Драгомиров. Наследник стихий. Путь возмездия. Книга 6

После трёх дней праздника в честь коронации нового императора Российской Империи я лежал в своей кровати в объятиях Ли Юй и Елены. Вставать не хотелось, хотя время уже близилось к полудню. Но на сегодня было запланировано одно очень важное мероприятие: пора было выполнить обещание, которое я давал ректору Императорской академии.

— Надо вставать и собираться. Вы же помните, какой у нас сегодня день? — нежно спросил я у девушек.

— Помним, — ответила Ли Юй, потянувшись. Я поцеловал её в подставленную грудь.

Девушки встали и отправились в ванную. Я же взял амулет связи и вызвал Бестужева.

— Добрый день, Сергей. Как продвигаются дела по запрещению союза «Дом Северных Ветров»?

— Всё отлично, князь. Совет Великих Родов сегодня поддержал нашу петицию. После того как несколько княжеских семей, входящих в «Дом Северных Ветров», были арестованы за поддержку «Ордена Чёрного пламени», я не сомневался в успехе. Император Михаил уже получил копию утверждённой петиции — думаю, сегодня он её подпишет, — Бестужев явно был доволен.

— Прекрасно. Ты помнишь, что сегодня ты должен присутствовать в замке в два часа дня? — поинтересовался я.

— Конечно, князь. Это очень важное мероприятие. Я попрошу Елену, чтобы она открыла мне портал, — ответил Бестужев.

— Хорошо, тогда до встречи, — я прервал связь и встал с кровати.

Девушки уже вышли и стали одеваться.

Выйдя из ванны, я полюбовался своими любимыми красавицами. Я уже давно не видел их в обычных красивых платьях — в последнее время то боевые костюмы от китайской пары Чжу Ли и Линь Фэн, то парадные наряды для церемоний.

Ли Юй выбрала лазурное платье с вышивкой по лифу и рукавам — оно подчёркивало цвет её глаз и струящимися складками ложилось на пол. Елена же облачилась в тёмно‑алое, с высоким воротом и узкими манжетами; ткань мягко облегала фигуру, а лёгкий блеск говорил о вплетённых магических нитях.

— Вы обе невероятно прекрасны, — не удержался я от комплимента.

Ли Юй улыбнулась, чуть склонив голову, а Елена подошла ближе и взяла меня за руку:

— Ты тоже выглядишь достойно. В парадном мундире ты похож на героя старинных легенд.

Я и сам чувствовал себя иначе в этом тёмно‑синем облачении с серебряной вышивкой — не просто воином, а тем, кто теперь несёт ответственность за судьбы многих.

— Пора собираться, — вздохнул я. — Сегодняшний день не пропустит даже легенда.

Девушки кивнули, и в их взглядах я прочёл ту же решимость, что жила в моём сердце. Впереди ждало важное дело.

К двум часам дня стали собираться гости — самые близкие.

Первым прибыл Данила: в строгом тёмно‑сером костюме он выглядел непривычно официальным, но взгляд оставался таким же весёлым и живым. За ним следом появились Беркут и Лапа — оба в парадных мундирах, с едва заметными улыбками, будто знали что‑то, чего не знал я.

Егорыч пришёл с Машей: она в светло‑голубом платье казалась хрупкой. Егорыч, как всегда, держался чуть позади, но его присутствие ощущалось — словно незримая опора. Бестужев пришёл, как обычно в своём деловом костюме.

Через открытый мной портал шагнули Ярослав и Михаил — наш новый император. Ярослав, как обычно, был невозмутим, лишь лёгкая усмешка тронула губы при виде меня. Михаил же, в императорских регалиях, выглядел торжественно, но в его взгляде читалась теплота — он не забывал, кем был ещё несколько месяцев назад.

И наконец, главный виновник всего этого торжества — Пётр Михайлович Разумовский, ректор Императорской академии. Он появился без лишнего шума, но сразу привлёк внимание: седые волосы аккуратно уложены, строгий чёрный сюртук с серебряной вышивкой, в руках — старинный фолиант, вероятно, с речью. Последние два дня он жил в моём замке.

— Ну что ж, — произнёс я, окинув взглядом собравшихся, — кажется, все в сборе. Пора начинать.

Я кивнул, чувствуя, как в груди нарастает волнение. Это было не просто мероприятие — это было признание. Признанием тех, кто стоял рядом, и тех, кого уже не было с нами.

Гости рассаживались, переговариваясь негромко, а я ещё раз окинул взглядом этих людей — моих друзей, соратников, семью. Сегодняшний день принадлежал не только мне. Он принадлежал всем нам.

— Начну с того, что должен был сделать уже давно, но в силу определённых обстоятельств этого не сделал, — я внимательно посмотрел на императора и его брата. — Великий князь Ярослав и император Российской Империи Михаил, — начал я официальным тоном, — как глава рода Драгомировых, которому вы присягнули на верность, я снимаю с вас клятву стихий. Более вы не обязаны служить роду, хранить его тайны и быть верными во всём.

Зал на миг замер. Даже лёгкий шелест одежды стих, будто пространство затаило дыхание.

Ярослав и Михаил встали одновременно — движения синхронны, словно отрепетированы годами совместных сражений. Оба склонили головы в глубоком, полном достоинства поклоне.

По общей гостиной пробежала волна незримой энергии. Воздух сгустился, затрещал, и вдруг — вспышка! Мельчайшие разряды молний, похожие на живые нити, оплели нас троих: меня, Ярослава, Михаила. Они не жгли, не ранили — лишь пульсировали, словно проверяя, утверждая, запечатлевая новый порядок.

Молнии разрастались, сплетаясь в причудливый узор, а затем — разом погасли, оставив после себя тихое эхо стихийной силы.

— Клятва расторгнута, — произнёс я, чувствуя, как внутри разливается непривычная лёгкость. — Теперь вы свободны.

Михаил поднял взгляд — в его глазах читалась смесь благодарности и лёгкой грусти.

— Спасибо, князь. Это… больше, чем просто формальность.

Ярослав выпрямился, слегка улыбнулся:

— Мы останемся рядом не из долга, а по собственному выбору. Так будет правильнее.

В гостиной снова зазвучали приглушённые голоса — гости переглядывались, обменивались короткими фразами. Кто‑то кивнул с одобрением, кто‑то задумчиво склонил голову, осознавая значимость момента.

Я сделал шаг вперёд, обводя взглядом собравшихся:

— Сегодня мы не просто разрываем старые связи. Мы строим новые — на основе доверия, а не клятв. И это лишь первый шаг. Император Российской Империи должен приносить клятву только своей стране, но не отдельно взятому роду.

Я повернулся к ректору Императорской академии:

— Пётр Михайлович Разумовский, я готов исполнить своё обещание, данное вам. Но готовы ли вы?

Ректор поклонился с достоинством, в глазах его светилась сдержанная радость:

— Да, князь. Я готов.

— Хорошо. Я, глава рода Драгомировых, принимаю вас в свою семью. Отныне вы — младшая семья моего рода. С этого момента вы носите фамилию Разумовский‑Драгомиров. Глава семьи, с позволения императора Российской Империи Михаила, получает титул князя; супруга — княгиня; его сыновья — княжичи, а дочери — княжны. Произнесите клятву верности стихий, князь Разумовский‑Драгомиров.

Пётр Михайлович раскрыл фолиант, который до этого держал обеими руками, и начал зачитывать текст клятвы. Едва прозвучали первые слова, вокруг нас возникло лёгкое движение воздуха — словно невидимый ветерок коснулся лиц.

С каждым следующим предложением ветер крепчал, наполняясь силой. В воздухе заискрило, по краям фолианта пробежали голубоватые всполохи. Когда ректор достиг середины клятвы, пространство вокруг нас преобразилось: вихрь поднимал полы наших одежд, волосы трепетали, а в вышине зазвучал отдалённый рокот.

Затем вспыхнули молнии — не слепящие, но яркие, очертившие контуры древнего рунического круга, невольно проявившегося под нашими ногами. Между молниями проступали огненные нити, сплетаясь в узор, подобный родословной древа.

В гостиной все замерли. Гости не смели шевельнуться, лишь взгляды их следили за происходящим с благоговейным вниманием.

Когда Пётр Михайлович произнёс заключительные слова клятвы, вихрь внезапно стих. Молнии погасли, оставив после себя лишь лёгкий запах грозы и мерцающие искорки, медленно оседавшие на пол. Стихии признали союз.

— Поздравляю, князь Разумовский‑Драгомиров, — произнёс Бестужев, выступая вперёд и протягивая ректору пергаментный свиток, перевязанный алой лентой с печатью рода Драгомировых.

Документы уже были подписаны императором Михаилом — я заранее обо всём договорился. Оставалось внести записи в императорские родовые книги учёта родов, но это — технический вопрос, решаемый за пару дней. Затем следовало официальное объявление на Совете Великих Родов. Всем этим займётся Бестужев.

Пётр Михайлович дрогнул, на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их вновь, в них блестели слёзы. Он сглотнул, пытаясь обрести голос, но вместо слов лишь кивнул, прижимая свиток к груди.

Вокруг зазвучали поздравления. Первым подошёл император Михаил:

— Отныне ваш род — часть великой истории, князь. Добро пожаловать в новую главу.

Ярослав положил руку на плечо Разумовского‑Драгомирова:

— Ваша мудрость и преданность заслуживают этого титула.

Елена и Ли Юй улыбнулись, сделав шаг вперёд:

— Теперь вы — наша семья, — сказала Елена мягко. — И мы рады этому.

Пётр Михайлович наконец обрёл дар речи:

— Спасибо… Спасибо вам всем. Я клянусь, что род Разумовских‑Драгомировых будет служить с честью и достоинством.

В гостиной вновь поднялся гул голосов, но теперь — тёплый, одобрительный. Этот день стал не просто формальным актом: он связал судьбы, укрепил союзы и открыл путь к новому будущему.

На следующий день мы снова валялись в кровати. Я уже начинал привыкать к спокойной жизни, хотя прекрасно понимал: это всё ещё не конец.

Мои поиски тёмного мага пока не увенчались успехом. Все разломы были взяты под контроль — либо императорскими войсками, либо армиями князей. Даже с контролем за Европейским разломом удалось договориться с поляками: оказалось, Вэй Чжэньлун знал там главу местного клана. Он описал ситуацию, и поляки усилили контроль за разломом.

Но все домашние дела были закончены. Пора двигаться дальше — продолжать поиски тёмного мага.

Допросы слуг «Ордена Чёрного пламени» не дали результатов: никто не знал, где скрывается их хозяин. Сегодня я решил пойти другим путём.

Пора было разобраться с таинственными сёстрами:

Мария — моя бывшая нянька, ныне королева Беловежской пущи. Сколько тайн она хранит за своей мягкой улыбкой? Когда‑то она учила меня читать и держать меч, а теперь правит лесом, где даже тени подчиняются её воле.

Юнь Си живёт в горах возле Пекина. Готовит прекрасный кофе и владеет стихией Духа. Как она связана с тёмным магом? И почему всегда держалась в стороне от наших дел?

Королева леса обитает в Уральской священной роще возле Уральского разлома. Её посланница, Айра, передала мне камень — артефакт, способный перенести в сердце дома королевы леса. Что ждёт меня там? Ответы? Или новые загадки?

Я провёл ладонью по шкатулке, в которой лежал камень. Вчера я снова доставал его, но он до сих пор никак не реагировал. Время встречи с Королевой леса ещё не пришло.

За окном солнце пробивалось сквозь листву, рисуя на полу причудливые узоры. Где‑то вдали слышался смех детей и звон кузнечных молотов — жизнь шла своим чередом. Но моя дорога лежала дальше, туда, где тени становятся длиннее, а правда — опаснее.

Пора было собираться.

Я начал вставать, и лежащие рядом девушки сразу открыли глаза.

— Куда вы собрались, князь? — спросила томным голосом Ли Юй.

— Хочу продолжить поиски тёмного мага. Пока он в этом мире, спокойной жизни он нам не даст. Не через неделю, так через месяц обязательно что‑нибудь произойдёт. И что это будет, мы не имеем представления, — вздохнув, я поцеловал Ли Юй и Елену и встал с кровати.

Девушки не стали спорить или проситься пойти со мной. Они уже привыкли, что порой я ухожу один.

Я принял душ, ощущая, как тёплая вода смывает остатки сонливости и настраивает на предстоящий день.

Отправившись в общую гостиную, связался с Машей:

— Маша, приготовь мне завтрак, пожалуйста. Побыстрее, если можно, — попросил я. — Яичницу с беконом и чашку крепкого кофе. И мои любимые булочки.

— Всё будет готово через десять минут, — ответила Маша и отключила связь.

Я присел в кресло у окна, наблюдая за тем, как солнечные лучи пробиваются сквозь тяжёлые портьеры. В голове снова и снова прокручивались мысли о предстоящем пути: куда пойти в первую очередь — к Юнь Си или к Марии?

Через несколько минут Маша принесла завтрак. Аромат жареного бекона и свежезаваренного кофе мгновенно пробудил аппетит. На тарелке дымилась яичница с хрустящими ломтиками бекона, рядом стояла чашка с густым, насыщенным напитком, а на маленькой тарелочке лежали две тёплые булочки, накрытые льняной тканью.

Я принялся за еду, стараясь не думать о том, что, возможно, это последний спокойный завтрак перед долгой чередой испытаний. Каждый кусок давался с особым вкусом — будто сама жизнь напоминала, что даже в преддверии неизвестности нужно ценить простые радости.

Поев и допив кофе, я поднялся. Решение уже было принято — я открыл портал в Пекинские горы.

Воздух дрогнул, словно тонкая ткань под острым лезвием. В пространстве перед мной заплясали голубые искры, сплетаясь в мерцающий овал. С каждым мгновением он становился всё ярче, пока не превратился в устойчивую воронку вихрящегося света. Сквозь неё уже проступали очертания скалистых вершин и изумрудная дымка хвойных лесов.

Шагнул в портал.

Холодный горный воздух ударил в лицо, вытесняя остатки домашнего тепла. Под ногами хрустели мелкие камни, а вокруг, насколько хватало глаз, тянулись зубчатые пики, укутанные облаками. Где‑то вдали раздавался крик хищной птицы, и ветер доносил запах смолы и мха.

Я не стал выходить сразу возле жилья Юнь Си — хотел прогуляться, хотел, чтобы она увидела меня издалека.

Путь лежал через сосновый бор: высокие стволы тянулись к небу, а под ногами мягко пружинил ковёр из опавшей хвои. Воздух был напоён смолистой свежестью и прохладой горных высот. Время от времени сквозь кроны пробивались лучи солнца, рисуя на земле причудливые световые пятна.

Я шёл не спеша, вслушиваясь в звуки природы: шелест ветра в ветвях, далёкий стук дятла, журчание невидимого ручья. Эти простые, почти забытые ощущения успокаивали — словно мир напоминал, что помимо тьмы и тайн есть ещё и эта первозданная красота.

Постепенно деревья расступились, и передо мной открылась каменистая терраса, на краю которой стояла небольшая хижина. Её крыша, покрытая мхом и диким виноградом, сливалась с окружающим ландшафтом. Возле входа дымился каменный очаг, а рядом виднелась фигура в светло‑сером ханьфу.

Юнь Си.

Она стояла, повернувшись ко мне спиной, и помешивала что‑то в глиняном котелке. Ветер играл её распущенными волосами, а движения были размеренными, почти ритуальными. Я замер на мгновение, наблюдая за ней. В этой картине было что‑то почти нереальное — будто я случайно подглядел сцену из древней легенды.

Сделав несколько шагов вперёд, я намеренно хрустнул веткой под ногой.

Юнь Си обернулась. Её глаза — тёмные, как горные озёра в сумерках — на секунду расширились, а затем смягчились.

— Я знала, что ты придёшь, старший демиург, — произнесла она без удивления, лишь с лёгкой улыбкой. — Но думала, что ты сразу откроешь портал к моему жилью.

Я подошёл ближе, чувствуя, как в груди нарастает странное волнение.

— Не хотел появляться внезапно, — произнёс я. — Хотелось пройтись, подышать этим воздухом.

Она кивнула, словно понимая что‑то большее, чем мои слова.

— Горный ветер многое может рассказать, если уметь слушать. Ты готов услышать?

Я не ответил — просто сел напротив неё у очага, чувствуя, как тепло огня и тишина гор начинают сплетать новую главу моей истории.

Юнь Си неторопливо сняла котелок с огня, и по воздуху разлился пряный аромат — не то травяного отвара, не то древнего заклинания. Она налила дымящуюся жидкость в две резные чашки из тёмного дерева и одну протянула мне.

— Пей. Это поможет тебе услышать то, что говорит гора.

Я принял чашку, ощутив тепло сквозь пальцы. Пары поднимались, рисуя зыбкие узоры в воздухе. Сделав осторожный глоток, я почувствовал, как по телу разливается необычная ясность — будто каждый звук, каждый шорох стал отчётливее.

Юнь Си села напротив, скрестив ноги, и её взгляд устремился куда‑то сквозь меня — в невидимые дали.

От автора