Драконьи сказки

Сухая трава неприятно царапала волочащееся по земле крыло. А уж каждый сучок или камешек отдавался стучащей тупой болью прямо в мозг. Рваные раны на спине уже запеклись, слава Великому, но Шнурр чувствовал неприятное пульсирующее тепло под корками. Поди может начаться лихоманка. Так-то бы содрать корки, да вылизать всё, но сам не дотянется со сломанным крылом. А лекаря или боевого товарища на ближайшие часы полета не предвидится.

Но ничего. Скоро черные возьмут след, откусят ему башку и можно будет отдохнуть. Он передернул шкурой на спине, вновь ощутив резкую спазмирующую боль в переломанном крыле. И шумно выдохнул. Завыл бы, да силы надо беречь. Великий говорил, что сдохнуть всегда можно. Но нужно перед этим откусить башку врагу. Тогда он откроет свои крылья и пустит в Чертог Света. А там куча баб и мяса.

Облизнул пересохшим языком губы. Ему бы хоть тухлой воды. И падаль. Но бабу тоже можно. Желательно, живую.

Он резко фыркнул. Бабу… В нем еле Свет горит, а мысли! Ладно бы о золоте… Ну это он молодой еще, вот всякая муть в башку лезет. Старые говорят, проходит… Правда ему это уже не грозит…

Шнурр буквально заставлял перебирать себя лапами, оскаливаясь от каждого шага. Хоть бы лужу найти и напиться, перед тем как сдохнуть…

С надеждой уставился в темнеющее ясное небо, проглядывающее среди ёлок. А вдруг пронесется та патрульная боевая тройка, что загнала его в небе? И тот ублюдочный Черный, что прокусил ему крыло и подрал спину в воздухе. И две его сучки по бокам, которые не дали ему увернуться, поймать поток и уйти. Одна еще явно примеривалась подойти снизу и вцепиться в мягкое брюхо, но зассала. И правильно сделала. Уж он бы её не упустил! Сжал бы лапами покрепче, выпустил когти, да пошел бы к земле! Сдохли бы оба, и он сразу бы попал в Чертог! И еще бы пощупал хоть раз в жизни бабу с крыльями!

Вот бы они все-таки нашли и добили. Неохота валятся падалью под кустом. Так в Чертог не попадешь… Зря он все-таки отошел от отряда. Поползня заметил на поляне и хотел завалить в одиночку и не делиться. А потому зашел на круг и отстал. И нарвался на патруль… Жадность до добра не доводит, правильно Великий говорил…

Чуткие ноздри вздрогнули, уловил сладковатый запах. А вскоре и глаза уловили яркие шляпки грибов в лесной подстилке. Такие красные, как кровь, с белыми капельками, словно птички нагадили. О, это славная находка!

Он стал торопливо перебирать лапами, стараясь не обращать внимания на боль в спине. Дошел до грибов и зачавкал сладковатой влажной мякотью. Почти сразу стало легче… Боль они хорошо снимают. И смелость дают. Хотя на кой ему сейчас смелость? Еще бы воды найти…

Тут он ощутил легкий болотистый запах и пошел на него. Вышел на овражек, покрытый пожелтевшей травой. Осень выдалась сухая. Но на дне была вода. Сполз, цепляясь когтями, и напился. Вода слегка отдавала тиной, но он все равно жадно лакал, пока не набил брюхо. Устало лег на влажные листья. В черной глади лужи отразилась белая острая морда, перемазанная кровью. Еще и подрался об эти проклятые ёлки, пока падал. Но они же и замедлили падение. А то точно бы весь бы переломался.

Но с чего они атаковали? Только вчера капитан зачитывал сообщение из Чернограда. Мол, Император и Верховный черных заключили мир. Мол, пора и по домам… Вот он тогда обрадовался! Аж шерсть дыбом встала! Это ж ему жалованье за полгода дадут сверху по контракту. Куча золота! Можно будет прийти в родную деревню и построить свою башню. И выбрать бабу… Маришку из Щитоглавых. Хороший род! Поди перестала бы фыркать, когда бы он пришел с кучей золота!

Но, похоже, эта тройка газет не читала. Или капитан у них был тупой и не донес про мир.

Ладно, надо дальше ползти. Все же Приграничье. Авось доползет до своих. Или до Черных, но которые газеты читать умеют.

Грибы и вода чуть наполнили силами и помирать как-то уже расхотелось. Даже в бою. Шнурр выпустил изогнутые когти из мягких подушечек лап и начал карабкаться вверх по склону оврага. Все бы ничего, да спина уже просто пульсировала паршивой горячей болью. И тело стал бить пока легкий ознобец, хоть особого холода не было. Паршиво.

Надо идти…

Через час грибы его отпустили, и боль вновь постепенно сжала в огненных объятьях, заставляя путаться мысли. Шнурр шел только на одном упрямстве. Сдохнуть под кустом — позор драконьего рода. И в Чертог не пустят.

Внезапно он резко остановился, словно об елку ударился. Резко и глубоко втянул воздух, не обращая внимания на занывшие ребра. Где-то явно был костер. А то и печь… Да, печь! К дыму примешивался легкий запах навоза и коз. Коза! Да он бы всё свое жалованье отдал за молодую нежную козочку. Да и за старого вонючего козла тоже!

Запах дыма придал сил не хуже грибов, и он ускорился, то и дело поднимая морду, стараясь не потерять след. Вскоре чуткие уши уловили блеяние и кудахтанье… Курочки…

Язык сам облизал губы, и Шнурр сглотнул. А потом втянул голову в плечи. К козам и курочками обычно прилагаются злобные хозяева с вилами. С людьми он справится. Если их будет не больше пяти мужиков. А если перевертыши? Почувствовал, как губа забралась вверх, обнажая зубы. Его сейчас любая псина порвет. Тьма забери этих черных ублюдков!

Но и терять ему нечего. Надо хоть посмотреть.

Он распластался по земле и тихо-тихо стал подкрадываться к видневшемуся забору из серых досок. Прошелся вдоль забора и нашел дырку. Нерадивые хозяева, ну им же хуже. Перелез через дырку, задев крыло и зашипел от боли, но тут же прикусил язык. Собак во дворе не было. Значит точно, перевертыши! Но кто? Втянул воздух, но ничего не понял. Ладно, потом…

Пополз к сараю, откуда раздавалась меканье коз и сладкий запах сена. Мордой отворил задвижку и вошел вовнутрь. Козы тревожно замекали, но он пустил импульс покоя, и они замолчали. Самодовольно усмехнулся, ну козу-то он заморочить может.

И быстрым движением перекусил горло ближайшей, серой, с небольшими рожками. Теплая сладкая кровь потекла в горло. Он заурчал от восторга. Почти, как поползень! Выпил кровь, и чувствуя прилив сил, потащил тушу на сенник. Зарылся в душистую траву и стал терзать теплое мясо. Нажрался донельзя и так и уснул, уткнувшись носом в слегка обглоданные кости.