Говорят, память — прихотливый зверь. Но есть вещи, что не тускнеют даже спустя столетия.
Я всё ещё различаю свой Обряд Посвящения, будто он свершился вчера, а не два десятка зим назад.
Тогда я был юн и безрассуден.
Маг без печати, преследуемый Церковью, тенью её храмовников. Они настигли меня в узких переулках Редклифа — и там, среди копоти и сырости, я впервые пролил человеческую кровь.
Я помню, как металл их доспехов плавился от жара моего заклинания; как огонь срывал с них плоть, как они кричали.
Думал ли я, что избежал наказания?
Да.
Считал ли я себя удачливым?
Тогда — да. Сейчас — нет.
Я ещё не ведал, какую цену требует свобода у тех, кто рожден с магией.
Мне было не известно, что мой путь приведёт к Стражам. Что судьба отмерит мне ровно тридцать лет — ни годом больше — а затем отправит в глубины, на тёмные тропы, где смерть бродит без имени и формы.
Там, внизу, нас ждёт Зов.
Все Серые Стражи, достигнув порога своих лет, слышат его — тот самый, что шепчет в разуме порождений тьмы. Голос древних богов, искалеченных Скверной. Голос бездны.
Он зовёт к себе.
Зовёт обратно, в мрак.
Скверна медленно разъедает наши тела — не так быстро, как у нежити, но неизбежно. Обряд Посвящения лишь замедляет её, но не лечит. Мы пьём кровь порождений, кровь Архидемона, запиваем каплей лириума… И становимся чем-то иным.
Ни полностью людьми.
Ни полностью чудовищами.
Тридцать лет.
Таков срок, что нам отпущен.
У кого-то — меньше. У редких — больше.
Но счёт идёт всегда.
И вот моё время подходит к последней отметине.
Пока что я сопротивляюсь Зову… но силы убывают.
Тьма зовёт всё настойчивее, словно старый долг, который наконец настал час платить.
Я — Страж.
Последний из тех, кого уже не вспомнят.
Тот, чьё имя канет в мрак глубин.
Но прежде чем я уйду туда, где свет не живёт…
Я расскажу свою историю.