Дошутились

— Итак, начнём!

Андрей Задонский, хлопнув в ладоши, постарался сесть поудобнее на жёстком старом стуле за пустым преподавательским столом. В небольшой аудитории было душновато из-за большого количества студентов, а от стен пахло плесенью. Но других вариантов новоиспечённому сотруднику студклуба не предоставили. Андрей не испытывал досаду, скорее горечь: сам решил сотворить доброе дело в регионе, пока молод и полон энергии.

— Думаю, нет смысла вам объяснять, как возник Клуб Весёлых и Находчивых и что это за игра, скажу только, что само движение и шоу, которое показывают по телевизору, не одно и то же. На сегодняшней нашей школе КВН мы рассмотрим всё самое основное: как писать шутки и как собрать команду. А на следующем занятии мы разберём, какие у нас здесь есть лиги, где вы своей командой сможете сыграть.

Андрей немного лукавил: возможностей у молодых неопытных команд из местного университета было в общем-то никаких. Единственный шанс — провести в главном корпусе первый и, возможно, единственный сезон. А расклад, при котором эти ребята смогут пойти дальше и сыграть в какой-нибудь из официальных лиг, полностью зависит от того, как Андрей Задонский, чья мечта пройти в Высшую лигу так и не сбылась, подготовит команды и сможет ли провести в этом сером, затянутым заводским дымом городе рекламу. Должно сработать, потому что развлечений у коренных только ДК и кинотеатр. Тоскливое, в общем, место. Вся надежда на университетскую молодёжь.

Ничего, ничего, он даст школу, проведёт лигу и — кто знает? — даст возможность талантливым ребятам когда-нибудь попасть в телевизор и стать чемпионами.

— Итак, классическая шутка состоит из двух частей: захода и добивки. Заходом вы создаёте определённую картину, а добивкой создаёте парадокс, разрушаете эту картину. Пример: «Студентку Валю из горностроительного факультета прозвали Неваляшкой, потому что она застряла в бетоне».

Развязный первокурсник Кирилл свободно расположился на полу, слушал куратора, кивал головой и даже пытался вступать с ним в дискуссии. Он не переживал по поводу того, что может что-то пропустить: ответственная и прилежная Люба, его одногруппница, сидя на стуле поджавшись, тщательно строчила всё в блокнот.

— Чтобы шутка заходила, — продолжал Андрей, — она должна быть на актуальную тему или про то, что вам близко — про университет, про факультет, про общагу, про город, про тренды...

— А можно про преподов шутить? — спросил Кирилл.

— В целом можно, отдельных личностей упоминать нельзя, — ответил Андрей. — Так, давайте попробуем набросать темы для шуток. Вот что у вас есть?

С опозданием Андрей понял, что это был не лучший из вопросов.

— Дождь!

— Кислотный дождь!

— Панельки!

— Заводы!

— Бесконечные серые панельки!

— Плесень на всех стенах первого этажа! И даже второго!

— Шестое место в списке худших по экологии городов!

— Мы настолько неудачники, что не вошли даже в пятёрку! Вау, готовая шутка!

— Ещё пневмония!

— И панельки!

— И смог!

— Кто смог?

Андрей поморщился и растянул углы рта:

— Ну зачем так депрессивно, ребята? Нельзя ли, например, про ваши впечатления в университете, про студенческие байки, про праздники, что-то беззлобное про город? Вы же выходите на сцену, чтобы приносить радость людям! Понимаете? А тут кислотные дожди, ну ё-моё… Вы ещё про то, что студенты вешаются, пошутите, чтобы зрители и вовсе от вас ушли.

"Приносить радость людям", — вывела в блокноте Люба, поправив съехавшие от усердия очки.

***

—Что ж... — Люба пролистала блокнот, вспоминая все наставления куратора. Теперь она должна продублировать их своей команде, которая избрала её капитаном, поскольку Люба была единственным человеком, кто согласился тащить на себя всю ответственность. — Как уже слышали те, кто был на школе КВН, шутка состоит из двух частей: захода и добивки. Шутить надо на темы актуальные, про университет, про факультет, про город, в блоки и на выходных персонажей.

Она молча оглядела собравшихся. Пять человек, почти все технологи. Заинтересованным выглядел только Кирилл. Заинтересованным по-своему, потому что его интерес был направлен в сторону окна.

— У кого-нибудь есть идеи?

Некоторое время команда молчала.

— А факультет — это типа про то, чем мы занимаемся и что у нас есть? — небрежно спросила тощая носатая Юля.

— Ну да, — поспешно Люба. — Про то, что у нас, например, больше всех этажей в корпусе и при этом лифты не работают.

«…И что у нас самые безынициативные студенты», — подумала она уже не вслух.

— Интересно, как много людей знают про Вишню? — хихикнула полноватая Яна.

— Ч-чего? — захлопала глазами Люба. — Какая вишня?

— А, вы с Кириллом, Светой и Алёнкой перваки, вам ещё не рассказали, это мы-то второй курс, — вальяжно начала объяснять Юля. — В общем, несколько лет назад была здесь у нас лютая преподша по аналитической химии. Её Химерой прозвали из-за дохлого пояса на уродском платье. Тогда просто ад с ней был, прям ваще. Материал ни черта не понятный, ещё часы урезали, и на экзамене она вообще всех валила. Полгруппы из-за неё в академ ушли, другие отчислились, а одна девчонка даже повесилась. Нам повезло, она к нашему времени свалила.

— Реально повесилась? — открыл рот Кирилл. — Я не ослышался? Типа совсем реально?

— Реально повесилась, — спокойно кивнула Яна. — Прям здесь, на шестом этаже, тут же аудитории не запираются. Вы спросите, как? А она шарф одним концом за карниз зацепила, а сама в окно, шарф и натянулся.

— Офиге-е-е-еть... — Кирилл аж подпёр руками щёки.

— Когда её нашли, — продолжила Юля, — страшный скандал был. Наверное, это самое интересное событие за всю историю нашей шараги. Ну, не считая того, как один дебил с перил решил съехать, упал в пролёт и разбился. Типа... это реально очень тупо. Кстати, возвращаясь к Вишне: ходят слухи, что её призрак всё ещё здесь. Можно про это пошутить: у нас не факультет, а дом с привидением!

— Андрей сказал, что чернуху для себя можно, но на сцену не надо, — тихо сказала Люба: истории о том, что кто-то умер, вгоняли её в упадническое состояние.

— А почему Вишня? — спросил Кирилл, ему-то байка очень понравилась.

— Она же типа... висела, ахах! — Яна даже хрюкнула от смеха, что не добавило ей шарма в глазах Любы.

— А почему тогда не Колобок, он тоже повесился, — с искренним удивлением заметил Кирилл, и тут уже все засмеялись, кроме Любы. — Ладно, давайте что-нибудь напишем, а то Любка уже грустит. Нам надо Андрею принести хотя бы с десяток лучших своих шуток.

— И про смерть не надо, — добавила капитан команды. — Пожалуйста.

***

"Надо шутку бы придумать, надо шутку бы придумать", — напевал про себя Кирилл, идя к остановке из универа. В голову лезли одни и те же темы: привидения, злые преподаватели, шутки про повешение. Никак не удавалось переключиться. Кирилл решил смотреть по сторонам: вдруг чего интересного заметит. Однако кругом были тротуары с посеревшей травой, нечищеные дорожки, лысые деревья, выглядевшие так, точно их закопали кронами вниз, и дома: одинаковые, неумытые, тоскливые человейники. Единственным ярким пятном была реклама на баннере: "Ресторан «Красная вишня». Организация свадеб, банкетов, детских праздников".

— Хе-хе, вишня! — улыбнулся Кирилл, но снова насупился. — Нет, всё не то. Тут вообще тоска. Вот у меня в центре красиво. И кто придумал строить универ на краю города?

Он привычным жестом провёл по слуховому аппарату за правым ухом и направился к остановке: согласно расписанию скоро должен был подойти его автобус.

***

Андрей перебирал листочки с шутками.

— «Штиль, сходим с ума

От нас пахнет чёрной смолой

Воды нету целых три дня,

И теперь с грязной мы головой»[1].

Ну такое, слабое. Вам не надо пока карапули[2] писать, у вас только приветствие будет. Та-а-ак… «Змееловы чем-то похожи на порноактёров — тоже душат удава». Противно, не надо. «Водитель КамАЗа Алла выжила в аварии, теперь её зовут Аллмазом»… Простенький каламбур, не очень смешно.

Люба сидела, ощущая, что внутри неё всё горит от обиды. Но что поделать? Сложно быть хорошим в том, чего раньше никогда не делал.

— В общем, — сказал Андрей Любе, — из двадцати трёх шуток у вас остаётся одна. Собирайтесь, пишите больше, и пусть остальные ваши приходят на школу, иначе я вас с Кириллом лучше с политехническим объединю. Вы ребята неплохие, но в вас огонька маловато.

Люба не хотела ни с кем объединяться и потому снова собрала свою команду, чтобы писать шутки. Не пришла Алёна, решив, что её дело появится в самом конце, и Света, которая ни слова не произнесла и не выдала ни одной нормальной шутки.

— Честно, мы стараемся, — пробурчала Юля.

— Но фиг поймёшь, чего этому вашему Андрею надо, — вздохнула Яна.

— А я говорила, что про змеелова не надо, — возразила им Люба. — И за ваших висельников и призраков пришлось мне краснеть.

— Я попробую набросать про город, — сказал Кирилл. — А Яна с Юлей тогда пусть пишут про актуальное, а ты просто шутки, хорошо?

— Годится, — кивнула Люба. — Итак, пятнадцать минут пишем, затем меняемся темами. Это называется штурм.

В это время в аудиторию заглянул незнакомый парень. Люба подняла голову. По телу пробежала дрожь, настолько незнакомец оказался неухоженым: заросший, помятый, глаза немного выпучены. Должно быть, с первой пары здесь торчит.

— Вы Ленку не видели? — хрипло спросил он.

— Н-нет, — упавшим голосом ответила Люба.

— Какую Ленку? — бодро уточнил Кирилл, но парень махнул рукой, немного постоял в дверях и устало удалился, царапнув ногтями по косяку.

— Мутный чел какой-то, — буркнул Кирилл и вернулся к листочку.

— С "металлов" небось, там много синих, — ехидно добавила Яна. — Про другие факультеты шутить можно, да?

Спустя полчаса решили озвучить шутки.

— «Народ стоит, молчит, — зачитала Люба с общего листа. — Ну что вы молчите, говорят им. А они: "Ждём, пока кто-нибудь возьмёт инициативу". Вот так фюрер и захватил власть...»

— Ну как? — спросила Юля, бывшая автором этой шутки.

Люба нерешительно улыбнулась.

— Если честно... — И замолчала.

— Что, моя шутка не смешная? — Юля сказала это гораздо более раздражённо, чем следовало, и это не могло не повлиять на ответ Любы.

— Нормальная шутка. Не шедевр, конечно... — Она запнулась. — Но н-нормальная, да.

Ей не хотелось говорить, что шутка не очень, чтобы не гасить энтузиазм, и без того слабый, но тут вмешался Кирилл.

— Либо я ослышался, либо это шутка про фюрера. Андрей такое точно вырежет, да и не особо-то и смешно, так что ставь минус.

Юля с видом оскорблённого достоинства молча убрала прядь волос за ухо.

— А вот у меня шутка должна зайти! — довольно сказал Кирилл. — Миниатюра: студент и гадалка. Студент спрашивает...

— Так Ленки нет?

Юные КВНщики вздрогнули, Люба даже испуганно вскрикнула. Это снова был парень с "металлов".

— Нету, нету, иди гуляй! — махнула ему Яна. — И проспись уже, выглядишь как шизик.

Парень снова немного задержался, окинул всех слегка замутнённым взглядом и медленно ушёл.

— Торчок, — бросила Юля. — Явление нередкое. Привыкайте. И не бойтесь, он здесь долго не задержится и к зиме точно вылетит. Туда его, как говорится.

— Его охрана пропустила? — удивилась Люба. У неё подобные вещи даже в голове не укладывались.

— Ты забыла, где живёшь? — хмыкнула Яна. — Нашим охранникам слишком мало платят, чтобы они отлавливали всяких мутных. Ружьё не принёс — остальных вопросов нет. А, и энергетики ещё.

***

Разбор после следующей школы был столь же неутешительным в количественном соотношении. Причём из шуток Юли или Яны не оставалось ни одной. А другие команды уже начали собирать сценарий, не говоря о том, что они придумали себе название.

— С нашими успехами не зазорно будет назвать себя "ТехнОлухами", — отшутился по этому поводу Кирилл. — Надо бы собраться и работать весь вечер. Домашние шутки вообще полное дно, как-то при других людях я лучше соображаю.

Наконец выбрали ближайшее число, когда все были свободны. Правда, собраться удалось довольно поздно, в полседьмого вместо обычных пяти. Да и то Яна с Юлей слились достаточно быстро, так что в конце концов из прототипа команды в шесть человек остались два автора и существующий в суперпозиции звукач.

Большие окна с тёмно-серым фоном неба и прямоугольными силуэтами панелек, в которых загорались жёлтые дни квартир. Старые исцарапанные парты. Прохладный одинокий свет единственной неперегоревшей лампы. Кирилл и Люба сидели над листочками.

— Какое же здесь всё серое, — неожиданно заметил Кирилл, глядя в окно. — Точно мы смотрим чёрно-белое кино. И шутки потому не пишутся, что всё серое. Кошмар просто…

Он задумался. Люба грызла ручку. Что-то незримое висело в воздухе, что-то простое и гениальное.

И тут Кирилл ударил рукой по столу.

— Придумал! Фотограф!

— Что? — не подняла Люба.

— Откладывай лист и пиши сразу в документ, или в заметки, что там есть у тебя! Короче, выходной персонаж фотограф со старой чёрно-белой камерой!

Рот у Любы сначала полуоткрылся, затем его углы растянулись к ушам.

— Поняла...

Вот что у них в итого получилось:

Ребята стоят в линейке на сцене.

Люба: По случаю нашей первой игры неплохо бы заказать профессиональную фотографию!

Кирилл: Фотографа я уже позвал!

Входит фотограф в костюме со старинной камерой.

Фотограф: Отлично, отлично! (Ставит камеру) Выберите позу, улыбнитесь и стойте так двадцать минут! Желательно не дышать! Для лёгких полезней.

Люба: Двадцать минут? Да у нас выступление всего на пять! И зачем нам чёрно-белое фото?

Кирилл: А у нас всё равно город чёрно-белый, как мы его потом в других лигах представлять будем?

Люба: Нет, так не годится! (Фотографу) Уходите, вы нам не нужны.

Фотограф: Не могу, я уже снимать начал, вы только не двигайтесь!

Юля: Это запросто. Мне как раз парень говорит, что я бревно.

Яна: У нас кругом древесный уголь жгут, так что каждый из нас немного бревно.

— Фух, пальцы онемели... — Люба сохранила документ. — Эх, телефон совсем разрядился, ну и ладно. Всё равно скоро в общаге буду.

— Я считаю, это шедевр! — Кирилл размял шею. — Мы точно будем лучше всех!

— Если допишем сценарий, — с улыбкой заметила Люба и взглянула в окно. — Темно однако. Неприятно.

— Зато с шестого этажа иногда видно солнце. Жуткая штука — круглая и светит, ещё кругом алые разливы, точно оно кого-то зарезало, — хихикнул Кирилл. — Кстати, за написанием шуток мы так нормально и не поговорили. Ты вот чем занимаешься?

— Сейчас ничем особо. Книжки читаю, — пожала плечами Люба.

— Какие, например?

— Ну-у... Последняя была "Интервью с вампиром", — ответила девушка, немного покраснев.

— Книжки про вампиров — полная фигня! — уверенно произнёс Кирилл.

Люба вспыхнула.

— Вообще-то Стокер в "Дракуле" отражал проблему иммигрантов, а сам Влад Цепеш реально существовал и был королём Валахии, причём ещё и хорошим военачальником, и ещё!... — Она не заметила, как Кирилл коснулся кое-чего за правым ухом, и прочитала ему целую лекцию об эволюции образа вампира и почему это не только лёгкие страшные истории для девочек.

Когда рот Любы наконец закрылся, Кирилл снова коснулся за ухом.

— Интересно-интересно! Жаль, я ничего не слышал.

— Очень смешно! — обиженно сказала Люба.

— Реально. — Кирилл повернул голову влево. — Очень удобно, когда много шумят из-за ничего. И, раз уж на то пошло, Стивен Кинг рулит.

Люба некоторое время смотрела, ничего не понимая. Затем до неё дошло:

— Точно! Блин… Ты же... это... как бы сказать...

— Никак не сказать. Я просто слабослышащий. Так что если будешь кричать достаточно громко, то, может, и достучишься до меня.

Девушка насупилась и отвернулась, скрестив на груди руки.

— Придурок ты, вот что…

В это время лампочка мигнула, и на мгновение ребят накрыла тьма.

— Ой! — Люба схватилась за голову. — А сколько сейчас времени?!

Кирилл подошёл к парте, где он оставил вещи, и достал телефон. Уголки его рта сползли вниз.

— Без пятнадцати девять...

— Так поздно?! — На лице Любы был ужас.

— А что ты хотела, мы в семь только что-то делать начали, а потом ты мне полчаса что-то говорила. Во сколько корпус закрывают? — Последний вопрос он задал быстро, пока Люба не начала череду возражений.

— Вроде в девять...

— Тогда бодрячком спускаемся.

Светя фонариком на телефоне Кирилла, они по тёмной лестнице спустились на первый этаж. Там тоже не горел свет. Охраны на посту не было.

— Однако... — протянула Люба. — Мне это очень не нравится.

Они подошли к выходу. Кирилл дёрнул дверь. Нахмурился.

— Заперто.

Они дёрнули вместе, затем стали толкать. Без результата. Глаза у Любы увлажнились.

— Неужели мы…

— Пошли к запасному, — быстро утешил её Кирилл, легонько коснувшись плеча.

Запасной выход оказался вообще забит досками.

— Дошутились, — прокомментировал парень. Тут тень привычной улыбки мелькнула на его лице. — Кажется, я название для команды придумал.

Его подруга юмор не оценила.

— Чего они так рано? — Состояние у Любы приближалось к истерике.

Кирилл задумался.

— Как бы то ни было, мы заперты. Похоже, в корпусе больше никого нет… Что ж, топаем на шестой.

— Ч-что? — не поняла Люба.

— Топаем на шестой, говорю. Похоже, мы остаёмся здесь на ночь, — спокойно ответил ей Кирилл.

— Как остаёмся? Да разве можно?! — занервничала девушка.

— Раз район спальный, значит, спать можно! — Парень ободряюще улыбнулся, и Любе по сути не оставалось ничего иного, как согласиться, но тут она предложила:

— Давай позвоним куда-нибудь? На вахту, старосте, в деканат, куда-нибудь! Пожалуйста, я не хочу здесь быть!

— У меня нет телефона Тони, — пожал плечами Кирилл.

— Ну так напиши ей в ВК! — чуть ли не крикнула Люба. Из-за эха они уже несколько часов разговаривали вполголоса, и потому Любина просьба прозвучала особенно громко.

— Ни за что, — резко отрезал Кирилл. — Написать, что нас закрыли, потому что мы увлеклись написанием шуток? Выставлять дурачком я себя не собираюсь. Да и в темноте так поздно идти небезопасно. Ты общажная, я квартиру снимаю — нашего отсутствия никто не заметит, спокойно пересидим ночь, а утром свалим. Нам же обоим не к первой. И не возражай: телефон-то у меня! Останешься в темноте и будешь куковать!

— Я не хочу ночевать в корпусе... — захныкала Люба, но делать было нечего, и она вслед за Кириллом с фонариком стала подниматься обратно на шестой.

Они уже шли по коридору крыла, когда свет телефонного фонарика выхватил на полу ряд из капель.

— Это что, кровь? — испуганно прошептала Люба.

— Да похоже не краска, — хмыкнул Кирилл и проводил след телефоном. — Из этой аудитории ведёт...

Они медленно прошли вперёд: капельный след завернул в неработающий мужской туалет. Кирилл не хотел себе признаваться, но внутри у него всё похолодело, точно душу вытащили на мороз без пальто, а впечатлительная Люба и вовсе была на грани нервного срыва.

Обоим было очевидно, что до их спуска вниз здесь никакой крови не было.

— Что делать будем? — зашептала Люба, не скрывая своего ужаса.

Кирилл стоял, одной рукой касаясь рукава Любы, а другой держа телефон, свет фонарика падал вниз на след.

Уходить? Повернуться спиной к неизвестности? Да, корпус большой, но аудитории открыты только на шестом, вроде бы... Или ещё где-нибудь, но они об этом пока не знают. Может, окна на втором или первом этаже открыть и спрыгнуть? Так темно, всякие мутные бродят. Автобусы ходят плохо, а такси вызывать нынче дорого. И Любу надо куда-то деть. Что-то они затупили...

Все вопросы отпали, когда скрипнула дверь.

Люба взвизгнула и вцепилась Кириллу в руку, тот машинально попытался загородить её собой и направил свет на источник шума, едва не выронив при этом действии телефон — единственную возможность не остаться в кромешной тьме.

Из двери в туалет выглядывала девушка. Она была в поношенной пыльной куртке, одежда на манер спортивной под курткой помялась и была вся в грязных разводах, растрёпанные и довольно грязные волосы торчали в разные стороны, а на шее удавкой висел неопределённого цвета шарф, один конец которого был оборван.

Лицо у девушки было бледное и осунувшееся, и в первые мгновения их столкновения Кирилл и Люба приняли его за череп. Как будто перед ними был мертвец.

"Это Вишня! Привидение существует!" — мелькнуло в голове у обоих.

Люба снова взвизгнула, и Кириллу показалось, что своими ногтями она уже пробила ему плечевую кость. Сам он чувствовал, что его ноги предательски приросли к полу.

А вот Вишня мало смущалась их присутствием. Мёртвая либо ещё пока живая девушка не спеша вышла из-за двери и прикрыла её, руки у неё были мокрые.

— Закрыли внизу? — тихо и хрипло спросила она. Её лицо ничего не выражало, кроме отрешённости и принятия, однако глаза выдавали, что в этом теле жизнь всё же есть. И есть страх.

Кирилл понял, что его рот не открывается, и потому молча кивнул. Мало ли, что там у привидений на уме.

— Бывает, — равнодушно ответила Вишня и бросила взгляд на пол. — Я сейчас сотру. — Снова посмотрела на ребят запавшими глазами.

Любу била крупная дрожь, Кирилл застыл с фонариком, точно маяк на утёсе. Он опустил взгляд и заметил, что одна нога девушки обмотана ниже колена обрывком шарфа.

— Порезал, — ответила Вишня, проследив за его взглядом.

— Что? — шёпотом спросил Кирилл: сработала привычка уточнять на всякий случай.

— Андрей порезал. — Голос у Вишни по-прежнему был тихий и хриплый. — Когда наконец ушла от него. Пока тут сижу.

— Пожалуйста! — вдруг пискнула Люба, ещё сильнее прижавшись к Кириллу, который не понял, что его подруга хотела этим сказать.

— Есть хотите? — Вишня вопросительно наклонила голову, затем порылась в одном из глубоких карманов куртки и бросила Кириллу пакет с каким-то хлебобулочном изделием. Тот на автомате поймал свободной от Любиной хватки рукой, выронив при этом телефон, отчего луч света скользнул по полу и стенам и исчез, мгновенно оставив ребят беззащитными перед темнотой и привидением.

Последнее событие привело Любу в чувство. Она отцепилась наконец от Кирилла, быстро нагнулась и подняла телефон, выставив его перед собой, точно оружие.

Вишня в темноте пожала плечами, осторожно обошла ребят и вернулась в аудиторию, из которой до этого вышла в туалет.

— Бежим! — громко шепнула Люба, снова схватила Кирилла за руку и потащила дальше по коридору. Ощупала одну из дверей, толкнула туда парня, быстро щёлкнула выключатель, закрыла дверь и передвинула поперёк прохода одну из парт.

Наблюдавший за этим Кирилл с пакетом в руке с сомнением хмыкнул:

— Я не понимаю, что ты делаешь.

— Баррикадирую дверь! — сказала Люба, ставя на парту стулья и неведомо откуда добытым куском шпагата привязывая к их ножкам дверную ручку.

— Зачем?

— Ты что, сумасшедший? Там же Вишня! — Во взгляде Любы Кирилл читал, что сейчас его считают уже не придурком, а клиническим идиотом.

— Зачем? — снова спросил он, но уже более твёрдым голосом. — Если не объяснишь, я выключу слуховой аппарат и не буду с тобой разговаривать. И не пытайся сдвинуть эту парту, она слишком тяжёлая для тебя.

— Л-ладно... — Люба села на стул, тяжело дыша, сердце её бешено колотилось. — Там... Вишня... или не знаю кто... Оно тут живёт... и оно в крови...

— Так! — Кирилл остановил её жестом. — Во-первых, Вишня сдохла давным-давно, а эта девчонка живая. И даже ест: пирожок этот из нашего буфета. Во-вторых, она ранена, её пырнули. Она сказала, что Андрей… Но не думаю, что Задонский, хотя у него взгляд реально как у маньяка. Короче, она не опасная, а всего лишь бездомная. Я как-то таких в торговом центре видел. Не у нас, в соседнем городе.

Люба оторопело смотрела на Кирилла.

— Но она ненормальная! Ты видел её взгляд?!

Кирилл махнул пакетом.

— Она дала нам пожрать. Слушай, либо ты успокаиваешься и мы делим пирожок пополам, либо я выключаю аппарат и с тобой не разговариваю. Хочешь баррикаду — ладно, оставим. Сейчас я хочу пожевать и реанимировать свой телефон, а потом мы с тобой ложимся спать и утром отсюда сваливаем, окей?

Люба тяжело выдохнула. Да, не удаётся ей брать верх над людьми.

— Хорошо...

Кирилл тоже вздохнул, нервно потеребил уши, затем слегка улыбнулся:

— А если Вишня на тебя нападёт, то я её легко одолею. Ты же видела, какая она худющая!

Лишь лёжа в темноте на жёстких стульях в полной тишине, лицезрея перед глазами серый потолок с трещинами и грязные лампы, Люба сумела осознать, какую же крупную просаду они допустили.

— Кирилл, а корпус не откроют, — медленно и негромко произнесла она. — Сегодня была суббота, а завтра воскресенье. Мы с этими дурацкими шутками забыли, что пятница вчера была. Поэтому его и закрыли раньше. Что будем делать?

Но Кирилл не ответил. Наверное, он всё-таки отключил аппарат. Или просто крепко заснул. Счастливый человек...

Люба снова уставилась в потолок. Некоторое время она слышала, как ковырялась Вишня, но затем и она затихла. Только редкие машины и чуть более частые вопли людей в нетрезвом состоянии нарушали тишину. Глаза у девушки потихоньку начали закрываться.

***

Этот звук не был похож на другие. Чего ей надо?

Кирилл открыл глаза. Он действительно отключил аппарат, чтобы непривычная к нестандартным ситуациям Люба не донимала его своими параноидальными высказываниями. Она, конечно, милая девушка, но в такой ситуации легко потерять контроль над собой. Поэтому он не придал особого значения тому, что Люба, толкая парты из последних сил, укрепляет баррикаду перед дверью. Пускай, утром сама же разбирать и будет.

Увидев, что он проснулся, Люба что-то крикнула. Кирилл разобрал только "Звони!".

— Не буду я звонить Тоне... — пробормотал он, но Люба снова обернулась и что-то ему прокричала, вроде "Порежу!".

— Раз ты мне уже угрожаешь... — Кирилл набрал номер и включил аппарат, тут же пожалев об этом: звуки от толкания парт и столкновения стульев были ужасными, при этом что-то ещё стучалось об дверь. Наверное, Вишня хотела попросить пакетик обратно, а Люба психанула.

— Ты звонишь, да?! — Никогда ещё парень не видел, чтобы у девушки были такие выпученные глаза, точно она прямо сейчас столкнулась с чем-то настолько ужасным, что её разум изо всех сил пытался это отвергнуть. И по ощущениям, вместе с этими самыми глазами. — Ты ведь звонишь, да?!

Нет, тут точно не пакетик.

— Звоню, звоню я этой Тоне... — нервно ответил Кирилл. Час ночи, охота в это время кому-то по телефону отвечать.

Тут мутный взгляд Любы слегка изменился, стал более... подозрительным. Она на время перестала носиться и обернулась к Кириллу.

— Кому ты звонишь, а?

— Тоне… — уже испуганно ответил Кирилл.

— Да ***** твою мать, — почему-то спокойно ответила на это Люба, хотя при этом она впервые на кого-то материлась. — В полицию звони. — И тут заорала: — В полицию звони, сука, нас щас зарежут, глухой ты ублюдок!

И в этот момент хлипкую дверь пробило лезвие большого ножа — кажется, это было мачете, с каким в лес ходят.

Люба оглушительно заверещала.

— Твою же! Что это за "Сияние" Кинга?! — запоздало дошла до Кирилла ситуация.

Разумеется, он тогда прослушал момент, когда Люба осторожно подошла к двери и взвизгнула от разорвавшего темноту вопроса:

— Ленка?

Её реакция оказалась случайно нажатой кнопкой пуска ракеты: тот парень, что только пугал их днём, ночью решил штурмовать аудиторию с каким-никаким, но оружием. Причём никакие дальнейшие слова девушки на него не подействовали.

И сразу стало понятно: Любина баррикада долго не продержится.

"Мутный" быстро проломил в стене дырку и теперь раздвигал парты и обрушал стулья, которые Люба так старательно, но неумело ставила. Нечего было и думать пытаться её восстановить. Ребята очутились в ловушке, причём приготовленной ими самими.

Кирилл вяло держал телефон у уха.

— Через двадцать минут приедут, — сказал он.

— Двадцать минут?! Да у нас выступление всего на пять! — От безысходности в голове у Любы всё поперепуталось.

Они прижимались спиной к противоположной от двери стене, в которой были окна. Вдруг Любой овладела новая отчаянная идея: она залезла на подоконник и дёрнула ручку. Окно распахнулись, и в аудиторию влетел прохладный ночной воздух.

— Предлагаешь прыгать? Да ты с ума сошла! — вскрикнул Кирилл, однако сам тоже полез на подоконник. — Да, высоковато...

— Наверное, на самом деле не очень, раз Вишня всё-таки повесилась, а не прыгнула, — неожиданно начала рассуждать Люба, но затем она глянула вниз, и вся её логичность снова исчезла. — А-а-ай, высоко! Не буду прыгать, не хочу!

И в это время "мутный" прорвался сквозь бригаду. Он перелетел через парту, грохнулся на пол, но быстро вскочил, зашатался от лёгкой перегрузки вестибулярного аппарата и нетвёрдо направился к ребятам, сжимая мачете.

Люба стояла на подоконнике и в момент прорыва развернулась. Когда "мутный" пошёл на них, она машинально сделала шаг назад, и её нога провалилась в пустоту.

Кирилл схватил её руку раньше, чем Люба в очередной раз закричала, при этом его телефон во второй раз грохнулся на пол. Прямо во время ответного звонка.

В этот момент "мутный" подошёл вплотную и замахнулся. Сидя на корточках на подоконнике, правой рукой удерживая от падения пусть маленькую, но взрослую сформировавшуюся девушку и не имея при себе вообще ничего для обороны, Кирилл мог только загородиться свободной левой рукой.

"Мутный" косо рубанул по предплечью: слои одежды послужили лёгким доспехом, но тем не менее из раны брызнула алая кровь. Кирилл запоздало вскрикнул скорее от неожиданности произошедшего, чем от осознания жуткой боли.

Но "мутный" снова ударил, на этот раз по кисти.

Мачете не было достаточно острым, а удар правильно поставленным, поэтому Кириллу не отрубило пальцы напрочь. Они повисли на сухожилиях, точно куски сосиски не кожуре. Однако это всё заставило потерявшего от боли остатки сообразительности Кирилла опустить искалеченную руку и открыть лицо. Следующий удар "мутного" должен был попасть по лбу.

Люба не могла видеть раны, зато видела замахи и потому продолжала кричать. Где-то по соседству открыли окна и включили свет, но никто бы не успел прийти на помощь.

На голову "мутного" тяжело опустился стул.

— Ви-и-ишня... — проскрипел Кирилл с искажённым от боли лицом, увидя знакомые запавшие глаза.

Парень с мачете развернулся и побежал обратно на баррикаду вслед за мелькнувшим шарфом Ленки и, с грохотом снеся последние стулья, исчез в темноте коридора, точно вампир во мраке ночи.

Кирилл остался сидеть неподвижно. Он не чувствовал обеих своих рук, не чувствовал ничего, кроме пустоты разгромленной аудитории и тёмной прохлады ночи, точно уместившейся у него в животе. А в голове у него было серое небо и чёрно-белая фотография открытой двери.

Люба, ободрав коленки и пальцы, сумела вскарабкаться на подоконник и вынуть свою посиневшую ладонь из окостеневших пальцев Кирилла.

— О божечки, ты ж весь!.. Ты сейчас, не уходи, я что-нибудь придумаю, я непременно что-нибудь!.. Божечки, я сейчас!

Кирилл равнодушно смотрел на попытки Любы спасти его руку при помощи мокрой туалетной бумаги, её собственной кофты, кусков двери и того самого шпагата, причём ей же пришлось спускать его с подоконника.

— Ты только не беспокойся, я сейчас что-нибудь придумаю! Что-нибудь придумаю... Только не беспокойся...

Но Кирилл не беспокоился. До этого он был слабослышащим, а сейчас стал полностью глух к происходящему.

Так они провели те несколько неимоверно длинных минут, пока к ним ехала полиция и скорая помощь. Окна соседних панелек тепло и заботливо горели в ночи.

***

В связи с произошедшими событиями, в ходе которых никто (ко всеобщему удивлению) не умер, игру перенесли. И хоть к этому времени рука Кирилла немного зажила, на сцене он не улыбался и шуток для сценария больше не писал. Люба ходила дёрганная с неестественно широкой улыбкой и на все вопросы отвечала, чтобы не беспокоились.

И, заходя на шестой этаж, они оба слишком часто думали о Вишне. О настоящей и о той, которая их спасла. Но чаще о настоящей.

Точнее, о том, как ей удалось зацепить за карниз краем шарфа. Должно быть, карнизы потом сняли. Очень жаль... Но можно, наверное попробовать с оконной ручкой. Она ведь может выдержать вес человека?

А всё же есть минусы в том, что аудитории на шестом этаже не запираются...

1. Переделка песни группы Ария "Штиль"

2. Карапулей (есть и другие варианты написания) КВНщики называют короткую переделанную песню. Карапули исполняются обычно во время биатлона.