Драко Малфой и сто одна ошибка попаданства

– Легилименс!

«Он не должен знать, что я не Драко!... О, черт. Какой же я идиот…»

Первая, действительно осознанная мысль взорвалась в голове фейерверком. Меня бросило в холод, потом в жар, комнату повело в сторону, а внутренности скрутило. Ощущения были такие, будто я оказался на американских горках рядом с рестлером, который решил во время мертвой петли врезать мне между глаз. Меня едва не вырвало пойлом, которым меня пичкал доктор последние пару дней. Я судорожно вдохнул, едва договариваясь с желудком, и не заметил, когда тихая темная комната исчезла.

Оглушительные аплодисменты обрушились со всех сторон, свет софитов ударил в глаза, а по коже побежали капли пота. Всё внутри распирало от гордости. Отточенный поклон вызвал новую бурю, заставив улыбку появиться на лице. Шляпа с ярким пером прижалась к груди, и не было в мире большего счастья, чем то, что переполняло меня в тот миг.

Наваждение пропало так же резко, как появилось, и напоследок ударило вспышкой по глазам. Я снова оказался в комнате, среди перин, подушек и взволнованных лиц. Было неприятно. Больно. На языке чувствовался кисловатый привкус, в ушах гудело, хотелось прилечь и закрыть лицо руками, прячась от света. Я облизнул сухие губы, поморщившись, и среагировал только тогда, когда услышал шорох платья.

В лицо всё ещё смотрел кончик волшебной палочки – тёмный, дрожащий и немного расплывчатый. Её обладатель – высокий мужчина с тёмными волосами, в чёрной одежде и с бледным, даже белым, лицом, сидел напротив. В какой-то степени я радовался, что не видел его четко.

Несколько дней назад я очнулся здесь, в этом странном месте, и не сразу понял, что происходит. Даже собственное имя удалось вспомнить с трудом. Большую часть времени я провёл в постели в состоянии полусна-полубреда. Почти каждый раз, когда просыпался на несколько минут, видел человека – невысокого, с короткой бородкой, от которого постоянно пахло травами. Он ощупывал меня и осматривал, уделяя внимание затылку, сменял бинты и что-то спрашивал. Я не понимал слов и только качал головой. Мужчина – вероятно, доктор – поил меня чем-то невыносимо горьким. Приходилось глотать, потому что кашель разрывал горло до слёз. Затем я снова засыпал.

Трудно сказать, сколько времени прошло. Смену дня и ночи я наблюдал лишь по рассеянному свету за закрытыми шторами. Каждый раз при пробуждении внутри всё скручивало в тугие жгуты, а голова раскалывалась. Но всё же становилось легче. Однажды я проснулся без ломоты по всему телу, комната – чистая, красивая и такая незнакомая – перестала расплываться. Врач снова заговорил со мной, но я по-прежнему не понимал ни слова, только слушал его немного сиплый старческий голос.

В какой-то момент мне удалось, наконец, осмотреться. Темно-зеленые тона, тяжелые шторы, резная мебель – всё это дышало роскошью и высоким статусом. Если бы у стены притаилась прислуга в отглаженной форме, она вписалась бы в интерьер так же органично, как натюрморт над комодом. Переведя взгляд от одной стены к другой, я оценил обстановку. На столе стояла пустая ваза, рядом расположились два кресла, немного дальше – камин, шкаф, книжная полка и стол для занятий. Всё будто сошло с картины восемнадцатого века.

Пахло незнакомо, свежо, за окном не шумели машины и не разговаривали прохожие. Было тихо, как в деревне, но не по-деревенски уютно в мягкой постели, среди накрахмаленных простыней и взбитых подушек. Комната выглядела красиво, интересно, но… очень на любителя.

Когда зашли ещё двое, я весь сжался и спрятал руки под одеяло, чтобы скрыть дрожащие пальцы. Доктор, что-то пробормотав, снова удалился. Красивая женщина встала у закрытого окна и молча взглянула на меня, заламывая руки. Длинное платье струилось по её телу, очерчивая изгибы, светлые волосы собрались в сложную прическу, обнажая шею, а драгоценное колье сверкнуло даже в полумраке комнаты. Мужчина, вошедший вместе с ней, стремительно приблизился к кровати и, откинув полы черной мантии, опустился на стул. Точно хищная птица, он пронзил меня взглядом и заставил сглотнуть.

Он что-то спросил, но я не понял, и затем перед лицом появилась палочка. Мужчина произнес то самое слово – легилименс – и произошло что-то странное: я увидел быстро сменяющие друг друга картины, услышал звуки, которых здесь не было, и после меня выбросило в реальность. Теперь мы сидели друг напротив друга в немом ошеломлении. Я какое-то время рассматривал длинный нос мужчины, колючие черные глаза и осунувшееся лицо, а затем перевёл взгляд на женщину. Она, подобравшись, сделала небольшой шажок к кровати, но остановилась, словно натолкнувшись на стену.

– Северус, что случилось? – женщина протянула руку, не то собираясь коснуться его плеча, не то планируя броситься ко мне, но замерла, встретившись с ним взглядом. – Почему ты так побледнел?

– Постой, Нарцисса, – сказал он. Они заговорили, и я растерялся, не сумев мысленно перевести фразы и понять их. Английский никогда не был моей сильной стороной. – Драко нужен отдых. Я дам ему несколько своих укрепляющих зелий, которые будут сочетаться с лекарствами мистера МакГардена. Думаю, ты сможешь навестить его позже, когда он снова проснется.

Нарцисса тяжело вздохнула. Вскинув подбородок и сжав пальцы в кулаки, она шагнула к кровати и осторожно коснулась губами моего лба. Сухо. Отрывисто. Нежно. В оглушающей тишине звонко застучали её каблучки, и показалось, что она спешила уйти, пока у неё ещё были на это силы. Как только за Нарциссой закрылась дверь, сбоку раздался стеклянный звон, а затем Снейп сунул что-то приторно пахнущее мне под нос.

– Пей, – рыкнул он совершенно иным тоном, силой заталкивая в меня очередное зелье. Я закашлялся, поперхнувшись, и расплескал немного жидкости на грудь. Стоило кое-как проглотить зелье и вдохнуть немного воздуха, как в лицо снова ткнулась волшебная палочка. Еще немного, и она вышибла бы мне глаз. – А теперь отвечай: кто ты такой?

Я сфокусировался на перекошенном лице Снейпа. Горло першило, последствия легилименции давали о себе знать, но на разговор силы оставались. Зелье помогло. Оно не вылечило мгновенно и не избавило от кучи неприятных ощущений, но позволило ясно разглядеть, в какую… ситуацию я угодил. Дерьмовую. Откровенно дерьмовую. Сходу придумать оправдание не вышло, и в голове крутилась всякая чушь, вроде: «Слышал о попаданцах?»или «Какого черта ты влез мне в голову?». Мысли панически бегали в голове и сталкивались между собой, пока я тянул время.

– На счёт три получишь убивающим заклятием в лоб, – процедил Снейп. В холодных глазах я увидел не только мрачную решимость и пустоту, но и тщательно подавляемые страх и боль. Рука с палочкой не дрожала. Я понял только что-то про цифру три, но угрожающий тон не оставил сомнений, что мне не поздоровится, если я не отвечу. Вскинутый подбородок, суровый тон и оружие, которое могло убить меня. О, чёрт, наверное, он собирался избавиться от меня, если бы посчитал опасным.

– Один, – начал он, зло прищурившись. Я стиснул зубы, из последних сил надеясь найти хоть какой-то выход. Его не было. – Два, – медленно, будто даже с каким-то безумным упоением продолжил Снейп. Я прикрыл глаза и сжался. – Три. А-а…

– Стоп, – выдавил я. – Я не понимаю. Не знаю английский.

Язык почти не шевелился, голос хрипел, но меня всё же услышали. Я на мгновение сильно зажмурился. Запоздало дошло, что тот свистящий вздох подозрительно напоминал Аваду Кедавру. Он действительно хотел убить меня?

Я резко распахнул глаза. Осознание и ужас отрезвили, потому кружение комнаты прекратилось, и лицо Снейпа наконец приобрело максимальную чёткость. Он, как мне показалось, слегка отпрянул, но затем пристально вгляделся в меня.

– Кто ты такой? – повторил Снейп с расстановкой. Он словно цеплялся за любую попытку выйти на контакт – настолько требовательно смотрел и ждал ответа. Я немного помолчал, мучительно вспоминая хоть какие-то английские слова и пытаясь построить из них более-менее связное предложение.

– Тебе не нужно мое настоящее имя, – медленно начал я. Судя по тени недоумения, мои попытки в грамматику всё же провалились. Я тяжело сглотнул в попытке смочить горло. Однако хрипы так никуда и не ушли, потому я мог выдавать лишь короткие предложения из самых простых слов. – Я не Драко. И ты теперь это знаешь.

Мы застыли в напряженном молчании. Едва ли Снейп рассчитывал на такой ответ, потому он просто смотрел на меня, словно надеялся, что это какая-то шутка. Пауза сыграла на руку. Я чуть-чуть отодвинулся, чтобы постоянно не сводить глаза на его волшебную палочку, и осмотрел себя. У меня были небольшие детские ладони с короткими ровными ногтями и болезненно белыми пальцами. Руки даже сквозь пижамную рубашку казались тонкими. Задирать одеяло и оглядывать себя дальше я не решился. Снейп вот-вот должен был осознать новую реальность, потому мне следовало бы к этому моменту включиться в разговор.

– Тогда как ты оказался здесь? – он вцепился в палочку, приблизив её к моему лицу. Я поморщился и вжался в спинку кровати. Мой явный дискомфорт на Снейпа впечатления не произвёл.

– Я думаю, мы с Драко оба погибли, – я чуть нахмурился, пытаясь вспомнить недавние моменты моей – именно моей! – жизни. Выходил только яркий свет и какой-то громкий звук. От этих попыток снова разболелась голова. – Это уже к вам вопрос. Что случилось с пацаном?

– Он упал с метлы, – тихо проговорил Снейп. Последнее слово я не знал, потому потребовал объяснений. Он, кажется, семимильными шагами приближался к точке кипения, но всё же повторил. – Он летал на метле и упал с неё.

«Ну спасибо, козёл, сразу всё понятнее стало», – мысленно ругнулся я. Снейп наконец отстранился, опустив палочку, и принялся рассматривать моё полное интеллекта лицо. Подумать долго он не дал.

– Ты можешь вернуть всё как было? Вернуть Драко?

Снейп, кажется, решил, что до меня начнёт быстрее доходить, если повторять отдельные слова из раза в раз. Не могу его винить – знать пределы моего откровенно не очень хорошего уровня английского он не мог. Вот только такой подход начинал сильно раздражать.

– Нет, не думаю, – ответил я ровно, жадно наблюдая за уязвлённым выражением на лице Снейпа. – Я один в теле. Скорее всего, Драко уже нет.

Снова настала тишина, ещё более тяжёлая, чем до этого. По-человечески мне было его жаль – он смотрел на близкого ребенка, теперь зная, что он мертв и его место занял кто-то чужой. Плечи ссутулились под тяжестью осознания, губы сжались в тугую линию, а в глаза было страшно смотреть. Казалось, ему было уже всё равно, и он мог сделать что-то ужасное, в том числе, бросить Аваду Кедавру мне в лоб или разгромить здесь всё в порыве бессильной ярости. Как он сдерживался, оставалось загадкой.

Я дернулся, когда Снейп вскочил и резко вышел, заклинанием закрыв дверь. Вероятно, он не хотел хлопать ей со всей силы. Тишина свалилась на меня такой же могильной плитой, как правда на Снейпа, заставляя тяжело дышать и мелко дрожать. Я забрался под одеяло, затаившись и ожидая, что в любой момент сюда ворвется разозленный Люциус, жаждущий вернуть настоящего сына. Перед внутренним взором появился образ Нарциссы, прекрасной и опечаленной, как цветок, лишенный солнца, перед которым почему-то чувствовалась вина. Она потеряла единственного сына. Я стал его кривым отражением, будто насмехающимся над её горем.

Снейп ушел, не дав намека, что будет делать: раскроет правду перед всеми или промолчит. Оба варианта отдавались гнильцой и вызывали желание отмыться снаружи и внутри. Если все узнают, что настоящий Драко мертв, то незамедлительно избавятся от меня или, что хуже, сдадут на опыты какому-нибудь безумному магу в Мунго, чтобы он всё исправил. В противном случае мне придется обманывать родителей, играя роль их сына, и проживать чужую жизнь, вечно нося маску Драко Малфоя. Ошибки недопустимы. Последствия – фатальны.

Был и третий вариант – сбежать. Откинуть одеяло, вырваться из комнаты, выпрыгнуть через окно и, петляя, как заяц, броситься в неизвестном направлении. Если бы я мог для начала встать с кровати, меня бы тут уже не было. Но наверняка далеко бы не ушел. Поисковая магия вмиг обнаружила бы меня, полуживого ребенка, и вернула в особняк для разбирательства с семьей и Снейпом. Едва ли это закончилось бы хорошо.

Оставалось ждать.

Сморенный тревогой и лекарствами, я провалился в тревожный сон, то и дело прерывающийся и пестрящий страшными картинами. Проснулся какое-то время спустя, когда чья-то нежная, но холодная рука коснулась лба, а затем скользнула по щекам. Я поморщился, открывая глаза и выбираясь из-под одеяла, и зевнул. Рядом сидела Нарцисса, всё такая же элегантная, строгая, но уставшая. Она улыбнулась и неспешно заговорила:

– Как ты себя чувствуешь, милый?

Я уставился на неё, хлопая глазами, и спросонья попытался придумать ответ.

– Я в порядке.

Её взгляд наполнился материнским состраданием, а голос смягчился.

– Ты проголодался? Доктор МакГарден поил тебя только невкусными лекарствами. Может быть, ты хочешь чего-то другого? Я немедленно велю домовикам всё приготовить.

Я осторожно кивнул, не особо понимая, на что подписался, но не желая её расстраивать. Нарциссу это не обмануло. Она чуть нахмурилась, но удержала успокаивающую улыбку на лице, пытаясь поддержать этим не столько меня, сколько себя. Нарцисса поправила одеяло, разгладила складки на своей юбке и напряженно застыла, мучительно придумывая, что делать. Мне стало её жаль. Захотелось что-то сказать, чтобы заполнить пустоту и прогнать тоску из её взгляда.

– Как ты себя чувствуешь… мама? – спросил я, повторяя за ней уже услышанную фразу. Её лицо посветлело.

– О, я в порядке, милый, мы с папой держимся. Он немного заработался, но скоро обязательно придет. Твое лечение требует средств. Папа с дедушкой стараются их достать. Не переживай, скоро ты поправишься. Кстати, твой друг Блейз прислал письмо, я ответила, что ты приболел и напишешь позже. Я оставила конверт у тебя на столе…

Я продолжал кивать в тех местах, где мне казалось это уместным, но не улавливал смысл длинной речи. Какие-то слова узнавались, но не складывались в предложения. Из-за этого я выглядел растерянным. К счастью, дверь отворилась, и вошел высокий мужчина с платиновыми волосами, забранными назад. Люциус выглядел непривычно с такой прической, да и лицом он был старше, чем я ожидал. Нарцисса прервалась и обернулась. Я ляпнул:

– О, папа!

Теперь уже Люциус застыл с полным интеллекта лицом. Нарцисса медленно перевела на меня взгляд, будто я сказал, что солнце на самом деле – это гигантская лампочка, которую вкрутили инопланетяне. Повисла неловкая тишина. Я понял, что просчитался. Но где?! Захотелось спрятаться под одеяло с головой и сделать вид, что меня тут никогда не было, но, наверное, это ухудшило бы ситуацию. Вместо этого я улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. Это не помогло. Совсем.

– Ты немного ошибся, дорогой. Это твой дедушка Абракас.

– А я неплохо сохранился для своих лет, – ухмыльнулся тот.

Я едва не пробил ладонью лоб. Это же надо было так их перепутать! Да, я никогда не видел Абракаса, а Люциуса смутно помнил лишь по фильмам. Но в моей безумной ситуации и так было осведомлённых на одного больше, чем хотелось бы. Не хватало ещё и этим двум что-то заподозрить.

– Северус говорил, что у него теперь не всё в порядке с головой, но такого я даже представить не мог, – Абракас облокотился на спинку стула Нарциссы, изучая меня, как натуралист редкую бабочку, пришпиленную иголкой. Из всего предложения я понял только первые два слова, потому напугался ещё больше. Пусть этот ублюдок только сунется и в миг получит предъяву, почему я не в курсе, что там «Северус говорил».

– Что вы себе позволяете, папенька, это очень некультурно!

Нарцисса поджала губы и обернулась. Её прямая спина и вскинутый подбородок тоже не давали пояснений, потому я продолжал тихо седеть от всего того гипотетического, что им «Северус наговорил». В голову лезли варианты один страшнее другого. Немного обнадёживал лишь тот факт, что меня ещё не уволокли за шкирку к целителям из Мунго и не прибили на месте.

– Он всё равно не понимает нас, – сказал Абракас.

– И всё же так нельзя.

– Сейчас не время думать об этом. Он напуган, и мы явно не помогаем ему успокоиться.

Нарцисса всполошилась и поспешно взяла меня за руку, зашептав что-то торопливо и мягко. Она гладила меня по плечу и голове, и я действительно постарался расслабиться. Красивый голос обволакивал, его хотелось слушать, как музыку, и тревога понемногу отступала. Я осмелился взглянуть на Абракаса и заметил, как тот нахмурился, напряженно думая о чем-то. В глазах сияла работа мысли. Пальцы чуть сильнее сжались на спинке стула, а затем он снова окликнул Нарциссу, зачем-то понизив голос.

О чем они говорили дальше, я совсем не понял. Речь зазвучала быстрее, в ней появилось много незнакомых слов и оборотов, и создавалось впечатление, что они играли в мячик фразами. Я глядел то на Нарциссу, то на Абракаса, пытаясь поспеть, но добился лишь того, что у меня закружилась голова. Пришлось прикрыть глаза, пережидая волну неприятных ощущений, прокатившихся от макушки до пяток.

Метнув в меня взгляд, Абракас тепло попрощался с Нарциссой, кажется, пообещав зайти позже. Я постарался улыбнуться, когда тот медленно и с расстановкой пожелал мне скорейшего выздоровления, и едва подавил вздох облегчения, когда он ушел. Абракас не был сочувствующей Нациссой, которой можно было надавить на жалость; не был Снейпом, который казался прагматичным человеком и мог не сдать меня, хотя сильно распсиховался в последнюю встречу. Пусть я не знал, какие отношения связывали его и настоящего Драко, существовал шанс, что он мог увидеть во мне не просто блаженного ребёнка, а именно другую личность.

Глаза слипались. В голове гудело от тревоги и попыток понять разговоры вокруг, поэтому не было ничего удивительного в том, что я стал клевать носом.

– Дорогой, подожди немного, – сказала Нарцисса, чуть более громко и отчётливо. – Сейчас Динни принесёт тебе бульон. Съешь хотя бы пару ложечек.

Она усадила меня в кровати, пока я сонно моргал и крутил головой. Свет за окнами начал угасать – видимо, уже наступал вечер. Через пару минут с негромким хлопком перед камином появился странный маленький человечек. У него были тонкие длинные конечности, а небольшое тельце скрывала мятая застиранная ткань, то ли бывшее полотенце, то ли кусок простыни. Голова тоже казалась непропорциональной: вытянутый нос, широкие повислые уши и огромные глаза, которые испуганно стрельнули на Нарциссу и тут же уткнулись в пол. В руках человечек держал поднос с вкусно пахнущей тарелкой.

– Бульон для юного господина, – пропищал человечек, с поклоном протягивая женщине поднос.

Я аж проснулся. Домовой эльф! Но это был не Добби, которого я ожидал увидеть. Более того, судя по голосу, это была… женщина-эльф? Домовушка? Она вся сжалась, когда Нарцисса забрала у неё тарелку, что-то тихо пробормотала, отступая к камину, немного потопталась на месте и с таким же хлопком исчезла. Нарцисса будто и не заметила домовушку. Она помешала ложкой в тарелке, затем набрала немного, подула и протянула мне.

Я уставился на ложку, откровенно не понимая происходящего. Выходило, что меня хотели покормить, как маленького ушибленного мозгом ребёнка. Ах, да…

– Мама… – медленно начал я. Вспоминать английский, когда ты его не знаешь – занятие сложное. Но отныне мне придётся заниматься этим всю ближайшую жизнь. – Я могу поесть… самостоятельно.

Нарцисса опустила руки, внимательно меня изучая. Я уже начал опасаться, что снова умудрился где-то сглупить и всерьёз стал вспоминать, позволял ли канонный Драко кормить себя с ложечки, но женщина заговорила:

– Уверен? Тебе хватит сил на это?

– Уверен, – повторил я за ней ту часть, которую понял абсолютно точно. Нарцисса передала мне тарелку, коршуном следя за тем, чтобы я ничего не уронил и не расплескал. Бульон оказался вкусным, пожалуй, по-домашнему. Я не заметил, как съел его целиком, и немного смутился под умильным взглядом Нарциссы. Она забрала тарелку, напоила каким-то очередным кислым зельем и велела отдыхать. Я действительно быстро уснул.

Следующее пробуждение было не таким радостным. Я немного полежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к своему самочувствию. Голова уже не болела, а лишь слегка гудела, вкусный бульончик переварился, и мне захотелось ещё. В комнате сильно пахло успокаивающими травами. Я приоткрыл один глаз, чтобы в рассеянном дневном свете заметить уже знакомую фигуру в чёрной мантии. Чуть не икнув от неожиданности и испуга, я трусливо зажмурился и решил притвориться спящим. Может, если я буду это игнорировать, оно уйдёт? Около минуты у меня получалось.

– Я знаю, что ты не спишь, – прозвучало медленно, почти даже распевно, но основательно. Я снова приоткрыл глаза. «Оно» вальяжно сидело на стуле с какой-то книгой в руках и перелистнуло страницу с таким видом, что мне захотелось накрыться одеялом с головой, перевернуться на другой бок и демонстративно громко захрапеть. В миг вспомнилось всё: его угрозы, демонстративное хлопанье дверью (условно говоря), как он просто кинул меня, заставив гадать, что он будет делать с информацией, от которой зависела моя жизнь… Я мог бы его понять, если бы не был зол и расстроен.

– Вернулся, – прозвучало со слишком сильными обидой и сарказмом, которые я не хотел показывать. Однако сказанного не воротишь.

Снейп застыл на несколько мгновений, обрабатывая информацию, а затем резким движением отодвинул книгу в сторону, открывая себе вид на моё лицо и проверяя, действительно ли я такой наглый. Прочитав в его взгляде, насколько я, по его мнению, «того» и еле удержавшись, чтобы не показать ему средний палец, я сел в кровати и поднял под спину подушку. Всё-таки, даже будь мы оба ещё трижды «того», Дормаму явно пришёл договориться.

– Я уже жалею, что сохранил твой секрет, – Снейп глядел, как я пытаюсь устроиться в кровати, с таким скепсисом, словно он плохо верил вообще в мои способности сделать хоть что-то. Я наконец угнездился и встретился с ним взглядом.

Снейп даже не скрывал, насколько ему противно на меня смотреть. При этом ему ещё приходилось говорить медленно, подбирая самые простые слова. А то общаться с человеком, который даже не может понять, когда его оскорбляют, наверняка довольно тяжело. Надеюсь, того количества валерианки, которым он наглотался, ему хватит на этот разговор.

– Да, хотел спросить. Зачем ты это сделал?

Нет, я был благодарен. Конечно, насколько это вообще возможно, при нашем искромётном знакомстве. Однако я хорошо знал, что это чудовище даже не пошевелилось бы без какой-либо на то выгоды. Оставалось надеяться, что Снейп был слишком привязан к настоящему Драко.

– Это причинило бы сильную боль Люциусу и Нарциссе. Они не должны знать, – Снейп перевёл взгляд в окно, а затем продолжил, ещё медленнее, будто не веря в то, что говорил. – Ты… много знаешь о Драко?

Так. Вот и началось. Было ожидаемо, но я всё равно не был готов к тому, что последует за этим вопросом. Откосить не выйдет – наверняка это чудовище, после того, как перебесилось, взвесило всё, пришло к кое-какому выводу и теперь вернулось за подтверждением. Отпираться было бессмысленно.

– Да, – осторожно протянул я. Дабы не выдать своего беспокойства, я спрятал руки под одеяло и принялся крутить в пальцах складку пижамных штанов. Хотя Снейп сам был не в лучшем состоянии. Его нездоровое бледное лицо ожесточилось каким-то принятым решением. Хотя почему «каким-то», вполне определённым.

– И как много?

Я тяжело вздохнул. Мне предстояла сложная задача на английском языке объяснить волшебнику, что я помню из фильмов. На английском, которого не знаю. Волшебнику, который, быть может, вообще нахрен не понимал, что такое фильм. Или дружба с Лили могла бы дать ему фору… Телевидение ведь уже было изобретено к тому времени. Хотя, когда вообще был показан первый фильм?! Стоп, спокойно. Это было в начале двадцатого века. Что ж, не подведи, сальноволосый.

– Эм, ну… Ты знаешь, что такое фильм? – он осторожно кивнул. Победа! – В моём мире были фильмы и книги про Гарри Поттера, – медленно продолжил я. Лицо Снейпа дёрнуло судорогой. – Драко Малфой был его… – я немного помолчал, вспоминая слово, – врагом. В школе. Почти все семь лет.

Снейп снова склонил голову. Я, ожидая контакта, невольно повторил его действие. Ситуация походила на разговор глухого с немым, но дело всё же двигалось. Я не сомневался, что вот-вот он скажет мне играть Драко Малфоя – всё шло к этому, да и другого выхода не было. После бульончика и сна ситуация перестала пугать так сильно, хотя я бы всё равно не подписался на подобное, будь у нас альтернатива. Возможно, время, проведённое с Нарциссой, уверило меня, что по крайней мере с ней будет не так сложно. Абракас как будто не воспринимал меня всерьёз – в свой единственный визит он говорил только с Нарциссой. Люциуса я вообще не видел. Ну а Снейп – это да.

– Я хочу на это посмотреть, – по слогам произнёс он. Я, слегка отвлёкшись на свои мысли, уже начал подбирать слова, чтобы объяснить, что прокат в кинотеатрах давно завершён, а техники с подключённым интернетом в комнате не наблюдалось. Но вдруг заметил у Снейпа в руках палочку и подскочил в кровати.

– Нет-нет-нет, ты не можешь, – я замахал руками и отодвинулся от него подальше. – Восемь фильмов! – я аж повысил голос, чеканя каждое слово. – Два часа каждый! – да, слегка преувеличил хронометраж, но это ради высшего блага. – И там… – я запнулся и опасливо взглянул на закрытую дверь. Как-то запоздало до меня дошло, что обсуждать такую информацию надо было под какими-нибудь заглушающими чарами. Снейп крутил в пальцах палочку, угрюмо глядя на меня, и на лице я прочитал всё, что он думал о моих умственных способностях. Ладно, он продуманнее меня. Спасибо и сходи лесом. – Волдеморт вернётся, – объяснил я. Лицо Снейпа перекосило так, что я залюбовался. – И ты умрёшь, – решил добавить, чтобы впредь отбить всё желание смотреть мои воспоминания.

Вопреки ожиданиям, он подобрался и вскинул подбородок. В задумчивом прищуре отчётливо говорилось, что обратился я по адресу. Двойной агент – это не работа, а образ жизни. Я ещё не знал, что буду делать со всеми своими знаниями, но лучшего союзника на этом поприще мне не найти. Если только Снейп действительно согласится встать на мою сторону.

– Я не могу быть… стать Драко Малфоем. Тем, Драко Малфоем, которого ты знал. Но ты хотел бы этого, да? – я проследил за его взглядом. Где-то на гардине были написаны ответы на все наши вопросы, не иначе. А то чего он каждый раз на неё пялился. – Я могу играть роль с Нарциссой и Люциусом. Быть сыном, которого они хотели бы видеть. Но быть только Драко…

Я совсем запутался, что хотел сказать, и замолчал. Бредовая идея скооперироваться с сальноволосым ублюдком всё ещё казалась бредовой, но при этом она давала свободу, которой у меня не было в Малфой-мэноре. Я ещё не знал, как обернётся моя жизнь в будущем, но мне бы точно хотелось поступить в Хогвартс. И играть там роль говнюка, которым я не являлся и не хотел быть… прожить так всю жизнь, причём вторую, совсем не хотелось. Снейп наконец оторвал взгляд от окна и поднялся. На меня он по-прежнему не смотрел дольше необходимого.

– Лечись и выучи наконец английский, – сказал он, направляясь к выходу. – О твоих знаниях поговорим позже.