Драконья невеста

Наташа стояла с охапкой дорогущих гидропонных красных тюльпанов на самом почетном месте, которое только могло быть на базовой космической станции № 26 района № 8 Нептунианской зоны — на красной дорожке, расстеленной перед огромным иллюминатором главного рекреационного зала. Справа от нее стояла трибуна, с которой начальник станции вещал что-то о ее героизме, награждении какой-то жутко почетной побрякушкой, досрочном полном списании долга за обучение, приличной премии от страховой компании и прочих всяких разных приятностях... Но ее интересовало лишь содержимое нагрудного кармана рабочего комбинезона статного русоволосого парня, стоящего в строю почти в самом конце слева от нее. И это был тот самый случай, когда любая девушка просто обязана смотреть налево, причем не отводя глаз...

***

Наташка и Ивашка росли в соседних домах. Они были первым поколением марсианских колонистов, которые смогли позволить себе выйти из дома без скафандра. За пару лет до их рождения были построены и заполнены воздухом два купола — «Москва Марсианская» и «Пекин Марсианский». Открывали их, кстати, в один день в присутствии президентов обеих земных держав. Собственно, это было неудивительно — строили совместными усилиями. Именно сочетание практически безбрежных возможностей России в области энергетики и неисчислимых трудовых ресурсов Китая дало столь впечатляющий результат. Свой «Дели Марсианский» индусы, наконец, достроили в прошлом году, да и то с помощью россиян, выделивших им несколько жизненно необходимых реакторов и китайцев, подсобивших с помощью высококвалифицированных рабочих. Могли бы, конечно, и не помогать, учитывая издавна сложные отношения между Китаем и Индией, но так уж сложилась, что самая удобная подземная транспортная магистраль между Москвой и Пекином идет как раз через Дели и отсутствие там нормальной атмосферы надоело заинтересованным сторонам сверх всякой меры. Так что однажды они заключили межправительственное соглашение и доделали все за год. В долг под символические проценты. Остальные державы были бы и рады присоединиться, но недостаток ресурсов и давным-давно испорченные отношения не позволяли.

Ну а результатом всей этой высокой политики стало то, что Наташка и Ивашка стали одними из первых детей марсианских колонистов, которые, не кривя душой, могли сказать, что выросли в одной песочнице. И вместе воровали яблоки на соседних участках. Да, пресловутые яблони на Марсе, благодаря удобрениям и высокому содержанию железа в грунте, росли весьма и весьма неплохо, а недостаток солнечного света великолепно компенсировался специальными лампами, установленными на куполе.

В школе они тоже сидели за одной партой и сплоченно отбивались от в разной степени дурацких шуток одноклассников на тему жениха и невесты. Разошлись их пути лишь в пятнадцать лет, когда Наташка вполне ожидаемо с блеском прошла отбор в Высшую школу космических пилотов, а Ивашка с не меньшим успехом поступил в Геологический институт, продолжив династию «космических рудокопов».

Следующие годы давали им крайне скудные возможности для встреч, так как контракт на обучение пилота запрещал выход замуж или женитьбу в период пятилетнего обучения, а затем требовал отработать пять лет линейным пилотом на минимальной стандартной ставке с довольно-таки потогонной нагрузкой. Или оплатить недешевое обучение. Так что прозвище «драконьих невест» молодые пилотессы получили вполне заслужено. Собственно, сам огнедышащий дракон обитал на шевроне, прилепленном на левый рукав формы и обозначающем профессию. Во время ходьбы дракон явно покушался на некоторые расположенные неподалеку округлые элементы фигуры, но дотянуться не мог и расстроено отлетал назад, за что и получил в мужских кругах освященное веками прозвище «собака на сене». Учиться на пилотов брали в основном девушек ввиду более выраженной интуиции. В космосе всегда хватало нештатных ситуаций, из которых могло вывести только везение или откровенное чудо и, как показала многолетняя практика, девицам везло чаще. Как говорил один из старых преподавателей: «Эти язвы на одной хитрожопости из любой черной дыры вылезут!».

У выпускников Геологического на рукаве красовался гном с киркой для планетарных специалистов и он же, доукомплектованный звездой для космических рудокопов. История с шевронами, кстати, была довольно забавной. Лет сто назад назад молодежь потехи ради начала клеить разные картинки на рабочие комбезы, а начальство похихикало-похихикало, да и утвердило весь этот зоопарк в качестве штатных знаков различия. У медиков, например, фея, а у связистов — маг, надо полагать, телепат. Что же касается условий обучения и последующей работы, то они, в принципе, были одинаковы для всех, только медиков учили шесть лет при пятилетней же отработке. Так что в двадцать три года оба старательно отрабатывали остаток долга за обучение.

Заместитель начальника обогатительного комплекса № 1024 района № 8 Нептунианской зоны Иван Сергеевич Петров заступил на смену вместо своего начальника. Сунь Цзы с покрасневшими за двенадцатичасовую смену глазами с изрядным энтузиазмом передал бразды правления, сообщил о полном отсутствии присутствия проблем и полетел отсыпаться. Иван Сергеевич окинул взглядом оптимистично сияющие зеленым мониторы и пристегнулся к не успевшему остыть креслу. Следующие двенадцать часов за всю добычу и переработку отвечает он. Сейчас на обогатительном комплексе было двадцать четыре человека, на четверо больше, чем необходимо. Неделю назад четверо студентов его родного Геологического прибыли на производственную практику. Дефицит квалифицированных кадров был таков, что выпускник сразу становился заместителем начальника одного из обогатительных комплексов, а к концу отработки получал такой комплекс под свое руководство. Так что практиканты не бездельничали — в каждой смене один уже который день на запасном добывающем комбайне трудолюбиво грыз небольшой транснептун с на удивление высоким содержанием редкоземельных элементов, а другой осваивал обогащение полученной руды. Через неделю они поменяются, чтобы освоить все основные виды работ, связанных с добычей и первичной переработкой.

После пары часов скучного наблюдения за идеально работающими техникой и людьми на экране системы противоастероидной защиты одна плашка ненадолго моргнула желтым. На пределе дальности обнаружения выявлен достаточно крупный объект, орбита не представляет опасности для комплекса. С час больше ничего не происходило, а затем та же плашка вдруг взорвалась красным, сопроводив эту трансформацию воем аварийной сирены. Какое-то внешнее тело ударило по уже обнаруженному астероиду, расколов его на части. И одна из них, двигаясь со скоростью почти в пятьдесят километров в секунду, нацелилась точно на комплекс. До столкновения чуть больше двух часов. Для штатной противометеоритной защиты камушек великоват, отвести его в сторону с помощью уборочных комбайнов просто не успевали, а сам комплекс для приведения в транспортабельное состояние требовал почти суточной работы с участием обеих смен. Выбора не было.

— Внимание, астероидная тревога, время до столкновения два часа. Под удар попадает производственный сектор, всем срочно остановить оборудование и прибыть в жилой модуль. Операторам комбайнов двигаться в сторону Нептуна согласно схеме управляющей системы! — проговорил он, подтвердив объявление астероидной тревоги. Через пару минут у него за спиной стоял, пристегнувшись ботинками кполу, все еще красноглазый Сунь Цзы, который быстро просмотрел принятые решения и признал, что лучшего варианта не видит. Еще через полтора часа все, кроме операторов комбайнов, были в жилом модуле, в скафандрах с пока открытыми щитками. Иван до последней минуты продолжал выкачивать из производственного модуля комплекса все возможные ресурсы, окончательно расцепив магистрали за секунды до удара.

Мгновение и добрая половина производственного модуля исчезла из поля зрения. К сожалению, не самая опасная. Реактор уцелел. Почти уцелел. Поврежденные ударом цепи управления напоследок сгенерировали команду на его разгон и поступающая по радиоканалу телеметрия показала, что часа через три, в лучшем случае, он взорвется. К тому же несколько сравнительно небольших осколков ударили и по жилому модулю, вызвав утечку воздуха в нескольких местах. Плюс осколком был разбит двигательный отсек одного из комбайнов. С учетом того, что на жилом модуле были лишь не слишком мощные маневровые движки, борьба за живучесть предстояла сложная.

— Да уж, красота... — заключил Сунь Цзы, полюбовавшись на показания агонизирующей АСУ. — В детстве я слышал фразу «Какой русский не любит быстрой езды?». Давай разделим усилия: я буду модуль в порядок приводить, а ты постарайся вывезти нас подальше от реактора. Вижу, что это невозможно, но я в тебя верю. — китаец хлопнул Ивана по плечу и вылетел в шлюз.

Для начала Иван включил маневровые движки, сориентировал модуль на Нептун, точнее, туда, где он будет через две недели, и дал максимальную тягу. Модуль медленно нагонял дрейфующие в том же направлении комбайны и тут Ивана осенило. На комбайнах есть довольно мощные двигатели и неплохой запас топлива, так как их часто используют в качестве буксиров при разборке на части все тех же астероидов.

— Внимание операторов комбайнов! Разберитесь, что с третьим комбайном и эвакуируйте пострадавшего. Потом попарно присоединяйтесь к шлюзам в корме и передавайте управление мне. Сами перебирайтесь в модуль. Тем, кто пока не присоединился, сохранять дистанцию. После исчерпания топлива в первой паре я расстыковываюсь и ухожу вперед на своих маневровых, затем стыкуется следующая пара и так до конца. Всем понятно? — слаженный рокот подтверждений был прерван откровенно мальчишечьими голосом.

— Иван Сергеевич, извините, но у третьего разбиты двигатель и кабина, связь почти не работает, есть утечка из скафандра и сломана рука. Я остановил его вращение после удара, но не знаю, что делать раньше. — перекрыл всех один из практикантов.

— Попробуй подвести его к боковому шлюзу, пока первая пара стыкуется, попробуем пристыковать и вытащить.

— Понял! — парень на удивление ловко и аккуратно развернул поврежденный комбайн и подвел к боковому шлюзу так, чтобы система автоматической стыковки сработала. Через каких-то пять минут диафрагма шлюза уже открылась и позволила эвакуировать раненого оператора без выхода в открытый космос. Тем временем, Иван закончил выкачивать с комбайна остатки топлива и отстыковал его.

— Теперь оттащи его немного в сторону и догоняй! — сказал он парню, дождался, пока можно будет безопасно разгоняться и включил двигатели на пристыкованных комбайнах.

Модуль медленно набирал скорость, несмотря на откровенное издевательство над движками, но с каждым километром опасность тяжелых последствий от взрыва разгоняющегося где-то за спиной реактора уменьшалась. Реактор каким-то чудом продержался больше трех часов, когда модуль уже закончил разгон, отстыковался от последних комбайнов и свободно летел в сторону базы на орбите Нептуна. Всю неделю с него вызывали нептунианскую базу, но ответа не получали. Наконец, в смену Сунь Цзы они услышали пробивающийся через помехи женский голос.

— Я универсальный катер восемь тысяч пятьсот два, приписка «Москва Марсианская», плохо вас слышу, не могу идентифицировать!

Китаец раз за разом повторял в эфир сообщение об аварии, но ответом были белый шум или обрывки слов. Через пару часов его сменил Иван и продолжил без особой надежды терзать микрофон. В какой-то момент помехи стихли и тот же голос, показавшийся странно знакомым, оповестил.

— Вас поняла. Вот только проблема в том, что нептунианской базы пока что нет.

— В смысле нет? — опешил Иван.

— В самом прямом. Я ее как раз везу, через месяц с небольшим буду на орбите Нептуна, а потом ее еще через пару месяцев разворачивать начнут. Кто-то ввел в систему данные раньше срока.

— У нас практически исчерпаны ресурсы для маневрирования и есть проблемы с ориентацией. Попытаемся выйти на стабильную орбиту вокруг Нептуна, но не уверены, что получится. Да и утечки воздуха есть, пока не критичные, но неясно, на сколько хватит. — сообщил он, прикинул, что, судя по суммарной шестиминутной задержке связи, до собеседницы примерно треть астрономической единицы. И вдруг сообразил, чей же это голос. — Наташка!!!

— Ивашка!!! — раздалось из динамика меньше, чем через три минуты. — Сейчас поищу, нет ли кого поближе! Держись!

Пилот Наталья Ивановна Дымова, сообразив, кто попал в беду, развернула бурную деятельность по поиску спасателей, но через час обнаружила, что никого ближе нет. Она, предупредив руководство, что оставляет грузовой модуль в свободном полете, включила на нем маячки и аккуратно отстыковалась. Универсальный катер отличался от жилого модуля наличием ядерной силовой установки, примерно такой же, как была на взорвавшемся комплексе. Тридцатиметровый ускоритель разгонял ионы, в которые превращал обычную воду, до околосветовых скоростей, обеспечивая великолепную тягу при минимальном расходе рабочего тела. Для маневрирования использовались обычные двигатели на жидком топливе, а для регулировки центровки или коррекции траектории на трассе в автономном полете- расположенные за пилотской кабиной грузы, перемещающиеся по направляющим от борта к борту в зависимости от расположения перевозимых грузов и пассажиров, обеспечивая совпадение центра масс с осью маршевого двигателя при прямолинейном полете или его необходимое смещение при маневрах. И сейчас маршевый двигатель работал на всю мощь, обеспечивая ускорение в пять единиц, весьма неприятное для марсианки, выросшей при одной трети. Но другого способа успеть не было.

Когда, примерно через час, любимый голос принес грустную весть об отсутствии поблизости спасателей, Иван, было, загрустил. Но выданный неподражаемый Наташкой план спасения воскресил надежду. Главное — не впилиться с разгону в этот самый Нептун, а в остальном положиться на ее везение и изворотливость. После двух недель свободного полета жилой модуль удалось вывести на относительно стабильную, но довольно низкую орбиту

Те же две недели Наташка насиловала двигатель сначала разгоном, а потом торможением до примерно семнадцати километров в секунду, чтобы выйти на орбиту Нептуна. Прилетела она часов на десять позже жилого модуля, так что теперь догоняла его на орбите. В принципе, ничего сложного — нужно снизить линейную скорость, спуститься пониже и за счет более высокой угловой скорости догнать модуль и пристыковаться к нему. Но что-то в глубине души свербело и не давало выполнить этот простой маневр. А раз не давало, значит, не нужно. Наташка пошла другим путем — развернулась носом к планете и начала разгоняться. Катер сместился ниже и, разрываемый конкурирующими мощью двигателя и центробежной силой, понесся вдогонку модулю. Заметно нагреваясь от трения об атмосферу! У Наташки похолодело в груди. Жилой модуль отделяла от того уровня, на котором разреженная от высоты атмосфера начинает оказывать заметное сопротивление полету, какая-то сотня метров. Даже на нынешней высоте модуль может почти незаметно тормозиться! Наташка добавила скорости, чтобы не потерять больше ни минуты. Вскоре она поравнялась с модулем, аккуратно поднялась на нужную орбиту и пристыковалась. Все двадцать четыре человека перебрались на борт и она только успела закрыть внутреннюю диафрагму шлюза, как катер начало разворачивать носом вниз. Модуль чиркнул о более плотную атмосферу и потерял скорость. Наташка даже не успела включить двигатели на полную мощность, когда второй рывок до упора изогнул гофрированную трубу перехода, а затем третий оторвал ее. Больше у катера нижнего шлюза не было. Она поставила на место керамическую бронепластину и активировала систему аварийной герметизации. На базе, конечно, техникам придется помучиться, отдирая быстротвердеющую сверхпрочную пену, зато сейчас можно не опасаться утечки воздуха через остатки шлюза.

Ни разу в жизни Наташка с Ивашкой не обнимались с такой радостью. В этот момент оба поняли, что не могут жить друг без друга. Но предстояло еще одно испытание — путь на базовую космическую станцию № 26 района № 8 Нептунианской зоны. Проблема была в том, что лететь туда нужно было примерно месяц, а система жизнеобеспечения пассажирского салона была рассчитана на восемь человек, то числу штатных мест. Пределом для длительнойработы было двенадцать, но никак не двадцать четыре. Кабина пилотов имела автономную систему, рассчитанную на троих, с возможностью обеспечивать пятерых. До базы попросту не хватило бы воздуха.

Однако, изобретательные горняки быстро соорудили их имевшихся в трюме материалов недостающие лежачие места и заняли их, чтобы уменьшить расход кислорода. Надо сказать, что ускорение в пять единиц все переносили без восторга, как и жуткий избыток углекислого газа. Для того, чтобы хоть немного прийти в себя, «гномы» партиями по четверо поднимались по вмонтированной в пол откидной лестнице в пилотскую кабину. Пара часов при нормальном содержании кислорода и углекислого газа позволяла, если не отоспаться, то восстановить силы. Ивашка, к глубочайшему сожалению Наташки почти каждый раз уступал свою очередь раненному коллеге или кому-то из практикантов. Только один раз, за неделю до завершения полета, он поднялся в кабину, чтобы настроить систему жизнеобеспечения для работы в экстремальном режиме. Ближайшие дней десять все смогут дышать более-менее нормально, но потом вся система отправится вслед за шлюзом. Сдохла она, кстати, за час до стыковки, так что спасенные выбирались на станцию через уцелевший верхний шлюз уже снова слегла подзадохшимися.

***

Прошла неделя. Все отоспались, подлечились, получили новую форму. Утром Наташке сообщили, что другой катер успешно подобрал брошенный грузовой модуль и ведет его к Нептуну. А еще, что ее ждет награда.

Наташа стояла с охапкой из подаренных спасенными двадцати пяти дорогущих гидропонных красных тюльпанов на красной дорожке, расстеленной перед огромным иллюминатором главного рекреационного зала и краем уха слушала начальника станции. Он вещал что-то о героизме, награждении ее, как впрочем, и не менее героического практиканта медалью «За спасение в космосе», досрочном полном списании долга за обучение, премии от страховой компании в размере, ни много, ни мало, примерно двух полных возмещений в случае гибели ей и примерно десятой доли такового практиканту, а также кучи всяких разных бонусов... Но она мечтала лишь о том, чтоб начальничек побыстрее заткнулся, и смотрела только на своего ненаглядного Ивашку, в нагрудном кармане новенького комбинезона которого топорщилось что-то, по форме и размерам сильно напоминающее коробочку для кольца. Наконец начальство выдохлось и угомонилось. А ее Ивашка вышел вперед, встал на колено, открыл коробочку, в которой действительно оказалось небольшое, не мешающее управлять катером кольцо...

— Наташа, я тебя люблю, будь моей женой!