Древняя технология

Большая пресная вода унесла много жизней. Из соседних хуторов уже двадцать лун нет вестей. Ни земледельцы ни скотоводы не могли предвидеть такой кары Господа. Но делать нечего. Отец сказал идти, значит пойду. Ничего с козами и овцами не случится, приглядят за ними матушка да сестрёнки.

Чико взял свои пропитанные травяным маслом новенькие лапти, и вдохнул их пряный запах. Он надел их на ноги, и расправив шторки из шкур буйвола выскочил из землянки. на улице его ждал отец одетый по походному. Он крепил волокуши к ремням буйвола Пипо, и бодро напевал примитивную песенку.

— Ну что, проснулся, совёнок? Надевай рюкзак поедем собирать.

Слово собирать, отец произнёс довольно мрачно. Большая пресная вода и раньше приходила в эти земли по весне, но в этот раз она была такой огромной и сильной, что живи Чико хоть на одну рукопальцев буйволов ниже, вода унесла бы его в бесконечную солёную воду. Но Чико был уже взрослый. Он родился на две рукопальцы вёсен назад, и уже не боялся детских пугалок. Да и откуда может взяться столько солёной воды, если в прошлый раз на менохуторе, они отдали целую козу, за горсть соли.

Чико так торопился со своим отцом, что не успел даже попрощаться с мамой. Да и отправлялся он не на долго. не дольше чем на обыкновенный выпас рогатых пушистиков. Отец дёрнул вола за цепочку и отправился в путь. А Чико радостно побежал вприпрыжку.

Луга, холмы и болота уже успели подсохнуть. Дороги были едва заметны, и поэтому быстро выпивали небесную воду. Но всё же, отец решил не рисковать, и отправился в обход, подальше от реки, и поближе к складкам земли.

— Пап. А почему волокуши - волокуши? Это потому что их вол тянет?

— Не думал об этом. Наверное.

— А почему их не назвали по-другому?

— Давай назовём их "чикокуши". — улыбнулся отец.

— Или Папакуши... — засмеялся Чико.

— А почему название, название?

— Я не знаю Чико. Я вообще мало про это всё знаю. Но если будешь себя хорошо вести, помалкивать и быть внимательным и осторожным, когда возвратимся, я расскажу тебе всё что знаю от моего отца. Также как он узнал всё от своего отца.

— А что значит быть осторожным? Это от слова рожа?

— А вот это ты, сынок правильный вопрос задал. Вот тебе бурдюк с медовой водичкой, набери в рот, и держи во рту, пока я тебе буду говорить.

Медовая водичка с пряными травами доставалась Чико редко. гораздо реже чем модрость отца. И как бы не была она вкусна, слушать истории и советы было гораздо вкуснее.

— Осторожным, это от слова сторожить. Сторож зорко следит за тем, чтобы лешие рогатых не растащили. Сторож смотрит в оба, видит трава шевелится, и узнаёт волка. Смотрит маслички трясуться, видит козу. А коли видит как кони скачут, так и слушает. Ежели кони звонко едут, подкованные значит. Если подкованные, значит крещёных везут. Если крещёных везут, значит дань платить пора. А если волк козу съест, то дани платить нечем будет. А кто дань не платит, тот уже и не сторож, а бродяга вовсе. Крещёные его топорами зарубят, да волку бросят. Оттого сторожит сторож, себя сторожит, бабонек своих оберегает, да детишкам рогатых стережет.

Отец замолчал. Чико проглотил сладкую воду и выдохнул.

— Ну, повторяй теперь. — улфбнулся отец, и сам набрал воды в рот.

— Осторожно, это от слова сторожить. Сторож зорко сделит за тем, чтобы крещёные рогатых не растащили...

Отец проглотил воду, улыбнулся и сказал:

— Ты гляди, как водичка кончится, так и мудрость иссякнет. Не крещёные а лешие. — сказал отец и вернул сыну бурдюк.

Голова Чико стала тяжелой. Будто он весь бурдюк разом в неё залил. Но и плечи у Чико крепкие были. Не боялся он тяжелой головы. Он помогал своей шее руками нести голову, но и внимательно повторял за отцом. Аж до тех пор, пока отец не проглотил воду и не сказал:

— Мудро гооворишь, сторож. Гляди, так твои стада тучнеть будут!

Чико выдохнул. Он снова и снова повторял мудрость, аж пока не запыхался. Но вскоре он научился ступать в такт словам, и дорога показалась намного короче, хотя он так и не спросил, куда же они иидут.

— А куда мы идём папа?

— Туда мы идём, где вода пресная из земли вытекает. Там огромная стена из сырого серого камня, а сверху воды стекают, да по весне землю поят. Вон, видишь камень лежит. Это один из тех камней бесовских. Видишь ровнобокий какой. Весам силушки бесовской девать некуда, вот они его по ночам, да и обтёсывают. Чтобы ровный был.

Чико хотел подбежать к ровному камню, но отец строго остановил его:

— Куда пошел, не к добру это. нельзя к таким вещам близко подходить! Без особой надобности.

Чико мигом вернулся к отцу, и тревожно оглядываясь ухватился за дышло волокуши, как будто ему одна рукопальцев лет было. Он нахмурил брови заправил свою руку за пояс и стал пристально оглядывать камень своими глазами.

— Пап, а можно я камень тот посторожу?

— Давай.

Чико напряг голову и осторожно но уверенно начал.

— Камень как будто в яслях деревянных лежал, ровный такой. трава вокруг вытоптана, значит бесы недавно здесь топтались. Прутья железовые из него малые-малые торчат, не могли их козы как липку обглодать. Значит, у бесов зубы крепкие. Углы у камня отбитые, значит бесы злые были, копытами весь пообломали.

— Мудро стережешь сынок, сильный сторож из тебя выйдет. Да вот только не всё ты заметил. Гляди, видишь кусок того камня на земле валяется. Будяк придваил, а лепестки у будяка свежие. а значит?

— Значит недалеко ещё бесы сбежали. — тревожно произнёс Чико, и крепко ухватился за волокуши двумя руками.

Отец положил руку на плечо сыну. и сказал:

— Не бойся сынок. Хороший сторож, глаза не отворачивает, как бы страшно не было. Сторож в оба глядит, а как станешь настоящим сторожем, будешь намного смелее.

Отец достал свою кистень изза пояса. Он усмехнулся и достал из второго кармана грузик, закрепил его на конце кожанного ремушка.

— Ещё пару зим, и как сторожем станешь, получишь свою кистень. И уже бесы тебя, а ты бесов сторожить будешь.

Отец со свистом рассёк воздух и щёлкнул грузиком так, что у Чико в ушах зазвенело. Затем отец стал сосредоточенно суров. Он остановил Пипо, огляделся по сторонам и присев на одно колено приказал Чико подержать кистень. Пока чико ощущал на деревянной палке тепло отцовских рук, и холод мальенького грузика, отец достал из кармана туго сплетённую конопляную верёвку. на середине верёвки был широкий плетёный узел.

— Вот тебе металка Чико. Металку тебе носить уже пора. оружием принято обмениваться левой рукой. Вот так, понял?

Глаза Чико засияли. От веса металки его плечи показались ему больше. А приятнее было лишь поглаживание отца по голове.

Чико больше не хотелось припрыгивать. Он твёрдо ступал по траве, то и дело доставая металку. Весь солнечный день они шли. Периодически отец отдавал сыну бурдюк, а Чико тот набирал в рот медовой воды, и внимательно повторял за отцом все движения металки. К вечеру, чико метал мелкие камушки так далеко и так ровно, что ему едва удавалось за ними проследить. Но они пришли. Когда отец увидел серую стену, растущую из реки, он обмер.

Стена росла из реки, как бобровая плотина, только в вышиной столько пальцев, сколько не нашлось бы у всей семьи Чико. Чико видел стену впервые, а вот отец уже во второй раз. Но он не мог поверить своим глазам. Сложно было сказать, кто был удивлён сильнее, отец или Чико который видел своего отца удивлённым чуть ли не впервые.

По середине стены, сделанной из того же бесовского камня, что и тот, встретившийся по дороге была огромная выщербенная рана. Казалось, будто огромный бес, вынырнул из реки, откусил кусок бесовского камня, как сам Чико кусал коржики. из выщерблинки стекала вода, как из праздничного медового коржика.

— Господь всемогущий! — воскликнул отец, и стал тревожно оглядываться по сторонам.

Чико ни разу ещё не видел такой страх отца, с тех пор как сестрёнке стало жарко прошлой зимой. Но отец быстро сосредоточился. Он прищурил свои глаза и что было силы оглядел всё вокруг. Его серая борода выдвинулась вперёд, а рука сжала кистень что было сил. Чико ничего не оставалось как повторять про себя отцовскую мудрость и вертеть в руках металку.

Наконец отец слегка расслабился. Он тихо сарятал кистень за пояс и тихо сказал сыну.

— Вон видишь, ту речную гору? Подвези туда волокуши, и собирай всё что найдёшь. Если найдёшь что-то кричи по голубиному. А если усторожишь чего опасного, кричи по вороньи, понял?

Чико отправился куда сказали. Стоя рядом с горой, он стал пристально смотреть сначала на окрестные холмы, потом на деревья, но ни одной примятой травинки не заметил. Затем он посмотрел на стену. Изнутри стена, преграждавшая реку была тёмно бурого цвета. Слой сырого речного ила покрывал её на несколько стоп толщиной. Зато снаружи стена была серая. почти сухая.

Чико догадался, откуда взялась большая пресная вода. Ночью бесы выгрызли кусок бесовского камня, и река что текла сверху хлынула в его родную долину. Чико даже представить не мог, какая чудовичшная толща реки резко оказалась внизу. На миг он представил что случилось с Макой, девочкой из соседнего хутора. Оставалось лишь надеяться, что вода сжалилась над ней, и не унесла её в солёные бездны. Но приказ отца был приказом отца. Чиок направился к речной горе из ила грязи веток и прочего.

Вначале Чико разобыл несколько веток доброго морёного дуба. Из него получаются отличные пуговицы и застёжки и ручки для кузнечных клещей. Потом он ещё немного покопался в иле, и подтянув вола поближе, привязал ветку к упряжи и сильные воловьи ноги вырвали несколько железных верёвок. Верёвки были сплошь покрыты ржавчиной, но на поверку оказались довольно прочными. Речной ил хорошо сохраняет бесовское железо, а за папин рост такой верёвки можно было выручить пряник, а за два - аж целый пирог со сладкими фруктами.

Вол всё тащил и тащил железные верёвки. они всё не заканчивались и не заканчивались. Верёвок было так много, что волу было тяжело их тащить, и когда Чико вспомнил как Господь наказывает за жадность, Чико остановил вола и начал тревожно оглядываться по сторонам. Он стал в боевую стойку, взял в руки металку, и пару тройку раз повертев её как учил отец, своим острым зрением внимательно сторожил себя и вола. Чико на миг отвлёкся и в мгновение ока оглядел плотный ил под ногами. Он заметил маленький камушек и решил его подобрать не спуская взгляд с окресностей.

Камушек оказался очень уж твёрдый и холодный. Чико вроде бы вырвал его из ила, но жадная река не желала отдавать его. Чико наклонил глаза и удивился. Камушек был продет в другой камушек, как звенья цепей, что ковал его отец. Цепь была неслыханным сокровищем. За хорошую бесовскую цепь, можно было выручить три, а то и пять овец. Чико подобрал ветку и стал раскапывать ил вокруг собирашки, но чем дальше он копал, тем сильнее удивлялся. Он сначала крикнул по голубиному, затем крикнул по вороньи, а потом услышал треск, и закричал уже по человечески.