Друг

— Ну чего Леха? По пятьдесят, на ход ноги? — Николай разлил водку по стопкам. Они чокнулись, и закусили зеленым лучком, прямо с грядки, с солью и черным хлебом. — Когда теперь тебя ждать?

— Как обычно, через два месяца. — Алексей встал, подхватив с пола огромный рюкзак. — Ничего, что ты сто грамм махнул?

— Пустое. Ты мне лучше вот что скажи. Не надоела тебе еще, эта кочевая жизнь? Всех денег не заработаешь. — Николай так же поднялся.

— Ничего. — Улыбнулся Алексей. — Два года осталось до пенсии. Тут вот тебе… — Он вынул из кармана несколько листов бумаги, и положил на стол. — Доверенность на машину, на дом и карта банковская. Как договаривались. Жди в конце августа, готовь крючки к рыбалке осенней, и самогон гони. — Он улыбнулся и протянул руку. — Все. Пора мне. Поехали. До вокзала, до города довезешь, и отправляйся к своему трактору.

Они, вышли из дома, сели в новенький автомобиль и уехали, оставив на два месяца в одиночестве, ставшим сразу каким-то заброшенным деревенский дом. Два друга, в полном понимании этого слова, два соседа. Даже у близких родственников не было таких отношений между собой, как между ними. С раннего детства они вместе, с тех пор как научились ходить, и мамы в первый раз вывели их на улицу.

Вместе в ясли, в детский сад, вместе в школу, в один класс. Вместе дрались, стенка на стенку с пацанами из соседнего села, прикрывая друг другу спины. Вместе ушли в армию, в одну и ту же воинскую часть. Все вместе. Судьба разлучила их однажды, да и то не на долго.

Алексей Холиков уехал в город, и поступил в институт, на геолога. Закончил его с красным дипломом, и всю жизнь посвятил работе промотавшись по Арктике. Так и не женился, прожив двенадцать лет гражданским браком с одной женщиной, но однажды вернувшись застал ее, в собственной же кровати с любовником. Выслушал обвинения, что его ничего не интересует кроме работы, и его вечные командировки уже сидят поперек горла. Выслушал, и молча выгнал. С тех пор один. Два месяца на островах, два месяца в деревне, в отгулах. Так жизнь и пролетела. Скоро пенсия.

Николай же, Костромин, остался в деревне. Проработал трактористом. Женился по любви. Пять лет прожил, а однажды вернувшись с работы, нашел записку на столе: «Не могу больше. Прости. Хочу нормальной жизни, а не этого деревенского хлева. Я уезжаю. Не ищи. Сын останется со мной. Документы на развод пришлю позже».

Мир тогда рухнул и, если бы не Леха, Николай наверно бы спился. Вытащил друг из запоя. Подставил плечо, поддержал. Николай в пьяном угаре, утопил в реке трактор, едва сам оставшись в живых, а Леха выплатил за него долг, за угробленную технику, и дал в морду, обозвав хлюпиком. Полегчало. Отпустило горе.

В эти отгулы Алексей купил первую в своей жизни машину. Как-то так получилось, что до этого она ему была не нужна, а тут загорелся. Николай так красиво расписал ее надобность, что не удержаться. Решено сделано, деньги есть, поехали в автосалон, да купили.Но так как прав еще у Алексея не было, то кататься на ней, и возить по делам, решено было доверить другу.

Уезжая в очередную командировку, Холиков решили сделать генеральную доверенность на Николая. Пусть пользуется, чего аппарату стоять без дела, ржаветь, а за одно и документы на все остальное имущество другу справил. Сердечко в последнее время начало пошаливать, а тут, если что, будет кому без всяких проволочек пользоваться нажитым добром, ведь они с Колькой ближе друг к другу чем родные братья, а кому еще оставить все, как не самому своему близкому родственнику, тем более что больше и нет уже никого.

Алексей уехал, а Николай, посадив друга на поезд, возвращался в деревню.

По пыльной дороге, в километре от дома, шла девушка в белом недорогом, коротком, откровенном сарафане, подчеркивающем точеную фигурку, и длинные ноги в легких, летних туфельках, с огромной сумкой в руках. Длинные, русые волосы развивались на ветру, завораживая своим видом взгляд водителя.

Костромин остановил автомобиль рядом с симпатичной путницей.

— Садись красавица, подвезу. — Распахнул он двери. Девушка противиться не стала, и ловко запрыгнула на переднее пассажирское сидение. — Куда путь держишь?

— Так домой, к бабуле. — Улыбнулась она ярко накрашенными губами. Вызывающий макияж немного смутил Николая. Крашенная в синий цвет челка, подведенные в хищные стрелки глаза, на красивом лице молодой женщины, неприятно резали взгляд. Но он все списал на молодость, практически всегда противопоставляющую себя принятым в обществе правилам. — Никак не узнал меня, дядя Коль?

— Зойка?! — Воскликнул удивленно Костромин, узнав спутницу. — Ну дела! Это сколько же тебя не было? Лет десять?

— Двенадцать. — Улыбнулась она. — Как уехали с родаками в город, так вот только сейчас возвращаюсь.

— Я же тебя на коленках качал. — Засмеялся Николай, вспомнив юность. — А сейчас вон какая деваха знатная вымахала. Как там Зинуха со Степкой?

— Чего им будет. — Хмыкнула спутница. — Бухают, мамка с папкой, как всегда.

— Жаль. Хорошая пара была. Мы ведь с твоей матушкой едва не поженились, сейчас бы я твоим папкой был, да только Степан с армии вернулся, такой весь из себя ВДВ. В общем была свадьба, да не наша.

— Я бы от такого папули не отказалась. — Девушка загадочно скосилась на водителя, и мило улыбнулась. И машина, и прикид дорогой, и не скажешь, что из деревни. Может удочеришь меня, дяденька?..

— Эх, с удовольствием бы. — Засмеялся Николай. — Да только бабуля твоя мне последние волосы повыдергивает. — Он повернулся к девушке. — Если только жениться? — Он наигранно задумался, сморщив лоб. — Или уже кто раньше меня успел? Муж-то есть поди уже?

— Вот еще. — Она надула обиженно губы. — Для себя пожить надо сначала, да и нет достойного.

— Это да. Такой бриллиант огранки требует соответственной. — Скосился на спутницу водитель, а сам задумался: «А действительно хороша девка-то. Такую бы жену. Чего все бобылем ходить? Молода только. Ну да возраст не помеха». — Тогда выходи за меня? — Произнес он вроде как в шутку, а у самого сердце бешено заколотилось. — А чего… Жених знатный. Свой дом, машина, и на счету кое-чего есть…

— Шутник ты дядя Коль. — Засмеялась она.

— Какой я тебе дядя? — Он то же рассмеялся. — Я для тебя просто Николай. — А давай в город маханем, в ресторан? А чего? Посидим, поболтаем. Не хочется в деревню сейчас ехать.

— С таким мужчиной, хоть на край света. — Засмеялась в ответ она, игриво стрельнув глазами. — Только вот одета я не для ресторана.

— Не вопрос. Сначала добротный шопинг оформим, а потом и в ресторан. — Разошелся не на шутку Костромин. Ему вдруг так захотелось выглядеть богатым, успешным и щедрым, что он решил потратить немного денег своего друга. Карта банковская в кармане, Леха вернется не скоро, можно будет доложить потом недостачу с зарплаты. Один раз живем. Гулять так гулять.

***

Ресторан, как наверно и в каждом маленьком провинциальном городе, имел небольшой, но уютный зал, и недорогое меню. Они сели у окна, за столик на двоих. Женщина официантка положила перед ними два закатанных в пластик красочных листа, с перечислениями блюд и напитков, и с каким-то осуждением посмотрела на Николая, но тот этого не заметил.

Право выбора блюд Костромин доверил Зое, и та экономить не стала, только изредка спрашивая с наигранной застенчивостью, и косясь на официантку с чувством превосходства:

— Это не очень дорого?

Ее белое платьице и туфельки лежали теперь в багажнике автомобиля, а за столом сидела шикарная молодая женщина в красном платье с откровенным декольте, с бриллиантовым кулоном на золотой цепочке, на почти обнаженной груди, и в красных туфлях на высоком каблуке.

Прическа и макияж тоже кардинально изменились. Не зря они посетили местный салон красоты «Фея», потратив там зарплату тракториста за месяц.

Николай был счастлив, и парил на крыльях вспыхнувшей внезапно страсти, соря деньгами. Одно только испортило его настроение. Подслушанный обрывок разговора официантки и бармена. Он шел в туалет, когда услышал:

— Зойка очередного папика привела.

— А прошлый где?

— Говорит, что скупердяй был. Бросила.

— Бедовая девка, но знает чего хочет. Такие не пропадут.

Задумался ненадолго Костромин, сомнения в душе появились, но как только увидел милую улыбку соблазнительных губ, да томные глазки, забыл обо всем. Он ведь другой, он не жадный, его то она точно не бросит, а он ради нее… Да что говорить, он горы свернет.

После случайной встречи и совместного, шикарного ужина, потерял покой Костромин. Во снах приходить к нему стала девушка, да таких, что просыпаться он стал мокрым от пота. Работает, бывало, рычаги трактора дергает, управляет машиной, а перед глазами она стоит. Увидит на улице, и сердце проваливается куда-то на самое дно, а дыханье останавливается, и единственное желание терзает рассудок: «Обладать этим сокровищем, а там трава не расти».

Неделю он ходил сам не свой, а на седьмой день решился. Съездил в город, и купил телефон, подсмотрев что у девушки старенький, кнопочный. Приобрел смой последней, дорогой модели, не поскупился, и еще кольцо с бриллиантом. Карта Лехи у него на руках, а там денег хватит и не на такие дорогие подарки, скопил друг знатное состояние за жизнь.

Зоя сидела на лавочке у калитки своего дома и скучала. Костромин присел рядом.

— Привет. — Дрогнул он голосом и покраснел.

— Здравствуй дядь Коль. — Кивнула она и безучастно отвернулась. Такое равнодушное отношение больно кольнуло сердце, влюбленного мужчины.

— Опять ты за свое? Какой я тебе: «Дядь?». — Просил же… — Он осекся. — Вот, держи. — Он вынул из кармана коробочку с телефоном.

— Это что? — Она заинтересованно посмотрела ему в глаза.

— Подарок. — Он еще сильнее покраснел. — Тебе.

— С чего это? — Удивилась она, но коробочку взяла, нетерпеливо открыла, и вдруг подпрыгнула восхищенно воскликнув. — Дядя Коля! Это правда мне? Ты волшебник!

— Тебе. — Кивнул смущенно Николай.

— Спасибо. — Она обняла его, поцеловала в лоб и добавила. — Мой волшебник.

Такого он не испытывал еще никогда в своей жизни. Сердце резко остановилось. Нежной радостью, и огромным желанием обожгло накатившей волной страсти душу. Он сам не ожидая от себя, схватил ее за плечи, подтянул к себе, обнял, и попытался ответить на поцелуй, но девушка грубо оттолкнула:

— Ты чего? Дядь Коль? Я вроде повода не давала.

— Прости. — Он смущенно отвернулся. — Не могу больше. Как тебя увидел в первый раз, так и не могу. Сил нет. Зацепила ты меня. Вот вроде знаю, что не пара мы. Я старый, ты молодая. Ну да ничего поделать с собой не могу. Влюбился как пацан.

Она села рядом, и вдруг погладила ему волосы:

— Возраст не главное. Понимаешь, дядь Коль… Ты сам сказал, что огранка мне нужна, а какой из тебя огранщик? Ты деревенский мужик, уж прости за прямоту, а я хочу красивой жизни. Такой как тогда, в ресторане. Тебе такого не потянуть.

— Все дам. Хочешь в город поедем? У меня деньги есть. Много. И машина. Еще дом продам. Вот. — Он вынул из кармана колечко. — Много таких, кто себе такое купить позволить может? А я купил. Тебе. Выходи за меня…

Зоя взяла драгоценность и задумалась.

— Замуж это, пожалуй, рано, надо бы вместе немого пожить, присмотреться. Давай так поступим… Ты сними номер в гостинице, самый дорогой, и я к тебе в него перееду. Попробуем вместе побыть. Поживем какое-то время, как семья, а там уж и решим.

Вот оно счастье на старости лет. Вот она радость. Номер люкс в гостинице. Дорогие рестораны, молодая девушка рядом, от одного взгляда на которую поет душа. То, что деньги не свои, об этом думать некогда, да и не хочется. Разбираться с этим он будет потом, а сейчас, если есть возможность купаться в наслаждении, то какие могут быть тяжелые мысли? Они отвлекают. Любовь разуму помеха.

— Поехали в город. Все для тебя сделаю. — Вскочил Николай. — Весь мир к твоим ногам брошу. Жизнь отдам.

***

Два месяца пролетели как один день, и возвращение друга стало холодным душем. Теперь откладывать некуда. Надо что-то решать. Много денег потрачено. Очень много. Чужих денег. Как это все объяснить Лехе? Поймет ли? Нет, не поймет, у него были на них свои планы, а Колька потратил. Костромин долго думал и решился…

— Здорово, брат! — Алексей швырнул на перрон рюкзак, и обнял встречающего друга. — Эх красота-то какая. Соскучился… Я тут тебе рога привез.

— Рога? — Николай вздрогнул, затравленно оглянулся, и отвернул в сторону глаза, стараясь не встретиться взглядом.

— Ну да. Оленьи. Здоровые такие… А ты чего такой? Случилась что?

— Нормально все, не обращай внимания. — Костромин подхватил сумку. — Поехали? — Он натужно улыбнулся, и вновь отвел глаза.

— Поехали. — Кивнул Алексей, удивленно посмотрев на него. — Что случилось-то? Ты сам не свой. Бледный какой-то?

— Проблема у меня. — Вздохнул тот. — По дороге поговорим.

***

— И всего-то? Стоило так убиваться. — Хохотал, откинувшись на спинку сиденья Алексей. — Сейчас заедем, да накопаем твоей глины. Подумаешь печку обмазать. Вот насмешил. И чего тебя вдруг приспичило. Ну дымит она немного… Да и вообще, купил бы в магазине, да и не парился, я же тебе карту оставил.

— То твои деньги. — Покраснел Николай. — Как я могу без спросу тратить. Да и в магазине глина худая, не пойдет на обмазку.

— Вот уж скромняга! Не велика трата-то. Вези уже к оврагу своему. Накопаем глины, ну а потом сразу в баню. Подождет твоя печка до завтра, не рассыплется.

— Да приехали уже. -Костромин остановил автомобиль.

Две лопаты лежали в багажнике. Там же и две пары сапог. Они переобулись, спустились в густо поросший шиповником овраг, и остановились.

— Вот тут самое хорошее место. — Николай оглянулся, воткнул лопату, и быстро начал копать яму. Когда углубился по пояс, то остановился и вылез. — Мешок-то забыли. — Он побледнел. — Ты еще покопай, тут немного осталось, а я к машине сбегаю, принесу. — Буркнул он, не глядя в глаза.

— Добро. — Алексей спрыгнул в яму.

— Только правее немного бери. Вон видишь пласт начинается. — Ткнул Костромин рукой показывая направление.

— Где? — Холиков отвернулся и наклонился, чтобы рассмотреть место, где копать, но словно почувствовав что-то, резко обернулся.

Острие лопаты летело ему в голову, а бледное лицо друга застыло в зверином оскале. Алексей в ужасе успел отклонился, но лопата все же воткнулась с хрустом в плечо, дробя ключицу. Уже теряя сознание, он увидел, как убегает по оврагу теперь уже бывший друг, брат, попытался крикнуть, но темнота погасила разум.

В себя он пришел в сумерках. Рука не двигалась, рукав покрылся коркой засохшей крови, во рту пересохло, голова кружилась. Он с трудом, на четвереньках, выполз из оврага.

Машина стояла на дороге с открытыми дверями, а за рулем сидел незнакомый рыжий мальчишка, решивший поиграть в водителя, пока хозяев нет. Он увидел мужчину, и выпрыгнул из-за руля, попытавшись удрать. Алексей со стоном поднял здоровую руку, попытался позвать, но не смог, и упал, вновь отключившись.

***

— Повезло вам. Еще на пару сантиметров выше, и конец. — Майор сидел около кровати Холикова, и что-то записывал в блокнот. — А пацаненок тот молодец, даром что хулиган, но не растерялся. Быстро помощь позвал.

— За что? — Прошептал пересохшими губами Алексей, не поясняя своего вопроса. — Я же его братом считал.

— Любовь. — Хмыкнул следователь. — Бывает она и такая. Я в своей жизни ментовской чего только не насмотрелся. Попользовалась им деваха, на деньги знатно раскрутила, а он, не зная, как оправдываться перед тобой, на преступление решился. Ну да Костромин себя уже наказал. На следующий день его нашли, недалеко в лесу. Висел на собственном ремне, на березе, а на груди, булавкой приколот клочок грязной газеты, и кровью на нем написано: «Прости брат».