Дракула: история и литература

В 1897 году лондонское издательство «Constable» опубликовало роман Брэма Стокера «Дракула». Фурора он тогда, на рубеже девятнадцатого и двадцатого века, не произвел, мистико-готические мотивы в искусстве на тот момент были в моде, и по ним уже много что насочинялось. Это и «Франкенштейн» Мэри Шелли, и «Вампир» Джона Полидори начала девятнадцатого века, и «Кармилла» Джозефа Шеридана Ле Фаню, написанная за четверть века до «Дракулы», и роман «Кристабель» Сэмюэла Тейлора Кольриджа (по мотивам которого и писалась «Кармилла»), созданный на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого веков. Да что старая добрая Англия! Франция не отставала от нее: Поль Феваль, автор приключенческих романов, посвятил вампирам аж целую трилогию, увидевшую свет в шестидесятых-семидесятых годах девятнадцатого века: «Рыцарь тьмы», «Вампирша» и «Город вампиров». В России же зачинателем мистического романа стал Алексей Константинович Толстой, в сороковые годы девятнадцатого века написавший произведения «Семья вурдалака» и «Упырь». Так что – нельзя сказать, что Брэм Стокер открыл что-то новое в литературе, скорее – он добавил свое в доброе старое-мейнстримное. Ведь, надо знать, вампиры вот уже полвека как были героями литературы бульварной – в сороковых годах девятнадцатого века в Лондоне, в издательстве Эдварда Ллойда, три года подряд выходила попсовая серия книг «Вампир Варни», стоимостью по пенни за штуку, доступная каждому английскому рабочему. Автора этой серии мы до сих пор не знаем, так как издатель не ставил его имя на обложках книг. Чем-то напоминает современное литнегрство, вы не находите?

И вот на эту уже порядком вытоптанную почву вампирского готического романа пришел Брэм Стокер со своим «Дракулой». Конечно, его роман был уровнем гораздо выше, чем «Вампир Варни» – писатель работал над ним семь лет, знакомился с фольклором о вампирах и оборотнях и… с исторической литературой. Стокеру попалась в руки книга британского дипломата Уильяма Уилкинсона «Описание княжеств Валахии и Молдавии». Оттуда он взял понравившееся ему имя «Дракула», относящееся к исторической личности – валашскому князю пятнадцатого века Владу Дракуле или Владу Цепешу. Почему именно Дракула? Потому что по-румынски «Дракула» означает «черт», а Брэму Стокеру требовался по-настоящему демонический герой!

Брал ли Стокер описания исторического Влада Дракулы, чтобы вставить их в свой роман? Нет. Его герой – это высокий стройный мужчина в черном, изо рта которого торчат клыки, с длинными ногтями, бледным орлиным носом и красными глазами. Сравним это все с данными от Николаса Модрусса, папского посла, что видел Дракулу лично, и дал описание его внешности в своем труде «Война готов» Codex Corsinianus: «Не слишком высокого роста, но очень мощный и сильный, с жестоким и звериным выражением лица. Большой орлиный нос и дрожащие ноздри, кожа лица чистая и розоватая, длинные ресницы обрамляли его зеленые, широко распахнутые глаза, а темные густые брови делали их грозными; лицо и подбородок за исключением усов у него были выбриты. Вздувшиеся вены па висках делали голову еще больше. Бычья шея его соединяла большую голову с широкими плечами, на которые спадали черные кудрявые волосы». Как видим, со Стокеровским героем Дракулу исторического роднит только орлиный нос. Реальный Дракула не имел ни длинных ногтей, ни бледной кожи, ни высокого роста, ни готишной худощавости, ни клыков, ни красных глаз (хотя отдельные исследователи пытаются приписать ему порфирию). Свирепый воин Средневековья, что носил богатый долгополый кафтан или стальные доспехи, а не изысканный кровосос в черном. Князь Валахии, а не граф Трансильвании. Православный христианин, а не продавший душу дьяволу упырь (или стригой, если произносить это слово на румынский манер). Валах, а не секлер, то бишь венгр, как у Стокера. Собственно, от Дракулы исторического Стокер взял вообще крайне немногое. В романе этому посвящены ровно три предложения: «Впоследствии, когда пришлось искупать великий позор моего народа – позор Косово – когда знамена валахов и мадьяр исчезли за полумесяцем, кто же, как не один из моих предков переправился через Дунай и разбил турок на их земле? То был действительно Дракула! Какое было горе, когда его недостойный родной брат продал туркам свой народ в рабство, заклеймив вечным позором!» Вот и все. Вольная историческая интерпретация, густо разбавленная вампирской попсой а-ля бульварное чтиво для лондонских работяг. Вот и весь Дракула.

И повторюсь – эта книга не взлетела. Стокер получил высокую оценку от литературных критиков, называвших его труд «лучшим готическим романом», но славы и прибыли автору этот роман не принес. В 1912 году Брэм Стокер скончался от очередного инсульта, так и не получив гонорар за изданную пятнадцать лет назад книгу. А книга… Книга начала жить своей, отдельной от автора жизнью. Можно сказать, что Стокеру посмертно повезло – он написал своего «Дракулу» в эпоху зарождавшегося кинематографа. Ведь именно кино сделало вампирского Дракулу, стройного клыкастого графа в черном плаще, звездой мировой величины!

В 1921 году в Венгрии вышел фильм «Смерть Дракулы». В 1922 году, вслед ему – был выпущен немецкий фильм «Носферату». Вдова Брэма Стокера, Флоренс, поняв, куда ветер дует, пыталась вытрясти хоть копейку с тех сумм, что заработали за прокат создатели «Носферату»… Не вышло. Фридрих Мурнау, немецкий продюсер и режиссер, создатель «Носферату», предпочел судиться с вдовой, но не делиться. Он переименовывал персонажей, тянул время, а потом – просто уничтожил пленку (впрочем, не всю – какие-то копии уцелели, фильм успешно шел в США в двадцатые годы, а сто лет спустя – по нему сняли цветной одноименный ремейк). Так «Дракула» начал свой путь к известности – с эпохи немого кино, черно-белого, странного… но безоговорочно покорившего зрительские сердца.

Хотя – что было с этого покойному Стокеру или его нуждающейся вдове? Судьба посмеялась над ними снова. Гамильтон Дин, друг Стокера, актер, режиссер и драматург – честно попросил разрешения у Флоренс на сценическую адаптацию «Дракулы». В его версии – Дракула обзавелся знаменитым черным плащом со стоячим воротничком, смокингом и романом с Миной. Премьера пьесы «Дракула» состоялась в 1924 году, в 1927 году – Хорас Ливерайт, американский продюсер, купил права на новую сценическую адаптацию этой пьесы, и она с успехом шла целых три года на Бродвее и в гастрольных турне, имев небывалый доселе успех, но… Хорас Ливерайт умер, так и не выплатив Флоренс причитавшиеся ей гонорары за шоу. А в 1931 году по мотивам пьесы вышел американский фильм Тода Браунинга, с Белой Лугоши в главной роли. Фильм стартовал 14 февраля, в день Святого Валентина, и позиционировался как «история самой невероятной любви». Фильм имел бешеный успех, принесший покойному Стокеру поистине мировую славу… а вот Флоренс он не принес ничего. Как выяснилось, Брэм Стокер не попадал под закон США об авторском праве, так как не смог должным образом оформить права на свой уже ставший знаменитым роман. И в США – эта книга была признана общественным достоянием. Очень удобно, не так ли?

С тех пор – вот уже сто лет мы имеем ежегодные кино- и литературные перепевки сюжета о Дракуле вампирском. Десятки комиксов, книг, фильмов, мультфильмов, мюзиклов, театральных постановок. Историей «великой любви» вампирского графа и Мины вдохновляются, восхищаются, по роману Стокера пишутся документальные книги и защищаются научные диссертации… да, Дракула воистину бессмертен! Но – спросите вы – а какое отношение Дракула вампирский имеет к Дракуле историческому, валашскому князю пятнадцатого века?

И правильный ответ будет – никакого. Потому что три предложения в романе Стокера и «орлиный нос» слишком мало, чтобы связать этих двоих – выдуманного графа Дракулу и настоящего Влада III. Слишком мало, чтобы отождествлять популярнейшего героя двадцатого века (да и двадцать первого века тоже) с позабытым средневековым правителем восточноевропейского государства. Но меж тем – их упорно отождествляют… Давайте разберем, почему.

Начнем с того, что сам по себе румынский, то есть валашский князь Влад Дракула, живший в пятнадцатом веке и боровшийся с турками, за пределами Румынии мало кому был известен и интересен. Пока Брэмстокеровский вампирический граф блистал на экранах и театральных подмостках, а книги о нем выходили по всему миру – о Владе III, Дракуле настоящем, помнили только на его исторической родине, в Румынии. Помнили спокойно и без надрыва. Дракулой, кстати, его не именовали, несмотря на то, что это прозвище князь носил при жизни – ведь оно означало «черт», а румыны не хотели оскорблять память великого правителя прошлого. В итоге, в художественной литературе, учебной литературе, публицистике и кино, а также театральных постановках – он звался Влад Цепеш, то есть Влад Колосажатель, хотя при жизни такого прозвища не носил. Цепешем его стали называть после смерти, переведя на румынский прозвище Казыклы, то есть Колосажатель, данное Владу турецкими хроникерами пятнадцатого века.

С кинематографом о Дракуле историческом все было крайне печально. В 1979 году, в советской Румынии, при Чаушеску, вышел фильм «Влад Цепеш», показывающий жизнь исторического Влада Дракулы: его второе восхождение на престол, с убийством венгерского ставленника Владислава II, его разборки с продажными валашскими боярами, его попытку объединения со Штефаном, правителем Молдавии, для борьбы с турками, требующими с Валахии все большую и большую дань, наконец, саму борьбу – отчаянную и безнадежную, что закончилась для Дракулы пленом и позором. Причем посадили в тюрьму и оклеветали его совершенно не турки – это сделал венгерский король Матьяш Корвин, коему было выгодно в данный момент союзничать с турками, а не с Дракулой. Собственно, вот и весь фильм. Малобюджетный, не особо яркий и зрелищный (хотя для съемок батальных сцен там задействовали румынскую армию, да и с костюмами как-никак постарались). Иного художественного кино, посвященного целиком и полностью Дракуле историческому, за сто с лишним лет так и не сняли.

С художественными произведениями о Дракуле историческом все обстояло чуть-чуть получше. В начале девятнадцатого века в Румынии была написана сатирическая поэма «Цыганиада» авторства историка, этнографа и филолога Иона Будай-Деляну, одним из героев которой стал Влад Дракула. Полвека спустя, после двух валашских восстаний и русско-турецких войн, прокатившихся по Валахии, на волне румынского патриотического самосознания – о Дракуле писали стихи Василе Александри, Александр Мачедонский, Михай Эминеску и Димитрие Болинтиняну (он написал более всех – с десяток стихов). Йоан Лапедату создал небольшое произведение «Любовь и месть», повествующее о неудачном любовном опыте Дракулы (целиком выдуманном писателем). Суровый, но справедливый правитель и воин – таким представал Дракула в прозе, поэзии и кинематографе.

«О! Влад Цепеш, где ты, чтобы, как подобает, украсить врагами румын все эти несгибаемые колья на румынской земле?» – вопрошал Алеку Руссо, писатель и публицист, в своих «Иных размышлениях».

«О приди, могучий Цепеш, и, тяжелый сон развеяв, раздели их на две шайки – на безумцев и злодеев, в две огромные темницы заточи их без раздумья и сожги огнем священным и тюрьму, и дом безумья!» – вторил ему Михай Эминеску в своем «Послании третьем».

Герой. Патриот. Символ справедливости (хотя и не без перегибов). Личность, поднятая на знамя национальной борьбы в девятнадцатом веке, слегка позабытая в королевской Румынии конца девятнадцатого-начала двадцатого века (если не считать фашистской организации двадцатых годов двадцатого века, назвавшей себя «Лига Влада Цепеша» в пылу чрезмерного национализма)… и вновь ставшая популярной в советской Румынии. Ну, как популярной? По сравнению с Дракулой вампирским – крайне скромно. Всего один-единственный фильм, театральная постановка восьмидесятых годов «Третий кол» историка, писателя и поэта Марина Сореску, роман семидесятых годов Георгины Виорики Рогоз «Дракулешти», трилогия писателя, сценариста и режиссера Мирчи Лериана «Цепеш»: «Цепеш Водэ», «Цепеш в плену», «Смерть Цепеша», вышедшая в те же семидесятые, наконец, театральная постановка «Дракула» восьмидесятых годов Конелиу Леу, писателя, драматурга и режиссера, и его же романы «Глаз Дракулы», «Плач Дракулы» и «Палач Дракулы», что увидели свет в 1956, 1977 и 2003 годах соответственно.

Надо сказать, что, помимо Влада Цепеша, националисты Румынии девятнадцатого и двадцатого века – уважали и возвеличивали еще много кого из исторических личностей. И Мирчу Старого, дедушку Влада, и Михая Витязула, прямого потомка Мирчи, и Штефана Великого, и царя древней Дакии Децебала, и господаря Валахии Константина Брынковяну… Дракула был всего лишь одним из, а не единственным. Правда, находились и обожающие его сверх меры. К примеру, на одном из аукционов не столь давно продавалась… икона Влада Цепеша, созданная в девятнадцатом веке. Довольно красивая, с серебряным окладом. Хотя Дракулу так и не канонизировали, в отличие от Штефана Великого и Константина Брынковяну, что с девяностых годов двадцатого века почитаются святыми.

Впрочем, Дракула в советской Румынии был фигурой государственной значимости и оскорблений своей личности не терпел. А именно так – оскорблением памяти господаря, не меньше! – называлась книга Брэма Стокера «Дракула», запрещенная к переводу и продаже в Румынии, и на манер диссидентской литературы переводимая и распространяемая тайно. Запретный плод, как известно, сладок…

Но грянул 1989 год, режим Чаушеску пал, и Румыния вступила в новую фазу развития. Открытая всем ветрам, всем современным веяниям страна… время тихого почитания Влада Дракулы и прочих национальных кумиров закончилось. Новая, капиталистическая эпоха принесла неприятный сюрприз – стране надо было как-то выживать. И вот тут на помощь пришел… правильно, Дракула!

Как с некоторым для себя удивлением выяснили румыны, за пределами их небольшой страны, долгие годы скрытой за мощным железным занавесом – Влада Дракулу знали не как воина и героя-защитника родины, но как упыря невмеручего. Секс-символа томных готических дев, мечтающих слиться с ним в страстном поцелуе при полной луне. И да, поклонникам Дракулы вампирского было мало просмотра кино, чтения книг и посещения театральных постановок, посвященных Стокеровскому персонажу. Они хотели большего – припасть к самим истокам, то есть – приехать в загадочную Трансильванию, сто лет назад воспетую Стокером в своем бессмертном романе, и посетить места боевой славы того самого, «настоящего Дракулы». Понятное дело, что истоки они искали явно не там. Им следовало бы, для начала, поехать в Ирландию, где Брэм Стокер родился и вырос, побродить по улочкам Дублина и Клонтарфа, побывать в Лондоне, где создавался роман, купить билет хоть на какой-нибудь мюзикл театра «Лицеум», директором-распорядителем которого Стокер являлся до самой смерти, заглянуть в Лондонскую библиотеку, материалами которой Стокер пользовался при написании романа… но кому был интересен мертвый Стокер, когда в воображении тысяч фанатов имелся столь притягательный образ немертвого графа?

Искать же оного предполагалось в Румынии и только там. А все потому, что в семидесятые годы два друга-профессора из Бостонского колледжа, Рэймонд Т. Макнелли и Раду Флореску – написали научно-популярную книгу «В поисках Дракулы: Подлинная история Дракулы и предания о вампирах». Инициатором этого проекта стал румын Раду Флореску, что с подросткового возраста жил за пределами родины, но родину не забыл. И потому решил всячески популяризировать одного из ее национальных героев – Влада Цепеша, Влада Дракулу. Это был совершенно беспроигрышный вариант: взять многократно воспетого в кино и литературе Стокеровского Влада, мягко подвести публику к тому, что Влад исторический – является таки первоосновой для данного персонажа, а в качестве доказательств – подкинуть «исторических фактов» (данное словосочетание берем в кавычки, чуть позже будет объяснено, почему): сочинение Курицына «Сказание о Дракуле-воеводе», поэму Бехайма «О злодее, который звался Дракул и был воеводой Валахии», и дожившие до наших дней памфлеты о Дракуле, распространяемые по Европе во время отсидки «злодея» в двенадцатилетнем тюремном заключении. Влад проявил себя как существо, что по-вампирски жестоко, утверждал в своем исследовании Флореску, неспроста же его назвали Дракулой! Настоящий стригой! А как в Румынии борются со стригоями? Правильно, колом в грудь. Ну, и любителем сажать на кол этот Дракула тоже являлся. Явно неспроста… Правда, у него есть оправдание – таким он стал потому, что его травмировала жестокость турок, среди которых Влад прожил заложником несколько лет. Но факт остается фактом – садист. Упырь. Ненормальный.

«А что не так? – спросите вы. – Разве Дракула не был патологически жестоким правителем, наслаждавшимся казнями?» Нет, не был. Потому что, если мы начинаем копать историю реального Влада Дракулы (получившего свое прижизненное прозвище в наследство от отца, члена Ордена Дракона, а вовсе не за «зломудрие», как утверждал в своем сочинении Курицын), мы видим, что жестокости там не более, чем у прочих правителей того времени. Например, чем у Штефана Великого, что, после разгрома армии Раду, заполучил две тысячи триста пленных, и два дня методично сажал их на колья. Но ведь никто не зовет его маньяком, наслаждавшимся человеческими мучениями. Или возьмем венгерского короля Сигизмунда, которому в свое время служил отец Дракулы. В 1397 году Сигизмунд организовал убийство бывшего хорватского бана Стефана II Лаковицы и его последователей, явившихся на переговоры с королем. «Кровавая сессия парламента в Крижевцах», такое название получил в истории этот проступок. Но после – никто не славил короля вампиром-кровососом. Отчего так? Почему то, что прощалось другим владыкам Средневековья, не простилось Дракуле? Откуда возникли все эти памфлеты, поэмы, сочинения и прочие «железные доказательства» того, что Дракула – само исчадье ада, замеченное зорким взглядом писателя Брэма Стокера?

Что ж. Если начать разбираться в причинах произошедшего, то мы увидим, что по-настоящему железных доказательств, то есть сохранившихся исторических документов о якобы жутких зверствах Влада Дракулы, его кровожаднейших деяниях, как таковых – нет, зато есть, во-первых, вышеупомянутые памфлеты шестидесятых-семидесятых годов пятнадцатого века, выпущенные по заказу венгерского короля Матьяша Корвина, заточившего Дракулу в темницу, во-вторых, есть письма претендента на престол Валахии Дана, которому было выгодно выставить своего соперника подлинным психопатом, наконец, в-третьих – есть так называемая художественная литература Средневековья, то есть, поэма королевского придворного поэта Михаэля Бехайма «О злодее, который звался Дракул и был воеводой Валахии» и «Сказание о Дракуле-воеводе» Федора Курицына, написанное русским послом ко двору короля Матьяша уже после смерти Дракулы. И вот в этом худлите, по факту – подробно перечисляются все приписываемые Дракуле поступки – десятки тысяч якобы посаженных на колья валашских и венгерских подданных, обезлюдевшие города, кровопитие и поедание Дракулой человеческого мяса, принуждение к каннибализму других, вероотступничество и тому подобные вещи, долженствующие представить валашского господаря воплощением самого сатаны… Но правдоподобна эта литература, как мы понимаем, в той же степени, в которой правдоподобен Брэмстокеровский труд. То есть, ни в какой.

Что же сподвигло Матьяша Корвина, венгерского короля, сюзерена Влада Дракулы, которому последний принес в свое время вассальную клятву (и, надо сказать, честно ее соблюдал, не замышляя предательство даже в мыслях), на то, чтобы арестовать Дракулу, а после – оговорить перед прочими государями антиосманской коалиции и Святым Престолом, представив его предателем и извергом, справедливо посаженным под замок? Бизнес, и ничего личного, как сказали бы сейчас. Во-первых, ареста Дракулы, ведущего в тот момент военные действия с турками, требовали от короля Венгрии трансильванские купцы, которым война Дракулы перекрыла торговые связи с Турцией. Доходы от этих купцов составляли две трети доходов Матьяша. Конечно же, королю не хотелось терять эти доходы, так что купцам он пошел навстречу. А во-вторых, так получилось, что деньги, данные папой римским Матьяшу на крестовый поход против осман (сорок тысяч дукатов), король отложил на выкуп собственной короны, символа власти, у императора Священной Римской империи Фридриха III. Фридрих держал при себе желанную корону, которую он получил от матери короля Владислава Посмертного, умершего без наследников, и готов был расстаться с вожделенным предметом только за восемьдесят тысяч дукатов. В итоге, крестовый поход не состоялся, а папа между тем требовал отчета. Что ж, козла отпущения нашли довольно быстро – им стал Влад Дракула, отчаянно воевавший с турками и терпящий поражение на тот момент от ставленника их, претендента на валашский престол Раду, младшего брата Влада. Влада назначили виновным во всем и арестовали в крепости Оратия, куда он приехал на переговоры с Матьяшем, по подложному письму, в котором господарь Валахии якобы обещал свою помощь турецкому султану в борьбе против всех христиан.

Так Влад III, яростный борец с турками и добропорядочный христианин, жертвовавший на монастыри даже в самые непростые годы правления, основавший монастырь Комана и построивший храм в Тыргшоре – стал предателем родины и дьяволопоклонником. Матьяш сохранил ему жизнь – Влад требовался королю в качестве… нет, не будущего лояльного правителя (слишком уж он был непредсказуем и неподконтролен), но в качестве военачальника на службе лично у Матьяша. Для чего король и запустил долгосрочную кампанию по очернению Дракулы – дабы в третий раз не пустить господаря на законный престол, а если он все же наберется смелости на этот престол пробиваться – сделать его победу недолгой. И кампания, увы, удалась… Что тогда, в пятнадцатом веке, что сотни лет спустя, в веке двадцатом и двадцать первом.

Хотя – нельзя сказать, что Флореску сотоварищи, достав из глубины веков молью побитые памфлеты и блестяще доказав «садистичность» Дракулы и тождество оного с персонажем Брэма Стокера – сотворили что-то ужасное. Нет. Они, как ни странно, сделали хорошую, правильную вещь. В отличие от Матьяша, что пекся о собственной выгоде, Флореску думал лишь о благе для собственной родины, о привлечении к ней туристического внимания. И да, у него получилось. Первые робкие туристические ручейки потекли в Румынию еще при режиме Чаушеску, а после того, как Социалистическая Румыния перестала существовать, в девяностые годы двадцатого века – ручейки обратились бурной рекой. Сотни тысяч туристов приезжают в страну ежегодно, и многие из них – в поисках Дракулы. Каждый десятый лей, притекающий в экономику Румынии – это доход от туризма…

Что ж, господарь Валахии и в посмертии продолжает приносить пользу своим подданным, пусть и в виде готичного упыря, коим он еще остается в глазах массовой публики. А все потому, что как же иначе продавать туристам вампирскую легенду? Ведь сейчас всем желающим припасть к «подлинному Дракуле» предлагают на выбор как места, относящиеся к Дракуле историческому: посещение Бухареста и Тырговиште (княжеских резиденций), Снагова и Команы (монастырей, пожертвования которым Дракула делал особенно щедро), крепости Поенарь, где он держал последнюю оборону перед арестом, и Сигишоары – города детства Дракулы, так и места, относящиеся к Дракуле вампирскому. А это и замок Бран с вампирскими сувенирами, и Бистрица, с расположенной в окрестностях ее гостиницей «Castel Dracula Hotel», имеющей дракуло-склеп, где гостям можно полежать в гробу, и многое, многое другое. Бизнес, повторюсь, и ничего личного!

В итоге – большинство из нас приходит к изучению исторического Дракулы через Дракулу вампирского. Конечно, не считая самих граждан Румынии, что начинают проходить подлинного Дракулу в школе на уроках истории раньше, чем кинематограф и литература (а сейчас еще и комиксы, и визуальная новелла «Клуб романтики», и компьютерные игры!), дадут им, скажем так, иное видение господаря Валахии. И когда вампирский «стройный мужчина в черном» с «дьявольски горящими глазами» начинает надоедать нам своей однотипностью и одномерностью, когда душа просит глубины чувств и настоящих переживаний, а не только «прекрасной истории любви» – мы начинаем читать и про Дракулу исторического. А кто-то – еще и писать.