вставало. Тревожные мысли о том что и Гиркания захвачена не покидали отряд. Но всё обошлось.
Комендант крепости заочно понравился Квинтусу. Его отряд не остался не замеченным. На дальних подступах к крепости их встретили конные дозорные. Это говорило о бдительности гарнизона. Молодой всадник командовавший разъездом, узнав Кастора спешился и горячо поприветствовал ветерана, крепко пожав тому руку. Судя, по шлему и пластинам на кольчуге это был центурион. Но он не чурался оказать уважение старому войну. Квинтус и сам поддерживал такой уклад вещей. Когда Квинтус представился, Кастор перешёл сразу к делу, обратившись к молодому офицеру:
-«Мой командир,-он положил руку на плечо Квинтуса,-центурион Квинтус имеет важное поручение к коменданту крепости».
Молодой воин сухо кивнул и промолвил: -« Меня зовут Юлий Варрен, декурия Кастора моё первое место службы и слово этого человека для меня много значит. Если ваше дело безотлагательно, то я выслушаю вас прямо здесь. Дело в том, что я замещаю коменданта крепости пока его нет».
Варрен рассказал что их комендант с половиной гарнизона участвует в поиске двух пропавших патрулей и он остался за главного. Квинтус не удивился, но и не одобрил того что молодой офицер, которому доверили крепость сам командует разведкой вне укрепленных стен. Когда то и он сам был таким же молодым и рисковым. Со временем это пройдёт. Лучше уж пусть крепостью командует молодой храбрец, чем трус. Однако Кастор всплеснул руками и пробурчал дескать что учил думать головой а не… К удивлению Квинтуса Варрен, будучи старше по званию чем декурион и наверняка из более знатного рода чем ветеран, потупил взор и что то нечленораздельно промычал в своё оправдание. Было понятно, что этих двое знали друг друга хорошо. Сцена заняла около минуты, и легионеры вернулись к делу.
Квинтус отвел Варрена и начал: -« Мне Квинтусу Цертусу Мормоту, центуриону четвертого Скифского легиона предписано префектом Иудеи Валерием Гратом передать коменданту Гиркании это послание.»
Варрен, приняв свиток из рук Квинтуса, без церемоний сорвал печать префекта и развернул послание. Прочитав он отдал его обратно и кивнул, дав знак что и центурион может ознакомиться. А гласило оно следующее…
--------------------------------------------------------------------------------------------
Исполнив поручение префекта и стоя перед ним в главном зале Иерусалима Квинтус еле сдерживал ярость.
-«Мой господин ваш приказ… Объясните…Погибли люди…мои товарищи, слуги Рима… вы предатель, хотите, казните меня сейчас же. Вы…»
Его оборвал префект Валерий Грат. Высшее должностное лицо в Иудее, представлявшее сейчас Рим. Валерий Грат был убелённым сединою старым мужчиной. Он несомненно производил впечатление. Несмотря на возраст, он был крепок и скромно одет. Его тога мало отличалась от одеяния его подчинённых.
-«Ну что же мой Квинтус, я расскажу почему я отдал такой приказ. Все вокруг считают меня за тупого солдата. Да, да не удивляйся. За глупого. И за солдата. Наш несостоявшийся император Германик хороший друг нашего Богоизбранного Императора Тиберия. А как ты знаешь у Германика есть интересы в этой провинции. И если я отдам ему её, то у Германика будет четыре легиона. Они почитают меня и верны Риму. Но это только пока я ими командую. При первой же возможности они примкнут к Германику. Ты бы и сам примкнул. Он хороший лидер. А знаешь, что тогда ждёт Рим? Новая гражданская война и будут погибать не умники в сенате, которых купил Германик. Будут гибнуть легионеры. Император Тиберий не понимает, что стоит Германику взять столько власти он всё сметёт. Часть легионов останется преданными Тиберию, а несколько пойдут за Германиком. Опять проскрипции и кровь рекою…и не важно кто победит… Я знаю, что он поддерживает смуту в Иудее…На его руках кровь легионеров из тех патрулей и из крепости Кипр.»
Квинтус слушал. Префект продолжал.
-«Я послал троих центурионов с приказом во все гарнизоны не трогать разбойников и охранять лишь дороги…Вернулся ты один. Зато мои люди, которые следили за вами, донесли мне о неизвестных римлянах, которые на вас охотились. Тот молодой патрицианский ублюдок был специально послан слугами Германика чтобы перехватить тебя на той дороге. Перехватить и убить. Узнав перед этим твоё задание. Двоих они убили. Мои люди отомстили за них. Все мертвы. А тебя не смогли. Ты сам перебил своих убийц. Зато мои люди вычислили остальных его людей и казнили…Я ничего не буду предъявлять Германику, но все его шпионы убиты. А то что стало известно ему из захваченных донесений…Это то что я хотел…И даже его шпионы ничего не заподозрили…Один из них убит твоей рукою…Можешь не беспокоиться и не охотиться больше за теми двумя иудеями. За то убийство уже сведены счёты. В сенате вчера огласили что молодой патриций…героически погиб, охраняя рубежи империи, уж не помню как этого молодого осла звали…Он был послан чтобы тебя убить и узнать суть твоего задания. Я послал тебя с пустым листом пергамента чтобы узнать кто из моего окружения работает на моего врага и последует за тобой.»
Квинтус слушал префекта и ему становилось дурно. Но тот продолжал.
-« Сегодня, когда агентов Германика не осталось…Я подниму все верные войска, я хочу покончить с преступным отрепьем, поднявшим бунт. Я своей рукою казню их главаря. И ты мне поможешь. Мы принесём мир в Иудею и не допустим гражданской войны в Риме.»
-«Я тебе дурак всё это говорил перед тем как ты меня лишил сана первосвященника»,-пробрюзжал, стоящий рядом Амос.
Валерий рассмеялся:-«Амос мой старый друг, я лишил тебя сана, потому что дорожу нашей дружбой, иначе за твоё непочтение к Римской власти я должен был бы тебя казнить.»
Квинтус в колонне из пяти сотен всадников , на Инцитате, вышел из ворот Иерусалима. Сейчас выступала полнокровная АЛА, которую под разными предлогами префект собрал из разных концов провинции. Конные подразделения из трёх легионов которые интригами Валерий Грат собрал под своё командование, выступали в поход. Как удалось собрать их всех префекту в единый кулак, только Юпитеру известно. Пехота собранная в обозначенных точках сбора уже стояла укреплёнными лагерями, отрезав пути к отходу многочисленным бандам. Кольцо захлопнулось. Префект Валерий Грат неожиданно для всех проявил дальновидность и таланты стратега, достойные Цезаря. Только славы это ему не принесёт.
Войско выступило в поход в покорённой провинции. Беспрецедентный случай. Если бы произошёл открытый мятеж, то такие силы для его подавления было бы оправданно собирать. Но чтобы собирать так много солдат и привлекать кавалерию ради борьбы с преступниками… такого Квинтус не помнил. Длинная колонна, по пять всадников в ряд выходила из ворот города Иерусалима. Основной частью конницы должны были быть галльские конники. Римляне после Пунических войн чаще использовали не конницу из римских всадников и союзников-италийцев, а нумидийские, галльские, германские, испанские и прочие наёмные отряды. Примерно в середине II в. до н. е. римляне приняли решение ликвидировать конницу в легионах и использовать варварскую, командирами которой были местные варварские вожди, или назначались римляне. Ещё Цезарь активно использовал против Помпея отряды галльских и германских всадников.
Сейчас несколько сотен легионеров, вперемежку с офицерами были посажены на лошадей. Конечно умелые и опытные пехотинцы, не смогли полностью заменить настоящие вспомогательные варварские конные подразделения. Но это сейчас и не было нужно. Если бы Валерий Грат использовал варваров или местных союзников, то его план неизбежно бы стал известен Германику. А значит и бандитам, которым тот покровительствовал. Втайне собрать несколько сотен легионеров, в городе Иерусалиме и собрать для них лошадей было сложной, но всё же осуществимой задачей. Иерусалим был большим городом. И то что в нём одновременно оказалось несколько лишних центурий не вызывало ни у кого вопросов. Только именно в это время, там оказались лично верные префекту офицеры со своими людьми. Расчёт префекта был точен. Точен и гениален. Если бы это была конница, у многих возникли бы вопросы. Кроме того все гальские наёмники были верны Германику и не пошли бы без его ведома, за префектом Гратом.
Квинтус мог только догадываться, откуда Валерий Грат привел столько лошадей. Их было по две на каждого солдата. Одна вьючная, вторая для боя. Наверняка префект потратил на эту затею львиную долю своих личных сбережений.
Верные восемь центурийоказавшиеся, якобы случайно в Иерусалиме, были рано утром подняты по тревоге. Им было предписано бросить все текущие приказы и дела. Потом, удивленным солдатам, был дан ещё более странный приказ. Пересесть на лошадей и выступать. Привыкшим сражаться пешими, солдатам это было в новинку, но все они умели ездить верхом. И они не были бы римлянами, если бы не знали, как верхом сражаться. Все эти подразделения были ветеранскими и не привыкли задавать вопросы. Едва солнце успело взойти, войско вышло за вороты древнего города. Войны шли в тишине. Только цокот копыт сопровождал уходящих легионеров.
Амос уступил Инцитата хозяину, сам отобрав у проходящего мимо легионера молодого скакуна. Солдат пытался было возразить, но старик тут же разразился обещаниями кары небесной и гнева самого Императора Тиберия, если несчастный не отдаст лошадь. По словам первосвященника сам Юлий Цезарь придёт за ним, если бывший первосвященник не получит скакуна. Солдат скривился и поймав виноватый взгляд Квинтуса пошёл за другой лошадью.
Успокоившись, старый иудей завёл разговор, с ехавшим рядом Квинтусом:
-«Вот ты говоришь тебя зовут Квинтус Цертус Мормот,-то что центурион ничего не говорил, не останавливало старика,- Что это за имя такое? Просто пустой набор слов…Нет я пойму Квинтуса и даже Цертуса, но почему ты ещё и Мормот?»,-старик не стесняясь повысил голос,-«Причем здесь Мормот?».
Старик иногда поглядывал по сторонам, так что всадники идущие рядом и следующие позади, не понимали к кому он обращает свой вопрос. К центуриону, или к ним. Впрочем, за первые несколько часов пути, солдаты уяснили, что цепляться языками со стариком не нужно. Стоило хоть кому то, ответить на его вопрос и иудей засыпал собеседника ответами на вопросы, которые сам и придумал. Он мог попросить попить, а после этого отругать солдата, который её дал, за растрату воды. Он спрашивал сколько лет идущему рядом легионеру и не успев получить ответ, начать причитать о порочных нравов молодёжи. Как галльской и римской, так и арабов. Несмотря на многие годы воин и вражды, римляне искренне сочувствовали сейчас и галлам и арабам, за то, что про них твердит первосвященник. И завидовали что Амос сейчас не находиться где ни будь в далёкой Британии…Желательно не на самом острове, а где ни будь в море, в дне пути от берега.
Квинтус улыбнулся, подумав, что сам Нептун бы не вынес брюзжание старика. Однако судя по всему отмолчаться, не выйдет.
Квинтус начал: -«Сначала ты. Что означает твоё имя…-задумавшись, центурион продолжил,- что означает имя Натан ты мне говорил… почему ты больше не первосвященник, а шляешься по дорогам как бродяга?».
-«Имя Натан на нашем языке означает ДАННЫЙ БОГОМ, именно поэтому он такая размазня и глупец. Он при всём своём грозном виде не может и мухи обидеть. Его Бог одарил и силой и ловкостью, а он занимается ремёслами и носу не кажет от юбки жены…Как же я уговаривал его размозжить тогда твою голову дубиной, пока ты лежал без сознания…-Амос мечтательно задумался,- тогда и одним захватчиком было бы меньше и проблем столько бы не было…Можно было присвоить себе то золото и ещё получить награду от твоего префекта за то что спасли твоё римское тело от поругания…Я бы нашёл как всё представить»- улыбнулся Амос.
-«Я слышал сквозь забвение как ты меня перевязывал и как молился своему Иудейскому Богу. Вас сразу видно. Ваша беда в вашей вере. Кто истово верует в нашего бога войны Марса, тот страшен и безудержен в бою. Кто же, как ты верует в вашего Бога, тот даже врагов лечит. Каким бы ты старик не хотел показаться расчётливым, ты так же глуп и беспечно добр, как и твой Натан. Он просто скрывать это не умеет. Именно поэтому ты не удержал свой сан первосвященника. Валерий Грат рассказал мне, что ты отказался требовать смерти для преступников, которые ограбили и убили твою семью. Когда ты отказался мстить за них, все увидели твою слабость. Ублюдки были в твоих руках…Одно слово и они бы мучительно сдохли… А ты их отпустил…Это было всем не понять…Толпа жаждала крови во имя тебя и твоей семьи…Поэтому твой пост занял человек более жестокий и потому менее верующий, чем ты.»
Квинтус продолжил, видя как старик сплюнул и задумался:-«Не говорил ты ему меня убить. Ты лечил меня. И он лечил. Я плохо знаю твой язык, но точно знаю что твоё имя тебе идёт. Амос, ты тот, которого все любят и никто не поддерживает.»
-«Вид крови развращает людей…Я люблю свой народ и не хочу, чтобы они превратились в чудовищ, наподобие, таких как ты. Смерть и мучения противоестественны. Люди для другого созданы. Заткнись и про своё имя расскажи»,- старик внимательно посмотрел в глаза центуриону.
-«Мужчины народа Рима не чудовища. Оглянись вокруг,-Квинтус повел левой рукой, правой теребя Инцитата за гриву,- Мало кто здесь любит убийства. Просто времена такие… Я иногда мучил врагов, но лишь с тем намерением, чтобы они выдали информацию, которая сохранит жизни моих людей. Их тоже ждут дома семьи…сёстры, дочери и жёны…дети…-Центурион вспомнил госпожу Ксению,-многие из нас больше почитают богов которые несут мир и любовь…Но Рим должен быть сильным, иначе нас раздавят…Хоть даже и твои иудеи…В твоём народе ублюдков не меньше чем в моём. Просто вы проиграли из за веры во всепрощение и любовь, а мы победили…победили…»,-Центурион прокашлялся,-«Потому что больше доверились Марсу нежели Венере».
-«Да кого вы победили…И Рим прахом будет…И подражатели его…Те кого вы защищаете и кому верите вас и погубят…Вас продадут ваши же…Твой же великий воитель Германик. За то, что ты перешел ему дорогу он пожертвует тобой».
Квинтус его оборвал: -« Хватит…Прошу наш спор вовсе не спор…Я знаю что ты прав, признай и мою правоту. Мужчина должен защищать отечество. И Рим это не сенат и не богатые владельцы латифундий…Рим это его солдаты. И пока они есть будет и Рим стоять. А пока давай я расскажу про своё имя?».
Амос безразлично кивнул.
-«Так вот меня зовут Квинтус Цертус Мормот. Наши имена состоят из трёх частей. Первая, это ПРЕНОМЕН. Это личное имя. Поскольку есть традиция давать личное имя только первым четырём сыновьям то меня назвали Квинтус. Это значит ПЯТЫЙ. Я пятый сын в семье. Вторая часть имени называется НОМЕН. Это родовое имя. Цертус означает ПРЕДАННЫЙ. Его заслужили поколения мужчин моей семьи, верой и правдой служивших Риму во всех войнах последние двести лет. И есть третья часть моего имени. Та над которой ты смеялся. Это мой КОГНОМЕН, то есть прозвище…Но оно не моё…Дело в том что третья часть имени, когномен, может переходить к потомкам. Вот и я получил его от моего деда».
-«Так почему так прозвали твоего деда?»,-заинтересовался Амос.
-«Мой дед, храни его Юпитер, был сорванцом и сбежал в армию юнцом. Не знаю, как ему это удалось, но в первый бой он вступил, когда его рост был не сильно больше щита скутума. Ему тогда было только пятнадцать лет. Его товарищи часто смеялись над тем как он выглядывает в строю из за щита, словно сурокиз земли. Впрочем потом он прославил храбростью своё прозвище…С тех пор как декурион Мармот спас легионного орла никто над ним не смеялся и все мужчины моей семьи считают честью носить это прозвище».
Амос не смеялся. Но заулыбался. В рассказе Квинтуса что то было. Над парнем смеялись и называли шутливым прозвищем, но после того как узнали его мужество, это прозвище стало почетным. У предка центуриона хорошая история…Воистину не человека делает имя, а он делает себе имя поступками. Амос поделился своими мыслями с центурионом. Квинтус похлопал старика по плечу, рассказав, что тот поступок, когда Амос отказался мстить, вошёл в легенды Иерусалима. И он самый почитаемый из всех священнослужителей. Он единственный кого чтят иудеи и уважают римляне…Солдат и священник ведя беседу, продолжали путь…
По задумке префекта, небольшой отряд должен был скорым переходом дойти до крепости Гиркания. Там соединиться с гарнизоном и отрезать путь к отступлению врагу. Для этого хватало сотни воинов. А префект во главе остального войска, не жалея лошадей должен был миновать деревню Натана, что близ города Архелаиды и не входя в город нанести удар по убежищу взбунтовавшихся бандитов. По слова Амоса убежище находилось на пустынном месте в переходе от жилья Натана. Но перед этим префект, а с ним и Квинтус, наносят удар по захваченной крепости Кипр.
Порядок действий был определён. Префект входит в деревню Натана, оттуда наносит удар по крепости Кипр, а гарнизон Гиркании, с подкреплением его прикрывает. И добивает отступающего противника. После этого, усиленный гарнизон Гиркании и отряд префекта, в который вольются Растус с новобранцами, нанесут удар по логову смутьянов, находящемуся ровно на западе от крепости Кипр.
Отряду Кастора везло, они находились ровно по пути следования войск. Квинтус был рад, что им повезёт принять участие в походе. Это было и их делом чести. Безымянное поселение, только сейчас центурион понял, что так и не удосужился запомнить название, встретило солдат тишиной. Как и в прошлый раз.
Центурион, спешащий встретиться с другом, мчался впереди авангарда. Во главе десятка воинов, он вошёл в поселение. Промчавшись между домами, они вышли на площадь. Если можно было назвать площадью маленький пятак между хижинами, в середине. Им навстречу вышел Натан. Крепкое тело мужчины, не могло скрыть усталости. Квинтус обратил внимание на несколько металлических пластин, лежащих на земле. Он без труда, узнал в них, детали шлема легионера. Оглядевшись, он увидел пустые улицы. Только усталое лицо Натана представляло жизнь в свисте ветра.
-«Была ночь, легионеры спали… Внезапно тишину разорвали крики… Это были вопли радости… Разбойников было человек двадцать…Когда мы поняли что произошло… всех солдат уже убили…Их перерезали спящих у костра…В плен никого не брали…наверное просто потому что не знали… что эти десять солдат и есть все римляне в деревне…-Натан рассказывал и видно было что его горе не наигранно,- Я был занят и не успел предать земле тела как того требуют наши, или ваши обычаи…Меня и мою семью они не тронули потому что, один из свиты вожака видел меня в стане бандитов…Остальных в моей деревне они тоже не тронули по моей просьбе…».
-«Где останки?»,-горько произнёс Квинтус.
-«Пошли брат, я покажу тебе…»,- послышался знакомый голос. Растус. На легионере не было доспеха, кольчуги и шлема. Не было даже пояса с мечом. Впалые глаза, с чернотой вокруг и запачканное землёй лицо. Глаза его бегали, не встречаясь с глазами Квинтуса. На губах играла безумная улыбка.
Центурион спешился и пошёл вслед за Растусом. Конные солдаты рассредоточились вокруг командира, готовые защитить его в любое мгновение.
Прошагав шагов двадцать Квинтус увидел. На окраине деревни, из земли торчало десяток палок. Нет, не палок, увидел центурион. Это были воткнутые в землю, копья легионеров. На навершии каждого была насажена голова солдата из отряда Растуса. Все те молодые лица, которые за время совместного похода, стали близки центуриону. Мальчишки…Старшему из них и двадцати не было…Это ещё ветераны Кастора не видят, промелькнуло осознание у Квинтуса. В изуродованной голове посередине, он узнал лицо Феликса. Его весёлые, полные жизнью, глаза, сверкали даже на теперь обезображенном лице. Позади копий лежали изрубленные тела. Отсеченные части тел были разбросаны неподалёку насаженных на копья голов, с безумным весельем. Центурион только сейчас заметил, что на лбах убитых были вырезаны иудейские и римские бранные слова.
Квинтус тяжело посмотрел на Растуса: -«Как это произошло брат?». Слово БРАТ центурион произнёс с непонятной тоской. Они оба знали… знали, что будет дальше.
-«Я остался в дозоре…-Растус не смотрел в глаза,- со мной малец…Терций его звали, вон его голова, самая первая с вырезанным на лбу…-Растус зарычал, его тело забила дрожь. Центурион и солдаты окружили декуриона и молчали.- Я перебрал больше обычного…И заставил пить его…Он всё отпирался… Но я наорал на него и приказал…Он выпил то немного…А что мальцу надо много? Он меня оттолкнул и ушёл один в караул. А я его … Ударил…И остался пить вино…будь оно проклято…Я пил до глубокой ночи…Видать они убили пьяного мальчика и вошли не поднимая шума в деревню…Меня Натан уволок пьяного в погреб…А всю мою декурию вырезали спящую…Просто Натан, порази его Юпитер проснулся от их криков и унёс меня в погреб…»
Квинтус не отрывая взгляд от глаз Феликса, отдал приказы похоронить павших. Он не сразу заметил, как рядом с ним возникли три фигуры. Амос, префект и Кастор. В глазах молчаливого декуриона сейчас плескалось пламя и Квинтус боялся что либо ему сказать. Префект и Амос молчали.
Растус наклонившись загрёб ладонью горсть земли.
-«Кастор?»-, спросил он.
-«Прости, не могу…»-прозвучал ответ декуриона…А через мгновение, создавшуюся тишину взорвал его крик:
-«Мразь!!! Да ты ещё смеешь просить такое? Ты не умрёшь так быстро!»,- Кастор, быстро преодолев, отделявшее его от Растуса расстояние, занёс руку…и опустил.
И посмотрев на Квинтуса Кастор, неожиданно поникнув, прошептал:-«Центурион я не могу…»-и положа Растусу руку на плечо,-« Прощай брат».
Квинтус глазами проводил взбирающегося на коня Кастора. И увидел как Амос отвёл глаза. Префект смотрел прямо и твердо. Он знал заслуги Растуса и понимал что такой воин не должен умереть позорной смертью. Он был согласен что старый солдат умрёт быстро и от меча. Квинтус ещё больше зауважал скромного префекта, бросившего вызов самому Германику. Германику…почти ставшему императором. А ведь Грата знали только подчинённые солдаты. Ведь и он сам был солдатом. Грат понимал, что Растуса сейчас спасёт только смерть. Эта участь выпала Квинтусу. Декурион должен последовать за своими людьми. Тогда можно было отправить его детям и семье послание, в котором бы говорилось, что ветеран Растус пал за величие Рима. Пал как солдат.
Обнявшись, центурион и декурион, пошли за край деревни. Их никто не торопил. Они вспоминали старые походы. Обсуждали политику. Вспоминали детей. Квинтус пообещал позаботиться о родных старого друга.
-«Сам или я?»
-«Я тебе что баба? Дай мне меч».
-«Прощай друг, мне жаль тебя и твоих людей».
-«Прощай дружище, я и мои люди будут ждать тебя в аду, это ты нас сюда привёл».
Уходя от мёртвого тела, Квинтус ещё слышал отдающиеся в мозгу слова декуриона. Он запомнит их на всю жизнь. Как и молодое лицо Феликса.
Отряд префекта продолжил свою безумную гонку. Все понимали что появление такого большого римского отряда не останется не замеченным для мятежников. Не было сомнений, что отряд сопровождали соглядатаи врага. Нужно было взять скоростью. Легионеры мчали, не жалея лошадей.
Большой колонне легионеров на лошадях, издалека наперерез пошёл столб пыли. Несомненно конница.
Префект выкрикивал короткие приказы. Офицеры, в том числе Квинтус, повторяли их и перестраивались в более плотное построение. Легионеры в решающий миг, как до этого и предполагал план префекта, спешатся. И построят стену щитов, о которую разобьётся вражеская конница. Только для этого придётся отпустить всех лошадей. Легионеры останутся стеною, но уже без прежней мобильности. Обоза и слуг, для защиты лошадей, в плане префекта не было.
От столба пыли отделилась одинокая фигура. Подъехав к колонне легионеров, мужчина в кольчуге и греческом шлеме выкрикнул:-«Я слуга Ксении Минуции, госпожи этих земель, со мной двадцать её людей и полсотни иудейских мужей. Мы идём с вами, биться с разбойниками и защитить наши семьи!»
Префект кивнул. Центурион понял что это то же часть плана. Конечно было бы большой оплошностью считать, что терпящая убытки от грабежей и лояльная к легионам столичная богачка останется в стороне. Двадцать греческих наёмников, несомненно были сильным подспорьем, также как и менее обученные, но не менее хорошо вооружённые иудеи. Центурион опять же одобрил выбор незнакомого ему центуриона Диониса. Когда все вертихвостки покупали наряды и украшения, Ксения снаряжала войска для защиты своих караванов…
Объединённое иудейское и римское войско подошло к крепости Кипр. Были загнаны и поменяны уже много лошадей, но Кипр был прямо перед глазами воинов. Его стены были всё те же… Только теперь на положенном месте стояли ворота, а крепостные стены были полны людей со щитами и луками.
Квинтус, приглядевшись, понял что ворот все же не было. Их место было засыпано грудой камней. Так даже хуже… Сломать ворота и войти не получиться. Кроме всего прочего, если осаждаемые так поступили, значит, они приготовились биться насмерть.
Римские солдаты с союзниками приготовились к штурму. На длительную осаду времени не было. Префект был зол. Квинтус его понимал. Без должного осадного снаряжения с наскоку, крепость не взять. Стены позволяли, взобраться на них с помощью лестниц. Только их у префекта не было. Значит нужно послать инженерные команду рубить деревья и готовить лестницы. А это займёт время. Значит нужно вставать лагерем, выставлять караулы и где то искать провизию для такого большого отряда. Без еды для солдат поход префекта захлебнётся, не успев начаться. Оставить в тылу наступающего войска захваченную врагом крепость было единственным правильным решением…Достаточно было оставить пару сотен солдат и они возьмут её в кольцо. Но всё равно им нужно было обустроить лагерь по всем правилам. Нужно было заготовить воды и еды для длительной осады…
Префект проклинал себя. Как опытный военный он не знал что делать. В любом случае нужно было крепость взять. Или сейчас всеми имеющимися силами и умыться кровью. Или разделить свои силы. Но в таком случае не имелось припасов прокормить отряд, который будет оставлен для осады.
Бросить крепость и пойти скорым маршем к цели, тоже было нельзя. Враги в крепости разбегутся и выберут нового вожака. Нестабильность в регионе продолжиться. Кроме того, когда в Риме узнают, о том, что префект сдал без боя крепость Кипр, его могут просто снять с позором с должности. Германик раздует его поражение в сенате и нашепчет Императору о некомпетентности префекта. Нужно было что то придумать. Префект привычно начал шептать молитву Юпитеру.
Его раздумья прервал доклад ординарца. Префект видел как Квинтус и сопровождающий его декурион, по имени… кажется Кастор, не сговариваясь, удивлённо встрепенулись. Два легионера поддерживали за руку, небритого мужчину. За ними стояла золотоволосая девушка. На плече мужчины красовалась грубая татуировка легионера.
-«Они пришли вместе, эта женщина вела его к нам…»-, доложил солдат.
Кастор и Квинтус принялись обнимать мужчину. Двое солдат, сейчас были похожи на детей. Они обнимали незнакомца и радостно смеялись.
После того как префект навёл порядок, незнакомец представился:-« Меня зовут Децим, я легионер, я знаю как взять крепость мой префект…»
Мужчина был явно измождён. В его грязной и изорванной одежде, угадывалось одеяние римского солдата. Его бледное лицо и окровавленное плечо говорили о том, что мужчина побывал в бою. Испив воды и собравшись с силами Децим начал свой рассказ…
-«Когда Кастор отдал мне приказ уходить, я сразу понял, что мой друг задумал. Было бы неправильно оставлять подразделение без декуриона. И я решил остаться и выведать планы врагов…»
Дальше Децим подробно пересказал, что увидел в крепости. Рассказал о девушке заложнице, которая провела его, в усеянную трупами казарму…Рассказал он о судьбе гарнизона крепости…О том как, его заметили и окружили. Бой был скоротечен, легионера ранили и прижали к каменной стене. Как оказалось, это была стена колодца. Раненного легионера теснили враги и в конце концов сбросили в этот колодец. Он был, достаточно глубок и в нём было несколько раздувшихся тел прошлых защитников крепости. Вода была темно алая и не проглядывалась насквозь от крови. Разбойники метнули вслед, как им показалось утонувшему легионеру несколько камней и разошлись.
Несколько часов воин провёл, не смея шелохнуться в ледяной воде. Он прятался за безжизненным телом, которое плавало на поверхности водной глади и только его лицо было над поверхностью. Поскольку колодец был глубок и на его дне была беспросветная тьма, легионера никто не заметил. Животные наверху лишь изредка мочились в колодец и смеясь скидывали отходы, разбитую посуду или другой мусор.
Через много часов, когда солнце встало и опять закатилось, неожиданно воин услышал голос. Его бил озноб и в глазах стояла тьма. В носу стоял сладковатый запах мертвой плоти. Тишину изредка нарушали пузыри, исходившие от раздутых тел. Децима несколько раз вырвало. Сначала он сдерживался, чтобы его не услышали. Но потом стало всё равно. Холодная вода и смрад вокруг высасывали силы и волю к жизни. Децим с трудом достал меч из ножен и приставил его к животу. В воде это было вдвойне сложно. Солдат принялся про себя читать молитву Богам и Предкам.
Он молился беззвучно не из боязни быть услышанным врагами, он смирился со смертью. Просто в свой последний час хотелось уйти во тьму окружённым благородной тишиной, а не бранью и смехом иудейских бандитов.
И вот голос…Девичий…Наверное знакомый…
Рядом с головой Децима, в опасной близости, что то плюхнулось. Децим в неверном лунном свете увидел, как тонкая фигура, упираясь ногами и спиной в стены колодца, спускалась вниз. Через несколько минут в воду, расталкивая трупы кто то еле слышно, погрузился. Шею солдата обхатила чья то рука и поднесла флягу к его рту. Солдат жадно напился. Вино. Очень крепкое. По изможденному телу прошло приятное тепло. Чуть касаясь его уха губами незнакомая девушка промолвила:
-«Римлянин это я, та кто провела тебя к трупам солдат, времени очень мало…Набери побольше воздуха и ныряй со мною.»
Девушка не давая времени легионеру осознать происходящее, нырнула, крепко сжимая его талию. Они погрузились метра на три и она неожиданно, отпустив его нырнула куда то в сторону. Всплывать уже не было сил и легионер не в силах задерживать более дыхание, заглотил воды. Его руку резко что то дернуло…Через минуту неведомая сила вытащила его на воздух. Легионер закашлялся, выплёвывая воду. Оглянувшись, не переставая кашлять он почувствовал что лежит на земле. Сухой земле. Свет резко ударил в глаза.
Только потом он узнал, что его спасительница, заготовила свечу и огниво. Она поместила их в кишку убитого животного и запечатала воском.
Свет маленькой свечи играл на золотых волосах варварки и её глазах, устремленных сейчас на солдата. Она выжимала волосы и тихо говорила:
-« Я расчищала этот колодец, ваши спускали меня на верёвках, ты просидел в воде день, а я неделю мёрзла тут, пока мой хозяин не остался доволен чистотой воды…Он был большой шишкой в ваших войсках и очень любил после ночных возлияний испить чистой колодезной воды… И женщин любил…Когда я расцарапала ему лицо, чтобы это жирное животное ко мне не прикасалось, он приказал меня высечь… А потом когда у меня на спине кожа висела ошмётками кровавыми, спустил меня чистить этот колодец… Я тогда и обнаружила этот выход… Хотела набрать припасов и сбежать…А потом разбойники захватили крепость и я не смогла удержаться…Хотела понаблюдать что они сделают с моим хозяином…»,-Девушка невесело рассмеялась,-«Он там и плавает сейчас, в колодце…что от него осталось…»
Легионер, привыкнув к тусклому освещению, наставил меч в сторону девушки. Она скривилась.
-«Опусти меч, я не зря тебя вытаскивала римлянин, отдохни и посмотрим что в конце этого туннеля, если мы дышим, значит есть воздух, а значит и выход есть.»
Девушка поведала свою историю. Она была захвачена в Германии. Но не римскими воисками, а соседним враждебным племенем. Её продали в рабство. Из за юного возраста и красоты её не испортили и не продали в бордель. Купивший девушку купец, хотел продать её подороже в Иерусалиме…Но потом случилось то что случилось…После того как она отказала в близости хозяину её много били… Когда пьяный римский хозяин приказал спустить непокорную рабыню в колодец она уже хотела покончить с собой. Но у хозяина была изощрённая фантазия. Каждый день, утром он опускал её в холодную воду колодца, а каждый вечер поднимал. Замёрзшую девушку поднимали и ставили перед очи хозяина. А он ел и кидал под ноги тёплое одеяло. Девушке стоило только принять одеяло и тогда хозяин бы накормил её и …
Девушка только плевала в его сторону и ёжилась от холода. По вечерам она воровала еду и другие припасы и кидала их в колодец. Утром когда её снова туда спускали она ныряла в обнаруженный туннель и делала запасы…
Когда разбойники вдоволь поиздевавшись, скинули тело её хозяина в колодец, девушка не испытала радости. Ей было противно. Она всей душою ненавидела насилие и убийства. Даже смерть такого жестокого человека, как её бывший хозяин, не доставила ей радости.
-«Наверное поэтому я и спасла тебя солдат, ты мог убить меня и пожалел, наверное твоя душа не настолько жестока и в твоём сердце есть место для жалости.»,- сказала наконец варварка. И добавила:-«Я просто хочу домой, понимаешь ДОМОЙ!!! Я не хочу мести или крови, я домой хочу».
…Квинтус сплюнул. Он мог убивать во славу Рима. Он даже пытал. Пытал изощрённо. Но только если это могло дать шанс выжить в бою его товарищам. Сами по себе пытки не приносили центуриону удовольствия. И видя измученную девушку позади Децима он не питал жалости к её бывшему хозяину.
-«Она могла убежать, после того как мы выбрались, но решила довести меня до ближайшего римского патруля. И мы наткнулись на вас. Я в долгу перед ней. Прошу решить этот вопрос».
Валерий Грат, выслушав эту историю, не думал долго. Девушке, именем префекта Иудеи, Валерия Грата, была пожалована свобода и римское гражданство, вкупе с внушительной суммой. Теперь эта варварка завидная Римская невеста и пользуется защитой Императора. Несмотря на её красоту никто не посмеет её тронуть. Она свободна. Децим, который после пережитых приключений, явно не боец, отправляется сопровождать свою спасительницу в Иерусалим. Она там сможет снарядить караван для путешествия домой, а он будет набираться сил в казарме, до возвращения своей декурии.
После того как Кастор горячо проводил своего друга и его неожиданную спутницу, префект собрал военный совет. Новости принесённые , уходившей на лошадях в закат парой, были очень интересны.
В крепость Кипр есть тайный путь. Вход в него Децим показал и он уже взят под охрану. Только войдя в него, нужно будет преодолеть несколько метров под водой, а после несколько метров карабкаться по стенам колодца наверх. И всё это надо делать в тишине. Если разбойники заметят в колодце легионеров, они просто засыплют его. Но это был шанс…
А когда достаточно солдат попадут во двор, им придётся сражаться. А из оружия с собою можно взять только мечи гладиусы. Даже кольчуги одеть не выйдет. В них солдаты не взберутся по скользким стенам. К счастью девушка германка нарисовала подробную карту крепости. В одном из подсобных помещений были свалены легионерские щиты-скутумы. Разбойники не умели ими владеть и они казались им неудобными. Но их можно было продать… И щиты свалили в кучу, которую никто не охранял. Если удастся пробраться в крепость хотя бы десятку легионеров, то можно захватив щиты удерживать плацдарм на стене. А этим плацдармом воспользуются войска префекта и захватят стены.
-«Тогда крепость моя и я не потеряю время. Я захвачу припасы в крепости и смогу продолжить поход. Этот Децим со своей варваркой, возможно сохранили мне префектуру и Иудею»,-улыбнувшись подумал Грат.
Собрав офицеров и рассказав им план Валерий, немного подумав, поручил Кастору проникнуть в крепость. Квинтус слушая пояснения префекта и короткие четкие ответы декуриона, неожиданно вспомнил погибшую декурию Растуса и его последние слова.
«Ты привел нас сюда», гремело в его голове.
«Ты хотел нас убить», отдавались эхом слова Амоса.
Неожиданно центурион понял что устал. Вокруг было слишком много крови. И это не война. Всё это… и смерть римских солдат… и гонения ни в чем не повинных иудеев… сломанная судьба Амоса… сестра Натана, лежащая в крови…её стоны…мёртвый Растус…голова Феликса, нанизанная на палку…
Всё это не из за необходимости, а из за чьих то амбиций. Каким бы Германик не был заслуженным человеком, никто не давал ему права размениваться жизнями людей что бы удовлетворить свои амбиции. Если в этой крепости собралась свора, подкормленных Германиком волков, Квинтус пойдёт туда первым. Он будет мстить за Растуса, Феликса, за то что пришлось испытать семье Натана…Люди Германика умоются кровью…
Центурион вспомнил как уходя из деревни Натана, видел, как молодые подчинённые Растуса играли с детьми…их смех…
-«Я поведу людей в крепость, мне нужно человек пятнадцать, из тех кто получше обращается с мечом.»,- Квинтус всё про себя решив, перебил префекта. Их глаза встретились. Валерий что то увидел в глазах центуриона. Наверное, это была тоска. О причинах душевных терзаний офицера префект мог лишь догадываться, но просьбу его он удовлетворил. Квинтус благодарно кивнул.
Было отобрано, как и просил Квинтус, пятнадцать солдат. Войны, незнакомые центуриону, деловито сбрасывали кольчуги и оставшись в одних набедренных повязках, надевали пояса с мечами. Также каждый из солдат, оторвав от плаща лоскут красной материи, обвязал его вокруг лба. Так они в ночи смогут распознать друг друга , если кто то отстанет, или потеряется. Вымазавшись в саже они молча слушали указания центуриона…
Когда солнце опустилось, Валерий двинул войска вперёд. Спешившиеся солдаты построились в семь квадратов и прикрываясь со всех сторон щитами двинулись на крепость. Одну сотню префект оставил для своей охраны.
Дошагав до стен легионеры стояли, осыпаемые со стен камнями и стрелами. На стены взобраться возможности не было и квадраты легионеров через некоторое время, по сигналу отступали. Их провожала брань доносящаяся со стен. Разбойники густо усеяли стену и прячась за выступами, кидали трофейные римские копья со стен. Кидали они и части тел убитых в крепости солдат. Отрубленные головы, руки и ноги, вперемежку с камнями и копьями сыпались на щиты стоящих под стенами солдат.
Союзные иудеи еще днём, принялись на виду у засевших в Кипре разбойников, насыпать вал. Они рыли землю и складывали её напротив ворот, на расстоянии, что бы их не настигла вражеская стрела. Греческие наёмники Ксении, рубили деревья. Так у защитников крепости должно было сложиться впечатление что римляне готовятся к долгой осаде.
Тем временем Квинтус, согнувшись пробирался по старому тоннелю, выкопанному неизвестными хозяевами старой крепости. За ним следовали его люди. В кромешной тьме они наощупь медленно двигались вперёд. Со временем лаз становился всё уже и солдатам приходилось пробираться ползком. Пол под ногами был то каменный, с хорошей кладкой стен вокруг, то превращался в нору, прорытую в сырой земле. Ни один раз, молча, не поднимая шума, легионерам приходилось руками отбрасывать назойливых крыс.
Через часа два, они оказались в большой комнате. Солдаты принялись разминать затёкшие спины и ноги. Квинтус достал факел и поджёг его. Огонь осветил достаточно просторное помещение, на стенах было много паутины, под которой угадывались рисунки, изображающие подвиги неизвестных богов и героев.
В дальнем конце из тьмы слышался невнятный шум. Подойдя поближе, солдаты поняли, что это журчание воды. Древний зал пересекала подземная река, которая и питала колодцы в крепости. Судя по указаниям варварской девушки, нужно было погрузиться в воду и пройти против течения около пятнадцати метров. А потом они должны были вынырнуть в колодце, который находился в стенах Кипра.
Квинтус молча, шагнул в воду, неожиданно погрузившись в неё с головой. Холод подземной реки пронзил тело центуриона. Подняв голову над водой, солдат ждал пока тело привыкнет к холоду. Если ноги или руки сведёт судорогой, то подняться по стенам колодца не получится. Но и если пробыть в воде слишком долго то бойцы из легионеров будут уже неважные.
Течение было довольно сильное и погрузившись в воду центурион поплыл в кромешной тьме вперёд, держась за металлические скобы, торчащие из стены. Варварка рассказала о них и предупредила что преодолеть силу течения можно лишь цепляясь за эти ржавые железки. Молча пятнадцать фигур погружались за командиром. Русло подземной реки было узким и позволяло плыть только колонной, один солдат за другим.
Они словно по лестнице, преодолевая поток воды, двигались в неизвестность. Если слова варварки подтвердил тот легионер, то им стоило доверять. Но в ледяной воде дыхание перехватывало почти мгновенно. Солдаты как можно быстрее перебирали руками, чтобы достичь цели пока хватает воздуха.
У двух солдат не хватило силы в лёгких и они схватившись за горло, отпустили поручни и течение понесло их обратно. Туннель был узким, но всё же они не сломали колонну проплыв мимо остальных товарищей. Задели только одного и уже троих легионеров, нахлебавшихся воды отнесло к началу пути. Центурион этого не видел, но подозревал что такое может быть.
Неожиданно он увидел слабый лунный свет пробивающийся сквозь водную гладь. Стараясь быть как можно тише, Квинтус всплыл на дне колодца. Несмотря на усталость, он упёрся ногами и руками в каменные стены и принялся взбираться вверх. Отдыхать было некогда. Следующие за центурионом солдаты тоже хотят глотнуть воздуха и выбраться из ледяной воды. А значит нужно не мешкая начать подъём и освободить место. Едва взобравшись на высоту около метра, Квинтус с удовлетворением увидел под собой фигуру следующего легионера. А поднявшись ещё выше разглядел что третий не заставил себя ждать. Это придало сил, которые забрала ледяная вода. Кроме того тело медленно согревалось. Благо стены были довольно неровные и подняться по ним не составило для Квинтуса труда.
Добравшись до края колодца он осторожно оглянулся. Свет факелов освещал просторный крепостной двор. На стенах вокруг было около сотни войнов. Внизу на лестницах сновали туда сюда ещё несколько десятков, они несли на стены камни и копья. Колодец окружали несколько строений и поэтому Квинтус перемахнув через край в несколько шагов добежал до стен ближайшего.
На стенах было светло как днём от факелов, в то время как двор находился в полумраке, еле освещаемый луной. Это было на руку римлянам.
Во тьме их могут даже принять за своих. А вот легионеры, благодаря повязкам не ошибутся. Одноэтажное здание, судя по всему, раньше было казармой. Пригибаясь под окнами, Квинтус побежал к входу. Как и говорил Децим дверей не было. Именно в этом здании и находилась, часть щитов, которые разбойники сложили в кучу за ненадобностью. Они могли бы послужить хорошую службу бандитам, но чтобы эффективно использовать в бою такой большой щит нужна была сноровка и месяцы тренировок…Которых не было у преступников.
Оглянувшись, центурион мельком увидел, как позади в шеренгу его солдат, врезался грязного вида юноша с ведром. Он что то негромко сказал. Подошедший сзади легионер, зажав ему рот рукой, сноровисто перерезал горло. Тихо булькая кровью, тощее тело опустилось на землю, выронив ведро. Еще три фигуры, с красными повязками отделились от колонны и ушли во тьму. Через несколько мгновений они вернулись. С мечей капала кровь.
Квинтус, убедившись, что как минимум десяток солдат, выбрались из колодца, быстро нырнул в освещаемый дверной проём. За ним так же быстро последовали, словно тени легионеры.
Ворвавшись, с мечом наголо в казарму, Квинтус увидел примерно два десятка людей, лежащих на полу. Некоторые были без сознания. Некоторые громко стонали. Многие перевязаны. Между ними ходили двое молодых людей. Они вытирали пот со лба бредивших мужчин и подносили к губам воду. Импровизированный госпиталь для раненных. Стало понятно, куда хотел принести воды тот юноша.
У дальней стены, действительно лежала груда щитов-скутумов.
Легионеры быстрым шагом прошли сквозь ряды раненных людей, попутно нанося короткие удары мечами, или сильно наступая на горло несчастным, ломая шейные позвонки. Двое людей, ухаживающих за раненными, не успели ничего понять. Их изрубленные тела легли рядом с их подопечными. Полы казармы окрасились лужей крови.
Солдаты разобрали щиты и построились по обе стороны от стоящего посередине бойни Квинтуса. Их глаза горели безумием. Пятнадцать. Даже те кто не смог в первый раз преодолеть течение в колодце, собрались с силами и догнали товарищей.
-«За Императора и Рим!»,- сказал Квинтус, быстрым шагом, направляясь к выходу. Легионеры направились к широкой лестнице, ведущей на крепостные стены. На ходу они построились в четыре колонны по четыре человека, прикрывшись отбитыми у врага щитами. На ходу раскидывая снующих у подножия стены разбойников, легионеры вбежали на лестницу. Важна была скорость, пока враг не опомнился и не заметил маленький отряд. Иначе их просто задавят числом. Солдаты, взбираясь по лестнице, щитами распихивали недоумевающих врагов. Наносить точные выверенные удары мечом не всегда хватало времени. Солдаты просто ударами щитов скидывали разбойников. Не встретив сопротивления, они почти вбежали на стены.
Крики и шум с лестницы подняли тревогу среди защитников стен. Они всё поняли и остервенелой толпой бросились на щиты солдат. Врагов на этой стене было много больше чем отряд Квинтуса. Они бросали камни и копья в наступающих легионеров. Квинтус держа перед собою щит, слышал яростное дыхание и брань солдат слева и справа от себя. Он коротким движением пронзил горло навалившегося на него разбойника и тут же ощутил как кто то справа вцепился ему в горло. Грубая рука перехватила его горло в тот момент когда он опустил щит для удара мечом. Легионер стоявший рядом сделал короткий взмах и отсечённая рука иудея упала вниз. Через мгновение центурион вернул долг, отразив копьё летевшее в неприкрытую голову товарища. Пятнадцать римлян теснили врагов. Наконец когда отряд уже находился на самой стене, центурион скомандовал: -«Здесь! Держим оборону!».
Где то посередине легионеры встали спиной к внешнему краю стены и построились полукругом. Несколько голосов прокричали на иудейском. - «Должно быть вожаки этого сброда.»,-подумал Квинтус.
Разбойники отошли от стены щитов и принялись в упор стрелять из луков и метать камни из пращей. По обе стороны от Квинтуса упали два легионера. Один с пронзённым стрелой глазом завалился назад, второй держась за раненное копьём колено выпал из строя. Его тут же добили копьями враги. Легионеры, прикрывшись щитами, стояли под падающими на них камнями и стрелами. Ещё один солдат, неосторожно опустивший щит получил стрелу в лицо. Ответить солдатам, вооружённым лишь короткими мечами, было не чем. Лишь изредка, когда какой ни будь, самонадеянный разбойник приближался к строю солдат, то падал, пронзённый римским мечом. Таких было достаточно и вскоре ощетинившихся, пробитыми и помятыми щитами, солдат окружала груда вражеских тел. Разбойники напирали хаотично, не организованно, но их ярость и число компенсировали этот недостаток. Солдат с краю строя, дал волю ярости и крича проклятия, отошел от товарищей зарубив двоих разбойников, подошедших слишком близко. Толпа тут же обступила его с незащищённых боков и вцепившись в руки и волосы повалила наземь. Несколько врагов вонзили в его спину и бока короткие ножи, разрывая его плоть на части.
Полукольцо легионеров таяло. Ещё трое солдат упали раненные, а возможно и убитые копьями и стрелами врагов. Квинтус зарычал в ярости, когда его бровь рассёк, брошенный разбойником камень. Он невидя ничего от злости и залившей глаза крови, наотмашь воткнул меч в грудь приблизившегося разбойника. Он потемневшим взглядом смотрел, как его солдаты защищают свою позицию и бьются против толп наседающих варваров, прикрывшись, ставшими уже слишком тяжёлыми от воткнутых в них дротиков и стрел, щитами.
Неожиданно крепкая рука сзади, схватив его за плечо, оттолкнула назад. Центурион не удержался и упал на спину. Осторожно, его обступая, медленно, но неумолимо на разбойников наступали легионеры. Но не раздетые и уставшие солдаты, с которыми он погружался в воды подземной реки. Мимо него сейчас шагали, прикрываясь щитами и метая во врагов копья, полностью снаряжённые солдаты. Ему удалось. Его людям удалось. Пока они держали край стены, как и предполагал план, солдаты префекта взобрались по лестницам и перешли в наступление. Уставший Квинтус, отполз к краю стены и посмотрел вниз. По трём длинным лестницам на стену взбирались колонны солдат. Их пытались обстрелять со стен, но сами лестницы были под прикрытием отряда Квинтуса и их никто не мог оттолкнуть от стен. Кольцо легионеров, которое казалось сжималось под натиском иудеев, теперь снова росло. Прикрываясь щитами, свежие легионеры всё прибывали и прибывали. Не прошло и часа как они полностью захватили стены, перебив их защитников. Те из разбойников кто уцелел, столпились во внутреннем дворе, или разбежались по строениям, в надежде спрятаться.
Солдаты сноровисто рассредоточились по стенам. Также они спустились и окружили двор. Некоторые из разбойников побросали оружие и подняли руки. Несколько закричали и сбились плотной кучей, ощетинившись копьями. Квинтус услышал громкий приказ понятный любому легионеру. В толпу разбойников со стен полетел град пилумов. Дротики не разбирали тех кто хотел сдаться от тех кто хотел продолжить сопротивление. Копья предназначенные чтобы пробивать щиты и глубоко в них вязнуть, входили в тела легко, пронзая плоть. Из пяти десятков разбойников большая часть упала.
Это охладило их пыл и больше никто не сопротивлялся. Люди во дворе встали на колени и подошедшие легионеры связали их. Тех кто был ранен, просто добивали. Под крики офицеров, команды зачистки прочёсывали крепость, выискивая спрятавшихся в крепости врагов. Другие солдаты бережно собирали остатки перебитого римского гарнизона. Опознать их было почти невозможно, но похоронить следовало по всем традициям. Марс и Юпитер на небе разберутся. Несмотря на то что войскам префекта важна была каждая минута, чтобы настигнуть оставшиеся банды разбойников, павшим легионерам будут возданы последние почести.
Позже Квинтуса перевязывал легионный медик. Его люди сидели поблизости и делились впечатлениями прошедшего боя с друзьями из других подразделений. Они кутались в плащи и ели горячую еду. Павших воинов с уважением хоронили за стенами. Над их братской могилой будет воздвигнута памятная стелла. Потом. Трупы разбойников свалили в кучу с другой стороны крепости и бросили непогребёнными. Их могилой будут желудки хищных птиц и червей.
Центуриона навещали знакомые по легиону солдаты и конечно Кастор. Старый воин пришёл вместе с префектом.
-«Центурион это хорошая победа. Мы бы умылись кровью, а самое главное потеряли время. Слава Юпитеру что ты с нами Квинтус.»,-Валерий Грат похлопал по плечу офицера.
-«Этой победой мы обязаны мужеству легионеров, тех что были со мной и Дециму. За них нужно молиться Юпитеру.»,- проговорил Квинтус и тихо продолжил:-«А ещё я буду молится за всех парней которых эти скоты убили в этой проклятой крепости…и за Растуса с Феликсом…»
Кастор положил ему руку на плечо и кивнул.
-«Мы все скорбим Квинтус, но такова наша солдатская участь, никто от этого не застрахован»,-сухо прозвучали слова префекта.
Квинтус мог бы прийти в ярость от таких слов. Но перед ним стоял не простой клерк из сената. Он уважал префекта и знал, что тот сам не раз рисковал жизнью в бою. Префект был солдатом. И центурион принял его слова с пониманием, крепко пожав протянутую руку.
-«Главаря этого бунта я казню собственной рукой, клянусь»,- глядя в глаза центуриона проговорил префект.
К Квинтусу подошла тонкая фигура, одетая в дорогую шелковую одежду. Свободная одежда не могла скрыть стройные очертания девушки. Но соблазнительность была продиктована не распущенным нравом хозяйки этого тела, а природной красотой, которую не могла скрыть даже достаточно строгая одежда. Дорогие украшения не бросались в глаза, а лишь подчёркивали статус их обладательницы. Позади стояла, одетая в походную одежду фигура грека, которого Квинтус сразу узнал. На лице юноши были следы знакомства с легионерами…На разбитых губах и сломанном носу угадывались не успевшие зажить ссадины и синяки. Чуть поодаль находились двое закованных в греческие панцири воинов. Шлемы скрывали их лица, а плащи скрывали тела, но по отметинам на доспехах и щитах центурион понял, что это были опытные воины. Ксения, подав знак своим наёмникам оставаться на месте, подошла и обняла префекта.
-«Валерий я поздравляю вас с очередной победой, я не сомневаюсь, что с таким защитником мои дела в этой провинции будут процветать.»
Личная охрана префекта даже не потянулась к оружию, когда к их военноначальнику приблизились Ксения и её войны. Это говорило о том что этим людям префект доверял. Не каждый из легионеров мог так подойти к своему командиру. Квинтуса это покоробило- опять связи и интриги были превыше легионного братства. Чего бы ни коснулись политик, они это испортят. Хмурые взгляды легионеров, стоящих вокруг это подтвердили.
Понятно, что Ксению многие знали и уважали, но греческих наёмников не должны были подпускать к командиру на расстояние броска копья. Всё это говорило об особых отношениях престарелого чиновника и молодой аристократки.
-«Моя девочка,-улыбнулся Валерий Грат, - Ты же знаешь как я дружу с твоей семьёй. Как я могу позволить кому то причинять тебе убытки? Я как и обещал твоей матери буду заботиться о тебе.»- услышал Квинтус и всё понял. Конечно Валерий Грат хочет опереться в своей борьбе на влиятельную семью, имеющую вес в сенате. Род Минуциев, из которого происходила Ксения, если и не был таким влиятельным как Германик, но был не менее уважаемым. А поскольку Германик поддерживал разбойников и бунтовщиков, которые грабили караваны Ксении, то он автоматически сделал её союзником префекта, который не хотел упускать власть из своих рук. Квинтус не удивился что Валерий Грат и Ксения Минуция старинные друзья. Все Римские аристократы знали друг друга и дружили семьями. Дружили напоказ. И если их интересы расходились, то они улыбаясь в глаза и соблюдая рамки приличия, строили против друг друга интриги.
Сейчас же интересы Минуции и Грата сходились.
-«Я верю что наши солдаты принесут мир в эту провинцию и процветание гражданам Рима»,- медовым голоском проговорила Ксения дежурную фразу.
-«Только благодаря поддержки таких уважаемых семей как ваша, мы можем делать свою работу, ваш вклад в защиту Рима и нашего великого Императора не меньше вклада легионов»,- рассыпался в любезностях префект.
-«Только вот ублюдки из сената не умирают на этих дорогах, а считают прибыль»,- произнёс центурион.
Ксения и префект сделали вид что не услышали.
-«Я приветствую вас Квинтус, меня очень печалят ваши раны, у меня в свите один из лучших греческих врачевателей, он к вашим услугам легионер.»- Сказала Ксения, после недолгой паузы.
Квинтус взял себя в руки и попытался чтобы его голос остался спокойным. Новые враги ему не нужны. Офицер сделал над собою усилие, чтобы не предложить Ксении засунуть своего врачевателя в труп сгнившей лошади и поджечь. В конце концов, она ни в чем не виновата и действительно хотела помочь. И префект тоже не виноват. Виноват Квинтус. Если бы он тогда не пытался найти и убить Амоса с Натаном, Растус и его декурия были бы живы. Чем он лучше политиков, которые посылают на убой легионы ради денег, если сам привёл к гибели братьев солдат ради спасения своей шкуры? Квинтусу было очень погано на душе.
-«Благодарю благородная Минуция, мои раны не серьёзны.»,- кивнул мрачный центурион и поспешил отойти от двух патрициев. Нужно было уйти и подготовить снаряжение. Впереди было продолжение похода. После удачного штурма крепости Кипр дорога к логову разбойников была открыта. Осталось только разбить их и распять на кресте их вожака.
Раздумья Квинтуса прервал вид пленных разбойников. Их связанных вели по направлению к лагерю Ксениной свиты. Около двадцати выживших в резне преступников понурив головы брели, подгоняемые десятком легионеров.
-« Куда вы их ведёте?»,- спросил центурион старшего солдата из конвоя. Тот пил воду из фляги и поэтому не сразу заметил Квинтуса.
-«Мой центурион,-солдат вежливо склонил голову и протянул офицеру флягу,- По приказу префекта они будут переданы местным властям…Их хотят отпустить. Они все не долго в бандах. Поэтому и сдались при первой возможности. Все заводилы мертвы…А это просто местные пьяницы и дебоширы…Они по глупости примкнули к разбойникам и молили префекта и госпожу Ксению о прощении. Среди них было два закоренелых бандита. Префект их казнил. А этот сброд решил пощадить. Наёмники Минуции поведут их на суд в Иерусалим.»,-выслушав солдата Квинтус приложился к протянутой фляге. Благодарно кивнув, он вернул её войну.
-«Видел что они сделали с гарнизоном крепости?»,- спросил центурион.
Солдат сплюнул. Отвел взгляд и опять плюнул.
-«Видел…А ещё в декурии Растуса служил мой младший брат»,-прошептал солдат, так чтобы его слышал только центурион.
-«Тогда ты со мной брат?»,-спросил Квинтус.
-«Командуй»,- прозвучал ответ. В глазах легионера Квинтус увидел такого же убийцу как сам.
--------------------------------------------------------------------------------------------
Тем временем госпожа Ксения Минуция, восседая на поднесённых слугами подушках, продолжала беседу с сидящим на походном стуле Валерием Гратом. С ними рядом, опёршись на посох, стоял Амос. Его мудрое лицо было спокойно и время от времени он поглаживал свою бороду.
-«Это хороший жест. Сохраняя жизни этим несчастным мы показываем народу что милосердие Рима распространяется на людей невольно втянутых в сети разбойников. Их нужно наказать примерно. Примерно милосердно. Чтобы не калечить их судьбы. Тогда все сомневающиеся и те кто не успел запятнать себя преступлениями против Императора переметнуться на нашу сторону. Хороший жест.»,- голос префекта был удовлетворённым. Он продолжал.
-«Они пойдут на год в рабство. А потом мы даруем им свободу и помилование. Самых сильных можете купить вы Ксения. Среди пленных есть даже пара приличных гончаров и один лекарь. Думаю они принесут вам хороший доход.»
-«У меня хватает сильных и квалифицированных рабочих рук. Пожалуй, я куплю самых молодых. Я заприметила, что там есть пара очень красивых юношей. Они неплохо будут смотреться, ухаживая за моим садом в Риме. Остальных пошлите на работы в храмах Иерусалима. На самые не тяжёлые работы. И тогда все увидят что лучше сдаваться в плен нежели сопротивляться воле Рима. Кроме всего прочего после штурма трое остались калеками. Их можно отпустить сразу. Работать они уже не смогут. Пожалуй я выплачу им немного денег. Они тоже невольные заложники этой ситуации. Все увидят вашу мудрость и мою доброту префект.»,- улыбнулась Ксения.
-«Это правильный поступок, наконец то наши мнения сходятся префект…Эти люди действительно заслуживают милосердия. А потом они вернуться к семьям. Этот жест оценит вся Иудея.»- промолвил Амос с одобрением, продолжая гладить бороду.
-«Я очень уважаю твоё мнение старик, ты это знаешь. Я уже извинялся за твоё изгнание. Просто ты слишком влиятелен и своеволен. Но из уважения к твоей мудрости я отдам тебе тех кого не купит госпожа Минуция. Денег не надо. Распорядись их судьбой как пожелаешь.»- Валерий повёл затёкшей шеей.
-«Да, там есть несколько хороших людей, которые участвовали в этом бунте не по своей воле»,-Заключил первосвященник.
Их разговор прервал легионер, подбежавший к префекту и что то быстро шепчущий тому на ухо. Лицо Валерия Грата налилось сначала красным, а потом побледнело. Он притянул за ремешки на шлеме солдата к себе. Тот продолжил негромко, чтобы только Валерий слышал, рассказывать. После того как легионер закончил, Грат отпустил его и сделал каменное лицо. Амос и Ксения услышали непривычно растерянный голос префекта:-«Пленные мятежники освободились от пут и напали на конвой. Попытались завладеть оружием легионеров. Моим войнам и оказавшемуся рядом центуриону Квинтусу Цертусу Мормоту не оставалось ничего кроме как защищаться. Все пленники убиты.»
Ксения Минуция уходя к своим людям от префекта, видя центуриона только прошептала на греческом «кровавый убийца». Сопровождающий её старик Амос не стеснялся в выражениях. Он кричал бранные слова на Иудейском. Все они несомненно были направлены в сторону Квинтуса.
Центурион, сжимая в руках гладиус, наблюдая бесмысленным взором, как с его клинка стекала кровь, молчал. На его лице застыла улыбка. Его окружали легионеры из конвоя. Их доспехи и лица покрывали кровавые брызги.
-«Прежде чем докладывать, что пленники скинули путы и устроили мятеж надо было хотя бы разрезать веревки, связывающие их руки и ноги.»,- Промолвил Квинтусу Валерий, смотря на изрубленные и изувеченные, с садистской жестокостью тела.
-«И если вы просто защищались почему у них отрезаны уши и выколоты глаза?»
-«Незнаю»,- Квинтус рассмеялся.
Прошло немного времени. Лагерь жил своей жизнью.
Центурион омывал свой меч. Грязная, мокрая тряпка очищала сверкающее лезвие от запёкшейся крови. Квинтус осознавал что сорвался. Но не чувствовал вины. На его душе было спокойно. В первый раз на этой проклятой земле, выполняя своё проклятое задание, он был спокоен. Стенания и просьбы пощады убитых бандитов, перемешивались сейчас с веселыми разговорами мертвых легионеров в его голове. Офицер, будучи умным и расчетливым человеком, осознавал, что сходит с ума. Но ему это даже нравилось. С сумасшедшего и спроса нет…
Есть только долг. Долг перед павшими товарищами. Перед Римом. Перед семьями убитых соотечественников на этой чужой земле.
-Но как мне выполнить мой долг перед предками и легионом?,- неслышно задавал себе вопрос Квинтус.
То что солдаты погибали на чужой земле не страшно. Наоборот. Эти люди ради процветания своей страны и спокойствия своих близких, перенесли бойню на чужую территорию. Но всегда ли они погибали за те идеалы которым присягнули?
Офицеру было очевиден ответ. Нет… Иногда солдаты погибали из за амбиций политиканов и зажравшихся аристократов. Сейчас бойня на дорогах этой провинции служила одной цели…Удовлетворению самолюбия Германика…
«-Н что ж, патриций я и мои мертвые люди удовлетворят твою жажду власти. Твои остатки будут властвовать над могильными червями и твоё имя сотрут имена Феликса и его сослуживцев.»
Идея убить Германика привела в чувство центуриона. Он снова видел цель. Несмотря на то, что убить второе лицо в империи значило запятнать своё собственное имя и обречь на проклятие свою семью, Квинтус осознал, чего хочет.
---------------------------------------------------------------------------------------------------Минуция, надув губки, увещевала, обращаясь к Грату:
-«Ваш офицер вышел из под контроля, он позволяет себе убивать чужую собственность и пьянеет от крови.»
-«Ты права Ксения. И видят предки я ненавижу сейчас Квинтуса…и поддерживаю…Не буду кривить душою…-Военноначальник, грея в руках кубок с крепким вином, прошептал- я бы на месте Квинтуса поступил бы также. Взгляни благородная, солдаты, которые еще вчера проклинали свою долю, после казни пленных воодушевились. Они снова поверили в правосудие и величия своей страны.-Валерий повысил слегка голос- Как мои солдаты должны были реагировать, видя истерзанные тела товарищей?...»
Его слова повисли в тишине. Минуция и сидевший рядом Амос промолчали.
Вино уже ударило в голову Валерию, но он не перешел на крик, сохраняя самообладание.
-«Каждую декаду патрули докладывают о нападениях на мирных иудеев. Если я не смог их защитить я слаб как наместник. Каждую декаду я слышу доклады об изувеченных телах солдат Рима. Если я не смог отомстить значит я слабый командир. Как бы не были мне преданы мои люди, они перестают меня уважать… Германик и так уже пользуется большим авторитетом у моих солдат чем я…»
Амос и Ксения одновременно отметили тоску на лице наместника.
-«Я и сам просто солдат…Я не буду преследовать центуриона Мормота…»
-«Но это же не значит что вы будете мешать кому то другому…»- Голос Амоса прозвучал неожиданно твердо.
Смерть Квинтуса была достаточно полезна для политика Валерия Грата, Римского наместника на этой земле… Но она претила ему как легионеру. Ксения и Амос, собаку съевшие на интригах и под ковёрной борьбе, уже ожидали нужный им ответ.
-«Центуриона никто не тронет»,-разрушил их планы Грат.
-«Моя мать всегда говорила, что если девушка говорит нет, это еще ничего не значит, а когда говорит да, то тем более.»-услышал Квинтус, прогуливаясь по лагерю.
-«Ты зря придаешь такое значение украшению доспехов, лучше купи на эти деньги запасной плащ и вторую флягу для воды.»-говорил легионер, приобняв другого.
-«Не пей сынок алкоголя, наживешь себе проблем.»- смеясь говорил кто то.
-«Я буду ждать тебя милый, а потом эта стерва рассмеялась, узнав что я ухожу в Иудею, а не буду служить в столице.»- отчаянно вещал товарищам кто то.
-«Только Юлий Цезарь мог поставить на место этих ублюдков из сената, за это и был убит.»-полушептал пьяный солдат, в кругу у костра.
-«Забудь свои упражнения в борьбе, ты больше не атлет, больше бегай со щитом и кидай копьё.»- наставлял чей то хриплый голос молодого парня.
-«Когда я вспорол кишки тому негодяю, на чьих руках была кровь наших, он облевался и обмочился, так что их не надо бояться…такие же люди…»-слышалось у другого костра.
-«Децим показал нам тайный ход,-речь прервал смех,-у него там даже подруга появилась, вот ведь мужчина…А потом мы с центурионом Квинтусом убили многих на стенах, пока по лестницам не взобрались вы…Спасибо вы нас спасли братья.»
…Обычные разговоры солдат на привале. Квинтус втянул запах костра. Скоро сготовится неприхотливая еда. Плохие мысли отошли на второй план. Он поест и выспится. А завтра поход продолжится
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги