Друзья

— Профессор... почтили меня своим вниманием?

Высокий черноволосый мужчина не собирался разговаривать с Крысом. Главное было проверить клетки с животными и клетку пленника. Прежде всего защитное поле вокруг нее. Внешне, все работало, как должно. Все животные были на местах, но подспудное ощущение, что что-то не так, не давало ему покоя. Внутри все сильнее скручивалась пружина, и как он ни пытался держать себя в рамках, это начинало прорываться сквозь давно выставленные им границы. И он осознавал это постфактум. Лишь подойдя к сенсорному замку клетки пирата, он поймал горящий живым любопытством взгляд Крыса.

— А вы интересно двигаетесь, профессор...

Игорь промолчал, обратив внимание на замок. Все показатели в норме, поле на максимуме...

— И все же вы весьма наивны.

Дальше произошло немыслимое. Крыс стремительно преобразился в редкостную узкую тварь, напоминающую богомола, и проскочил сквозь узкие вертикальные прутья клетки. Поле лишь ослепительно мигнуло, издав громкий сигнал тревоги, не причинив ни малейшего вреда твари. Игорь на одних инстинктах слепо увернулся от рванувшего на него чудовища. Победоносный стрекот ударил по ушам, и в тело мужчины вонзилась клешня, сжимаясь острыми клещами-ножницами. Запах крови и резкая боль ударили по сознанию...

Дальше все смешалось... он едва успевал двигаться, а перед лицом мелькали кровавые жвалы, клешни, рвущиеся к телу и плоти. Его отбросило спиной. Грохот, треск, поднявшийся гомон зверей и птиц, а пальцы сжались на обломке какой-то трубы и он едва успел выставить ее перед собой и жвала лязгнули о нее в каких-то сантиметрах от лица. Всего секунда, а тело его действует само. Сильным пинком он отбрасывает тварь от себя и подымается на ноги рывком. Тварь клешнями со скрежетом царапает пол, скалясь ему, и начинает кружить вокруг, выбирая момент для нового удара.

Руки Игоря стискивают железные обломки трубы, раскусанные пополам. Края острые и его мозг холодно подкидывает варианты действий.

— Игорь! — голос Зеленого из динамика бьет по сознанию не вовремя, отвлекая, и этого пирату-перевертышу достаточно.

Игоря сбивают с ног, подминая под себя и клешни врезаются в тело...

Тридцать секунд и Крыс довольно отступает прочь, перетекая в более удобную и привычную ему форму гуманоида. На полу перед ним корчится окровавленный, раненый профессор. Крыс с любопытством смотрит, как тот подбирает конечности, и ломано пытается встать. Восковое лицо, расширенные зрачки, но... но... он чувствует желание расхохотаться. В двери трюма бьются — капитаны, вестимо! — но Крыс позаботился, чтобы им временно не помешали. Надо разобраться.

— Знаете, профессор... я очень уважаю игрушки... живые, необычные... Третий капитан был очень занятным. Он мне здорово насолил когда-то, но уж поверьте, я давно о том забыл. Но фиксианин, связанный с двумя людишками? Это уже интересно... но вы намного интереснее... и у нас с вами есть время поиграть...

— Крыс, советую тебе сдаться! — голос Первого капитана по корабельной связи неожиданно раздается в трюме. — И я обещаю тебе жизнь! Оставь его!

Крыс коротко смеется в голос.

— Ка-а-питан! Вы не знаете, кто вам помогал? Хорошая шутка, капитан! Вы помните нашу маленькую стычку? Кажется, десять секунд? И ваши руки вам пришлось пришивать! А этот зверек боролся целую минуту... минуту и сорок секунд... на невероятной для человека скорости. Так что же ты за зверек такой, профессор?

Игорь зажимает раны рукой, но одежда пропитывается кровью, а ноги подламываются.

— С его ранами вы уже были бы в отключке... Болевой шок. А знаете, я пожалуй включу вам камеры! — воодушевляется Крыс. — Давно хотел это с Третьим, но с этим человечишкой будет тоже сладко!

— Не трогай его, тварь! — голос Второго капитана наполнен яростью. — Игорь, держись! Мы вытащим тебя!

— Ну, это вряд ли... — многообещающе почти мурлычет Крыс.

Почему бы не развлечься напоследок? Как сбежать, он уже знает.

Все системы космического корабля, даже малого, связаны между собой. А в трюме есть малый аппарат управления на форс-мажорные обстоятельства. Двери трюма заблокированы насмерть, им не прорваться. У него есть время. Крыс спокойно подключает камеры, так чтобы капитаны могли видеть и разделить развлечение, а сам преспокойно возвращается к черноволосому профессору. Тот все еще пытается бороться и даже тряпкой соорудил жгут, перетянув себе ногу, чтобы не истечь кровью.

— А ты вынослив при такой потере крови, — отмечает он.

— Что ты хочешь? — хрипло спрашивает Игорь.

— Поиграть. Узнать кто ты у нас такой... может, сразу скажешь? — Крыс преобразует руку и демонстративно трогает костяные лезвия, занявшие место пальцев. — А то потрошение очень болезненно. Мне в радость, но капитаны не оценят.

Лицо Игоря мертвецки бледно, а губы упрямо поджимаются.

— Так кто ты?

Человек молча смотрит на приближающегося пирата.

— Я тебе ничего не скажу, — выдох на одном дыхании.

Пират вздыхает.

— Знаешь, у нас нет четырех лет.

Костяное лезвие почти нежно касается щеки, кровавым росчерком скользя вниз. Крыс наклоняется... слабый человек, истративший слишком много живительной влаги своего тела, вдруг резко уходит из-под лезвия, а затем в костяные пальцы-лезвия бьет кулак, кроша их под корень. Визг Крыса, оглушенного болью, разрезает воздух, а сам он отброшен в сторону и человек приподымается, сжимая в руке обломок костяного лезвия...

В это время, наконец, в трюм распахиваются двери и внутрь врывается Ким и Всеволод. Выстрелы бластеров, и заверещавший Крыс, обернувшись в птицу, взмывает вверх. Выстрелы впустую разрезают воздух, а пират успевает прорваться к системе воздуховода и просачивается внутрь насекомым...

Игорь уже падает, и его сознание отключается.

... ноющая боль в теле пробивается сквозь беспамятство, и Игорь, со стоном втянув воздух, открывает через силу глаза. Над головой качнулся потолок медблока на Пегасе.

— Очнулся? — над ним нависает голова Кима, и Игорь ощутимо вздрагивает, и иррационально пытается отшатнуться от него.

Ким припечатывает его ладонью к койке, успевает перехватить взметнувшуюся правую руку.

— Тише, Игорь! Успокойся!

Неподдельный страх мутью плещется в пронзительных синих глазах. Тело стальной пружиной почти вырывается, но тут слева подоспел Первый, и профессор лишь беспомощно забился, прижатый к койке уже четырьмя руками.

— Игорь, хватит! Мы не тронем тебя! Черт, Норн! Кинь успокоительное!

— Да отпустите вы его!

Игорь вдруг замирает, рвано дыша.

— Пустите...

— Игорь, посмотри на меня, — жестко требует Первый. — Посмотри!

Профессор через силу поворачивает голову, смотря на капитана.

— Мы не тронем. Мы знаем. Мы друзья.

— Друзья?! — этот возглас вырывается у Игоря.

— Вы его до истерики довести решили?! Отпустили оба! — рявкает позади Норн.

И Ким с Всеволодом неохотно отступают, отпуская Игоря. Тот садится, пытается неосознанно отодвинуться и вжимается спиной в стену медблока. Горло у него перехватывает. В разум бьется сотня мыслеобразов действий, а мозг уже все рассчитал и выдал вердикт. Не с его вводными. Двое напротив. Он замирает, пытаясь успокоиться.

И вздрагивает, когда к двум фигурам рядом присоединяется третья. Норн насмешливо фыркает и слабо почти падает на стул у койки.

— Плохо? Страшно. А ты мне грудь резал, сердце запускал. Помнишь?

Игорь молчит, но перед глазами встает подземелье.

— Я кому жизнь должен?

Игорь все еще не может поверить, но хотя бы уже смотрит на них.

— Меня бы подстрелили. Прямо там, когда я из Чайки выпрыгнул, — говорит Ким, складывая руки на груди. — На мушке был, идеально! Уж Крыс бы смог! На то и расчет был... а ты что сделал?

Игорь молчит. Что он сделал, он помнил. Скован, не скован, но рядом Алиса и позволить ей увидеть смерть он не мог! Ее герой, ее капитан, о котором она месяц его изводила, требуя все новые рассказы о знаменитом капитане и его друзьях.

— Я успел заметить, — говорит Всеволод. — Ты успел его прикрыть. Весьма умело отвлек пиратов на себя. Со скованными руками попробуй изобрази драку. Но отвлек, на какие-то секунды. И Ким выжил.

— Ты считал меня пиратом... — вырывается у Игоря, и Норн негромко, но обидно смеется над этим заявлением.

Всеволод невесело кривится, пожимая плечами. Ким насмешливо щурится.

— Подозревай худшее, — говорит Первый. — И это я сказал для Верховцева.

Игорь молчит. Поверить трудно, что его просто... отпустят? Да, он помог, но... он отчетливо понимает, сколько было той помощи. Мало. Катастрофически мало. Если не считать фиксианца. Тот, кстати, зря встал. Ему минимум неделю надо пластом лежать под капельницами и лекарствами.

— Вообще-то уже три дня прошло, — говорит Норн. — И шесть с Медузы. А заживает на нас, как на вас, маркерах.

Игорь вздрагивает от упоминания своего личного проклятья.

— Повышенная регенерация... с нашего же генома? — вслух спрашивает Норн. — Ну, и намутили ваши генетики сто с лишним лет назад! До последних лет все страшилки припоминаете. А я за семнадцать лет в звездном флоте ни одного маркера-пирата не видел. Игорь, хватит бояться.

— Вы не знаете моего маркера.

— И что? — легко спрашивает Ким. — Гены! Видал я как ты дрался на той записи! Все на гольных инстинктах, без головы! Драться учиться надо... тоже мне идеальный солдат-убийца! Вот космобиолог ты хороший, космозоолог, может быть... а вот это нам оставь, ладно?

Игорь переводит беспомощный взгляд с Третьего на Кима и нерешительно на Всеволода. Тот улыбается уголком губ.

— Порядок, Игорь. Все. Бросай бояться, — говорит он. — Полосков под дверью мечется, Зелёный душу вынул своим нытьем. "Надо было раньше сказать!" да "... он теперь точно сбежит!".

— Алиса...

— Я ее на Чайке катал, — сказал Ким просто. — Байки травил. Хорошая девочка, не бросила бедного капитана одного в четырех стенах после пиратского плена. Сейчас гордой юнгой на капитанском кресле сидит, за якорем следит. А то Чайка такая своевольная, сама отлететь может.

Сердце, загнанно бьющееся в груди, отпускает. Он наконец может выдохнуть и ловит понимающий взгляд Норна.

— Простите, — Игорь виновато отводит взгляд.

— За что? Крыс не по твоей вине сбежал. Эта сволочь, смогла закоротить замок, и перепрограммировать еще за сутки до всего этого, — благодушно говорит Ким.

— За то что думал.

Много чего думал. Если подумать, всю жизнь думал. Боялся, скрывал... генные модификации это табу, о них не хотят лишний раз даже вспоминать. Люди имели стойкие предубеждения и бесполезно доказывать большинству, что гены это еще не все. Ким сказал правильно, генов мало, чтобы стать хорошим солдатом и бойцом, а тем более убийцей. Но все кого знал Игорь, с кем он исподволь, робкими намеками пытался поговорить, поддерживали старые заблуждения. Тот же Зелёный...

— А ты поменьше думай, — посоветовал Ким. — Сразу легче жить станет. Полосков тоже думал! Пришлось его бластер в утилизатор бытовых отходов бросить. Ещё один думальщик!

— Тебе обезболивающее дать? — перебивает его Норн, обращаясь к Игорю. Ах, да, тот эмпат, и то, что человеку больно, ему яснее ясного.

Игорь на автомате уточняет, что ему и когда кололи, и отказывается решительно. Не критично, а организму вредно. И вот этот отказ явно добавляет ему уважения в глазах троих капитанов. Страх окончательно уходит прочь. Так глупо бояться, когда правда выходит на свет, а рядом оказываются друзья.